Деревня Суррогатных Матерей

— В самом деле Ева?

— Ефросинья Ниловна, — зло ответила толстенная бабища, которую бульдозером с места не сдвинуть.

— Наша гордость — родила семнадцать детей! — Полковница хотела фамильярно похлопать её по плечу, но зэчка презрительно от-махнулась от неё. — Гинекологи утверждают, что у неё до сих пор полноценная овуляция. Никакого климакса.

— Почему они тут все такие злющие? Им обеспечили райские условия.

— Нравы в женских тюрьмах, как вас учили, гораздо суровее, чем в мужских. Женщины более жестоки, агрессивны, без сожаления расправляются с неугодными соперницами или не смиряющимися гордячками, не принимающими блатных понятий и диктата авторитетных сиделиц. Через несколько месяцев в заключении психика меняется навсегда, осужденная никогда не станет полноценной женщиной на свободе.

— Они все детные?

— Нерожавших среди них единицы, первоходки. У большинства из них только что отняли ребёнка от груди, чтобы готовить к новому запуску. Молоко в грудях не перегорело, болевые субъективные ощущения, что поделаешь. Такие освобождаются на некоторое время от запланированных случек — к груди нельзя прикоснуться, она болит.

4

— А теперь, девочки, собрались и выбросили из головы девичью беспечность. Я вас проведу в блок оплодотворения. Откройте сумочки, где у вас пистолеты и будьте начеку. У нас хорошие психиатры, но нимфомания бывает крайне латентной и проявиться в самый неожиданный момент.

— Так нимфомания вам на руку — баба хочет всё больше больше мужиков.

— Нимфомания, Сидорова, это не когда баба хочет больше мужиков, а когда самка в порыве сумасшедшего оргазма убивает самца, чтобы оставить его в себе навсегда. Такие бабы самые злостные женоненавистницы. Пистолеты заряжены патронами с безоболочечными свинцовыми пулями. Это скорей травматическое оружие.

В полутёмных коридорах горели красные указатели: 'Внимание, ведётся случка'. Окна в боксах были прозрачными с одной стороны. У них сидели дежурные офицерши в медицинских халатах и медсёстры для оказания первой помощи.

— Вы все замужем, для вас тут ничего нового.

— А вот это что за новенькое?

Один производитель обрабатывал самку, а двое других мастурбировали ей на лицо.

— Для нас важен сам факт зачатия. Ради этого мы идём навстречу любым извращённым фантазиям производительниц. Запрещено только одно — изливать семя мимо вагины и садомазохизм. При первом же проявлении кровавой агрессии, дежурная офицерша обязана уничтожить обоих половых партнёров. Это брак для воспроизводства потомства. Пуля калибра 5.45 не пробивает перегородки между боксами и двери. Не рикошетит. Это совершенно безопасно для сотрудников.

— Почему в пенале дежурных полутемно, а боксы для случки ярко освещены?

— Могла бы и догадаться, Сидорова! Порновидеопродукция является существенной статьёй дохода нашего исправительного учреждения, как и дома свиданий открытого типа за территорией колонии, где в качестве женской прислуги — вольнонаёмные из числа ещё не рожавших производительниц. Санаторная зона. Много отдыхающих мужчин. Выручка растёт в летний сезон. Хотя и зимой эти бардачки нам прибыль приносят.

— Киносъёмки, фотосъёмки и видеосъёмки допускаются только с письменного согласия осужденных.

— Ты меня достала, Сидорова, своей учёностью! Им за это платят гонорар. Для дежурной офицерши главное — не возжигаться страстью при виде случек, не потечь.

— А если мне всегда хочется?

— Пиши рапорт, уходи из органов и ступай на панель... Пойдёмте, девочки, на солнце. Не могу долго сидеть в полутьме. Чёртики перед глазами скачут.

* * *

— В том корпусе у нас гинекология, женская консультация и роддом. И вендиспансер. Иногда заносят инфекцию со стороны, если венерологи проморгают. Ничего для вас интересного. А в секторе Б гуляют будущие мамочки. Там повеселей.

В секторе Б действительно всё радовало глаз — мелкие прудики с искусственными водопадиками, фонтанчики для насыщения воздуха полезными для будущих мамочек ионами, разноцветные рыбки и клетки с щеглами и канарейками на деревьях. Радость предстоящего материнства стирала с лица заключённых обычную угрюмость. Никто не смотрел тут искоса или исподлобья. Хотя и улыбались редко.

— Всего у нас из полутора тысяч спецконтингента пятьсот семьдесят шесть беременных, триста двадцать семь...

— Триста двадцать восемь, — поправила полковницу Маша, стройная дамочка в шортиках и весёленьком топике с надписью 'Мне невтерпёж, милый!'

— Да, ещё триста двадцать восемь кормящих мамочек, — повторила полковница. — Остальные в запуске. У нас лучшие показатели по стране. Мы не экономим на зарплате гинекологов. Процент лежащих в стационаре на сохранении ничтожен. Выкидышей последние два года совсем не было.

— Стройные девушки, надо понимать, — надзирательницы?

— Ты правильно понимаешь, Сидорова, только выводы делаешь неправильные. Надеюсь, вы все не забыли про оружие у вас в сумочках? В исправительной колонии нельзя расслабляться. И если у нас такая образцовая 'дисциплинка', то это результат требовательности к себе и исполнительности каждой офицерши внутренних войск. У нас уже который год карцер пустует. Резиновые дубинки нам без надобности. Рожениц не приковывают при родах наручниками.

— Причём тут роды и наручники?

— Сидорова, ты что, училась на офицершу или стриптизёршу — голыми сиськам трясти и задницей вертеть! Не читала в учебниках про прецеденты, когда зэчки пытались раздавить ляжками своего новорождённого? Здоровенные мужики не могли у них ноги развести, чтобы высвободить малыша. А у нас цивилизованные методы для временной коррекции поведения закоренелых преступниц. Никакого насилия, принуждения. Только добрым словом и убеждением. Всё, переходим в сектор Д. Там у нас дети. И не зли меня больше, Сидорова!

5

Сектор Д был за привычно причудливо раскрашенным высоченным бетонным забором. Спирали Бруно под электрическим напряжением, тоже из разноцветной проволоки, выполнены в стиле плетения макраме. Весьма даже художественно. Вход в сектор Д шёл через очень сложный пропускник.

— Зачем такие строгие меры безопасности?

— Дети — наше бесценное сокровище. Закройте глаза, откроете их по моему приказу!

Экскурсантки открыли глаза, когда вышли, и все дружно ахнули, всплеснув руками от восторга.

— Это и есть наш 'Детский мир'! — сдержанно улыбнулась полковница.

Детский мир был похож на цветущий луг и сад с фруктовыми деревьями. В мелких лужицах-каналах с водопадами плавали лебеди и юркала прудовая форель в кристально-чистой воде. В мелкие бассейны для купания детей птиц не пускали, чтобы избежать церкариоза, зуда купальщика, дабы тело у детишек не чесалось. Детишки гоняли голубей по зелёной травке, а павлины грозно распускали пушистые хвосты, чтобы детки их не потревожили. Котята забавно подкрадывались к голубям, играя в охотников по пернатой дичи. Заботливые колли и лабрадоры помогали нянькам уследить за непоседливыми ребятишками.

— Такого чуда вы нигде не увидите. Детишки от двух до трёх лет летом играют на природе и купаются. Зимой они забавляются в крытом тропическом саду. Ветеринарная служба влетают нам в копеечку, но все животные и птицы совершенно здоровы.

— На каждого ребёнка — по няньке?

— С высшим педагогическим образованием. И по дрессированной собаке.

Белокурые и голубоглазые человечки ничем не отличались от отпрысков аристократических семейств и деток благополучных западноевропейских бюргеров. Эти милые создания словно сошли с картинок в детских книжках прошлых веков, когда ещё умилялись чудным малышам, а не считали их обузой для весёлого времяпровождения взрослых и карьерного роста мам и пап. Они были совсем не похожи на маленьких волчат из уголовных районов мегаполиса или на бледные картофельные ростки 'детей подземелья'.

— Добросовестная работа наших генетиков. У деток устранена отягощённая наследственность. Разумеется, первородный грех не смыть, печать Каина стоит на каждом. Но разве 'лучшие семейства' мира производят на свет невинных ангелов без греха?

— Это наверняка вам дорого обходится?

— Ещё бы! Но и каждый малыш на торгах стоит немало.

— Почему сектор 'Детский мир' отгорожен от 'мамочек' сплошной каменной стеной? Мать могла бы хоть из-за решётки полюбоваться на своё дитя. По закону, женщина имеет право посещать ребёнка в возрасте до трёх лет в свободное время без ограничений по срокам. Им даже может быть разрешено совместное проживание.

— Сидорова, ты опять в своём репертуаре?

— Согласно законодательству, в исправительных учреждениях, в которых отбывают срок женщины, имеющие детей, могут воспитывать ребёнка по личному усмотрения. Сплошное нарушение закона.

— Где ты видишь нарушение? — чуть ли не зарычала полковница.

— Дети без матерей.

— После родов через пять-шесть дней ребёнка отдают матери. С этого дня женщина начинает жить в специальной камере, в которой соседствуют с ней только кормящие. Через два месяца мать должна вернуться к воспроизводству, то есть к случкам с производителями. Ребёнка передают вольнонаёмной кормилице. Через три года, если рожуха отказница, или её родная мать или свекровь ведут асоциальный образ жизни, ребёнка продают с торгов. Так чаще всего и случается. Цена договорная, но торг начинается с 25 тысяч евроталеров. Если по каким-то причинам сбыть с торгов дитя не удаётся, его приобретает воспитательный дом при транснациональной горнодобывающей корпораций за десять тысяч евроталеров для обучения будущих горняков.

— А каменная стена? Я спрашивала про стену.

— До торгов дети живут в детских яслях, чтобы в их первые слова не вкрапливалась блатная феня. Таких детей не продашь. Матери всегда могут навещать их на полчаса раз в полгода по утверждённому графику, но в присутствие офицерши.

— Вы превратили зэчку в бесправный родильный автомат!

— Ты сама, Сидорова, по фене ботаешь?

— И не собираюсь!

— Как же ты зачёты сдавала? Ты совсем не знаешь уголовной психологии. Менее одного процента осУжденных обладают материнским инстинктом. Лишь горстка малая женщин из любого лагеря способна на самоотверженную любовь к детям. Это или жертвы судебной ошибки, или злого случая. Остальные — потомственные воровайки, убийцы, садистки, лишь на время отсидки излеченные алкоголички и наркоманки, которые на свободе вернутся на стезю порока.

Полковница взяла на руки и поцеловала очаровательную трёхлётку в мелких кудряшках. Счастливая девочка прильнула к её груди

— Воспитательницы в обязательном порядке гладят по головке, обнимают и целуют детей. Дети без этого болеют и плохо развиваются. Разве их родные матери способны на это? Не обращайте внимания на мою фривольную одежду и мнимую мирную, даже умилительную обстановку в моей колонии. Здесь всё та же тюрьма. Камеру, где ребёнок встречается с матерью, так же подвергают обыскам, как и обычную. Если мать выезжает на суд или идёт на встречу с адвокатом, она старается взять ребёнка с собой, потому что рассчитывает на жалость к себе и более мягкий приговор. Для неё ребёнок не более чем подельник и средство шантажа на суде. Оставь ребёнка такой, она с малых лет постарается его научить волчьим законам уголовного мира.

6

Полковница опустила на землю дитя и шутливо хлопнула по попке:

— Иди играй с подружками, солнышко!

— А мама меня скоро заберёт меня в домик с садиком и купит мне ламу?

— Очень скоро, милушка моя... Там внизу у реки наше подсобное хозяйство, девчонки. Ламы и викуньи для развлечения детей. Дети любят их смотреть.

Экскурсантки подошли к вольерам.

— Ну ещё козы — понятно. А зачем вам ослики?

— Ты, Сидорова коза, никак не уймёшься. Ослик у нас только один. Остальные ушастики — дойные ослицы. Они в запуске круглые год, чтобы обеспечить детей питанием, если у матери пропадает грудное молоко.

— Фи! Ослиное молоко...

— Коровье молоко груднички перевариваю только в виде кефирчика. Козье молоко дают им лишь с года. А молоко ослицы мало отличается от женского молока и успешно используется для вскармливания грудных детей, если у матери нет молока. Содержать ослиц дорого. Зимой им нужны конюшни с отоплением, но для детей нам ничего не жалко.

— Я и не знала...

— Ты много чего не знаешь Сидорова. И не узнаешь.

— Чего так?

— Я тебя вычеркнула из списка стажёров-надзирательниц.

— За что?

— За незнание психологии криминального мира... Бывает и такое, что ни комфортное проживание, ни роскошное для зэчек питание не вызывает у них чувства благодарности. Такая стерва знает, что маму не имеют права отправить в карцер, нельзя в наказание лишить передач от родственников, а избивать за плохое поведение её никто не станет. И начинает она беспредельничать, нарушать распорядок и демонстрировать сотрудникам своё блатное превосходство. Ни беседы, ни угрозы, ни предупреждения на неё не действуют. Обычно с такими 'мамочками' поступают просто — без проволочек лишают родительских прав и этапируют в простую колонию, где её ждут недостаточное разнообразие рациона питания, нехватка свежего воздуха, туберкулёз, СПИД, гепатит В и С. Там нет квалифицированной медицинской помощи. Плевать хотели на женские гормональные циклы. Не соблюдают самых простейших правил гигиены. Нет биде, отсутствует горячая вода, о душе нечего и говорить, как и о гигиенических прокладках. Выдача средств личной гигиены заключённым на зоне строго режима не предусмотрена. В ход на тряпочки идёт казённое имущество — простыни, наволочки, наполнители матрасов, косынки и роба. Ради блатной вольницы они живут в общих камерах на 70-80 человек и дышат спёртым прокуренным воздухом, ходят строем на часовые ежедневные прогулки, терпят все склоки, скандалы, ругань и побои. Наука тюрьмоведение и социопсихопатология не зафиксировала случаев социальной реабилитации блатных. Поэтому воспитывать собственного ребёнка матерям в колониях не позволено. Им также запрещено и совместное проживание с ним.

— Но педагог Макаренко когда-то из беспризорников-воришек делал академиков!

— Тогдашние беспризорники могли быть и детьми аристократов, генералов и учёных. А в мирное время на воле почти девяносто процентов детей, выросших без родителей, в детдомах, — идут сомнительным жизненным путём. Становятся наркоманами, алкозависимыми, попадают за решётку, занимаются проституцией и прочее. Дети алкоголиков наблюдают пьянки родители, дети проституток не только видят разврат, но и участвуют в сексуальных игрищах. Малыши, на глазах которых родители совершают преступления, в большинстве своём копируют их поведение. Рано или поздно попадают в тюрьму. Это нелюди, которым просто некуда деваться. Дети, рождённые матерями в обычных тюрьмах, повторяют судьбу той, что дала им жизнь.

— Я бы поспорила!

— А я бы посоветовала тебе заткнуться до конца экскурсии. Это приказ, сержант Сидорова!

7

— А вот наша церковь. У нас есть свой батюшка. Он крестит малышей. Крестными мамой и папой становятся только сотрудники нашего исправительного учреждения. А ты, синеглазка-мусульманка, что на меня волчицей смотришь?