Дедлайн

Но он слишком увлекся разглядыванием отпечатка на стекле, и не услышал приближения твари, пока не стало слишком поздно. Из коридора упала изломанная, дергающаяся тень. Он затравленно мазнул взглядом по стенам — хоть бы камень какой, хоть бы палка... А единственная палка — это турник, где он висел, да только он в противоположной комнате. А оружия нет. Нет оружия...

Что-то мешало думать, строить внятные конструкции, но тут клацанье и электронный вой стали уже совсем громкими, и он понял, что упустил даже шанс спрятаться. Даже это уже не могло, не успевало получиться. Он перестал искать варианты и поднял голову.

То, что ступило в комнату, не было, если вдуматься, таким уж пугающим. Большой металлический паук, увенчанный высокой башенкой с несколькими гибкими манипуляторами сверху. Телескоп с руками, если так легче представить. Но не омерзительные стальные лапки привлекли внимание в первую очередь, и не раскачивающаяся башенка, измазанная чем-то запекшимся и почти бурым.

Манипуляторов было четыре, и в двух оказались зажаты инструменты.

Дисковая пила и хирургический скальпель.

— Остановитесь! — не унимался голос. — Ужас. Слово! Остановитесь. Слово!

Он сделал шаг назад. Еще один. На третий шаг каблук уперся в стену. За спиной оставалось только окровавленное окно, за которым вращались равнодушные звезды и не было ничего, кроме тьмы. Он издал невнятный звук. Робот полз вперед, перебирая лапами. Пила принялась медленно раскручиваться.

— Нет, — прошептал он. — Нет-нет-нет... опять?

Опять.

В голову изнутри ударила кувалда. Перемазанный корпус робота раскачивался и был уже на расстоянии вытянутой руки, скальпель ходил вверх-вниз, от холодного корпуса веяло тупой бездушной силой, но выпученные глаза сфокусировались на единственной детали. Красной потекшей точке на черном металлическом теле. Красная планета в кромешной тьме.

Кодовая фраза.

— М-марс... — пробормотал он, когда нижняя пара манипуляторов подняла его и зафиксировала в удобном для ампутации положении. Повторил громче: — Марс! Красный! Ужас! Дьявол бы вас всех побрал, чертов Марс!

Робот замер. Бешено вращающийся диск пилы потерял скорость; скальпель печально опустился, точно меч воина, не попробовавший на вкус вражеского тела. Манипуляторы аккуратно поставили человека на землю. Машина, механический паук, давала задний ход.

Вдали, где-то в далеком безвоздушном пространстве, хлопнула открывающаяся дверь. Но в каком именно секторе глубокого космоса, он определить не смог, потому что упал.

* * *

— Мистер Стилс? — человек приподнялся из-за стола, протянул ему руку. — Я доктор Браун, заведующий нашим маленьким проектом. Рад знакомству.

— Симметрично, — сказал Стилс, пыхтя, как паровоз, и без спросу опускаясь в мягкое кресло. — Слушайте, доктор... мне много рассказывали уже про вашу компанию, так что рекламные речи не нужны. Давайте оговорим мою ситуацию, я подпишу все, что нужно, и заплачу деньги. Мое время дорого стоит.

— Если вы так говорите... — доктор Браун втянул воздух и нахмурился. — Вы что, пили?

— Немного, для релакса, — Стилс пожал плечами. — Это запрещено?

— Не то чтобы запрещено, просто вы должны быть, как говорят, в здравом уме и трезвой памяти, когда будете излагать свои условия и подписывать соглашение. Это важно. Во избежание претензий.

— Я прекрасно себя контролирую, — строго сказал Стилс. — Все в полном порядке.

* * *

... — Как вы себя чувствуете, мистер Стилс? — в палату зашел Браун. Человек с забинтованными обрубками рук пошевелился и открыл глаза.

— Хреново. Я думал, будет гораздо лучше. Где именно вы налажали, доктор?

— Мы? — удивился Браун. — Мы выполнили свою часть соглашения в точности. Ровно так, как было записано.

— Серьезно? — Толстое лицо Стилса налилось кровью от еле сдерживаемого гнева. Он помахал перед лицом культями. — Это, по-вашему, похоже на стопроцентное выполнение? Я что, похож на круглого...

Он запнулся.

— Вы были пьяны, — мягко сказал Браун. — И, как многие пьяные люди, оказались склонны к категоричности. Требования ваши были, конечно... несколько радикальны, но вы одним махом подписали отказ от претензий, поэтому все заказанное было воспроизведено точно в заказанном виде. Помните?

* * *

— Я писатель, — вальяжно пояснил Стилс, раскинувшись в кресле. — И довольно хороший при этом. Сейчас я работаю... впрочем, неважно. Мне нужно описать эмоции человека, внезапно оказавшегося в непонятной, необъяснимой и пугающей ситуации. Запертого на огромном космическом корабле, подвергнутого насильственной хирургии... и, может быть, окруженного неведомыми и наводящими ужас преследователями. Я опасаюсь, что не смогу воспроизвести нужную степень достоверности. Читатели не поверят мне, понимаете?

— Конечно, — вежливо сказал доктор Браун и включил кондиционер. Алкогольный дух был слишком силен. — Необходимо четкое понимание вашего персонажа, его мотиваций...

— Именно! Именно!

— ...И мы можем вам в этом помочь. Наша компания воспроизводит по вашим чертежам или описаниям...

— Мне рассказали о вас достаточно. Условия меня устраивают. А вас... должны устроить мои деньги.

— Прекрасно. В таком случае сейчас я вызову помощника с типовым договором.

— Одну минуту, — Стилс тяжело поднялся из глубин кресла и приблизился. Глаза у него оказались мутные, но решительные, и даже голос ни на секунду не намекал, что писатель был мертвецки пьян. — Есть еще одно условие. Я... человек несколько несобранный. Не вполне пунктуальный... А, к дьяволу! Дедлайн жарко дышит мне в спину, доктор! Я заваливаю его, чертова ленивая задница! Мне нужно средство от этого.

— Могу порекомендовать отличного психотерапевта...

— К дьяволу и его тоже. Мне нужен радикальный стимул. Жесткий. Даже... болезненный. Не беспокойтесь, доктор Браун. Я уже достаточно поразмыслил. И расскажу вам, как все это будет делаться.

* * *

— Чертов робот должен был отрезать мне по пальцу? — прохрипел Стилс, вращая глазами. — Я что тогда, совсем рехнулся?

— Вы выразили свои весьма эксцентричные пожелания в исключительно понятных выражениях, — сказал доктор Браун. — И позже оформили их письменно, я покажу вам копию. Мы же построили здоровенную вращающуюся камеру, повесили на окна экраны высокой четкости, транслирующие виды глубокого космоса, поместили вас внутрь... и принялись ждать.

— Я знаю про такие игрушки, — отрезал писатель. Толстые щеки его подергивались. — Но в них всегда есть стоп-слово. Я должен был заучить его, запомнить...

— "Марс — красный ужас", — пожал плечами Браун. — По-моему, достаточно просто. Даже пьяный человек мог бы... Словом, когда пошла вторая неделя вашего пребывания в модуле...

— Что?

— Мы решили добавить на мониторы картинки красной планеты. Этого не было в договоре, но мы надеялись, что может помочь вам вспомнить стоп-слово. На третью добавили сирены и голос. Лично же вмешиваться мы, разумеется, не могли.

— Три недели? Я пробыл там три чертовы недели?

— На самом деле, уже ближе к месяцу. Вы довольно долго не могли уловить намек на...

— Я снова просрал дедлайн! — выплюнул Стилс. — Я опять... черт! Куча денег улетела в задницу. Да еще эти руки... Надеюсь, хотя бы их вы сможете мне восстановить.

Браун развернул перед ним планшет с текстом соглашения. Стилс читал долго, впиваясь глазами в каждую строчку и белея на глазах. Доктор Браун не торопился.

Писатель закончил чтение. Вялым взмахом обрубка отвернул экран. Долго молчал.

— Я же писатель...

— Мне это известно, мистер Стилс.

— Я не могу без рук...

— Это преувеличение. В данный момент такие операции проводятся чуть ли не ежедневно. Могу порекомендовать...

— Я потратил на вас почти все свои деньги! Залез в долги! А теперь с меня слупят еще и неустойку за ненаписанный роман! Который я не могу написать, потому что вы отрезали мне чертовы руки!

Он глубоко вздохнул.

— Послушайте... возможно, мы сможем договориться. Как насчет рекламного текста, а? Хорошего, добротного рекламного текста, лучшего, что вы видели. От непосредственного участника вашей программы, персонализированный, написанный настоящим профессионалом! А в качестве аванса вы могли бы, скажем...

— Увы, мистер Стилс. Истинное творчество неотделимо от страдания, как вы совершенно правильно заметили ранее. Но мы живем в прагматичном и предсказуемом реальном мире, где нужна не драма, а реклама, простите мой французский. Иными словами, весь ваш выстраданный опыт отныне принадлежит только вам. Нам же принадлежат ваши деньги и заложенное имущество. Это честный размен, поверьте.

Писатель откинулся на подушки и замер, остановившимся взглядом упершись в широкое окно за спиной доктора, в котором день снова уступил место синим сумеркам, и опять царила липкая неуютная тьма, ничего, кроме тьмы.

Тогда он заново вспомнил все, что сумел осознать за три недели пребывания в этом нескончаемом кошмаре без памяти и надежды, до самых мелких нюансов и легчайших оттенков эмоций — и закричал.

* * *