— Понятия не имею, — развёл руками собеседник, — Я тут без году неделя. Кстати, когда можно будет взглянуть на отчёты по Панау? А то, интересно же, чего ждать. Впереди Йоль, не хотелось бы повторить судьбу государства в масштабе мира.

— Да я не про наказание, — поморщился шпион, доставая планшет и сбрасывая ученому копию отчетов, — Я хотел решить вопрос без обид. Получилось ли — вот в чем вопрос. Пожалуй, нужно будет отдать приказ проследить за ней.

— Мне неинтересны обиды человека, который, не задумываясь, обижает других.

— Дело не в том, что меня волнуют ее чувства или что-нибудь вроде того, — покачал головой кардинал, — Просто... Как бы это лучше объяснить... Накануне отъезда в Панау я услышал занятную фразу. "Можно убить человека в ЗШН, но нельзя убить ЗШН в человеке". С изгнанием ровно то же самое. Воспитанники Нарьяны не опускают руки... А Альва отличается даже от них. Фактически, Альва, такая, какая она есть сейчас, родилась здесь. Так что — я уверен, что в большом мире она не опустит руки. Она еще всплывет. Как политик, ученый, корпорант, террорист или спецагент. И во всех этих случаях для нас желательно, чтобы она была нам другом, а не врагом.

— Как знаешь, — интереса в голосе Фортейна не слышалось.

Чезаре пожал плечом, не собираясь убеждать его. Он не сомневался, что прав. Нарьяна допускала ошибку, чересчур пренебрежительно относясь к внешнему миру. И если поддержки СМИ и Интерсигмы он добивался личным влиянием, деньгами и шантажом, то остальное... В Панау это уже привело к тайной войне, — лишь потому, что они упустили из виду наследие G-Tech, дав отожраться разрушителям Касабланки. И теперь он хотел сделать все возможное, чтобы избежать повторения этой ошибки. Фальк была первым вкладом в будущее... Точнее, вторым. После Мендозы.

— Лады! — махнул рукой доктор, двигаясь на выход, — Я пошёл свежую лекцию готовить.

Макиавеллист остался в классе. Ему, в общем-то, предстояло заняться тем же... Хотя кого он обманывал? Его лекции все чаще превращались в чистый экспромт, что ему, с его привычкой все планировать и рассчитывать, не особенно нравилось. Но выбора не было: и без того не бывший лентяем и бездельником кардинал с недавних пор буквально загонял себя работой. Во время Панауанского инцидента боевики корпорации под названием АТА попытались похитить его возлюбленную из-за ее уникальных способностей к сигма-контролю. Тогда же студент Тайам Рокиа своими необдуманными действиями подставил ЗШН под угрозу превращения в общего врага всех цивилизованных государств. Чтобы решить обе проблемы разом, Чезаре пришлось открыть третий фронт. К противостоянию с весенниками и подготовке к Йолю добавилась тайная война с АТА. Все действия Тайама были свалены на них. Оставалось лишь уверенно одерживать над ними верх в борьбе влияний, чтобы им было не до Марии, а мировому сообществу — не до того, чтобы предъявлять ЗШН обвинения в геноциде.

Оставалась лишь одна проблема. Хесус Эдуардес, похоже, всерьез вознамерился открыть четвертый фронт. Самый опасный фронт: фронт борьбы за власть и влияние внутри ЗШН. Сейчас, оглядываясь назад, Чезаре испытывал жгучий стыд от осознания того, насколько страшные последствия имел его срыв тогда, на авианосце. Он продемонстрировал слабость при скоплении студентов, и те немедленно превратились в стаю акул, почуявших запах крови.

Впрочем, к чему кривить душой? Этот срыв был лишь последней в ряду его ошибок. Он последовательно строил имидж "несносного гения". Но слишком поздно понял, что и несносность, и гениальность прощают лишь тем, кто идеален во всем. Умственно, физически, морально. В Панау он упустил из виду несколько важных факторов и в результате утратил контроль над ситуацией. Последствием его ошибок стали миллионы человеческих смертей, в том числе и смерти нескольких десятков его людей.

А студенты резко увидели, что кардинал Финелла, убийца демонов и спаситель городов, — в действительности, обычный человек.

И даже не сказать чтобы очень хороший человек.

Что ж, он не собирался сдаваться так просто. И даже не то было главным, что в его рукаве второй день скрывался лисий хвост. На своих лекциях он излагал студентам свой взгляд на устройство государства. Он не питал надежды, что они все вдруг резко прозреют и поймут всю опасность того общества, что строят либералы вроде Хесуса.

Достаточно будет, если хотя бы некоторые из них задумаются.

— Здравствуйте, профессор!

Как оно часто бывало, первой в класс заявилась Заза. Практически с самого своего появления в ЗШН она была его негласным осведомителем... Но со временем стала вырастать из этой роли. Некогда ему даже советовали предложить ей вступить в Нулевой отряд, но сейчас, в преддверие Йоля, это было бы глупой растратой таланта. Заза была умна, пронырлива, но не сказать чтобы сильна. Чем рисковать ею в поле, лучше было доверить ей пост ведущей ЗШН-ньюс; которой Нарьяна от особых щедрот обещала выделить "Всевидящее око".

Сигмафин с душой Винессы Джексон и одну из составляющих наступательно-оборонительной системы "Ультиматум".

— Привет, Заза. Присаживайся: думаю, остальные скоро будут, — сказав это, Чезаре интеллигентным жестом поправил очки.

Эти очки были одновременно его гордостью и весьма и весьма тревожным признаком. Внешне похожие на самые обыкновенные очки для слабовидящих, внутри они были полным аналогом визоров, использовавшихся спецназом Панау, да и уже не только Панау. Нейронный интерфейс, шестнадцатикратный зум, микрокомпьютер, средство связи, режимы теплового и сигма-зрения, а также сонара, — впечатляющий наборчик.

Без которого раньше он прекрасно обходился. До того, как отдых на курорте превратился в кошмар. Тогда он и бронежилет под одеждой предпочитал без надобности не носить. Теперь носил.

— И да, — сказала девочка, садясь за первую парту, — Сегодня и завтра Патридж не будет на занятиях.

— Почему? — спросил он.

— Понятия не имею. Сегодня её нет, завтра тоже не будет. Послезавтра не уверена — не узнавала ещё. В любом случае, это не может быть просто так. Она и раньше порой лекции пропускала, но чтобы целыми днями забивать...

Что ж, как ни странно (а может, напротив, как раз вполне логично?), самые младшие из учеников ЗШН быстрее всех осваивали возможности "Хроноса". Глядя, как Заза с уверенностью говорит о том, что видела и слышала завтра, Чезаре чувствовал себя столетним стариком, которому внук показывает новый айпад. Сам он приучился не теряться в "Хроносе", но намеренно путешествовал в прошлое или будущее редко и строго по необходимости. А что там с Патридж, надо бы узнать. У Нарьяны, помнится, были на магов-менталистов большие планы...

Тем временем студенты начали подтягиваться. Брат и сестра Елена и Воланд фон Рейлисы; троица мико — Юна, Ячжи и Хаяси. Все пятеро — его ученики. Правда, двое из них мечтали его убить, а еще одна после того, как стала свидетельницей бойни между мико и студентами, ходила на лекции с таким видом, будто ее принуждают. В лучшем случае к хождению на лекции.

— Если что, я, как всегда, в своём уголке, — сказала подружкам Хаяси, после чего направилась на самую "галерку". Со стороны двери, ибо парта сзади у окна традиционно оставалась за Рю. Пожалуй, единственным из студентов, кто не в состоянии оценить связанного с этим символизма. Несмотря на все подтрунивания Рейко.

— И зачем она вообще ходит, если посещение занятий свободное? — задала риторический вопрос лисичка Ячжи, — Всё равно ведь ничему не хочет научиться.

— А ты думаешь, бабушка с дедушкой ей простят такой подход? — фыркнула Юна, вместе с ней занимая местечко во втором ряду.

А затем на лекцию за каким-то бесом ввалился именно тот студент, которого преподаватель меньше всего хотел тут видеть.

— Привет... профессор, — замедленно, как под кайфом, сказал Тайам Рокиа.

— Присаживайтесь, — Чезаре указал на одну из дальних парт. Прибавить к этому пару крепких выражений он считал ниже своего достоинства, а пару выстрелов кислотного больверка — не позволила бы Нарьяна. Но интонация голоса с лихвой компенсировала то, что его агенты так и не смогли добыть заклинание заморозки. Только воспламенение, лечение, определение направления и четыре вида призыва демонов.

— Ждем еще пять минут для тех, кому даже Хронос не помогает не опаздывать, потом начинаем.

— Ай-ай-ай-ай! — услышал он в следующую секунду, после чего в кабинет буквально кубарем вкатилась зеленоволосая девочка. Есикава Аки, сестра (официально) или фемклон (по факту) Рю, его протеже. Амагус-телепортер, между прочим.

— Кавай-кавай, профессор-сама! — провозгласила сунувшаяся в класс следом за ней блондинистая голова с кошачьими ушами, — Ня же!

Это, разумеется, был Феликс Столл. Большинству студентов он был известен как раздражающий, но безобидный раздолбай, хулиган и извращенец. Чезаре подозревал, что в действительности этот парень куда опаснее, чем кажется. Его внешность по формальным признакам соответствовала внешности скрывавшейся чудотворицы Катерины во всем, кроме пола. А глупая шутка на недавнем балу, если вдуматься, сыграла важную роль в настройке студентов против единственного в ЗШН, кто активно занимался ее поисками...

— Некоторые коты никогда не меняются, — фыркнул Кристиан, отодвигая Феликса немного в сторону, чтобы войти. Снова в костюме, который он начал носить в последнее время, приходя на занятия, причёсанный и какой-то... одомашненный. Что ж, у него были на то причины. Юна, которой он недавно сделал предложение, вполне его... одомашнила.

— Кстати, Хуру, твои подружки тут, как я и обещал! — крикнул куда-то в сторону Феликс.

— О, нет, — сокрушенно опустила голову Ячжи, уже наверняка почуявшая силу старшего сородича.

— Это уже начинает надоедать, — прокомментировал Воланд, скрывая лицо ладонью.

— А? — непонимающе оглянулась Аки, — Что?

— Время фансервиса, — пояснил Крис за секунду до того, как на сцене появилось новое действующее лицо.

— Ой, девочки! — радостно воскликнула Хуру и тут же, споткнувшись об Кристиана, рухнула прямо на Аки.

Эта мико, конечно, была неуклюжей, но дело было в другом. Еще в детстве она получила дар от кицунэ (не собиравшейся спрашивать, нужен ли ей этот дар и собирается ли она его использовать). Способность соблазнять; мужчин или женщин — неважно. Вот только при всей своей красоте Хуру была скромна и религиозна. Сила кицунэ копилась в ней без толку. И когда заключенные в ней природные духи начинали скучать, случалось что-то вроде этого.

Хуру хоть и ненамного превосходила Аки ростом, была заметно тяжелее (не толстой, впрочем: к удовольствию многочисленных свидетелей, ее вес отложился, как выражалась профессор Кобаяши, в стратегически важных местах). Она попросту сбила миниатюрную японку с ног, приземлившись с ней лицом к лицу и к тому же умудрившись потерять пояс от кимоно.

— С-с-страйк! — выкрикнул Феликс, вскидывая кулак, — Лоли-юри-фансервис!

— Феликс, ты козёл, ты в курсе? — поинтересовалась у него Юна, смеряя парня хмурым взглядом.

— Как Феликс, так козёл, а как Вернер, так сводник, — закатил глаза парень.

— Ты сводишь Хуру и Аки? — ухмыльнулся Чезаре, поднимая зеленоволосую на ноги, — Это статья, ты в курсе?

Строго говоря, по японским меркам биологический возраст Аки как раз соответствовал самому началу возраста согласия. Но так как больше половины присутствующих были людьми запада (Чезаре, хоть его и звали на самом деле Рэку, относил себя к этой же категории), для них это действительно была статья.

— Сводничество и насильственный фансервис — это две разные вещи, и не стоит их путать, — назидательно сообщил канадец, прежде чем усесться рядом с Юной.

— А-а... а у вас что? Л-лекция? — смущённо пискнула Хуру, поплотнее запахнув кимоно и оглядываясь на студентов.

— Ну что вы, — ехидно ухмыльнулся Чезаре, — У нас собрание Тайного Комитета по Управлению Миром.

— Э-э-э... Что, правда? — удивлённо хлопнула глазками мико.

— Так, профессор, хватит тут портить чистый, незамутнённый макиавеллизмом разум, — фыркнул Крис, доставая из сумки планшет и запуская его.

— Шучу, конечно, — фыркнул профессор, — Лекция у нас, лекция... И нет, шутки — это не макиавеллизм. Порой даже наоборот.

Девушка густо покраснела и буквально выбежала за дверь:

— Я-лучше-снаружи-подожду!

— Что ж, — философски заметил кардинал, — Давайте, что ли, начинать.

До каникул он предполагал рассмотреть тему политических убийств. Он полагал, что многие из студентов сочтут ее... любопытной. Но из-за противостояния с Хесусом он решил больше касаться вопросов государственного устройства.

— Итак, тема лекции — система сдержек и противовесов.

Заскрипели ручки и застучали клавиши. Дождавшись, пока студенты запишут тему, Чезаре продолжил:

— Начнем, как водится, издалека. Как вы думаете, зачем вообще нужно государство? Хаяси?

Мико в заднем ряду хмуро посмотрела на него и выдала:

— Чтобы макиавеллистам было чем заняться?

— Забавная идея, но хороший макиавеллист всегда найдет чем заняться, — невозмутимо ответил макиавеллист, — Кристиан?

— Возможно, дело в экономике, — предположил телекинетик, — Когда один человек или семья оказывается не в состоянии производить все необходимое, возникает потребность объединяться с другими семьями. По сути — в государство.

— Вариант неплохой, — одобрил Чезаре, — Но ведь всякое уважающее себя государство торгует и с теми, кто в него не входит. Вы хотите сказать, что оно плохо исполняет свою роль?

Студент лишь развел руками. А зеленоволосая неподалеку от него что-то пробормотала, уставившись в стол.

— Да, Аки, у вас есть версия?

Девочка испуганно подняла глаза. Повинуясь жесту кардинала, она встала. После чего, краснея и запинаясь, предположила:

— Потому что одному страшно?

Понимания на лицах присутствующих не отразилось. Однако Чезаре медленно кивнул:

— Мысль верная. Но кого человек боится?

Похоже, зеленоволосая не собиралась развивать свою мысль. И, чуть подождав, преподаватель продолжил за нее:

— Главное, чего боится любой человек, это другие люди. Животное или стихия могут быть опасны, но им никогда не сравниться в этом с человеком. Именно необходимость уберечься от угрозы со стороны людей знаменует собой переход от родоплеменного строя к настоящему государству.

Жестом он позволил Аки сесть, после чего оглядел класс. Что ж, кажется, определенный интерес начало лекции вызвало. Ну, не у Хаяси, разумеется, и не у Тайама.

— Главное отличие государства от родоплеменного союза: в государстве каждого его жителя так или иначе окружают посторонние. Люди, от которых следует ждать чего-то нехорошего.

— Обязательно нехорошего? — спросила Аки.