Мастер искажений

До входа на основные подземные уровни базы оставалось совсем немного: обогнуть остов очередной разбитой башни стратосферной ПВО, перейти вброд небольшой искусственный канал. И там, за остатками последнего огневого рубежа присоединиться к штурмовой группе, которая еще раз, теперь уже сантиметр за сантиметром, будет обследовать подземный лабиринт в поисках потайных мест. В этот момент ожила связь.

— Докладывает патруль Б-двенадцать. Обнаружено еще одно здание. Вероятно, вход в изолированный бункер. На входе — какая-то дрянь. Черная, похожа на кляксу. Двое без сознания.

— Туда, — скомандовал Рагнар по общему каналу. — Штурмовую группу и все, кто близко — немедленно туда.

Что там нашли, он сообразил сразу, поэтому не стал огибать остаток длинного, не меньше километра здания. По команде ворона легионер вскинул до этого висевшее в походном положении плазморужье. В руках бойца смертоносная махина казалась почти игрушечной. Оружие бесшумно плюнуло прозрачным шариком магнитной ловушки. Снаряд торопливо ударил в стену, мгновение спустя полыхнуло, и в здании появилась сквозная дыра метров двадцать в диаметре.

Переходя лужу еще не застывшего камня, Рагнар поморщился. Шлем он надевать так и не стал, лишь прикрыл искажением лицо от жара, чтобы проникший под защиту воздух не обжег. Почти сразу легионеры вышли к нужной точке. Зданием это, как и все остальное вокруг, можно было назвать с большой натяжкой. Торчало две стены, в одной из которых сохранился дверной проем, откуда сейчас бесформенной кляксой выползало абсолютно-черное нечто. Рядом безжизненной грудой валялся боец. Сканеры забило помехами, но и без них Рагнар знал — человек мертв. Остальной патруль лежал далеко в стороне. Туда же отступал последний оставшийся в сознании штурмовик, таща на себе товарища. Рагнар успел восхититься его мужеством: дрянь из развалин генерировала дикий ужас, солдат сейчас сходил с ума от страха, но продолжал ползти и волочить за собой раненого. А до этого, судя по всему, вытащил остальных.

Черное нечто просто так добычу упускать не собиралось. Вдогонку храбрецу шустро поползло черное щупальце. Но центурион уже начал отсекающий огонь.

— Плазмой его. И любым энергетическим! — скомандовал Рагнар.

Сам он тоже начал выстраивать щит между солдатом и преследователем. Выплеснул из крови все эмоции, все ощущения, которые почерпнул на разрушенной базе и во время прорыва к планете. От удара щупальца анти-света по невидимой стене Рагнар застонал и задрожал, почувствовав себя атлантом, который держит небо. Но устоял. И в то же мгновение подоспела штурмовая группа вместе с ближайшими патрулями. Получив еще на подходе от ворона пакет с информацией, они уже с предельной дистанции начали стрелять. Черноту окутало кипящее море плазмы и жесткого излучения. Инородная для Вселенной субстанция впитывала энергию как губка, зато вокруг нее ничего не менялось, хотя совокупной огневой мощи атакующих бойцов хватило бы залить площадку радиусом в полкилометра сплавленным до стекла камнем. Наконец, черное нечто не выдержало и схлопнулось. Солдаты сразу прекратили стрельбу, и вопросительно взглянули на ворона.

— Энтропия. Концентрированная энтропия, — хрипло ответил Рагнар и оперся на плечо центуриона Ольшанского, чтобы не упасть. Растянуть ментальную защиту и на раненых, и на атакующих солдат оказалось неожиданно трудно. — Эта гадость стремится поглотить любую энергию и разрушить любые упорядоченные структуры. Особенно разумные.

Про себя же добавил, что теперь растаяли последние сомнения: на планете, в самом деле, активно работали с хроноклазмом.

Роботы старательно обследовали верхний уровень лаборатории, и только потом под землю полезли люди. Пусть Рагнар и был уверен, что опасности там нет — основной энтропийный сгусток всосал в себя те, что помельче, а любую электронику и киборгов охраны по пути деструктурировал, — но рисковать шкурой, не к месту бравируя нарушениями инструкций, ни ворон, ни штурмовики не собирались. Вся группа сменила повседневную броню на скафандры класса "Гранит". Тяжелые и неповоротливые, зато способные выдержать попадание нескольких зарядов плазмы в упор.

Три верхних уровня встретили мешаниной из обломков и бесформенных наплывов шлака. Зато дальше, стоило пройти через ворота, которые еще недавно закрывал здоровенный бронированный люк, лаборатория казалась почти нетронутой. К общему удивлению, лифт функционировал, и это экономило время. Первым в шахту нырнули два похожих на краба боевых автомата. Едва они доложили "безопасно", начали спуск люди.

Гравитационная установка сработала идеально, плавно подхватив людей одного за другим. Подошвы ботинок тихо лязгнули о покрытие пола. Сквозь шлем коридор казался серым. Кроме лифта никакое другое оборудование или аварийное освещение не работало, покрытие стен поглощало волны радара — картинку на забрале рисовал компьютер по данным сонара. А еще во внешних динамиках стояла абсолютная тишина. Создавалось неприятное ощущение, что окружающая темнота скрадывает и пожирает звуки. Автоматы побежали дальше, Рагнар, проверив окружающее пространство своими способностями, тоже ничего опасного не нашел. Сразу выкрутил на полную мощность фонарь, вмонтированный в плечо доспеха. Следом так же поступили остальные. Холодные белые лучи озарили коридор тошнотворного мятно-зеленого цвета с большим черным пятном на полу. Рядом с пятном валялись трудно идентифицируемые останки в лабораторном халате.

— Кто-то из персонала, — пояснил для остальных Рагнар. — Попал под энтропийный удар. Думаю, живых мы тут не найдем.

И мысленно добавил: "Вовремя мы их прищучили. Похоже, Темного зверя они почти вытащили".

Коридор несколько раз поворачивал. То тут, то там попадались входы в боковые помещения. Двери боевые автоматы на всякий случай снесли по дороге, и сейчас внутренности комнат хорошо просматривались. Больше всего это место напоминало лабораторию из фильмов ужасов. Декорации для зверских опытов сумасшедшего ученого. Словно решив доказать — все точь-точь как в иллюзор-лентах — по пути встретилась тюрьма, где за запертой решеткой лежал десяток бездыханных тел с посиневшими лицами и выпученными глазами, будто люди умерли от удушья.

А еще здесь все было очень по-человечески, и это оставляло нехороший привкус. Первую скрипку на базе играли люди, а не вольфары. И предназначалось оружие древних, которое пытались вызвать из небытия, для каких-то гадостей внутри человечества.

За очередным поворотом обнаружилась дверь, запертая на манер шлюза космического корабля. Сизо-серым матово отливал металл брони. Боевые автоматы это не остановило, хотя закончили они возиться совсем недавно: дыра в воротах сильно фонила в тепловом диапазоне. А за дверью оказалось именно то, ради чего и штурмовали позабытую планету с длинным номером вместо имени. Центральное ядро лаборатории.

Перед тем как войти, Рагнар отдал последние инструкции. Информация по Темным зверям была не секретной, но в обязательную учебную программу точно не входила. Бойцы могли и не знать особенностей нового противника.

— Лаборатория предназначалась, чтобы вытащить из прошлого боевой автомат Шангри. Если у них это получилось, он где-то здесь. Сразу после перехода он размером не больше человека, может свободно менять форму, сохраняя объем. Основной признак — активное и абсолютное поглощение любого излучения, что-то вроде идеального черного тела. Если заметите хоть что-то подобное, сначала стрелять энергетическим, потом разбираться.

Про себя же добавил, что идиоты не переводятся, и судьба шангри никого не останавливает. Дважды за историю людей и вольфаров получалось удачно воспользоваться колодцами времени, через которые шангри черпали энергию для создания Темных. И поначалу робот древних даже подчинялся. Со временем неизбежно выходил из-под контроля, первым убивая новых хозяев. Оборачивалось его уничтожение всегда большой кровью: древние создали идеальное оружие против разумных. Победили в своей войне, вычистили галактику от конкурентов. И отправились в небытие следом, когда Темные звери обратились против единственного разума, до которого теперь могли дотянуться.

Центральный зал представлял собой вытянутый параллелепипед, если верить заработавшему радару двадцать метров в высоту и полторы сотни в длину. В дальнем конце — нечто вроде подиума с десятиметровым цилиндром из прозрачного материала. Правая стена — рабочие места операторов. Левая — сплошь непонятное оборудование и вертикально установленные с интервалом в десять метров саркофаги. Фонарь одного из штурмовиков осветил прозрачную крышку ближайшего саркофага. Внутри лежал мертвый голый человек.

— Бедняга, — вздохнул Рагнар и решил объяснить: — Не повезло дважды. Пока идет настройка установки, из прошлого таскают людей. Случайные жертвы, обязательно умершие насильственной смертью... Во время основного запуска они становятся хрономаркерами и пищей молодого зверя. Умирают опять.

Легионерам сантименты были чужды. Зато, повинуясь вбитым в училище инструкциям и навыкам и не доверяя автоматике, солдаты начали проверять один саркофаг за другим.

— Тут одна, кажется, живая!

— Ломайте саркофаг, пока не задохнулась. Автономная система почти сдохла.

Материал саркофага по крепости мог поспорить со сталью, но противостоять искусственной мускулатуре скафандров не смог. Минуту спустя Рагнар уже держал на руках худенькую, истощенную до прозрачности, полностью лишенную волос девушку без сознания. Сразу окутал пологом, чтобы ослабленный организм не отравился какой-нибудь химией из атмосферы бункера.

— Челнок мне. Я на орбиту. Тут проверить все. Темного зверя, думаю, можно не опасаться. Сгусток наверху и то, что одна из маркеров жива — почти стопроцентная гарантия, что пробой схлопнулся раньше времени.

Пока Рагнар нес девушку до челнока, идея окончательно оформилась. Надо будет поставить в ее деле отметку, что когда гостью из прошлого проверят и признают безопасной, с ней обязан побеседовать ворон. Разговор с пришелицей из непонятно какого века сулил массу новых впечатлений, которых ему так не хватало последние годы.

Легион обычно не оставлял после себя живых врагов, но это совершенно не означало, что он не брал пленных. Разведку, в том числе и посредством допросов, никто еще не отменял. Положенный штат персонала на флагмане присутствовал, пусть даже подавляющую часть времени он скучал и занимался не основными делами. Так что атмосферный челнок в ангаре флагмана встречала целая делегация, а на скафандре старшего офицера группы в дополнение к майорским звездам ярко-алым пламенела эмблема легата. Рагнар невольно хмыкнул: лиц за забралами не разобрать, обычных майоров на флагмане полно, но, даже не читая входящий пакет информации, по одной лишь эмблеме понятно, что аж сам начальник Отдела Безопасности прибежал. Соскучились люди по работе, последние три рейда их дивизия получала задачи "прилететь и стереть в порошок без разговоров".

— Старший ворон Рагнар, мы готовы, — отдал честь главный дознаватель.

— Держите образец, — ворон сгрузил ношу на медицинскую тележку. — Как проверите и, если не найдете ничего опасного, поставите отметку, что я хочу ее допросить. Лично.

— Так точно, — и тут же вежливо оттеснили постороннего в сторону. Пока девушку не проверят, она — не его зона ответственности.

Рагнар проводил дознавателей взглядом и направился к себе в каюту. Накатила усталость. В любом другом случае он сейчас был бы во вполне прекрасном настроении: рейд закончен, а станция приписки дивизии хоть и нелюбимый, но дом... Не встреть они на поверхности действующую темпоральную лабораторию. И хорошо, если дело только разворачивалось. А если там все-таки сумели получить одного Зверя, а сейчас готовились достать второго? Энтропийный сгусток, который образовался как отдача нарушенного хронобурения, наверняка стер память компьютеров лаборатории. Персонал мертв. А остальные, скорее всего, не подозревали про секретный бункер. Для них планета была так защищена, поскольку на ней располагался один из главных нарко-заводов Картеля.

Привычка последних лет нашептывала, что стоит ждать от судьбы худшего. Запросто реализуется вариант именно с двумя зверями. Чем-то очень нехорошим несло от всей истории с лабораторией. Оборону они смяли бы по любому. Но если бы генерал прислушался к неформальным рекомендациям адмиралтейства и данным СБ, в атаку пошло бы недавнее пополнение "набираться опыта". Того самого опыта и силы, которых молодым парням сразу после училища не хватит, чтобы провести разведку еще из гипера. Если бы не старший ворон и захватившие плацдарм ветераны Денеса, победили бы с огромными потерями. И прорывались бы намного дольше. Высадку десанта прикрывали бы не точечными ударами, пользуясь господством на орбите, а гвоздили противокосмическую оборону, не особо разбираясь. Первого, а может, и второго зверя, успели бы и вытащить, и спрятать где-то в системе вместе с руководством. Лаборатория сгорела бы под орбитальным ударом — не зря рядом напихали столько зениток.

Хотелось надеяться, что группа дознавателей приведет девушку в чувство и сумеет покопаться в ее памяти: вдруг она мельком что-то видела или слышала? Дилетанты, на которых внезапно свалилась власть, не так уж редко ведут важные разговоры в присутствии тех, кого считают покойниками.

Оставалось еще одно неприятное дело, которое хотелось завершить как можно быстрее: доклад командующему дивизией. В идеале — сегодня и по собственной инициативе, чтобы перегруженный текучкой генерал не особо придирался. Но перед таким важным, хотя и противным занятием стоило немного прийти в себя. Сбросить напряжение высадки. Раздеться, несколько минут постоять под душем, побриться и надеть свежую форму.

Душ Рагнар любил. На самом деле, конечно, ворон любил море — обжигающе-холодное, седое, под пуховым одеялом облаков или мягкое, теплое, нежно холодящее разгоряченную южным солнцем кожу — но о таком до окончания срока службы оставалось мечтать. Порой отдых на море и любимая подводная охота казались сном. Зато контрастный душ тоже дарил успокоение. Попеременно ледяные или обжигающие горячие колючие тугие струи проливным дождем барабанили по коже, смывая с плеч усталость, а невидимые, но ощутимые струи воздуха давали отдых каждой мышце и связке.

И бритье Рагнар тоже любил. Не снимать волосы специальной пеной и губкой, а чувствовать, как десятки сеточек механической бритвы вибрируют и срезают еще короткие, но уже слегка отросшие волоски. Вот что ворон не любил, так это парадную форму. К удобству претензий не было, зато была претензия к цвету. Нестерпимо хотелось чего-нибудь желтого, зеленого или синего. Эти цвета прочно ассоциировались с давно утраченной свободой делать не то, что должен — а что душа пожелает. А еще парадная форма имела короткий рукав. И каждый мог видеть черные обручи, опоясывающие руки посередине между локтем и запястьем.

Внедренные под кожу интерфейсы будут темнеть углем до тех пор, пока их не снимет императорская печать. Символ статуса, признак, по которому любой опознает ворона разрушения. Возможность напрямую подключаться к любой военной сети — и одновременно гарантия, что ворон не нарушит присягу и не сбежит. Такие случаи иногда бывали, а в Империи не так уж мало мест, где хорошего Мастера искажений примут, не спрашивая о его прошлом. По браслетам же дезертира без труда можно и отыскать, и заблокировать способности во время ареста...