Хромированный Региос Том 7

Дальшена одобрила решение вступить в скоростной ближний бой, и Лейфон тоже предположил, что если бы Нина осталась на месте после первой атаки, то проиграла бы.

— Грубая сила или эффектные приёмы не определят победителя. Для бойцов командирского класса это само собой разумеется, — заключил он, и на арене объявили начало боя.

Перед Ниной стоял следующий противник, Горнео — капитан белых.

Так не от Свергнутого ли её сила? Она стала сильнее. Явно стала. Но дело ведь не просто в личном росте? Наруки знала, что ещё до её вступления во взвод Нина помимо взводных занятий стала устраивать себе жёсткие тренировки. Наруки сама видела, как однажды Нина потеряла из-за них сознание, и слышала, что участвует в них и Лейфон. Так всё-таки, этот бой — просто результат тренировок? Сила Свергнутого в нём не участвовала? Безумию Целни положила конец она — Наруки не могла отделаться от этого чувства. Значит ли это, что Нина овладела мощью Свергнутого? Или такой вывод слишком поспешен? Возможно. Но в таком случае, куда делся Свергнутый?

Стоит ли поделиться своими сомнениями, и если стоит... то с кем? Да и надо ли знать? Первые сомнения в Наруки поселила судьба Дина. Что она может, даже если узнает больше, чем полагается? Салинванские Наёмники — группа сильных бойцов — пыталась осуществить захват. А если бы не было ни Лейфона, ни наёмников, смог бы кто-нибудь остановить безумие Дина? Однако... Изменится ли что-нибудь, если оставить всё как есть? Если не обращать внимания на проблему Свергнутого, Целни может снова обезуметь, как прежде. Можно ли игнорировать такую опасность? Здесь ведь живут Мэй и Ми...

Прокатившийся по залу удар гонга снова обратил взор Наруки к реальным событиям.

Они пришли в движения одновременно с раздавшимся сигналом.

Горнео был великаном — среди командиров он уступал ростом лишь Вансу. Просто стоять перед ним уже страшно. Напор его волевого характера усугублялся разницей в телосложении.

Ну ладно! Нина двинулась вперёд, Горнео начал сближаться почти в ту же секунду. Он держал кулаки перед грудью, и они казались огромными даже относительно немаленьких размеров хозяина. Превращённая кэй!

Левый кулак стал ещё больше. Нет, не так. Он стал ближе.

— Кх...

Уклониться Нина не успевала. Встречная атака правым хлыстом. Жёсткое столкновение, удар, пронзительный звон металла хлестнул по ушам. Горячая волна остаточной кэй опалила лицо. Хлыст встретил восстановившийся до нормального размера кулак Горнео.

Правый! Расслабляться некогда. Помнить о двух руках. Ведущая рука противника ударила, высвобождая скопившуюся силу. У Нины же с этой стороны более слабая, левая рука. Девушка попыталась нанести прямой удар сверху, но хлыст отбросило назад. Она потеряла равновесие и отпрыгнула за счёт отдачи.

Но Горнео не остановился. Он пошёл на перехват. Метнулся так, что поднялся ветер, и оказался сбоку. Она не успевала найти точку опоры. Удар пришёлся на спину. Нога. Нину словно увесистым бревном огрели, отбрасывая в другую сторону. Однако в последнюю секунду она успела поставить кэй-блок. Прокатилась по полу и встала на ноги.

Горнео уже ждал в стойке. Может, думал, что уже победил... Но у него, похоже, есть слабое место.

На этот раз он казался ещё больше, и притом явно не утратил бдительности. Давление кэй ощущалось даже на увеличившейся дистанции. Словно противник взвёл курок. Что он задумал?

Оружием ему служат руки и ноги. Он применяет технику превращённой кэй с её многочисленными трансформациями, но лишь как дополнение к постоянной работе рук и ног в рукопашном бою. Из чего вовсе не следует, что в атаке ему неподвластны бесчисленные разновидности приёмов превращённой кэй.

На секунду воздух загудел. Снова взметнулся левый кулак. Противники стояли у противоположных краёв арены. Вне пределов досягаемости.

— Кх...

Но скрещённые перед грудью хлысты тут же приняли тяжёлый удар. Выброс кэй?

Разрушительная энергия внешней кэй. Кэй не обрела форму конкретного приёма, а излучала чистую энергию — для работы с такими объёмами военный должен получить особую подготовку. Бойцу взвода не составит особого труда выбросить кэй на расстояние, которое сейчас разделяет Нину и Горнео. Но эту кэй не сопровождал характерный свист рассекаемого воздуха, атмосфера осталась непотревоженной. Просто, ни с того ни с сего, мощный удар по хлыстам. Будто в самом деле стукнул. Как? Что за...

Пока Нина соображала, Горнео снова махнул кулаком. Она ушла вправо. Ушла с линии, по которой должна прийти атака. Но получила удар с правого бока и, вскрикнув, рухнула на колени.

— Превращённая внешняя кэй, Змеиный Поток, — пробормотал Лейфон.

— А? — перевела Наруки взгляд с парализованной невидимой атакой Нины на Лейфона. — Ты что-то знаешь?

— Доводилось видеть. Тогда исполнитель был ещё сильнее.

— А что это? Понятно, что не просто выброс кэй...

Дальшену приём Горнео тоже озадачил. Он махал руками и ногами, не сходя с места, словно учился рукопашному бою. Но доносился лишь свист воздуха, рассекаемого его большими конечностями. Ни малейших следов внешней кэй не наблюдалось.

— Превращённая кэй. Он прицепил к командиру тонкие нити превращённой кэй. И бьёт через них, передавая по нитям энергию удара.

— Нити? — недоверчиво прищурился Шарнид.

Он специализировался на дальнем бое, и умел неплохо усиливать зрение с помощью внутренней кэй. Наруки тоже попробовала, но ничего такого не разглядела.

— А, да, что-то есть. Четыре?

— Ну да. Думаю, если приглядеться, по движениям Горнео станет понятно, куда пойдёт удар.

— Что?

Когда Горнео бил кулаком, Нина шаталась. После слов Лейфона и правда появилось ощущение, что между движениями Горнео и её реакцией есть закономерность.

— Командир поняла и ставит кэй-блок. Она уже какое-то время не получает повреждений.

— Но она лишена манёвра. Горнео хочет сберечь силы на господина Ванса, и в битве на истощение выйдет победителем, так ведь?

— Верно. А кэй-блок выматывает больше, чем Змеиный Поток. Да, так вот зачем он пустил лишь четыре нити — минимизирует расход сил? Мне и казалось, что он может пустить больше...

— Больше четырёх?

— Тот, кого я знаю, пускает гораздо больше и меняет проводящие нити на ходу. Иначе можно, как сейчас, разгадать точки ударов, и всё потеряет смысл.

— А ты так умеешь, Лейтон?

— Умею, но я мало работал с превращённой кэй, так что это потребует лишних усилий, к тому же стальные нити быстрее — а что касается удара, то рубящий при такой передаче может привести к перелому, — разъяснил Лейфон нечто для него очевидное, хотя Наруки спросила лишь для поддержания разговора.

Познания его казались просто безграничными. Удивлённая Наруки смотрела на него, а он смотрел на бой — и вдруг прищурился.

— Но если он играет вполсилы, то недооценивает командира. Я уже научил её делить кэй на два потока, — сказал Лейфон, и она перевела взгляд обратно на арену.

Нина стояла как вкопанная. Стояла, скрестив хлысты и сгруппировавшись.

— Когда знаешь точку удара, кэй для блока требуется немного, — шептал Лейфон рядом с Наруки. — Кэй-блок — мощный приём, но при таком использовании появляются излишки. Если она не захочет битвы на истощение, точнее, если захочет перейти в наступление, то накопит запас кэй и...

Наруки ещё не умела видеть кэй-потоки так, как Лейфон. Но, пристально вглядевшись, заметила, что от Нины исходит слабое свечение, и, кажется, постепенно уплотняется. Она что-то задумала, поняла Наруки и заметила, что Нина постепенно выходит из оборонительной стойки со скрещёнными хлыстами. Они остались скрещёнными, но положение рук понемногу менялось. Прижатые локти раздвигались, правая рука уходила назад, левая, напротив, выдвинулась вперёд. Точка пересечения хлыстов, которая прежде располагалась прямо впереди, стала, соответственно, уходить вверх.

Наруки заметила. И уж точно не пропустил Горнео. Он прекратил удары. Оттянул правый кулак и стал собирать в нём кэй. Он тоже готовился решить всё одной атакой. После Нины его ждал Ванс, и Горнео по-прежнему не мог растратить здесь все силы. Но она сорвала его планы и готовила решающий удар, и Горнео вынужден отреагировать. Вопрос в том, как. Уклониться или идти в лобовую?

Атаки прекратились, и она стала наращивать кэй быстрее. Её давление Наруки уже ощущала собственной кожей.

Такое же давление исходило и от противника, Горнео. Великана окружил вихрь, крепчающий на глазах. Она смотрела бои взводов в той мере, в какой это не мешало полицейской работе, и наблюдала в том числе за возглавляемым Горнео пятым взводом. Кроме боя с семнадцатым он, кажется, участвовал ещё в двух. Во взводах с превращённой кэй работают только Горнео и Шанте из его взвода. На всём военном факультете, может, и найдутся другие, но на уровне боевого применения работать могут лишь эти двое. Такая техника давно известна как сложная для овладения. Известно и то, что из-за сложности все, кто с ней работают, очень сильны.

Нина двинулась. И в ту же секунду исчезла. От неё осталась только линия света. Внешняя кэй, Гром-вспышка. Спортзал наполнился таким грохотом, что, казалось, взорвётся. Бахнуло так, будто молния попала в фильтрующее поле, вспышка ослепила Наруки. Из-за ударившего в глаза света она ничего не увидела.

В глазах ещё было темно, когда голос, который объявлял результаты боёв, голос судьи, назвал Горнео победителем. Лейфон объяснил, что произошло.

— Он разгадал. По стойке понял, что дистанционной атаки с помощью внешней кэй не будет, а к финтам прибегать не в духе командира. Да и ситуация не позволяла. Ей оставалось лишь идти по прямой. А когда знаешь, всё сводится к тому, хватит ли против неё скорости и убойной мощи — и Горнео хватило.

Внешняя кэй, Змеиный Ветер. Название приёма, которым Горнео победил Нину.

— В Грендане "змеиные" названия редко дают прямолинейным атакам. Если бы он противопоставил атаке командира прямой удар кулака, вряд ли Горнео ждал бы благополучный исход. Внешняя кэй с кулака пошла по кривой и ударила в бок. Этим всё и решилось. Вот только, кажется, даже Горнео не ждал от командира такой скорости.

В это время объявили о завершении последнего боя, Ванса с Горнео. Ванс победил.

— Он уберёгся от удара хлыста, но не от вызванной скоростью ударной волны. Видимо, часть нервов парализовало.

Бойцы взводов, чьи командиры находились среди красных, громко радовались победе.

— Однако я и не знала, что командир знает такой приём. В боях взводов я его не видела.

— Угу... Знать-то она вроде и раньше знала, но для его пригодности надо было достигнуть нынешнего уровня.

— Как это?

— Если с кэй-блоком можно работать с ранней ступени и совершенствовать бесконечно, то Гром-вспышка без полноценных навыков не лучше кэй-вихря — всего лишь скоростная атака. Тогда уж кэй-вихрь эффективнее. Потому раньше и не применяла, — объяснил Лейфон, и Наруки задумалась.

Когда же командир дошла до возможности боевого применения? В последнем бою взводов, против первого взвода, она вступила в ближний бой с Вансом, практически один на один. И Гром-вспышку не применяла. Не было случая или не могла? Если не могла, то выходит, что смогла после своего исчезновения. Всё-таки Свергнутый?

Задумавшись, Наруки пропустила мимо ушей, о чём бормотал рядом Лейфон:

— Да, это я научил её Гром-вспышке. Но сам-то откуда её знаю?

— Так что это всё-таки было?

После боёв Ванс поблагодарил и сразу отпустил командиров. Полдень едва миновал. Занятий на сегодня больше не было. У Нины оставалось полно времени, чтобы позаниматься в тренировочном комплексе и довести информацию.

— Окончательная оценка боеспособности командиров, — сказала шагающая впереди Нина.

По походке не было заметно, что она провела два боя.

Шарнид с Дальшеной явно поняли, что означают её слова.

— Ага, то есть отбор в диверсионную группу.

— Правда?

— Если пошлём слишком многих, ослабим регулярную часть, если не пошлём, оборонительные силы противника освободятся для усиления основных. Скольких пошлют?

— Взвод, я бы сказала, — предположила Нина.

— Ванс — осторожный стратег, — подхватила Дальшена. — Сначала подготовит надёжную оборону, а потом уж озаботится контрнаступлением. Как, впрочем, и Горнео, и Син. Расставят основные силы, внутреннюю оборону... а после где-то взвод и останется. Так, наверное, и рассудят.

Вопросы стратегии и организации военных в городском бою обсуждаются на стратегическом совещании командиров, но в конечном счёте все зависит от того, как договорятся командиры трёх лучших по результатам боёв взводов — Ванс, Горнео и Син.

— Ну, раз так, могут выбрать и нас, горячих молодцов, — заявил Шарнид. — Тут ведь много вспыльчивых личностей. И стратегия бешеного кабана подойдёт нам лучше, чем место в основном сражении.

— И кто кабан?

— Вот прямо передо мной прекрасная кабаниха.

— Ну погоди, доберёмся до тренировочного комплекса.

Лейфон наблюдал их перепалку с неловкой улыбкой, Фелли делала вид, что не замечает. Хотя нет... Наруки заметила, что Фелли уставилась в спину Нины. По лицу Фелли трудно судить, так как оно не выражает эмоций — но было заметно, что Нина чем-то её беспокоит. А вдруг у Фелли те же сомнения? Не исключено. Перед исчезновением психокинетическую поддержку Нине обеспечивала Фелли.

Впрочем, есть ли во взводе человек, которого вопросы не мучают? Ведь речь об их командире. Как и Наруки, Дальшена недолго в семнадцатом. Но привели её сюда обстоятельства, касающиеся Свергнутого. И если есть вероятность, нельзя просто закрыть глаза. Можно ли спросить? А другие спрашивали? И что сделать, когда спросит? У Наруки же всё равно нет средства решить проблему. Морально подготовиться? И этого достаточно?

Но её терзания закончились по прибытии в тренировочный комплекс.

— Я должна вам кое-что сказать, — обратилась Нина с серьёзным видом ко всем присутствующим, как только они вошли в тренировочный зал семнадцатого взвода. — Последнее время много чего происходило, и собраться все вместе мы смогли только сегодня. И я хочу сказать всем сразу всё, что могу сказать.

Наруки стояла позади остальных, что позволило увидеть их реакцию. От сказанного они напряглись. Прежняя умиротворённость бесследно испарилась. И Наруки поняла. Были и кроме неё люди, которые хотели знать о произошедшем — и они уже задавали вопросы. И Нина ждала дня, когда соберутся все.

Лейфон тоже напрягся. Зная его, он спросил первым. Она сказала подождать, и он послушно ждал? Доверял и ждал, и потому был так спокоен, — или же просто делал вид? В любом случае, Нина явно значит для него очень много. Лейфон больше всех за неё волнуется, больше всех готов стать её силой. У обычных людей это можно было бы назвать любовью. А как у него? Хотя Мэйшэн по-своему пыталась с ним сблизиться, Лейфон не реагировал на её чувства — но и не отстранялся. Искушённые в любовных делах люди сказали бы, что он каким-то образом использует Мэйшэн, но Лейфона можно охарактеризовать лишь одним словом — толстокожий. Такой он человек. Вряд ли чувство, которое он испытывает к Нине — любовь в чистом виде. По крайней мере, сам-то он точно так не считает.