Геутанэ. Глава 7

— А теперь представь, что я вижу друга, и думаю, что все эти часы... мне тогда казалось, что я больше суток там был... всё это зря и я сейчас просто сдохну... так не лучше ли передать ему хоть немного?! Потому что озуа живут не тысячи, Кэс, не сотни лет, как алвы и двэрры... и даже не как люди... а сорок лет, а может, даже и меньше!

— Это он тебе так сказал? — Кэс подозрительно сощурился.

— Нет, Кэс. Я и сам это знал. Еще до того, как встретил Рэни...

И вдруг — ярко-ярко! — всплыла в мозгу картинка. Цветастая юбка, усталые, мудрые глаза... "Друг твой жизни у тебя возьмет немало..."

Я не верил тогда! Забыл. Думал, что, может, она имела в виду, что долго мы с Рэни будем вместе странствовать! А вот оно как... Неужели знала?!

"И болью отплатит", кажется, таковы были ее слова... Что ж — если у меня получилось продлить ему жизнь, то это всё-таки лучше, чем если бы всё было зря!

— Хорошо, если так, — вздохнул он. — А то ведь... люди коварны. Насчет озуа не знаю, но короткоживущие все ведь отдадут, лишь бы жить подольше. Хотя... сорок лет, да?

Он помолчал, потом снова вздохнул и понурился:

— Знаешь, я понимаю тебя. Почему ты... Понимаю. Только... его это не извиняет, Лант. Он ведь мог отказаться. Мог не брать, а просто разрезать на тебе веревки и вытащить. А тут... потерял голову, наверное, от такой чудной возможности.

— Но он же не знал! — с силой вытолкнул я слова, да так, что вместо голоса вышел какой-то стонущий хрип. — Он не хотел! Он всё повторял "зачем это, зачем?! Давай я тебя лучше полечу, обезболить надо..."

Кэс долго молчал, не возражая и методично запихивая в меня кашу с мясом. Потом сказал:

— Я помню... когда я, там еще, наорал на него... он говорил, что я вру... и что он — не. Я не верил в это, Лант. Даже и сейчас — не верю. Но... ради тебя я постараюсь ему помочь. Чем получится.

— Пожалуйста... Кэс, ты же добрый... я знаю! Его ведь били, быть может... да и просто — когда он пил и ел в последний раз?! А теперь попробуй представить... вот я попросил у тебя... ну хотя бы дать мне что-то съесть, или мазью раны помазать... а потом ты узнаешь, что это не мазь, а яд... А ты и не знал. Вот что бы ты почувствовал?

— Это было бы ужасно, — признал Одуванчик.

— А тебя называют палачом, и ты сам себя ненавидишь... он, может, потому и такой, даже Ночные сказали, что он свихнулся... А может, они над ним еще и издевались!

Кэс насупился и чуть ли не с вызовом спросил:

— Лант, чего ты от меня добиваешься?! Чтобы я его возлюбил и братом в свой род ввел?!

— Нет, Кэс. Просто... чтобы поверил...

Я бы многое мог еще сказать! Но я боялся, что станет только хуже. И сил больше не было.

— Пожалуйста, сделай мне... что-нибудь холодное, — попросил я. — На голову...

— Да, сейчас... Кашу не будешь больше, да? Подожди, у меня тут вода с ледника... сделаю тебе холодную тряпочку.

Кэс нахлобучил мне на лоб действительно очень холодную тряпку и добавил:

— Что касается доверия... Тебе, Лант, я верю. Но ты сам... не обманываешься ли на его счет? Пока что я в этом не могу быть уверен.

Я медленно покачал головой. Вместе с тряпкой. Она волшебным образом отгоняла багровую муть, и становилось легче... И я начинал тихо плыть на каких-то волнах. Уже не горячих, не обжигающих, а просто теплых. И даже боль утихла немного...

— Я не обманываюсь... — бормочу я тихо, и последняя мысль: слышал ли меня Кэс?

Не знаю...