Зауряд-врач. Три главы из романа

Ишь, как припустил! Деньги карман жмут. Гадом буду, за выпивкой полетел. Про ротного говорил с завистью, губами чмокал. Водку солдатам не продают, но самогона в селе завались — санитары говорили. Я с ними дружу, как и с сестрами. Славные барышни! Мундир мой постирали и отутюжили, сейчас он на мне. Денег не взяли, хотя предлагал. Грех с защитника Отечества. Федор глазом не моргнул. Для него я барин, с него денежку содрать — благое дело.

Снимаю фуражку и кладу на лавку. Солнце припекает. На дворе май пятнадцатого года. Тысяча девятьсот... Погоды отличные. Живи и радуйся, если б не война. Но она не та, что в моем мире. Поначалу думал, что угодил на Первую мировую. Попросил газеты, мне их принесли. Глянул — и понял. Почему? Орфография другая. Нет буквы 'ять', фиты и 'и' десятеричного, в окончании слов отсутствует твердый знак. В моем мире орфографию реформировали большевики, здесь обошлось без них. На российском престоле не Николай под номером два, а Мария третья. У нее на днях тезоименитство было, газеты по этому случаю елей лили. Но не все. Либеральные показательно отмолчались. Не все ладно в государстве российском...

В имении, где разместился лазарет, нашлась библиотека, в ней — 'История России с древнейших времен'. Автор — Соловьев. Проштудировав ее, я нашел развилку. Не было здесь Петра I. Царевич имелся, а императора не случилось — погиб в противостоянии с Софьей. Как в моем мире поскакал в Троице-Сергиев монастырь, но не доехал — нарвался на стрельцов. 'Кому-то под руку попался каменюка. Метнул, гадюка, и нету Кука...' Камней не было, конечно, но пищали у стрельцов имелись. Ночь, непонятные личности на рогатки прут... Залп — и не стало Пети. Софья обвинила во всем немцев. Дескать, плохо влияли на царевича, на бунт подбивали. Ближнее окружение Петра пошло на плаху, Лефорт — первым. Нарышкиных, родню Петра, сослали, Софья осталась регентом при больном брате Иване. После его смерти села трон. В этом мире она прожила 66 лет — на двадцать больше, чем в моем. Ну, так там она в заключении пребывала — братец определил...

Оказалось, что для реформирования страны не обязательно уничтожать население собственной страны, как то делал Петр. Историки сочинили много небылиц, а граф Толстой, который Алексей, воспроизвел их в романе. Дескать, глядите: какой царь был! Лапотную Русь преобразовал! Одна современная армия чего стоит! Как будто полков иноземного строя до Петра не имелось. И театр был. Брить бороды да полы кафтанов резать ума много не надо. В этом мире реформы проводил фаворит Софьи, Голицын, человек умный и образованный. При Петре он окончил жизнь в ссылке, а вот при Софье развернулся. Как и в иной истории в Россию потекли ученые из Европы, появилась современная промышленность и наука. В России делали ружья и лили пушки, полки иноземного строя вытесняли стрельцов. А вот преклонения перед Западом не случилось, в европейские дела Россия не лезла. Для начала разобралась с Крымом, затем — с турками. Потом пришел черед Польши. К девятнадцатому веку границы России мало отличались от тех, что имелись в моем мире. Победоносными российскими армиями командовали Румянцев и Суворов, Кутузов и Багратион.

Карл XII в Россию приходил, но воевать с ним не стали — откупились. Довольный швед забрал золото и пошел в Европу, где и сложил голову — намного раньше, чем в моем мире. Его смерть вызвала замятню в Швеции. Воспользовавшись моментом, Россия вернула оккупированные земли. Вышло, что окно в Европу не прорубили, а аккуратно прорезали. На острове Котлин возвели крепость, которая закрыла путь шведам к Невской губе. Те пытались атаковать, но огребли по полной. Тихим сапом Россия отжимала территории на Балтийском побережье, пока не утвердилась на них. Петербург здесь так и не возник, ограничились Кронштадтом, который назывался Котлиным. Столицей государства оставалась Москва.

Если в России история изменилась, то в Европе она катилась по знакомым путям. Революция возвела на трон горячего корсиканца. Наполеон принялся перекраивать карту Европы. Французская армия покоряла одно государство за другим, пока не остановилась у русской границы. Россия с Наполеном не воевала. Аустерлица не было, как и Прейсиш-Эйлау . Корсиканца это не остановило. Он вошел в клинч с Англией, установив ей континентальную блокаду, Россия на это чихала. Наполеон выкатил ультиматум: присоединяйтесь, не то буду воевать. В ответ получил дулю. Император обиделся и переправил армию через Неман. Результат вышел тот же. Русской армией изначально командовал Кутузов. Отступая с арьергардными боями, он заманил Наполеона к Москве, а затем фланговым ударом перерезал коммуникации противника. Сражение у Воробьевых гор французы проиграли и покатились назад. Отступать пришлось по той же Смоленской дороге. Огромная армия растаяла, как сугроб весной. История повторилась: бросив гвардию, Наполеон укатил в Париж.

За границу русская армия не пошла. 'Врага со своей земли выгнали, а там вы сами разбирайтесь!' — заявил император Михаил II в ответ на просьбы европейских монархов. Разбирались с корсиканцем долго. Войны кипели до смерти Наполеона, который скончался в Фонтебло в окружении семьи и маршалов. Ватерлоо и ссылки на остров Святой Елены не случилось. На трон Франции возвели малолетнего сына Наполеона. Его мать, дочь австрийского императора, стала регентом. Родственники договорились о мире. Франция приросла территориями, получив Бельгию и кусок Германии, и стала самой мощной державой на континенте. Не считая России, конечно.

Провозглашенная Софьей политика: не лезть в чужие дела, а заниматься своими, пошла на благо России. В этом мире она жила богаче, войны не разоряли страну. Крепостное право отменили после разгрома Наполеона, да и не было оно таким, как в моей истории. На престоле сидели не пришлые немки, которые подкупали дворян привилегиями. Дворянство служило. Табель о рангах ввели при Софье, и она не отличалась от той, что я знал.

Нелюбовь к немцам, которые подвигли Петра на бунт, побудило Софью наказать наследникам не брать в жены заграничных принцесс, а наследницам — не выходить замуж за иностранцев. Софья изменила порядок престолонаследия. Корону получал старший отпрыск царя независимо от пола. Это уберегло Россию от дворцовых переворотов, которые сотрясали ее в моем мире. Интересно, но наибольших успехов Россия достигла под управлением государынь. Мужики себя как-то не проявили.

Династия не прерывалась. Незамужняя Софья не имела детей, ей наследовал племянник. Покойный Петр оставил беременную жену, та родила сына. Преемник рос под присмотром тетки, она воспитала его по своему разумению. Алексей I свершениями не запомнился, но и наследства не растерял. Его дочь, Екатерина, решила Крымский вопрос и прогнала турок. При ней расцвел гений Румянцева и Суворова, оперился Кутузов. Екатерину сменил Михаил I, ну, и далее по списку.

В девятнадцатом веке Россия мало воевала. Нашествие Наполеона, усмирение Кавказа, турецкая война, где Россия выступила одним фронтом с Австрией. В результате под руку русского императора отошли черноморские проливы. Россия возвела там крепости, обеспечив беспрепятственный выход в Средиземное море, чем и успокоилась. Крымской войны не было.

Усиление России не нравилось джентельменам, которые хотели править миром. Мало им колоний, понимаешь! Верная привычкам, Англия стала науськивать Германию. Та и здесь сумела объединиться, но в меньших масштабах. Граница с Францией у нее проходила по Рейну, польская граница совпадала с той, что имелась в моей мире. Незавимость Польше даровал Наполеон в благодарность за дивизии, которые поляки поставляли в его армию. Россия не возражала, только забрала земли, населенные белорусами, и пожелала панам удачи. Белосток в этом мире был русским, как и Сувалки.

Невоюющая армия деградирует. Это подтвердилось и в России. Предпоследний иператор, отец Марии, армией не занимался. Зачем, если и Европа и так дрожит? 'Балы, красавицы, лакеи, юнкера...' Император жрал, пил и волочился за юбками. Коррупция поразила государственный аппарат. Россия, ранее опережавшая Европу, стала отставать. Алексей III на это плевал — юбки его интересовали больше. Этим воспользовались джентльмены. Они натравили Японию. Случившаяся война, как и в моем мире, едва не кончилась поражением. Русский флот японцы сумели разгромить, а вот на суше не вышло. Транссибирскую магистраль здесь построили раньше, причем, в полном варианте. Россия перебросила войска и невероятными усилиями и большой кровью вынудила японцев убраться. Война кончилась ничьей, хотя обе стороны заявили о победе. В России этому не поверили.

Недовольство политикой царя в стране копилось давно, война с Японией прорвала этот гнойник. Начались демонстрации и бунты. Ситуацию подогревали джентльмены, которые не жалели денег революционерам. В разгар событий умер Алексей III, причем, позорно, на любовнице. Весть об этом разнеслась по стране. Общество всколыхнулось. 'Долой самодержавие!' — зазвучало на улицах. Быть бы революции, если б не ум новой государыни. Мария не походила на отца. Волевая и умная, она крепко держала власть в своих ручках. С одной стороны обществу даровали волю. Появилась Дума с выборными депутатами, свобода слова и печати. С другой — жестко подавили бунты. Армия поддержала вдову офицера, погибшего под Мукденом. Общество притихло, наблюдая за государыней. Она не разочаровала — коррумпированных министров отдали под суд, систему управления перетрясли, число отправленных в отставку чиновников исчислялось тысячами. Пошли под суд адмиралы и генералы, проигравшие войну. Был принят и жестко соблюдался закон о предприятиях. Рабочий день ограничили десятью часами, для несовершеннолетних — восемью. Заводчикам запретили штрафовать персонал. Ассигнования на содержание царского двора сократили втрое, великие князья его лишились. Недовольным Мария заявила, что в стране большой спрос на образованных людей, а Господь заповедал зарабатывать хлеб в поте лица своего. Высвободившие средства направили на просвещение и медицину. За пять лет число школ в России возросло в разы. Одна за другой открывались больницы для народа. Их рост сдерживала только нехватка врачей.

Параллельно шло перевооружение армии. При Алексее III отечественных конструкторов не привечали, поэтому Россия закупила за границей передовые образцы вооружения вместе с оборудованием, нужным для его производства. Старые заводы модернизировали, построили ряд новых. На вооружении состояла винтовка Манлихера, хотя в тыловых частях ходили с берданками. В России производили пулеметы и орудия, самолеты и автомобили. Новые уставы, созданные после русско-японской войны, изменили тактику пехоты и флота. Русская армия обретала силу.

Это не устроило джентльменов. Эмиссары из Лондона зачастили в Берлин. Крючок они нашли. После войны с Наполеоном Россия захватила Кенигсберг. На законном основании, к слову: Пруссия воевала на стороне Франции. Кенигсберг плохо лежал, и не подобрать его было глупо. Пруссия только зубами поскрипела. Прошел век, Германия стала единой. Набрав мощь, она осмотрелась по сторонам и увидела, что мир поделили без нее. Воевать за колонии? Но с кем? С Францией чревато: у той сильная армия и флот. Англия далеко, к тому же флот у нее мощный. Оставалась Россия, ослабленная войной с Японией. И англичане пальцем показывают: вон, сколько жизненного пространства!

Кайзер потребовал вернуть Кенигсберг, причем, грубо. Получил соответствующий ответ: Кенигсберг аннексирован Россией на законном основании, и никто в Европе против этого не возражал. Население города и прилегающих земель обратно не хотят. Это было правдой: в России немцам жилось сытно. А вот Германия голодала. Кайзер проводил политику 'пушки вместо масла'. Недовольство подданных он направил в сторону России. Дескать, разжирела на немецких землях. В Германии заиграли марши. Для начала она раздавила Польшу. А чего стеснятся? Те же славяне. Хотя поляки клялись, что враждуют с русскими и предлагали бить их вместе. Немцы не согласились. Зачем делиться, если можно забрать все? Пройдя паровым катком по Польше, Германия остановилась у русской границы. Подтянув тылы, перешла и ее. Случилось это третьего августа 1914 года. История почти повторилась.

Напади Германия на Россию в моем мире, мы бы не устояли. Там немцы несколько лет успешно сражались на два фронта. Здесь они оказались слабее. Но и так начало компании выдалось для России неудачным. Она не успела перевооружить армию и научить ее воевать. За это пришлось платить кровью. Русская армия отступала, пока не докатилась до середины Белоруссии. Здесь фронт встал — немцы выдохлись. Русским помогла Франция — немцев там традиционно не любили. Французам не нравился воинственный сосед, который, расправившись с одним противником, мог обратить взор на другого. Через Средиземное море в Россию потекли конвои с оружием. Англичане пытались мешать, но Франция вывела в море линкоры. Затевать войну джентльмены не решились.

Несмотря на помощь, Россия изнемогала. Не хватало оружия и боеприпасов, с медицинской помощью обстояло того хуже. Нехватка медицинского персонала, отвратительная организация помощи раненым — все это сказывалось на результатах. Об этом мне рассказал Николай Карлович, начальник лазарета и тот врач, который определил меня в мертвецы. Верней, моего донора. Я удостоился повышенного внимания со стороны со стороны надворного советника, сообщив, что учился медицине. Где? В Мюнхенском университете. Окончил четыре курса, но с началом войны сбежал, чтоб не оказаться в лагере. Подданных России Германия интернировала. Перебрался в Швейцарию, а оттуда кружным путем сумел вернуться домой. В результате бегства утратил документы об учебе, потому и пошел вольноопределяющимся.

Эту историю я придумал. Проверять вряд ли будут. В стране война и сопутствующей ей бардак. А я хирург, и единственное, чем могу заняться здесь, так это лечить людей. Человек должен приносить пользу, иначе жизнь его не имеет смысла.

— Не стоило скромничать! — укорил меня доктор. — Подумаешь, документы! Дворянам верят на слово. Нам не хватает врачей. В лазарете я единственный хирург, других взять негде. По мобилизации прислали венеролога и дантиста. Есть два фельдшера и операционная сестра. Санитаров и сестер милосердия я не считаю. Они ходят за больными, но лечить их не могут. И вот с такими кадрами я обеспечиваю санитарные потребности дивизии! А вы в Мюнхене учились. Оперировать приходилось?

— Не однажды.

— Посмотрим! — оживился он.

Через два дня после этого разговора в лазарет привезли раненых. Немцы вели беспокоящий огонь, снаряд угодил в русскую траншею. Двух солдат убило, троих ранило. Одному из них осколок размозжил голень. Даже в моем мире это кончилось бы ампутацией, здесь и говорить нечего. Под надзором Карловича я удалил солдату ногу.

— Замечательно! — оценил он. — Видно, что держали ланцет в руках. Хорошо учат немцы! Я подам рапорт в санитарное управление корпуса с просьбой зачислить вас в лазарет зауряд-врачом. Не возражаете?

— Буду рад! — сказал я.

— Договорились! — сказал Карлович и убежал писать рапорт. Сегодня он повез его в штаб корпуса. Разумеется, не ради меня. Следовало поторопить интендантов с поставками медикаментов и других материалов, а рапорт — заодно. А меня навестил Хведар, и мы отправились в парк. При имении он есть...