Проблем конечно, хватало — в том числе и конкретно для меня. Например, "вторая ракетная битва" в пятьдесят втором. Первая была в сорок девятом, когда на расширенной совместной коллегии Минобороны пробивали принятие на вооружение комплекса С-75 (под тем же названием, что в нашей истории, и даже конструктивно близок и внешне похож — но на десять лет раньше). Многие заслуженные товарищи с большими звездами на погонах не видели преимуществ ракет перед артиллерией, так что баталия развернулась нешуточная — но Сталин, Кузнецов, Василевский, Рокоссовский (те, кто был посвящен в "Рассвет" и знали будущее) решительно были "за". И не надо обвинять товарищей маршалов и наркомов в ретроградстве — диванные эксперты разного "железа" как правило не учитывают стоимость, а ведь это это архиважнейший параметр, позволивший например, при равных ресурсах, выставить на фронт против каждой "пантеры" по пять Т-34. А СССР даже вместе с соцлагерем и в этой версии истории, все равно по ВВП и финансам пока еще уступает США. И нести большие затраты на перевооружение виделось риском — но в отличие от иных товарищей наркомов, мы, посвященные, знали будущий результат. Так что встали зенитные ракеты на стражу нашего неба — десятилетием раньше.
А в пятьдесят втором возник вопрос — чем вооружать корабли (упомянутые мной "проект 57"). Товарищи из оборонки предложили версию С-75 с минимальными переделками — но тут уже мне пришлось встать насмерть. С-75 была отличным оружием ПВО страны конца пятидесятых — но уже пятнадцатью годами позже она успела устареть: при американской бомбежке Ханоя в 1972 году (нашей истории) "в небо одновременно взлетали до сорока ракет" но потери ВВС США были минимальны, из-за массированного применения ими средств РЭБ. Также — жидкостный ракетный движок, даже с ампулизированной заправкой, идеален для стационарных позиций (например, шахт), но в мобильном варианте уже проявляются недостатки, ну а в морском, эти же минусы в квадрате. И боекомплект на корабле ограничен, причем пополнить его намного труднее, чем сухопутному дивизиону ПВО — так что "сорок ракет на одну цель" не лезет ни в какие ворота. Даже временной мерой — во-первых, как известно, у нас "нет ничего более постоянного, чем временное", а во-вторых, модернизация корабля (с заменой вооружения) это намного более дорогостоящее дело, чем наземной ПВО. Зато потребности флота будут все ж поменьше, чем ПВО страны и многомиллионной сухопутной армии — так что можем себе позволить и более дорогие ракеты.
Обсуждение было очень горячим. Настолько, что председательствующий на той коллегии "самый эффективный менеджер всех времен" Лаврентий Палыч Берия приказал запереть двери, и "никто отсюда не выйдет, пока к согласию не придем". В итоге, приняли все же мой вариант — морской ЗРК С-75В, как шутили острословы из оборонки, с прежним имел общего одно название и некую внешнюю схожесть. Маршевый движок заменили на твердотопливный (стартовик и на С-75 таким был), капитально доработали систему управления и головку СН в плане лучшей помехоустойчивости, крылья-стабилизаторы стали раскладными, для компактного размещения в корабельном погребе. Сделали и еще одно новшество из иных времен — автоматическую электронную систему селекции и распределения целей, а попросту, корабельный электронный "мозг", управляющий работой всех ракетных комплексов корабля (а по-сухопутному, дивизиона ЗРК). Советская электроника в этом мире (опять же, не в последнюю очередь благодаря нам) гораздо более продвинута — не только транзисторы, уже самые примитивные микросхемы идут в серии, даже в свободной продаже с этого года есть электронные калькуляторы, для научных работников, инженеров, студентов (цена правда, как студенческая стипендия). Ну и — удалось пробить, что С-75В делается не только в корабельном, но и в береговом варианте, для обороны баз и объектов флота (а в перспективе, и частей морской пехоты).
Но главное — это люди. Флоту, в отличие от сухопутных, и в мирное время гораздо чаще приходится быть "на передовой", в контакте с вероятным противником. Что сильно держит в тонусе, и вообще, очень влияет на психологию и мораль. Ну и флотские офицеры в целом, образованнее армейцев. И, в отличие от РФ торжества капитализма, здесь они — элита. Только служи честно — а за Отечеством и лично товарищем Сталиным награда не пропадет. Через тридцать шесть лет, в здешнем 1991 году, сегодняшние лейтенанты могут дорасти до адмиральских погон — и хочется верить, что среди них не будет предателей. А еще больше хочу верить, что здесь не будет и "перестройки".
-Все как в старом Петербурге — произносит Анна Андреевна, оглядывая зал — блестящие гвардейские офицеры, нарядные дамы, музыка, шампанское. И надеюсь, что больше никаких внутренних потрясений в будущем.
-Товарищ Ахматова! — ответила ей моя Аня, шутливо-официальным тоном — вы помните тот наш разговор в Фонтанном доме, четыре, нет уже почти пять лет назад? Много ли среди тех царских офицеров было "кухаркиных детей" — за редчайшими исключениями, вроде боцманского сына Макарова, в мирное время у них не было шансов подняться выше прапорщика по Адмиралтейству, ведь в Морской Корпус, единственный в Российской Империи готовивший офицеров флота, принимали исключительно дворян. Ну а сегодня — те, кто собрались в этом зале, это наша элита "по праву меча", как говорили в совсем древнюю старину. Что тогда было доступно одной лишь "голубой крови" — теперь открыто любому советскому человеку, будь у него талант и верность. "Иди к нам, ты нам подходишь" — и я надеюсь, перерождения "людей дела" в закосневшую наследственную аристократию у нас не будет.
-Так ли? — прищурилась Ахматова — у вас, я знаю, есть дети, так неужели их шанс войти в элиту такой же, как у выросших в колхозе?
-Именно так — искренне ответила Аня — конечно, я позабочусь, чтобы для них были открыты все пути, соответствующие таланту и желанию. Но пройти по этим дорогам они должны сами — доказать всем, и себе прежде всего, что они достойны сами по себе, а не по фамилии. Не хочу, чтобы мои дети и внуки выросли ничтожествами — которых нужно везде за руку тянуть.
Верно — старшенький наш, Владислав, хотя одиннадцатый год ему, мечтает военным моряком стать, причем подводником. А согласно закону от сорок шестого года, в военное училище не служившую гражданскую молодежь не берут. Так что, сначала или в Нахимовское, или на флот матросом — правда, на весь четырехлетний срок не обязательно, по истечении двух лет, если ты отличник боевой и политической, можешь рапорт подать, и во Фрунзе (надводники) или Ленком (подплав). Там еще четыре года, лейтенантские погоны — и служба не в штабе, а в Заполярье или на Камчатке, где у нас атомные лодки базируются. И лишь дослужившись до каплея, имеешь право на экзамен в Военно-морскую Академию, там еще два года, обычно чин кап-три при выпуске, стажировка старпомом (если прежде не довелось) и наконец, командирство. Годам к сорока, если все хорошо, подрастешь до каперанга, тут уже доступна должность командира дивизиона лодок или флагманского специалиста. Еще от пяти до десяти лет службы без нареканий — и контр-адмиральские погоны. Это сроки мирного времени — если не дай бог, война, и жив останешься и хорошо себя покажешь, будет быстрее. Как на ТОФ после войны сорок пятого года всем отличившимся не скупились на награды и звания, и командиры "белых акул" получали погоны кап-два в двадцать шесть, двадцать восемь лет. За службу в плавсоставе, не на берегу — а подводникам недаром в походе срок выслуги день за два считают. Поскольку и тяготы, и риск погибнуть, у них выше в разы.
Анна Андреевна лишь пожала плечами — непонятно, одобряет или нет. Затем, обратив царственный взор на Валю Кунцевича, спросила — а вы, я слышала, только что от африканских берегов вернулись, с пиратами повоевать успели?
-Разве это тоже в компетенции Службы Партийной Безопасности (она же "инквизиция", в разговоре)? И вообще, в прошлую нашу встречу вы сожалели, что "невыездной". Так может, просветите?
Интересно, кто Ахматовой проболтался — прекрасная римлянка, или даже моя благоверная? Поделившись тем, что даже англичанам известно — но, поскольку признать факт высадки советской морской пехоты и расправы с формально британскими подданными на номинально принадлежащей Англии территории, выйдет совершенно неприемлемо по политическим причинам, равно как и свою тайную поддержку пиратов, нападающих на советские суда — то официальный Лондон предпочитает делать вид, "ничего не вижу, ничего не слышу", ну а СССР — что "наших там нет". Только не знает Анна Андреевна, что наш Валя числится не просто в СПБ, а в ее "силовой структуре" (аналог "Вымпела" иных времен), где командировки в горячие точки поощряются для повышения квалификации. Ну а Валя (сам без дамы, и еще взбодренный коньячком) с охотой перья распушил, как гусарский поручик Ржевский:
-Так не было нас там, дорогая Анна Андреевна, а если кто и видел чего, так это призраки, привидения, ну а "настамнет", и это кто угодно здесь подтвердит. Мимо плывем, никого не трогая, нам навстречу пиратская флотилия — и так с чего-то все пугаются, что сами в воду прыгают и до берега вплавь, миль сто. Нам рыбки на камбуз хочется, мы троса за борт бросаем, за них пираты хватаются, а на них акулы клюют, как на червячка. Сходим мы после на берег, с самыми мирными намерениями — в полном боевом порядке, при поддержке артиллерии с эсминца "Вдохновленный", ну а пираты отчего-то начинают бегать, орать и в нас стрелять из чего попало, дикари-с, что с них взять, никакого уважения к советской морской пехоте. Ну мы их и поучили хорошим манерам — так, что на том берегу теперь не живет никто.
-А как же Миклухо-Маклай? — спросила Ахматова — с его верой в "благородных дикарей, не испорченных цивилизацией". Или там выдумка все, и фильм тоже?
-Ну отчего же? — усмехнулся Валька — исторический факт, что те дикари мирно себя вели и товарища Маклая очень уважали. Ну а что друг друга кушали, доподлинно известно — так это их внутренние дела. А эти сами нападают, чтобы убивать и грабить, и на тех, кто им ничего плохого не сделал. И как с такими по-хорошему?
-Совершенно верно — подтвердил Ефремов — и замечу, дорогая Анна Андреевна, что и у Миклухо-Маклая тоже был опыт столкновения с пиратами. Когда на то племя туземцев, рядом с которым он жил, в его отсутствие напали папуасы другого племени под предводительством местного пирата, устроили резню, убив женщин и детей. Вернувшись и узнав об этом, Миклухо-Маклай пришел в ярость и отправился на поиски главаря нападавших — и позже, застигнув его на своем берегу, сам арестовал негодяя и отвез на суд местных колониальных властей.
-Ну а мы на суд отвезти не могли, поскольку берег не наш, а британский, — заявил Валька. — Вот и пришлось на месте самим сразу и за суд, и за исполнителей высшей меры социальной защиты выступить. Кстати, про повстанцев-авеколистов тоже слухи ходят про их каннибализм — тут врать не буду, я не видал, но ведь не бывает дыма без огня! Мне лично хватило на этих "бедных дикарей" вблизи посмотреть, чтобы осознать правоту Карла Маркса о "неисторических нациях".
-Вообще-то, бородатый классик к ним и нас причислял — заметил Юра Смоленцев — славян вообще и русских в частности. А "историческими" считал исключительно немцев, французов, англичан.
-Ага, вот изобрети завтра "машину времени" как у Уэллса, хотел бы я кого-то за бороду, да поспрашивать, ты кого, сволочь, считал "неисторическими" — ухмыльнулся Валя — но это частности. Подобно тому, как сейчас в ГДР, "дурак ефрейтор, что не ту нацию назвал унтерменшами". А само понятие унтерменш там никуда не делось, лишь на другую расу перешло. Анна Петровна (взгляд на мою благоверную), ну вы рассказывали, как в Берлине решили по улице пройтись, вам навстречу какой-то то ли турок, то ли араб — и тут же полицаи, "фрау, он к вам приставал, вам угрожал?", скрутили бедного и в участок потащили. Строго по закону — поскольку гастарбайтеру в "приличном" районе дозволено быть лишь по делу и в установленное время — а так, у этих турок в Германии прав не больше, чем у негра в ЮАС или в штате Алабама. Возвращаясь же к пиратам, скажу — мразота это полнейшая, человеческие отходы. В настоящих рыбацких деревнях, видел я и в Норвегии, и в Корее, запах рыбы ничем не выведешь, и сети у каждого дома сохнут — а у этих, и рыбой не пахнет, и сетей почти нет, при том, что и скота минимум, и земля не пахотная — ну значит, пиратством живут, невиноватых нету! "Бог пришел к белым, они его убили — значит, убьем всех белых", очень гуманно звучит? И по мне, с пиратами, бандитами, людоедами — надо обращаться, как с бешеными животными, ну а убивать их — это гуманизм, по отношению к их будущими жертвам! Ну не толстовцы мы, Иван Антонович (это Ефремову), до вашего всеобщего коммунизма сейчас нам тоже, как до Луны. Что там через три тысячи лет будет, не знаю — пока что, мы в двадцатом веке живем. За всемирный коммунизм воюем, ну а сколько крови по пути прольется — так ведь писал Маркс что пролетарская революция есть самая насильственная, кровавая, авторитарная вещь. И про победу этого самого справедливого строя, вот я лично притчу вспоминаю, уж не помню слышал от кого. Чтобы когда придет мне час и попросит меня бог, ангел, или святой отец простить напоследок всех своих врагов — я бы сказал, а нет у меня врагов, ни единого. Спросят меня, как же так, разве ты святой, ведь только у них нет на земле врагов? А я отвечу — нет, я не святой, но не осталось у меня на земле ни единого врага, поскольку я всех их убил.
— Главное при этом — не увлечься истреблением врагов настолько, что это станет самоцелью, а не средством защиты, — Ефремов внимательно посмотрел на Валю — И не относиться к убийствам противников — как к единственному и наилучшему средству решения всех проблем. Немало людей в истории на этом погорели: стремились к высшей справедливости и всеобщему благу в том или ином роде — ради чего надо было бороться с врагами этой цели, а в итоге сами превращались в тиранов и убийц. И если на то пошло, так я про дикие племена скажу — их войны, это способ решения демографической проблемы. Сосчитано, что одного человека-охотника и собирателя, прокормить могут четыре квадратных километра тропического леса — а если территория ограничена, куда лишних людей деть? В племенах индейцев Амазонии, если ты хочешь ребенка завести, то должен принести голову человека из соседнего племени. Или ему твоя достанется, уж как повезет.
Что ж, вот вспоминаю, как в далеком будущем читал про планы Стругацких насчет продолжения "Обитаемого острова" как там Мак Сим в Островной Империи геройствует. Причем Империя эта состоит из — на самых внешних островах щитом, сплошь головорезы, военные. В середине — острова, населенные законопослушными обывателями, кто работают. Ну а в самой середке, на самых главных островах живут ну прямо ефремовски-высокомудрые и гуманные ученые, философы и художники — те, кто этой Империей правят (ефремовские Фай Родис и Дар Ветер в тот коллектив отлично бы вписались). Сбалансированное общество, где все в общем довольны — ну а что зверствовать приходится, посылая во внешний мир эскадры белых субмарин, так исключительно с целью превентивной обороны. И знаете — нахожу, что в этой системе что-то разумное есть, ведь неспроста с самых давних времен было деление на категории: пахари, воины, мудрецы. И вся мировая несправедливость идет гораздо больше, не от существования этого деления, а когда какая-то категория начинает мнить себя пупом земли, да еще превращается в замкнутую касту — ну и начинают обиженные требовать социального лифта и справедливости. Что до Вали — то повезло ему жить в это время и в этой стране, а то вышел бы, наверное, или средневековый рыцарь, герцог или граф, или солдат Киплинга, несущий дикарям бремя белого человека. Да и я, родись в ином веке... нет уж, здесь я себя полностью на своем месте чувствую, дома, в своем Отечестве, со своей семьей, служа тем, кому искренне хотел бы — и другого мне ничего не надо!
