— Война. Её голос казался мне знакомым. Наверно казался.
Услышав слово, 'война' она вздрогнула и отдёрнула пальцы.
— Не хочу война, не надо.
Я решил, что она сейчас заплачет, но вместо этого девочка, немного помолчав, спросила
— А тебя дядька хоть как зовут?
— Азад.
— Что за имя такое странное?
— Обычное, там откуда я приехал.
— Это где?
— Далеко отсюда, кстати, а тебя как зовут?
— Ульяна, а ты чего от меня хотел? Напугал ещё и вообще страшный.
— Хотел, чтобы ты мне тут всё показала. Где и чего. Или вот. Куда все делись, не знаешь?
Она засмеялась. Колокольчик.
— Конечно знаю. На пляже, в такую жару-то.
— А ты почему не пошла?
— Тебя увидела. Решила проследить что за дядька... Мало ли, вдруг ты шпион, а ты, оказывается, наш разведчик. А ещё у меня дело важное.
Неожиданно Ульяна замахала руками. — АЙ! Я же опаздываю из-за тебя!
Она рванула меня за собой
— Давай побежали быстрее! Дядька, давай, а то опоздаем!
— Куда, зачем?? — Оторопело спросил я.
— НАДО!
И мы побежали...
Домики, площадь с каким-то памятником, опять домики. Налево, направо, налево. Она что специально? Внезапно Ульяна остановилась, причём настолько резко, что я чуть не вписался в неё. К счастью, обошлось без жертв. Мы стояли перед большим домом с верандой.
— Это что?
— Музыкальный клуб. Пошли давай.
Я только вздохнул.
Внутри это действительно оказался музыкальный клуб. Портреты композиторов на стенах, пюпитры, инструменты, груды матрасов у стены и рояль посредине. И никого.
Ульяна недоуменно огляделась.
— Мику ты где!
Из-под рояля неожиданно раздался девичий голос. — Я здесь.
— Ты чего там? Вылазь давай.
Послышалось сопение, кряхтение и из-под инструмента пятясь вылезла девочка на вид лет шестнадцати. Пионерская форма, восточный тип, раскосые глаза и длинные волосы...зеленоватого оттенка. Ну всё бывает.
В руках она держала губную гармошку. — Вот нашла. А вы кто?
— Да это наш почётный гость. Ну не только наш, а всехний. Он сегодня приехал, сказал, что его Азад зовут. Ты его не бойся.
Зеленоволосая поклонилась.
— Конничи-ва. А я Мику. Я из Японии, правда-правда. У меня мама японка, а папа советский инженер. Он в Японии электростанцию строил. Ой, то есть не строил, а проектировал. Он же инженер, а не строитель. А вы чай будете? В Японии гостей принято чаем угощать. А вы какой любите, зелёный или чёрный? Ой, у нас зелёного нет, только чёрный, со слоником. Зато лимон есть. Он хоть и подсох, но всё равно вкусный...
Она проговорила это на одном дыхании, не сбивая темпа и не собираясь останавливаться. Девочка-'Печенег'. Спасла меня Ульяна. Аккуратно зажав Мику рот, она вежливо спросила:
— Микуся, а где у нас эта рыжая... ходит?
Освободившись, Мику удивлённо посмотрела на неё. — Не знаю. Давно уже должна быть здесь.
Ульяна похоже рассвирепела. — Чего! Нет, ну чего! Я даже на пляж не пошла!! Ты представляешь! А она?
Я невольно отодвинулся. Неожиданно дверь распахнулась и к нам влетела та самая рыжеволосая пионерка, которую я видел у ворот. Ну что пипл. Пионерский галстук вместо фенечки это... круто. Я с грустью посмотрел на бисерный браслет на правом запястье. Отстой чувак. Смирись.
Прямо с порога рыжеволосая закричала.
— Девчонки! Тут такое. К нам... — увидев меня она осеклась и удивлённо показала на меня пальцем. — Вот он приехал.
Ульяна была сама вежливость. — Алисонька, мы это уже знаем. Ты лучше скажи. У НАС РЕПА ИЛИ ЗАЧЕМ! Я ЖЕ НА ПЛЯЖ НЕ ПОШЛА! Она топнула ногой.
Алиса на мгновение застыла, потом...
— Улька! Ты чего разоралась! Стукну!
— Чего... — Ульяна засопела. — Я тебя сама стукну! Вот.
— Не достанешь. — Алиса показала ей язык.
— Тогда, тогда... — Ульянка натурально зарычала. — УКУШУ!
Я на всякий случай отодвинулся ещё дальше.
— Девочки не ссорьтесь. — попыталась успокоить их Мику. — Перед гостем неудобно же. Давайте лучше чаю попьём. С лимончиком и печеньками.
С печеньками? — Ульяна шмыгнула носом и улыбнулась. -Давай. А ей, — она показала на Алису. — нет. Толстая будет. Бееее! -
— Улька!
Неожиданно обе переглянулись и отвернувшись друг от друга, тяжело вздохнули. Кажется успокоились.
— Вы не обращайте внимания. — улыбнулась Мику, подавая мне чай. — У них это часто.
Ну главное все живы. — А что у вас группа?
— Ой... — Мику махнула рукой. — Пытаемся. Мы с Алисой на гитарах, а Ульянка...
Та услышав, гордо продолжила: — Я ударница!
— Коммунистического труда?
Алиса довольно хмыкнула: — Ага.
Ульяна снова засопела и отставила чашку: — Я на барабанах.
— И как успехи? Мику только вздохнула.
Во время разговора я, протянув руку, наткнулся на гитару и машинально взял её. — Хороший инструмент. И настроен правильно.
— А вы играете? — Мику с интересом посмотрела на меня.
Если честно с автоматом или пулемётом я обращаюсь, конечно, лучше. Не ну... Работа такая была. Вслух я, конечно, этого не сказал, а просто кивнул.
— Ой, а сыграйте что-нибудь.
Алиса ухмыльнулась. — Ага. 'Поспели вишни в саду у дяди Вани'.
Я внимательно посмотрел на неё. — Лиска. Это тебе. Тронул струны.
'Рука на плече-печать на крыле.
В казарме проблем — банный день.
Промокла тетрадь.
Ты знаешь, зачем идёшь по земле.
Мне будет легко улетать.
Без трех минут бал восковых фигур.
Без четверти смерть.
С семи драных шкур — да хоть шерсти клок.
Но как хочется жить — не меньше, чем спеть.
Свяжи мою нить в узелок.
Холодный апрель. Горячие сны.
И вирусы новых нот в крови.
И каждая цель ближайшей войны
Смеется и ждет, ждёт любви.
Наш лечащий врач согреет солнечный шприц.
И иглы лучей опять найдут нашу кровь.
Не надо, не плачь. Лежи и смотри,
Как горлом идет любовь.
Лови ее ртом — стаканы тесны.
Торпедный аккорд до дна!
Рекламный плакат последней весны
Качает квадрат окна.
Эй, дырявый висок, слепая орда,
Пойми, никогда не поздно снимать броню.
Целуя кусок трофейного льда,
Я молча иду к огню.
И мы — выродки крыс.
Мы — пасынки птиц.
И каждый на треть — патрон.
Лежи и смотри, как ядерный принц
Несет свою плеть на трон.
Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну, что ты, смелей! Нам нужно лететь!
А ну от винта! Все от винта!'
Алиса вздрогнула. — Ты, откуда знаешь? Кто тебе это рассказал? Улька!
Она дёрнула щекой и стиснула два обручальных кольца, висевших на шее на цепочке.
Я покачал головой — Никто. В твоих глазах увидел. Прости, если...
Она закрыла лицо руками. Повисла неловкое молчание. Ты что наделал, скотина. Видел же, всё видел. Пепел в глазах её.
Выручила меня снова Ульяна — Дядька... А это... Про меня песня есть?
— Конечно есть, Рыжик.
— Ух ты, а спой. Пожалуйста... Жалобно проканючила она.
Даже Алиса улыбнулась. Ладно попробуем, но, если сука опять облажаешься.
— Слушай.
'В поле вишенка одна ветерку кивает.
Ходит юная княжна, тихо напевает:
— Что-то князя не видать, песенки не слышно.
Я его устала ждать, замерзает вишня.
В поле снег да тишина.
Сказку прячет книжка.
Веселей гляди, княжна!
Да не будь трусишкой.
Тёмной ночью до утра
Звезды светят ясно.
Жизнь — весёлая игра,
А игра прекрасна.
Будь смела и будь нежна
Даже с волком в поле.
Только радуйся, княжна,
Солнышку и воле.
Будь свободна и люби
Все, что сердцу мило.
Только вишню не руби -
В ней святая сила.
Пусть весна нарядит двор
В яркие одежды.
Все, что греет до тех пор,
Назовём надеждой.
Нам ли плакать и скучать,
Открывая двери?
Свету тёплого луча
Верят даже звери.
Всех на свете обними
И осилишь стужу.
Люди станут добрыми,
Слыша твою душу.
И войдёт в твой терем князь,
Сядет к изголовью...
Все, что будет всякий раз,
Назовёшь любовью.
Всем даётся по душе,
Всем на белом свете.
В каждом добром мальчише,
В женщинах и в детях
Эта песенка слышна,
И поёт Всевышний...
Начинается весна,
Расцветает вишня.'
— УРА! — Ульянка захлопала в ладоши. — Я КНЯЖНА. УУУУУ!
Алиса саркастически хмыкнула — ПРЫНЦЕССА ТЫ НАША.
— Чего, не завидуй.
Алиса только пожала плечами — Было бы чему.
— Интересно. — Мику дотронулась до моего плеча — Получается про всех есть песни? — Наверное.
— А про вас тоже есть? А можно послушать? А...
Ну попробовать, конечно, можно. Вряд ли, конечно, поймут.
И что петь будешь? Это? Ты чо, охренел? Это же дети. Да знаю я.
'Ночь перед атакой безмолвна как труп,
Лишь молитвы шепот с запекшихся губ
Небо храмом станет, а вместо икон -
На одном гайтане — крест да жетон.
Ничего не бойся, да с верою — в бой,
Верь, и вражья пуля пройдет стороной,
Верь — от тяжкой раны да будешь спасен,
На одном гайтане — крест да жетон.
А коль Бог промедлит беду отвести,
То за смерть мою врагам легко отомстить,
Без вести не стану добычей ворон -
На одном гайтане — крест да жетон.
По броне скрежещут осколки гранат,
Без патронов сдох давно мой автомат,
В землю траком вдавлен, печатью времен,
На одном гайтане — крест да жетон.
Ветер с гор развеет соляровый дым,
Засияет небо опять голубым,
А жетон навеки останется здесь -
Наспех приколочен на свежий твой крест.'
Стало очень тихо.
Ульянка сидела, уткнувшись лицом в коленки. Её спина вздрагивала. — Улечка... — Алиса погладила её по голове.
— Старшая, зачем он? — Ты ведь знаешь кто он и почему здесь? — Да знаю... — Тогда помогите ему. Пусть он почувствует себя живым.
Неожиданно Мику подошла ко мне и, встав на колени, поклонилась
— Домо аригато газаимас. Примите моё почтение, Воин Божественного Ветра.
— Мы лишь делаем то, для чего были предназначены. Мику молча кивнула в ответ.
Потом, подойдя к девочкам, я дотронулся до плеча Ульяны.
— Уля... Подняв голову она неожиданно обняла меня. Я почувствовал биение её сердца.
— Дядька...
Заплаканные глаза. — Зачем война? Не надо, не хочу.
— Прости солнышко, прости, я не знаю.
К реальности нас вернул звук горна. Отпустив меня, Ульяна всхлипнула и ткнула в меня кулачком. — Это на обед. Пошли давай, я есть хочу, от нервов.
Я только вздохнул. Лучше молчи, а то опять ляпнешь чего...
Мы вчетвером вышли на веранду.
— Девочки, а где у вас столовая-то?
Алиса тут же изобразила негодование — Улька... Ты что не показала ему, где столовая!!!!!! Ульяна недоуменно посмотрела на Алису — Нет. Мы сразу сюда. Репе...
— Ты понимаешь, что его одного отпускать нельзя? Он же почётный гость, а не... Если он заблудится, потеряется и пропадётся ты отвечать будешь.
— Чего я... Ты....
— Короче. — Алиса уже держала меня за левую руку. — Мику, давай справа. Улька, ты сзади.
Я уже хотел спросить — Чего....
Но тут в спину, в район поясницы мне упёрлось что-то твёрдое и кто-то знакомый грозно произнёс.
— СТРЕЛЯТЬ БУДУ!
— Уля, — как можно более жалостливо попросил я — может не надо?
— НАДО! Пугал, да. БУУУУ!
Всё, это залёт, боец. И по полной. Сейчас тебя отведут к ближайшему оврагу и в штаб к Духонину.
ААААААА!
Короче до столовой меня довели под конвоем. По бокам смеющиеся Алиса с Мику, а позади грозная Ульянка с ружьём.
Дойдя до столовой, она аккуратно спрятала палку в кустах.
— Пригодится ещё.
Мы уже подходили к входу, когда сзади услышали.
— Советова! Двачевская! Вы почему...
Про Ольгу я и забыл. Похоже зря.
— АЙ! — хором сказали Алиса с Ульяной.
— Что случилось?
— Я не в форме. — Ульянка натурально всхлипнула.
— А Алиска вообще неформалка. Хиппует она, видите ли. А нас теперь в столовую не пустят. — Спокойно. Обернувшись, я вежливо спросил вожатую. — А я тоже не в форме. Мне нельзя?
Пока она соображала, что ответить я подтолкнул девочек в дверь. — Пошли, жрать хочу.
Сев за столик, Алиса, улыбнувшись, сказала — Спасибо что-ли.
— Да делов-то. И часто вас?
— Часто-часто. — засмеялась Мику. — Они же хулиганки.
— Неправда. — тут же засопела Ульянка. — Мы хорошие. Только...
— Местами?
— Какими ещё местами, дядька? Ешь давай, не отвлекайся.
После обеда, идя к выходу, я заметил, как Ольга, сидящая за отдельным столиком, недовольно посмотрела на нас, а потом махнула рукой. Намёк понял, уходим.
Из столовой я шёл с Алисой. Мику убежала в клуб, а Ульянка умчалась на спортплощадку, заявив, что сончас не для неё.
— Азад, — Алиса посмотрела на меня. — слушай, ты песни сам сочиняешь?
— Да нет, а что? — Хорошие они. Только... Только больно от них. И не лыбься, ну не знаю я как правильно сказать, понимаешь? Короче, дашь слова переписать?
— Конечно.
— Хорошо. А я Мику попрошу, она табы набросает. А то я с нотами не очень.
Мы прошли ещё немного.
— Алис, а можно я спрошу? Про Ульяну?
Она остановилась.
— А, ты про... Слушай не знаю. Хотя вроде подруги, в одной школе учимся, в одном подъезде даже живём. Никто не знает. Только она даже кино про войну смотреть не может, сразу реветь начинает.
— Я, грешным делом, про Афган подумал.
— Да нет, мимо. У неё брательник в погранцах на Камчатке. Недавно письмо прислал, она ещё бегала, хвасталась.
Она попыталась улыбнуться.
— Брат. Ты что делать будешь?
Я пожал плечами. — Не знаю. Посплю, наверное. А ты?
— От тебя отдохну. Столько всего сразу. И это, ты потом в клуб приходи чаю попить. — Договорились.
Зайдя в домик, я не раздеваясь лёг на кровать и зажмурился...
Вокруг меня было бескрайнее поле. Только как на негативе. Почерневшая неподвижная трава, обугленное небо и мёртвая тишина. Сверху беззвучно падает то ли пепел, то ли чёрный снег. Я поёжился, прошёл немного и увидел ЕГО. Огромный зверь. Пёс с седой шерстью. На месте правого глаза безобразный шрам. Я машинально дотронулся до лица. Пёс сидел неподвижно, а из левого глаза у него текли слёзы. Я не понял сначала в чём неправильность, потом дошло. Второй глаз был человеческий.
Я подошёл ближе, присел и погладил его по голове. — Что брат? Плохо без них? И крылья сломаны, летать не можешь. Пойдём, что одному-то. Пёс не пошевелился, не знаю, слышал ли он меня. Я вздохнул. Мы просто сидели рядом. Сколько прошло времени? Вечность, наверное.
Я снова зажмурился и неожиданно почувствовал, как кто-то осторожно толкает меня в бок.
Когда я открыл глаз. то......
Надо мной склонилась Ульянка, с сомнением глядя на меня.
— Дядька, ты спишь?
Я помотал головой. — Уже нет. А ты как тут оказалась?
Она засмеялась и показала на дверь. — — Открыто было. А я стучала, честно.
— И чего теперь?
Я сел на кровать. Ульянка на мгновение задумалась, потом дёрнула меня за руку.
