Трудовые будни сэра Боцмана

— Воды. — Приказал боци-29 официанту.

— А я что лью? — Недоумённо спросил тот.

— Не на голову, а в рот. — Уточнил боци-29.

Официант умчался за очередной порцией воды. Сэр боцман открыл глаза.

— Виски... — Потребовал он.

— Вода. — Радостно сообщил подбежавший официант, прицеливаясь струёй из графина боцману в рот.

— Виски!.. — Прохрипел захлёбывающийся старый моряк.

— Вода. — Упрямо повторил официант.

— Виски!.. — Из последних сил запросил несчастный и снова потерял сознание.

— А что было в этом стакане? — Спросил граф, подхватив у самого края стола фужер и рассматривая его на свет.

— Обыкновенное молоко. — Сообщил обслуживавший столик официант боци-66-ой.

— Молоко?! — Удивился граф.

— Да, ваше сиятельство, натуральное говяжье молоко. — Подтвердил Официант.

— Какое? — Одновременно встрепенулись архивариус и граф.

— Говяжье, — невозмутимо повторил боци-66.

— О, господи! Простонал Айчай. — Сколько их не учи, а один чёрт железяки остаются железяками. — Не говяжье, а коровье.

Официант внимательно посмотрел на бледного, немного подумал, и исчез за стойкой бара. Через секунду он появился с банкой тушёнки в руке.

— Смотрите. — Протянул он банку архивариусу.

На картинке красовалась рогатая голова жвачного домашнего животного.

— и что? — Не понял тот.

— Читайте. — Потребовал боци-66.

— Что читать? — Заупрямился архивариус.

— "Тушёнка говяжья". — Прочёл боцмановский дубль надпись.

— и что с этого?

— А то, что молоко тоже говяжье.

— Почему?

— Потому что молоко производит корова, нарисованная на этой картинке. — Объяснил туповатому посетителю боци-66.

— На этой картинке изображён бык, а не корова. — С язвительной улыбкой на тонких губах, заявил Айчай.

— Где это видно? — Не растерялся официант.

Их спор прервал предсмертный хрип сэра боцмана:

— Виски!..

Уничтоживший к тому времени свой завтрак, а заодно и завтрак сэра боцмана, чертёнок поднялся, подошёл к лежащему на полу, глянул сверху вниз.

— Хватит валяться. — Сказал он. — От молока ещё никто не умирал.

Боцман с хлюпаньем втянул очередную порцию воды и сел.

— Пошли. Работать пора. — Сказал чертёнок, направляясь к выходу.

— Да пошёл ты!.. — Попробовал, было, выругаться сэр боцман, но оборвал сам себя.

В руках у ангела-хранителя весело поблёскивала вожделенная бутылка с золотистым горлышком и синей этикеткой.

— Садист! — Взревел сэр боцман, и бросился вдогонку.

Он вылетел на улицу. Официанты во главе с доктором боци-29, падая друг на друга, ринулись за ним. Было раннее утро. Боцман нёсся по ярко освещённой улице легко, как ангел, отталкиваясь от грешной земли, ввиду несостоявшегося отравления организма натуральным молоком. Далеко впереди мелькал проклятый ангел-хранитель с "живой водой". Сзади неслись кредиторы и спасатели.

— Держите больного! — Ревел доктор боци-29.

— Ворюга! — Дружно поддерживали официанты.

— Хапуги! — Огрызался сэр боцман, увеличивая скорость.

— Караул! — Кричали перепуганные мамаши, хватая своих восхищённо орущих чад и ныряя с ними в ближайшие подворотни и кусты.

Боцман запрыгал по лестнице, ведущей на причал. Ему предстояло пробежать всего шестьсот шестьдесят ступенек. На восьмой площадке его уже поджидали два дубля с забрызганными грязью номерами, пробравшиеся сюда окольным путём по задворкам коттеджей, минуя хозяйственные застройки вилл и дворцов. Боцман затравлено оглянулся. Сверху катилась волчьей стаей тесная группа разъярённых поклонников и защитников благосостояния мадам Шушары. Пути для отступления не было. И тогда боцман ринулся вниз с решительностью отчаявшегося человека.

— А, каины! И вы туда же?! Вот я вас, чугунные болванки, сейчас!.. — гаркнул он храбрецам-отпрыскам, бросаясь с седьмой площадки.

Испуганные дубли ухнули, переваливаясь через перила, и, громыхая, как пустые бочки из-под солярки, покатились вниз в объятия ласково плещущегося моря. Путь был свободен.

— Держите злодея! — катилось сверху.

Преследователи мчались, грохоча по деревянной лестнице, как сталкивающиеся биллиардные шары. Выбежав на берег, боцман отклонился влево, ища глазами фигуру ненавидимого всеми фибрами души ангела-хранителя. Тот, как ни в чём не бывало, торчал у трапа судна, стоящего на приколе по случаю ремонта, и безмятежно беседовал с бледным посетителем "чайной избы".

— А вот и он. — Сказал ангел-хранитель, когда запыхавшийся сэр боцман в изнеможении рухнул у его ног.

— Тогда приступайте. Я на Вас надеюсь. — Сказал бледнолицый.

— Спаси, гад! — Прохрипел пересохшим горлом выдохшийся в конец старый моряк.

— Разумеется. — Ответил архивариус, и обратился к набежавшей толпе. — В чём дело, господа?

Толпа в недоумении замерла.

— Он болен. — Выступил вперёд боци-29.

— На каком основании Вы, многоуважаемый доктор, делаете подобные выводы? — Спросил Айчай.

Тут сэр боцман, держась обеими руками за фалреп, поднялся на ноги.

— Я, — Выдавил он облако перегара в железную маску боци-29-го, — жив, здоров, чего тебе не желаю.

— Ещё вопросы? — Поинтересовался работодатель.

— Он завтрак не оплатил. — Раздался робкий голос из толпы.

— За завтрак уплатил я. — Громко, так чтобы слышали все, сказал Айчай.

Тут толпа заволновалась. Выяснилось, что бег с препятствиями был напрасен.

— Вот она, человеческая сущность, — послышалось где-то позади, — надул всех.

— А кто тебя заставлял бежать?

— Все побежали, и я побежал. — Оправдывался голос.

— Приступайте к работе. — Обратился к чертёнку наниматель. — Всем разойтись, не то придётся вызвать констебля.

— Я уже здесь. — Послышался приближающийся голос боци-213-го. — В чём дело?! По какому случаю митинг? Где разрешение мэрии?

Ангел-хранитель ловко взбежал по трапу на борт причаленного судна. Боцман понуро поплёлся следом.

— И что мы тут будем делать? — Спросил он ангела-хранителя.

— Красить. — Коротко ответил тот.

Боцман вяло обвёл корабль взглядом.

— Ни хрена себе! Да тут работы на десять лет!

— У нас с тобой всего неделя. — Объявил чертёнок.

Боцман покачнулся, закатил глаза и рухнул на палубу.

— Слышь, эти фокусы со мной не пройдут. Оставь их для хозяйки чайной избы и её служак. — Предупредил чертёнок. — Давай, помогай.

Звякнуло стекло. Боцман осторожно приоткрыл один глаз. У ближайшего кнехта стояла заветная бутылочка. Одним броском, из положения лёжа, он накрыл её своим телом. Что-то больно врезалось в диафрагму. Он застонал, но не перевернулся. Сунул руку под себя и завыл. Железное плечо кнехта упёрлась ему в живот.

— Сволочь! — Заорал он. — Мучитель! Урод! Подонок! Скотина! Тварь поганая! Свинья немытая! Кастрат засторелый!

— Всё? — Невозмутимо поинтересовался чертёнок. — Тогда поднимайся, показывай, где тут твоё хозяйство?

— Палуба — горизонтальное перекрытие судна. — Объяснял сэр боцман, расхаживая по судну. — Палубы ограничивают судно сверху (верхняя палуба), а также делят его на несколько частей по высоте. Палуба служит для размещения жилых и служебных помещений, оборудования, механизмов и так далее. Люк — это отверстие, ведущее внутрь корабля. Это ахтер — погреб по-нашему, для хранения продуктов. Во, брандспойт, он нам понадобится. Ага, гордешок, тоже нужная вещь.

— Чего им делать?

— Поднимать небольшие грузы. Как ты борта красить будешь? Чем ведро с краской держать?

— Понятно. Обычная лебёдка.

— Сам ты лебёдка. — Огрызнулся боцман.

— А ты не козыряй своими терминами.

— Камбуз. — Не обращая внимания, буркнул боцман, проходя мимо распахнутой двери.

— Почему мы туда не заходим? — Спросил чертёнок.

— А что там делать? Это хозяйство кока, не моё. Отшвартоваться придётся.

— Зачем?

— А как ты этот борт красить будешь?

Чертёнок с любопытством заглянул за борт.

— Да, до воды далековато. До ватерлинии хотя бы покрасить... — Сообщил он результат своих наблюдений. — Сделаем так. Сначала покрасим один борт, потом перешвартуемся.

— Не корабль, а Блокшив. — Мрачно сказал боцман. — Ну что, пора?

— Пора. — Согласился ангел-хранитель.

— Тогда держи орудия производства.

С этими словами сэр боцман принялся извлекать на свет божий кисти, ветошь, шланги, щётки, вёдра и прочую премудрость всех боцманов мира.

— И это всё? — пренебрежительно спросил Ангел-хранитель.

— Всё, — подтвердил Боцман. — Но потом всё это добро надо вернуть на место.

Ангел-хранитель соскочил с русленя.

— Подвинься, — сказал он. Из кучи, вываленного боцманом хлама, выудил пульверизатор, поправил ведро с приготовленной краской, взялся за рукоять и приказал:

— Качай.

Если бы Боцман мог ещё чему-нибудь удивляться, он, конечно, пришёл бы в ужас от того, как чертёнок, на первый взгляд такой слабенький, справляется с такой громадиной, как корабль. Полборта были готовы прежде чем Боцман успел выругаться.

— Подавай! — Орал Ангел-хранитель. — Щётку, грунтовку, краску! Чтобы мне всякий раз не таскаться на палубу.

Боцман послушно бегал, куда приказано, а Ангел-хранитель тем временем чистил, грунтовал, красил!.. В общем, делал всю черновую работу.

— Где ты раньше был? Когда я ещё по морям и океанам ходил?.. Ты бы мне всю команду заменил.

— Полировать, и лакировать будешь сам, — приказал Ангел-хранитель, — потому что это меня задерживает.

Пока Боцман бегал с ведром за новой порцией краски, чертёнок равномерно размазал грунт по борту.

К полудню Боцману стало жарко. Он уже целиком попал в зависимость к ангелу-хранителю и обратился к нему за разрешением пойти промочить горло бакальчиком-другим пивка.

— Никакого пива! — отрезал Ангел-хранитель. — Сейчас рабочий день — и работай. Да клади больше замазки, а то здесь одна ржавчина.

Боцману ничего не оставалось, как напиться воды из ведра.

В шестнадцать часов приехал на мотоцикле наблюдатель от заказчика боци-163. Когда чертёнок его увидел, тут же вскочил на мостик и принялся счищать с себя остатки замазки. Боци-163 не обратил на него внимания и окинул взглядом готовую работу.

— Это за те несколько часов пока я посещал другие объекты? — Спросил он боцмана.

— Да.

— Угу!.. С которого часа Вы здесь?

— С десяти.

— Ах, с десяти? И вы столько сделали? Рассказывай сказки! буркнул новоиспечённый прораб, сел на мотоцикл и укатил прочь.

— Работать! — Закричал чёртов Ангел-хранитель и соскочил с мостика.

В семнадцать часов по местному времени Ангел-хранитель разрешил пошабашить. Измученный работой, вчерашним перепоем, невозможностью опохмелиться сегодня, Боцман, придя домой, мечтал о постели. Но прежде он должен был приготовить обед для ангела-хранителя.

— Чего ты жрёшь? — Спросил он чертёнка.

— У тебя этого нет. — Ответил тот, выбираясь из душа, тщательно вытирая свои рожки пушистым, махровым полотенцем (хозяйским, между прочим). — послушай, у тебя хотя бы стиральный порошок есть?

— Зачем?

— Как зачем? — Чуть не задохнулся от возмущения ангел-хранитель. — А стирать чем?

— Ну да! — Удивился боцман. — Я ещё не стирал. Для этого есть прачечные.

Чертёнок зашипел, закрутился волчком и исчез. Через мгновение он появился в той же одежде, но уже чистый.

— Ого! А мне постирай?

— Ещё чего?! Иди в свою прачечную. Есть давай.

— Да нет ничего, кроме хлеба. Да и тот чёрствый. Позавчерашний.

— Давай хлеб.

Ангел-хранитель в один присест слопал хлеб и запил водой из умывальника, после чего проворно заскакал по комнате.

— Сколько мы заработали сегодня? — спросил он.

Боцман подсчитал в уме:

— приблизительно шесть тысяч рублей. Тебе в какой валюте?

Ангел-хранитель промолчал.

На следующий день они заработали уже двенадцать тысяч. Наблюдатель от заказчика налетел на боцмана.

— Вы что думаете, что я ничего не знаю! — Гремел он голосом "Вячеслава" из "сакрамент-рассказчика". — Я хорошо знаю, что шут, спящего Света, получает четыре тысячи двести рублей пенсии в месяц и ему не хватает на водку. Поэтому утром он ходит помогать другим, а потом с ними делится, чтобы у него не сокращался доход. А когда у него выходит перерасход, то он бутылки собирает. Сам видел. Но я не такой дурак и покрывать вас не буду. Нет-нет, вы меня ещё узнаете!

— ты чем недоволен? — Спросил его боцман. — Работа выполняется, всё идёт по плану. Судно выйдет в море в срок. Чего тебе ещё надо?

— Да где это видано, чтоб половину судна за двое суток покрасили?!

Он вскочил на свой мотоцикл и умчался прочь.

— Зачем ты всё это делаешь? — Поинтересовался Боцман у ангела-хранителя после работы.

Чертёнок удивился такой наивности и объяснил, что служит тому, кто его возродил, что для него, ангела-хранителя, это само собой разумеется. Он старается, чтобы его спаситель разбогател. Если его спаситель рабочий, Ангел-хранитель за него работает; если продавец, помогает доставать дефицитные товары, стоит за него за прилавком и торгует; если военный, Ангел-хранитель за него командует; если чиновник, помогает брать взятки, отваживает просителей и безденежных посетителей, подпирает ему голову во время работы, чтобы тот не ударился ею о стол, если банкир или кассир, таскает за него деньги. Старый моряк хотел узнать, не мог бы Ангел-хранитель ему тоже носить деньги. чертёнок, однако, отказался, объяснив, что боцмана посадили бы в тюрьму, а он, Ангел-хранитель, должен был бы за него позванивать цепями. Боцман истолковал это по-своему потому, как предполагал, что Ангел-хранитель набивает себе цену, и за целый вечер не сказал ему ни слова. Они поужинали продуктами, предусмотрительно купленными чёртом в ближайшем супермаркете. После чего Ангел-хранитель устроился на постели.

На следующий день, обеспокоенный долгим отсутствием сэра боцмана в "чайной избе", на причал явился критик Латунский. Его здоровенный лимузин (личный подарок господина мэра за бескорыстную службу преданным пером), подкатил почти к самому причалу. Заглушив двигатель и поставив машину на ручной тормоз, он не спеша выбрался из салона. Увиденное не привело его в восторг. Вверху, по палубе с бака на ют и обратно носился взмыленный как лошадь боцман, подавая различные инструменты кому-то отсюда невидимому. Критик аккуратно захлопнул дверцу машины, поставил её на сигнализацию (хотя кому бы в голову пришло воровать такую махину?, да и никого в округе не наблюдалось), одёрнул пиджак и направился к трапу. Однако подняться не успел. Заметивший его сэр боцман, что-то крикнул, видимо напарнику, и сбежал вниз к Латунскому.

— Что случилось, господин Латунский? — Поинтересовался он.

— Это я должен спросить у Вас, что случилось, милейший?

Боцман недоумённо захлопал глазами.

— Где Вы изволите пропадать целых трое суток?

— М-м-м-м! — Замычал растерявшийся старый моряк. — Я?!

— Дорогой сэр боцман, Вы уже четвёртые сутки не бываете в "чайной избе". Народ забеспокоился, что случилось? Не заболел ли? А он, видите ли, прохлаждается на свежем морском бризе.