Мажор - прода 01/06

— Я тоже так думаю, — пробормотал под нос, не решаясь обернуться.

Меня еще хватило на степенный шаг до ближайшей подворотни, но скрывшись за ветвями осыпающейся лепестками яблони, схватился за шершавый ствол и стал мучительно избавляться от завтрака. Позывы следовали один за другим без перерыва и не прекратились, даже когда ничего внутри не осталось.

"В следующий раз надо планировать лучше!"

Я не впервые вижу смерть, одного человека сам на тот свет спровадил, но из-за сумеречного состояния тот момент прошел как в кошмарном сне или бреду, не затронув сердце. Еще один раз останавливал Санни в разгар расправы над докопавшимися до него наемниками, в том баре красные потеки достали даже потолок, но мне тогда было не до красот интерьера — самому бы не попасть под горячую руку мага. А вот теперь пришлось рассмотреть убийство во всей неприглядности. Не я держал нож, но это последствия моих решений. И сколько ни тверди себе, что в чайной ошивалась шваль и человеческий мусор, совесть не соглашалась — люди.

"Надо планировать лучше!"

— Ни стыда, ни совести! Напьются с утра, а потом гадят под окнами у честных людей! Пошел отсюда, пьянь!

Что мне было ответить выскочившей из обшарпанного подъезда бабке с веником наперевес? "Извини, бабка, я не пьянь, а душегуб"? К вопящей старушке присоединилась выбежавшая из двора на ее крики молодка, я открыл рот, чтобы ответить на их брань, но тут же захлопнул — если появились силы лаяться с оскорбленными жильцами, значит и сил убраться отсюда должно хватить.

— Извините, — прохрипел я горчащими губами, — Уже ухожу.

Пошатываясь, отлепился от яблони и побрел к остановке, оправдывая сложившееся у негодующих баб мнение о юном алкоголике. Эх, бабоньки, лучше б я похмельем маялся! Что ж, своей цели я добился, криминальному миру, занятому переделом власти, будет несколько дней не до нас с Машкой, но в голове продолжала навязчиво биться мысль: "Надо планировать лучше!"

В попавшемся по дороге фонтанчике умылся и прополоскал рот, избавляясь от мерзкого привкуса. А добираясь до мэрии, где должны были ждать меня Маша с Христ, вроде бы проветрился и уже не отсвечивал зеленым цветом кожи. По крайней мере в витрине, перед которой остановился, чтобы оценить собственный вид, отразилось не чудовище, а обычный молодой человек, разве что чуть бледноватый.

— Господи, Петр, что с тобой?! — кинулась ко мне Машка, дав понять, что скрыть свое состояние так и не удалось.

— Все нормально, отравился, видимо, чем-то. Не волнуйся, Маша, мне уже лучше.

— Петенька, да на тебе же лица нет! Может лучше домой вернуться? — продолжила ощупывать меня девушка

— Маш, Маш... Мария!!! — прикрикнул, отрывая ее ладони от лица, — Домой не надо. Тем более, что дом твой я уже продал.

— У тебя получилось?! — обрадовалась мелкая.

— Вот договор, идите, регистрируйте, а я здесь посижу, — и показал на скамейку в тени чахлой березки.

Маша начала лепетать, что не бросит, эхо ее звонкого голоска громким колоколом билось внутри моей пустой головы, но дело решила валькирия:

— Посиди, мы постараемся не задерживаться, — и, аккуратно перехватив свою подопечную, направила ее внутрь чиновничьего царства.

Пока они ходили, ко мне опять начали привязываться разные мысли, но к счастью, недолго — мои дамы вернулись подозрительно быстро.

— Сегодня не принимают, — чуть не плача, пояснила Маша, — Только послезавтра. Нужного человека нет на месте!

Вот и новая накладка — по плану регистрация договора должна пройти сегодня, время на нее оплачено кровью Мурзы и его псов. Решительно поднялся и повлек своих спутниц обратно: не может быть, чтобы всего один человек занимался приемом документов!

Лучшее лекарство от рефлексии — борьба с бюрократической машиной. Побегав по кабинетам, вылавливая неуловимых письмоводителей и секретарей, откинул упаднические мысли подальше — все потом! Чем дольше мы тут вертелись, тем ближе подходил новый "час икс", который следовало встречать в уже новом месте.

"Надо лучше планировать!"

Вожделенную печать мы получили впритык к концу рабочего дня, лишившись почти всей распиханной по карманам наличности — движение бумаг требовало постоянной смазки, и выбрав почти весь отведенный по моему плану лимит по времени. Теперь оставалась последняя часть — рассчитаться с Христ и смыться.

Ввалившись в уже не нашу квартиру, я представил наемнице свой труд:

— Как ты просила. Пять штук, все от пуль. В отличие от прошлых, многоразовые. Надолго заряда не хватит, минут на пять, не больше. Потом будет несколько месяцев заряжаться самостоятельно. Или отдай магу, он зарядит.

— Поняла, — кивнула Христ, принимая оплату, — Ну что, Колокольчик, давай прощаться?

— Приятно было с тобой работать, Христ!

— С тобой тоже, малыш. Придется туго — возвращайся, наше место базирования ты знаешь. Мы тебя в обиду не дадим. Те объявления уже давно забыты, да и ты сам сильно изменился, а если еще пострижешься по-другому, отрастишь усы или бороду... К тому же контингент Слободки все время меняется, из старожилов почти никого не осталось. Через годик и мы куда-нибудь в другое место двинемся. Но ты парень умный, найдешь. А если надумаешь, то я некоторое время еще в столице буду, вот здесь, — и протянула картонку с предусмотрительно написанным адресом, — Если что, там про меня и наш отряд справки навести можно, не стесняйся, заходи, тебе будут рады.

— Спасибо, — ответил севшим голосом, потому что горло перехватило. Из всех знакомых женщин Христ своим отношением ко мне больше всего напоминала мать.

— До встречи, Кабан Стальные Яйца! — хлопнула валькирия по плечу, заставив Машку округлить глаза от обращения.

— Ни пуха ни пера, Христ! — пожелал напоследок и закрыл за ней дверь.

— Машка, ходу! — скомандовал, едва вынул ключ из замочной скважины.

— Почему она так тебя назвала? — крикнула девушка из своей комнаты, где быстро-быстро переодевалась во врученную ей мальчишечью одежду.

— Потом расскажу!

— А почему мы торопимся? Все же уже сделано? За нами кто-то гонится? — посыпались новые вопросы.

— Маша! Лавка продана, но кто сейчас это знает, кроме Хака?

— А почему, кстати, Хаку, ты же Мурзе хотел? — немного несвоевременное любопытство не желало утихать.

— Хаку, потому что так получилось, Мурзе немного не до покупок. А бежим мы еще потому, что ты по-прежнему богатая наследница, а сейчас еще не привязанная ни к какой недвижимости. Много надо, чтобы тебя ограбить?

— Да, — пыхтя, отозвалась, — Ирина Львовна несколько раз кого-то шугала...

— Вот видишь! Маш, потом все расскажу и объясню. Готова?

— Готова, — откликнулась девушка, показываясь в гостиной. Из обзаведшейся женственной фигурой Марии мальчик вышел не очень, вся надежда на темноту и мешковатую куртку. Будем надеяться, приготовленной маскировки хватит.

— Присядем на дорожку? — предложила она.

— Присядем.

Усевшись на диване, взглядом обвел покидаемое помещение, вспоминая, все ли взял? Квартиру и лавку я продал, но в договоре ни слова не говорилось об обстановке и личных вещах. Понятно, что за короткую насыщенную неделю перетащить все через оборудованный Крестом или кем-то до него потайной ход я не мог, но все мало-мальски ценное хранилось теперь в запароленной банковской ячейке, дожидаясь более спокойных времен. Туда же переехали раритеты из библиотеки дяди Жоры. Аренда хранилища влетела в копеечку, но продажа любой вещицы из сохраненного барахла оправдает все траты.

Ёпта! Подпрыгнул на диване и тенью метнулся в покинутую спальню. Идиот! Как я мог забыть?! Бомба!!!

И под кроватью, и под столом, и в шкафу, — больше спрятаться громоздкому чемодану негде — бомба отсутствовала.

— Потерял что-то? — спросила Мария, наблюдая из дверного проема за моими метаниями.

— Да. Веру в любовь, — зло отозвался я на вопрос, — Не находила?

— Н-нет... — моей мрачной шутки Машка не поняла.

— Ну и пес с ней!

Пробираясь под прикрытием накрапывающего холодного дождика темными подворотнями к вокзалу, остановился у неприметного домика. Согласно разработанному плану здесь следовало подкинуть во двор прощальный подарочек Мирзоевым, получившим расчет рано утром в день найма Христ. Простой "огневичок", предназначенный вызвать пожар с задержкой в несколько часов, в переносном смысле жег руки, но, стоя в тени ворот покосившейся халабушки, я никак не мог решиться забросить грубо сляпанный артефакт на худую крышу.

— Мы кого-то ждем? — шепнула из-за спины несостоявшаяся жертва козней одного маленького семейства. Семейства, ставшего для меня символом всего грязного, что есть в мире. Даже их фамилия из раньше нейтрально звучавшей стала ассоциироваться с мерзостью!

Искусственная попытка накрутить себя ожидаемого отклика в душе не нашла. Какая-то мутная пенка поднялась, но вовсе не испытываемое раньше справедливое негодование. Мало ли грязи я видел и еще увижу?

— Петь, — снова раздался тихий шепот из-под мышки, — Тебе опять плохо? Живот болит? Голова кружится? — прохладная ладошка коснулась лба, загоняя поднятую пену обратно.

— Нормально все уже, — обхватил своей ладонью тонкие пальцы, убирая их с головы, — Пошли, немного осталось, — и крепко сжал другой рукой два витка проволоки с нанизанными рунами, ломая и сминая их.

Они собирались навредить Машке, я собирался их убить. Мы в расчете.

Возможно, я когда-нибудь и стану больным ублюдком, легко убивающим не за действия, а только за намерения, не буду зарекаться. Но не сегодня.