Проснулся Я В Одиночной Камере

* * *

Я проснулся не из-за песни, а оттого, что во тьме передо мною засветился огонёк, как вертящееся колёсико с искрами. Оно росло ширилось, занимало всё поле зрения. Темнота уходила. Брызнул яркий свет. Солнце! Прарусский коловрат, солнцеворот... свастика! Вот оно, что надо бы нам!

Теперь даже не солнце, а свастика-коловрат, как настоящий армейский зенитный прожектор, бил нестерпимым светом мне в лицо. Я не только зажму-рился, но и прикрыл глаза рукавом. После сумереч-ной тюрьмы нелегко привыкнуть к солнечному свету. Но помаленечку присобачился. Изображение нового мира по-прежнему было смазанным, каким его видят гонщики на болидах "Формула-1". Вот промарширо-вал отряд фюрерюгенда в малиновых галстуках со свастикой на заколке. Почти как мультик, знакомый со школы. Вот строй беременных школьниц вынаши-вает новых солдат для рейхсвера... тьфу-ты!.. для вермахта, а может, и бундесвера.

Оказывается, я сидел уже не в одиночной камере на цепях, а в скверике на лавочке под густой липой. Свободен наконец! Липа цвела и одуряюще пахла. Её ветви с покрытыми сладким нектаром листьями для привлечения насекомых почти касались моей головы. Кто-то настойчиво поскрёб меня по левому плечу. Я оглянулся и увидел бельчонка.

— А, это ты, крысёныш, так-то ты выглядишь в но-вом прекрасном мире! Погоди, не убегай.

Я поднялся и подошёл к лотку с лакомствами. Не зная, в какую страну я попал, ткнул пальцем в цен-ник, где были нарисованы лесные орешки. В глазах ещё рябило, плыли разноцветные пятна. Я выгреб из кармана горстку мелочи и протянул на ладони про-давщице. Не мог разглядеть номиналы. Та, как глу-хонемая, без слов отобрала себе нужные монетки.

Вернулся на лавочку и раскрыл кулёк перед бельчонком, который завис на тонкой ветке. Он дол-го хрумкал орешки, набивая защёчные мешки. Когда орешки закончились, бельчонок исчез в густой лист-ве.

— Вот паршивец! Даже спасибо не сказал.

Где-то неподалёку стоял мангал с грилем. Про-давец готовил чешские шпЕкачки на чёрном пиве. Но это всё же не Прага, хотя где-то рядом. Люди за сто-ликами потягивали баварское пиво. Мюнхен! Мари-енплатц! Как я сразу не догадался? Октоберфест или Швайнфест, не разберёшь.

Зеваки с пивом через театральные бинокли лю-бовались погромом витрин ювелирных магазинов. Правда, штурмовики или бойцы добробатов были в каких-то клоунских кепочках, но при малиновых нару-кавных повязках со знаком прарусского коловрата-свастики, портупеях и с кобурами у пояса.

Погромщиков охраняла конная полиция. Пешие полицейские дубасили демонстрантов с плакатами борцов за права человека. Некоторых кидали в авто-заки и увозили под бурные аплодисменты публики за столиками с пивными кружками. Но и тут было что-то не так, а как-то мультяшно.

Штурмовики очистили ювелирные витрины от драгоценностей и ушли строем. Поливальные маши-ны с вертящимися щётками под шасси очистили площадь от битого стекла и навели европейский лоск.

Зрение моё восстановилось не вполне. Стоило мне дёрнуть головой, как вся картинка перед глазами ходила ходуном. Я присмотрелся и ахнул. На тарел-ках у выпивох была не белая баварская жареная или вареная колбаса, вайссвюрстхен, с майонезом или горчицей, а колбасная пряная спиралька с гарниром из квашеной капусты. Никакой это не Мюнхен, Мари-енплатц, а Кёльн, Кёльнский собор. И не горная об-рывистая речка Изар, а равнинный спокойный Рейн. Ну как я мог так ошибиться!

Я закрыл глаза и долго тёр их, чтобы зрение вос-становилось. Поднял веки и ошалел! Метровыми буквами над торговыми палатками было написано: "Ватрушки! Кулебяки! Расстегаи! Шанежки!". Так ре-ка вовсе не Рейн, а Москва-река?

И передо мною не Кёльнский собор, а московский Кремль с золотыми коловратами на башнях. Сбы-лись мечты, я у себя дома. Кто-то издали машет мне руками. Дама, похожая на постаревшую Марлен Дитрих... моя жена? С нею двое молодых офицеров. Не помню, кем они были в прошлой яви. Но как мое-му младшему идёт чёрный гестаповский мундир. А старший-то как возмужал! Уже штандартенфюрер ваффен-СС, один шаг до группенфюрера, генерала. Дети воплотили мечту штатского-отца. Служаки при погонах! Мундиры от Хуго Босса. Куда там до них за-ношенному френчу, а затем и кителю генералисси-муса Сталина. Полюбуйтесь в кинохрониках на не-повторимые мундиры Геринга и вы прочувствуете, что значит настоящий "наци-шик"! Любого очаруют древнеримские "зиги" и германские руны. Даже "то-тенкопф" до сих пор сойдёт за высокий штиль моды.

* * *

Помните воинственный "марш агрессоров", ко-торый в русских фильмах про войну сопровождал кадры наступления фашистов?

Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren,

Oeffnen die Maedchen die Fenster und die Tueren.

А меж тем это фривольная и даже довольно без-обидная народная песенка о легкодоступных девуш-ках-давалках, готовых пустить к себе в постель сол-датика хоть в дверь, хоть через окно. Расея-Расеюшка тоже отдается направо и налево и всегда готова снова и снова задирать подол перед любым чужеземцем, как любая сексуально озабоченная девка. Я не о проститутке говорю. Та профессионал-ка, деньги зарабатывает на спокойную старость. Ра-сея даже приплачивает за то, чтобы её отымели во все дырки — тачками вывозит капиталы за рубеж, обирая русаков. Отдаётся любому просто так из любви к чистому искусству. За так, а не за деньги.

Что же потом? Согласен, потомки Андрея Кобы-лы, что родом был из Неметчины, где когда-то от Лабы до Немана обитали прарусы, в лице царей-полунемцев, а после Екатерины Великой и чисто-кровных немцев династии Гольштейн-Готторп-Романовых создали великую страну. Они прекрати-ли многовековую резню между рюриковичами, рау-генвальд-рогволодичами да гедиминовичами с ор-дынычами, навели порядок на Руси. Но если бы вен-гры и евреи не пресекли в подвали эту славную ди-настию, что бы мы получили в итоге? Hoch unsrem Kaiser! Heil Hitler! Hurra!

* * *

Читатель, учись у покойного директора ФБР, американца Эдгара Гувера: "Это ж кино, это ж книж-ка, значит — неправда. Правда только то, что говорит президент США с моей подсказки. Не трогай логики, не касайся философии, они ж тебя не трогают. И дни жизни твоей пройдут в мире".

Гувер был гений безо всякого сомнения. Такой софист собьёт с панталыку любого. Это он уничто-жил, прекрасную, свободную белую Америку, заме-нив её на рай для мулатов, метисов и квартеронов. С ними легче управиться. Ну, сожгут цветные гопни-ки полгорода, ограбят все магазины и лавки. На этом их протест и уйдёт в громкий, но пустой выхлоп безо всяких социальных идей, за которые поплатился жизнью Мартин Лютер Кинг.

Посему бойся фантазий своих и чужих. Они могут сбыться. Особенно опасайся заветных и потаённых мечтаний, о которых постыдно рассказать другому и даже самому себе признаться в них. От вымысла всего полшага к достоверности.

КОНЕЦ