Who is stronger

Лежать просто так надоело быстро, да и постоянная боль не способствовала повышению настроения. Попытавшись произнести хоть слово, из меня вырвался лишь хриплый стон. Ну, хоть так я обозначил своё присутствие, уж учителя, я не сомневался, смогут услышать меня. Я жаждал объяснений.

Не прошло и минуты, как в моё помещение вошёл Кьен. Вот уж его — то я ожидал увидеть в последнюю очередь.

— Проснулся, малыш?

— Я не малыш! — говорить было тяжело, но я старался. Было ощущение, что меня не раз сковывал паралич, и сейчас моё тело отходит от пережитого недавно шока.

— Малыш — малыш — усмехнулся он.

— Что здесь происходит? Что вы со мной сделали?

— Да... сделали, но не мы, а я — пронзительный взгляд его холодных синих глаз мог заморозить пламя, но не меня — я жаждал объяснений.

— Ты? — во мне бурлила жажда расправы, и я готов был попытаться разорвать любого на части. Что странно, так это то, что никакой боли я уже не чувствовал, а наоборот — жаждал движения, действия, ну, хотя бы, просто возможности встать, но мышцы меня всё равно не слушались и по — прежнему отказывались подчиняться.

— Ха, а ты думал, что — постижение моей науки будет как у всех остальных учителей? Нееет, дружок, тут ты ошибся. И ошибся сильно.

— Что со мной? — не вытерпел и спросил я.

— Хонгзя Вьетнам — принялся разъяснять мне Кьен — это не просто стиль боя, или методы тренировок, нет. Хонгзя Вьетнам — это сложнейшее медицинское оружие древности, изобретённое и опробованное не одну тысячу раз, так — то.

В основе нашей философии — продолжил разъяснять вьетнамец — прежде всего стоит философия тела, и, хоть мы и уделяем достаточно много времени усилению тканей тела — твоих мышц, но на самом деле не это является основой нашего метода постижения мастерства.

Видя непонимание на моём лице, он решил пояснить — закатав рукав своего потрёпанно — жёлтого кимоно он указал на то место, где у человека проверяют пульс.

— Что ты видишь?

— Руку — решил съязвить я, раз уж встать не могу, то, хоть словом его задену.

— Верно, мой ученик, руку. А ещё?

Не понимая то, что он хочет мне объяснить, я как баран на новые ворота уставился на его запястье. Когда я разглядывал его руку, то заметил не естественные вздутия, идущие откуда — то, начиная с локтя.

Не знаю, что он хочет мне показать, но моё терпение не безгранично — боль начала возвращаться — вспышка злости прошла, и мне начало надоедать общество учителя, и что бы побыстрее отделаться от назойливого старикашки, я ляпнул первое, что пришло на ум, откидываясь на соломенную подушку.

— Твои вены, старик, неестественно вздуты — это болезнь? — общаться совершенно расхотелось, и я тупо уставился в потолок немигающим взглядом.

— Ты почти угадал, не смотря на столь малый возраст, ты поразительно умён и сообразителен — это были первые слова похвалы из уст Кьена за всё время нашего знакомства.

— Ну и что...

— Но не смотря на весь твой талант, на этот раз ты ошибся — усмехнулся он — это не вены у меня вздулись, а сухожилия.

На самом деле мне было всё равно, но я всё же изобразил на лице удивление. Слабое удивление, так как боль с каждой секундой усиливалась и шла она, именно, из тех мест, где у человека должны быть сухожилия. Мои сухожилия. Что он с ними сделал? Не теряя больше ни секунды, я задал этот вопрос наставнику.

— С давних времён, некоторые люди были одарены богами отдельно — они рождались с благословенным телом. Так же и основатель нашего вида боевых искусств был не обделён свыше и получил в дар от богов тело, наделённое не одной линией сухожилий, а сразу парой. Про таких говорят — двужильные. Они могут и не обладать огромной мышечной силой, но вот потягаться с ними в выносливости не каждый тренированный человек может. Так — то.

Но на этом наш основатель не остановился. Он захотел развить свой дар, что бы и простые люди смогли встать на наш путь. Он был талантливейшим медиком для того времени, и, используя лишь подручные средства и некоторые снадобья, всё же научился сам и научил других разделять сухожилия в теле так, чтобы не нанести вред организму, а сделать его только сильнее.

От услышанного у меня волосы на голове зашевелились. Нет, я знал, что у него не все дома, но вот, чтобы настолько... вивисектор.

— И... и что теперь — в горле у меня пересохло, мне ужасно не хватало воздуха, как там, на вершине, голова начала кружиться. Это всё бред, я брежу, этого не может быть...

— Теперь, тебе нужно будет отдохнуть месяц, вернуться в прежнюю форму, и можно будет перейти на новый виток твоих тренировок. Так — то...

— И что? Я стану сильнее?

— Когда твои связки достаточно окрепнут, то ты станешь намного выносливее, и...

На этом месте я издал стон мученика — опять тренировки, опять всё с начала...

— Кхм... пожалуй, тебе лучше поговорить с Анишом — я позову его. На этом мой рассказ можно завершить... Да, завершить.

Уже направившись к выходу Кьен замер на полдороги, остановленный моим вопросом.

— Учитель, а сколько у вас таких пар — я кивком указал на свою руку.

— Четыре — сказав это, он вышел из дома.

Стоило только закрыться двери за Кьеном, как на меня обрушилась очередная волна боли, размывая моё сознание. Сколько я пролежал в горячке, метаясь по постели — не знаю, но через какое — то время я услышал голос. Было такое ощущение, что голос шёл отовсюду и неоткуда. Он, будто бы возникал у меня в сознании, незримой стеной вставая на пути океана боли. Этот голос я узнал сразу, хоть он был и приглушён. Аниш. Это он читал мантру. Самих слов текста я не слышал, но ритм, заданный наставником был той самой музыкой, которая способна была поднять солдата в последнюю атаку — она давала прилив сил, даря надежду в себя и веру в будущее. Это был нектар богов, который я пил, словно человек в пустыне у оазиса. Это было непередаваемое ощущение. Ощущение молитвы, она, казалось, была материальна — стоит протянуть руку, и ты почувствуешь её.

Именно Аниш каждый вечер читал свою мантру, каждый раз разную, перед сном. И усталость проходила, даруя вместо себя здоровый сон. Он учил меня своей философии — философии голоса и слова.

Он говорил, что голосом можно было заворожить толпу, подняв её на бунт или потушить недовольство в умах людей. Он мог повелевать одним лишь своим присутствием — таким я запомнил своего наставника, и именно таким — волевым и харизматичным был его голос.

И я верил ему. Я, как самый настоящий ребёнок, сидел с открытым ртом и слушал, как говорил наставник, не вдаваясь, даже, в слова, слушая интонацию, ритм и много ещё чего. Даже, дыхание и то у наставника было особенное. Это было невероятно!

Чудо свершилось — боль ушла и я почувствовал, как ко мне приходит сон. Что ж, надеюсь, следующее пробуждение будет лучше.

* * *

Просыпаться совершенно не хотелось — сон, словно водоворот засасывал в себя с новой силой, и сил сопротивляться не было совсем. Но голос учителя, недавно появившийся на периферии сознания, мягко подталкивал меня в спину, заставляя всплыть из этого состояния.

Открыв глаза, первое, что я увидел — это лицо наставника. Он сидел с закрытыми глазами, склонившись над моим телом, и одними губами шептал молитву.

В теле ощущалась необычная лёгкость и резкое поднятие сил. Тело нигде не болело, ощущая приятную свежесть раннего утра.

Но вот, молитва закончилась, и он открыл глаза, показывая всему миру свои красные зрачки.

— Доброе утро — у меня в голове никаких мыслей не было, витал ветер и пустота, поэтому я ограничился лишь этой ничего не значащей фразой.

— Доброе, вижу тебе уже полегче?

— Да, учитель. Мне гораздо легче. Сколько я был без сознания? — спросил первое, что мне пришло на ум.

— Ну, не так уж и долго для твоего — то состояния... три дня.

— Три дня... — эхом отозвался я — три дня — это ведь много, да?

— Смотря для чего — усмехнулся Аниш.

— Мои тренировки...

— Никто тебя не гонит на тренировки — лежи, поправляйся.

Убедившись, что со мной всё в порядке, наставник уже собрался покидать меня, но я остановил его.

— Учитель, а вы меня научите этому?

— А? — искренне удивился он.

— Вы научите меня читать мантру? Ведь смысл молитвы не в словах, а в интонации, ведь так?

На это Аниш лишь усмехнулся.

— Ты прав. Я рад, что ты это понял. Но ты ошибся. Дело не только в интонации — он подошёл ко мне, приложив руку к моей груди, напротив сердца — всё здесь, в твоём сердце. Сначала, ты должен научиться вкладывать в молитву душу смешивая слова с силой, что в тебе течёт.

— Во мне?

— Да, ученик, в тебе. В каждом из нас Творец заложил огромный потенциал, вложив частичку себя. Поэтому, подобно Творцу, в нас есть и его энергия — сила, с помощью которой он создал нас.

— Получается... каждый человек — Творец?

— Да, именно. В этом и суть всего. Особенно — боевых искусств. В каждом из нас существует две энергии Сэй и Доу. Сэй — мягкая энергия, она предназначена для защиты и, как ты уже понял, лечения, успокоения. Её человек концентрирует в своём теле, подобно маленькому стальному шарику. Доу — это жёсткая энергия. Она предназначена для атаки и внушения свих мыслей сопернику. Эта энергия, наоборот, идёт от центра в стороны, заряжая энергией мышцы, позволяя увеличить урон. И то, какая энергия в человеке преобладает, такой он и оперирует. Вот так — то.

— Учитель, а какая у меня энергия?

— У тебя? Хм... Ты должен догадаться после моего рассказа сам.

— Я думаю, что у меня тип Сей?

— Верно, ты мыслишь в правильном направлении.

— Учитель, а у вас ведь тоже тип Сей?

— Верно.

— Научите меня.

— Хм... я ведь, вроде бы и так тебя уже обучаю — с хитринкой в голосе произнёс он.

— Но не такому — я покрутил пальцем в воздухе.

— Что ж, пожалуй, это будет верным решением. Ты всё равно сейчас не можешь заниматься активными тренировками, поэтому займёмся медитацией.

— Итак — продолжил он после минутного размышления — для начала, ты должен войти в то состояние транса, которое мы недавно разучили.

Послушавшись, я ввёл себя в некое состояние, подобное медитационному трансу. Это у меня всё ещё получалось из рук вон плохо, но хоть так.

— Не беспокойся, когда ты почувствуешь свою энергию, тебе будет уже легче удерживаться в этом состоянии.

Я лежал, боясь пошевелиться — не дай бог собью это состояние, вернуться снова в него сразу же было проблемно. В таком состоянии мысли становились кристально чистыми, разум становился открытым. После пяти минут в таком состоянии, я услышал голос наставника.

— Прислушайся к своему сердцу, вслушайся в его ритм, его дыхание, почувствуй пульсацию энергии, что происходит с каждым ударом твоего сердца — я делал так, как он говорил, пытаясь почувствовать то, про что сказал учитель.

Сначала, словно, за стеной, я услышал биение своего сердца. Это было так непривычно, что я чуть не вывалился из транса, но спохватившись, стабилизировался, и уже попытался проникнуть за незримую ограду. Было ощущение, что я иду под водой — вроде бы и есть движение, но оно такое медленное, практически статичное.

Не в силах продолжать, я уже было решил вернуться в реальный мир, когда почувствовал незримое, но ощутимое присутствие наставника. Своей мантрой он придавал дополнительные усилия, и я, будто на крыльях, в раз преодолел незримую черту, и почувствовал это. Энергия... Она, будто ключевая вода из родника, била постоянным ручейком из места силы. Невероятно... От восхищения я не удержался в трансе и вывалился обратно в мир, но, что странно, ощущение энергии от меня никуда не делось, а всего лишь отошло на второй план, и, по — прежнему, она была готова по первому слову отозваться на мою прозьбу.

Я лежал с дебильной улыбкой, наслаждаясь новым ощущением. На уход наставника я не обратил внимания, так как плавал в океане эйфории. Не заметив, как пролетело время, я уснул, забывшись сладким сном.

* * *

— Зачем тебе это? — недоумевал Ри — Ру.

— Но, а как же? Это, ведь, отдельная дисциплина, и, на мой взгляд, не правильно её упускать из вида, развивая прочие направления, невозможно не затронуть эту тему. Я думал, что, именно, ты будешь меня обучать.

Ри — Ру постоял с задумчивым видом с минуту, а потом спросил.

— Что такое 'дисциплина'?

Я сел, где стоял — мне хотелось плакать. Ну, как, скажите мне, ребёнок одиннадцати лет может говорить лучше взрослого? И не просто говорить, а объяснить толкование слова.

— Забудь, Ри — Ру, это я так... не обращай внимания...

— Хорошо — покорно согласился гигант.

— Просто объясни, почему я не должен обучаться техникам бросков? Ведь, в Японии есть целое направление, изучающее этот вид единоборств — Джиу Джицу. И я сомневаюсь, что ТАМ люди глупее нас с тобой.

— Ну, ты прав. Да.

— Чтооо? И это всё твоё объяснение?

— Эээ — смутился гигант — зачем бросать, если можно бить? Не понимаю — как же тяжело с ним...

— Но ведь не всегда же ситуация подходит для удара, иногда нужно и использовать броски... — растерялся я.

— Тебе лучше у Кьена спросить — нашёлся Ри — я думаю, что он тебе объяснит.

Ну уж нет, последний раз, когда я видел этого старикашку я запомню надолго — это надо было придумать, что бы ставить какие — то эксперименты на своём ученике! От одной мысли о нём у меня по телу пробегала стая мурашек. Я и так, всего лишь два дня, как начал заново ходить.

— Хорошо — покорно согласился я — я спрошу, но, только, не у Кьена, а у Ли.

На моё предложение гигант только улыбнулся, согласно кивая.

— Ну, а сейчас мы начнём с лёгкой тренировки. Так как ты ещё только научился бегать, то... тебе нужно пробежать десять километров, как минимум за час. Можешь приступать — сказал Ри, глядя на солнце — время пошло.

Что мне оставалось делать? Пришлось подчиниться и бежать. Дистанция сама по себе была не такая уж и большая, но достаточно изматывающая для моего текущего состояния. Скрипя зубами, из последних сил, переставляя ноги, я всё же преодолел это расстояние, на финишной черте, свалившись от усталости.

— Ри — Ру, скажи мне, что меня сейчас ожидает тёплая ванна, где — нибудь в проточном озере.

— Неет — засмеялся Ри — сначала, тебе нужно отработать комплекс ударов, и только потом тебя можно допустить к воде.

— Ну, хотя бы пять минуточек — взмолился я.

— Ну, пять минут можно — Ри. Но я его уже не слушал, а провалившись в транс, прямо тут же, лёжа на земле, начал читать мантру, которой меня научил Аниш.

В мантре главное что? Главное — это вложение самого сердца в смысл фразы. Слова — не существенно, в данном случае я оперировал одной лишь гласной, удлиняя её или укорачивая, поднимая ноту или опуская. Это было... необычно, так как я читал мантру одними губами, без звука — горло вконец пересохло, но всё равно эффект был, и он мне нравился. С каждой секундой телу возвращалась сила, потраченная на предыдущее задание, и, хоть, 'тяжесть' мышц никуда не делась, но вот незримый прилив сил был ощутим.