Братья навек.

— Не делай этого! Ты себе только глаза испортишь! Это очень опасно!

— Тогда сделай ты! — я пальцем ткнул в нагрудник брата.

— Вымогатель!

— Подарок на день рождения!

— Ну, ладно, ладно... уболтал...

— Да!!!!

Оказывается, я ошибся, и отца в этом рейде не было. Вместо него группу возглавлял Хаширама и без его ведома, с пленниками никто ничего не делал. Они как были связанными деревянными ветками, так и остались стоять. По их виду можно было сказать, что Хаширама ещё что — то ввёл в их кровь, так как на лицах всех пленённых была изображена глубокая эйфория.

— Отлично! Вперёд, домой! Эй, эй, эй! Это всё мои пленники, это я их поймал, а братишка их лишь помог связать, не трогайте их! Это ценный матерьял! Особенно вон тот, у кого — нибудь есть запечатывающий свиток?

Глава 1.

Вернувшись домой, я первым делом был встречен моими друзьями: Йору, Ичисобу, Хане и Куротору. Все они мои одногодки и члены моей собственной команды, в которой я — лидер. Они так переживали, что оставили меня прикрывать отступление, что не находили себе места, а когда я вернулся — были невероятно рады. Поэтому, пришлось задержаться с ними надолго.

Йору — голубоглазая блондинка со стервозными характером, была инициатором всех наших движений. Она никогда не могла усидеть на месте дольше пяти минут, если не спала или было не связана.

Ичисобу — брюнет. По натуре — молчаливый, немного полноватый парень, его редко кто замечает из старших, поэтому от него всех меньше проблем — он самый безынициативный, скорее, даже, ленивый, но, тем не менее, хороший и преданный друг, на которого всегда можно положиться.

Хане — самая младшая среди нас. Хоть она и младше всех, но по уму — не уступает и некоторым взрослым. Зеленоглазая брюнетка. Старается привлечь внимание Куратору, видимо, влюблена в него, но боится признаться.

Куратору — самую малость болтливый парень. Иногда эта малость становится нетерпимой и он получает по пятой точке. В остальном — приятный в общении человек. Внешность: у него белые волосы, но в отличие от Тобирамы, он не альбинос. Имеет карие глаза и весёлую, несползающую улыбку на лице.

Узнав о моём героическом возвращении в деревню, принялись наперебой расспрашивать о моих подвигах. Разумеется, я им рассказал то, что они ожидали: дрался с целой армией злобных Учих, которые как один были джонинами, каким — то образом сумел убить главу клана... раз пять. После чего, разгромив деревню Учих, вернулся с победой к себе домой. А Хаширама — всего лишь по пути попался и помог принести мои трофеи.

Ещё бы... пусть хоть один человек попробует поспорить, что трофеи не мои, а формальности... так кому они нужны, эти пустые формальности...

После того, как мы всей компанией весело посидели у Хане дома, я отправился домой. Там меня ждал разбор полётов по моим действия от отца, в купе с суровыми комментариями Тобирамы и завистливыми взглядами от Каварамы. Вообще, мелкий мне очень понравился. Его ненавязчивые вопросы, стеснительный взгляд, но глаза... в его глазах горела настоящая Воля Огня. И пусть он пока маленький, всего на два года младше меня, но в нём живёт неукротимая тяга к приключениям. Такой, скорее умрёт, чем откажется от своей мечты. По манге помню, что он, вроде как, умер в раннем возрасте — этого я допустить не собираюсь. Я прослежу за ним. И лучше всего будет, если он войдёт в мою группу шестым членом.

Когда импровизированный семейный совет закончился, я подошёл к нему и завёл разговор.

— Эй, Кава — кун, ты скоро станешь настоящим шиноби, не хочешь вступить в мой отряд?

— А можно? Итама — кун?

— Конечно можно, только, нужно немного постараться и овладеть Мокутоном на приемлемом уровне, иначе, ты ничем не будешь отличаться от Учих, что идут в бой совсем маленькими и гибнут. А я не хочу, что бы ты погиб Каварама — я потрепал его по голове — а для этого, ты должен быть сильным. Сильным, как старшие братья. Вот так — то.

— Тогда, я завтра же попрошу Хашираму научить меня Мокутону! Да! Я это сделаю, тебаё! И покажу тебе, Итама, кто будет настоящим героем легенд!

Усмехнувшись, я направился в мастерскую, он же госпиталь и площадка для подопытных, Хаширамы Сенжу.

— Привет, братишка! Как продвигается изучение Шарингана?

— Тяжело, брат. Если с абсолютным большинством шаринганов я разобрался быстро, то одна пара меня поставила в тупик. Я такого раньше никогда не видел, понимаешь, это, почти, то же самое, что и стихии земли с водой и дерево. Сравнивать — можно хоть до бесконечности, общего много, но есть одно но. Без нашего гена вода и земля так бы и оставались бы водой и землёй, а не превращались в дерево...

Ой, кажется, Хаширама всё же понял, что с тем Шаринганом что — то не то...

— Вообщем — продолжил Хаширама — я пришёл к выводу, что чем слабее шаринган я тебе вживлю, тем лучше будет — ты сможешь самостоятельно его развить, а чакро каналы будут подстраиваться под твою энергетику... Проблема в другом — каждый раз, когда твои глаза будут переходить на новый уровень, тебе придётся их 'выключать', иначе, рискуешь засветить глаза кому — нибудь. А этого, как ты понимаешь, мне очень не хотелось бы...

Хм... проблема. Даже не проблема, а делема: что выбрать: мангекью шаринган или незаметный, но слабый шаринган. Сомнений в том, что я смогу развить до трёх томэ шаринган — нет, а мангекью? Помнится, Какаши, после убийства Рин обрёл Мангекью... значит... Значит, и я тоже смогу овладеть мангекью шаринганом. Но, что дальше? Слепота? А я хочу активно пользоваться теми способностями, которые даст мой будущий мангекью. Хотя... возможно мне удастся активировать у себя вечный мангекью шаринган, если покопаться в генах...? Или всё же, лучше будет Риннеган? Это намного проще... Эх, хочу всё и сразу. Но, мангекью сейчас пересаживать не буду. У меня просто сил не хватит держать активным шаринган с тремя томэ. Поэтому, выберем более слабый, но надёжный простой, не активный шаринган, и разовьём в Мангекью. А дальше... дальше будет видно.

— Я выбираю слабый шаринган, что бы его не видно было. Братик, ты же мне поможешь его развить, а?

— Нет, Итама, у меня и так времени нет.

— Врёшь, у тебя только девки на уме — на этом Хаширама покраснел — удели немного времени для своего братика! Ну, пожалуйста!

— Хорошо, хорошо... — тяжёлый вздох — ложись, я буду пересаживать тебе глаза.

— А это много времени займёт?

— На пересадку простого, неактивного шарингана?

— Да.

— Десять минут. Плюс ещё десять, что бы тебе всё настроить. И ещё день тебе придётся походить с повязкой!

— Ну, братишка, сделай так, что бы без повязки!

— Нет, и не проси. У тебя глаза будут чесаться, не дай Рикудо, инфекцию туда занесёшь.

— Ну, ладно — ладно — сдался я — делай, как знаешь — только сделай так, что бы я проснулся уже завтра в обед, а то не охота целый день ходить с повязкой на глазах, а так, глядишь, и полдня останется.

С этими словами, я лёг на, расстеленный специально для меня, футон.

— Ха, ну ладно...Я на тебе, тогда ещё парочку экспериментов поставлю?

— Нет! — вскликнул я — но моё сознание уже начало уплывать — не... на... до... — дальше я не помню, уснул.

Проснулся я от шума. Кто — то в комнате, где я лежал, шуршал, ужасно раздражая мой слух.

— Хаширама, не раздражай меня...

— Проснулся? Добрый день... Ха — ха...

— День? А, да... день. Что — то мне твой смех не нравится... Что за эксперименты ты на мне провёл? Надеюсь, ты мне ноги, вместо глаз не поменял? — я сел на кровати и стал ощупывать повязку на глазах.

— Оу, не беспокойся, ничего серьёзного. Просто, я не удержался, что бы проверить гипотезу о нашем родстве с Учихами, взяв твои анализы. Так же взял пробы твоей чакры, что бы проверить твои различия до операции и после. Ну и по мелочи... — смутился Хаширама.

— И что же ты узнал? Поделись открытием века: неужели наши легенды правдивы, и мы с Учихами когда — то были в родстве? А нашим общим предком является сам Рикудо?

— Ха — ха, ты прав. Мы, действительно, с Учихами состоим в родстве... Очень отдалённом, правда, но родстве. На тебе одном я не остановился, а взял пробы крови у остальных членов клана... Ну, тех у кого смог.

— И что?

— А, вот, результат меня очень удивил. Оказывается, обладатель мокутона, ты и я, намного ближе к Учихам, чем кто — либо другой. В нашем клане ещё у двух людей есть мокутон...

— Я знаю, эти старики мне все мозги палочками выели.

— Это они для тебя стараются. Ха — ха, помню, как сам был в твоём возрасте... кхм, так о чём это я?

— О генах мокутона.

— Да нет, не о генах мокутона, не путай меня. Я о том, что ген Учих близок к нам с тобой намного больше, чем Кавараме и Тобираме. Не замечаешь ничего?

— Каварама... Тобирама... они же блондины? Ну... не блондины, у них просто цвет волос такой — белый.

— Верно! А Тобару и Исане — наши старики, они ведь тоже, как и мы — брюнеты, и обладают мокутоном. А если вспомнить историю, то можно понять, что в нашем клане никогда не было человека с белыми волосами, обладающего мокутоном.

— Но... у меня же цвет волос — я потрепал свои волосы — двух цветов.

— Главное, что у тебя есть мокутон и ещё, всё же ты имеешь не только белые волосы но и чёрные. — Я почувствовал, как Хаширама сел рядом со мной, привалившись спиной к дощатой стене.

— Что мне даст это знание? Поможет ли мокутон для приживления шарингана?

— Да, братишка, наш мокутон может дать многое... даже приживление гена Учих...

— Что?! — я, хоть и, не видя Хаширамы, прыгнул на брата и попытался его задушить — как ты посмел на мне свои опыты ставить! Да, я тебя после этого по органам разберу и Учихам продам! Тогда они уже будут над тобой экспериментировать.

— Ха — ха — ха! — смеялся Хаширама, делая вид, что задыхается не от смеха — но ведь всё прошло удачно, да и, если что, у меня ещё братья есть!

— Я тебя задушу — но тут Хашираме надоело изображать из себя мальчика для битья и он, теперь уже, повалил меня.

— Тихо — тихо, тебе пока опасно волноваться — вдруг, глазки твои заболят.

— Я тебя по кусочкам буду разбирать, отпусти меня!

— Ты прямо как Мадара, ха — ха — ха — засмеялся он, но всё же соизволил отпустить меня.

Мне ничего другого не оставалось, и я решил дуться на брата, лёжа на смятом футоне.

— Сколько я был без сознания?

— Хм — брат прекратил свой смех — больше месяца.

— Ясно... как родители и... остальные?

— Я им сказал, что решил провести один эксперимент, но не уточнял какой, они знают, что я с твоего согласия решил это делать.

— Брат, скажи, я всё ещё могу использовать мокутон?

— Честно?

— ГОВОРИ!

— Да, ты можешь использовать не только мокутон. У тебя странным образом появилась возможность использовать огонь, больше присущий Учихам, и воздух. Откуда воздух у тебя взялся — я не знаю, но ещё до пересадки гена Учих в тебе откуда — то взялась эта стихия, и это странно.

— Хм... может, это из — за того, что я ещё маленький? И у меня не все стихии были ярко выражены, когда я в первый раз проверялся на принадлежность к стихиям?

— Да? Ха — ха — ха, возможно, так и есть...

— Слушай, так если у меня появилось две новых стихии, то может, мне начать их развивать?

— Я думаю, что не стоит. Ты недавно начал осваивать мокутон, поэтому, если ты начнёшь осваивать другую стихию, а тем более — две, то тебе будет очень трудно. Моё мнение — тебе стоит лучше овладеть мокутоном — он поспособствует приживлению додзюцу.

— Ясно.

— Не расстраивайся, всё будет хорошо.

— Как Каварама — кун?

— А — а — а... Это ведь ты его натравил на меня?

— Да — я улыбнулся.

— Он меня замучил. Каждый день просит одно и то же — научить его пользоваться мокутоном. Я ему устал повторять, что он не сможет его создать...

— Ладно, я с ним сам поговорю.

— Спасибо. Ну, ты тогда полежи тут, и к вечеру можешь идти домой.

— А что на счёт глаз?

— Эээ, всё же, лучше будет, если ты потерпишь до завтра. Хорошо?

— Хорошо...

Хмыкнув, Хаширама вышел из помещения, тихонько закрыв дверь.

После ухода Хаширамы, я просто лежал, наслаждаясь погодой — где — то за окном, чирикали птички, светило солнце, дул прохладный ветерок, а я — лежал в душной комнате. Ужасно хотелось пить, но из — за отсутствия возможности снять повязку, приходилось мучиться. Не искать же в неизвестной комнате ёмкость с водой. Особенно в кабинете Хаширамы — опасно для здоровья это. Жалко, что Хаширама уже ушёл... Так бы глотнуть, хоть кружечку простой, свеженькой воды... стоп. А что собственно мне мешает попробовать создать эту воду из моей чакры? Тобирама как то же делал это? Не плохая идея — Суйтон у меня есть, стимул — тоже есть, время — ну, тут всё упирается в мою силу воли — если что, придётся просить кого — нибудь.

Вот так, я и лежал, вращая во рту чакру воды. К сожалению, мало что получалось, поэтому с каждой минутой всё больше и больше хотелось пить — вода так рядом, но, в то же время, и далеко.

Попробовал сделать всё наоборот: представил, что у меня полный рот чистейшей колодезной воды, от которой зубы ломит. К этому ощущению добавил немного чакры и... чуть не захлебнулся. Пришлось вставать на колени и откашливаться — немного воды попало не в то горло.

Откашлявшись, принялся по новой за наполнение рта водой. Со второй попытки вышло лишь на один глоток — мало. Жажда не отступала, пришлось пуститься в эксперименты. Их итого стал небольшой фонтанчик у меня из пальца.

Уф, напился. Теперь, не плохо бы полежать... С такими мыслями я развалился на промокшем футоне. Вот чёрт. Пришлось снова, используя чакру, удалять всю влагу из своей кровати. Что ж как не везёт — то?

Устроившись по примеру Хаширамы на футоне — привалившись спиной к стене, решил помедитировать и обдумать своё поведение — больно уж оно мне не понравилось.

Хаширама — мой брат. Или Шодай Хокаге? Нет, для меня он старший брат, и только брат. Я просто не представляю, что он может быть кем — то другим. Это что значит? Что я — и вправду считаю себя младшим братом Хаширамы Сенжу, и это у меня не вызывает отторжения, это так было, так есть и так будет.

А моё поведение? В его присутствии я ощущаю себя маленьким, несмышлёным ребёнком, способным лишь на фокусы со стихиями. У меня разница со старшими братьями в семь и четыре года. Получается... получается, я своё день рождение проспал! Вот блин, Хаширама! Это всё он виноват со своими опытами. Я его, ведь, когда — нибудь в банку закатаю... Мне — десять лет. Тобираме — четынадцать, Хашираме — семнадцать, а моему маленькому брату, Кавараме — семь... или уже восем? У него день рождения через неделю после моего. Получается, что уже восемь! И я его ещё не поздравил! Ай — яй — яй!

Вот, опять — о чём я думаю? Я взрослый, самодостаточный человек, а думаю о всякой ерунде! Но младший брат не ерунда — он очень любит меня, и я просто не имею права игнорировать его, а вдруг он обидится? Ой — ёй, у меня, кажется, крыша едет... Так, главное не думать о белой обезьяне... не думать о белой обезьяне... Вот блин. Я не могу выйти из своего поведения — моё сознание просто отказывается принять новую для себя действительность и предпринимает попытки войти в прежнее для себя русло.