— Ну, чего тебе, Егор? Шеф, я болею, устал, пьян в стельку и вообще меня только что убило током.
— Поднимайся, Серёга! — Услышал он в ответ громкий, нетерпеливый окрик — Я до тебе с пятницы не могу дозвониться. Как только умылся, сразу же тебе позвонил. Ты нам срочно нужен. Есть неотложные дела.
По тону голоса Егора Сергей сразу понял, что ему всё же придётся встать и немедленно ехать в офис, однако, он всё же попытался отбиться и спросил:
— Егор, с делами всё ясно, а совесть у тебя есть? Извини, но я уже забыл, что такое выходные. Поэтому и выключил телефон.
Капитан запаса Егор Трофимов, с которым он познакомился в госпитале Бурденко, извиняющимся тоном сказал:
— Хотя совесть у меня есть, Серёга, это ничего не меняет и тебе светит сегодня вылететь в Краснодар, а оттуда ты машиной выедешь сначала в Пятигорск, к своим друзьям, а потом в Нальчик. Так что не ворчи, а собирайся и срочно приезжай в офис. Наши партнёры наконец дозрели и поняли, что скот нужно забивать на мясо сейчас, а не ждать осени. Ещё в субботу я отправил к ним на юга двадцать фур с жестью, специями, солью и новыми варочными котлами. Тебе нужно срочно организовать переброску бычков на мясокомбинаты, закатку мяса в банки и его отправку на наши склады. Возьмёшь с собой наличность, в евро народ пока ещё верит, и вылетишь туда со своими ребятами.
Сергей сразу же повеселел. Он ещё три месяца назад доказывал, что скотину нужно резать и закатывать в банки сейчас, а не ждать лета, когда она нагуляет вес на альпийских лугах. Тем более, что речь шла только о годовалых бычках, а не о телятах. Почувствовав себя победителем, он бодро сказал:
— Хорошо, Егор, сейчас соберусь и приеду.
— Можешь не спешить, Серёга. — Успокоил его тот — Всё равно деньги привезут из банка только к одиннадцати часам.
Сергей взглянул на будильник. Было двадцать минут восьмого, а потому он мог не только спокойно собраться, но и позавтракать. Он вскочил с кровати и бегом бросился в душ, а затем на кухню. Вот тут помощь Вики пришлась бы кстати, но он и без неё пожарил себе яичницу с ветчиной, сварил кофе и даже выдавил большой стакан апельсинового сока, а после сытного завтрака занялся сборами в дорогу. Командировка предстояла продолжительная, не меньше двух месяцев. Поэтому он достал из шкафа большой громадный кожаный баул и аккуратно сложил в него чуть ли не треть своего гардероба, из-за чего всё остальное, обувь на все случаи жизни, настоящие американские сигареты, несколько бутылок виски, ноутбук и прочую цифровую технику, чтобы не скучать в горах, уложил в большую дорожную сумку.
В половине десятого он спустился на лифте в гараж, расположенный под домом, забросил багаж в салон "Рейнджровера" и поехал на Покровку. Сегодня Сергею везло. Не попав ни в одну пробку, он быстро доехал до офиса. Въехав во двор, он сразу же поставил джип так, чтобы кто-нибудь из коллег мог отогнать его в гараж. Через пять минут, одетый по-походному, в джинсы, свитер и лёгкую куртку-дублёнку, февраль в Москве в этом году выдался на редкость тёплым, а на югах его и вовсе ждала жара, он вошел в здание. Оставив баул у охраны, он прошел с дорожной сумкой на плече в лифт и через пять минут уже входил в кабинет генерального директора. Там его ждали ещё двое партнёров по бизнесу. Четвёртый, Владимир, должен был вскоре приехать из банка, а пятый, самый старший из его апртнёров и потому Василий Петрович, ещё в воскресенье вылетел в Мурманск, закатывать в банки рыбу и крабов.
Сергей поздоровался с друзьями и, не снимая дублёнки, подсел к столу. Егор в честь его отъезда на Северный Кавказ выставил на стол бутылку коньяка и разлил его по бокалам. Они выпили и в ожидании своего главного бухгалтера принялись обсуждать ближайшие перспективы. Увы, не своего бизнеса, а мировой политики. Егор почему-то решил спросить у него:
— Серёга, как ты думаешь, чем всё это закончится? Неужели эти козлы действительно начнут третью мировую войну? Они что, не понимают, во что это всё выльется?
— Ты меня об этом спрашиваешь? — Изумился Сергей — Егорушка, это ты у нас офицер, а стало быть это мы должны спрашивать у тебя, чем закончится весь этот бардак! А ещё ты у нас гениальный директор, поэтому с тебя и весь спрос.
Егор криво усмехнулся, махнул рукой и сказал:
— Господи, Серёга, я всего лишь бывший командир роты, а ты у нас, худо-бедно, цельных три года в Лондон мотался, учился в школе бизнеса. Ты ведь у нас штатный аналитик, вот поэтому я и спрашиваю у тебя, что с нами теперь будет? Давай, парень, наберись духу и скажи, что ты об этом думаешь.
Сергей вздохнул и ответил, пожав плечами:
— Ребята, я не хочу быть пророком, но всё действительно может закончиться очень плохо. Не дай Бог кто-нибудь пульнёт хоть чем-нибудь по Америке и тогда всё, кранты.
— Кому кранты, Серёга? — Не унимался Егор — Америке, Китаю или нам? И кто может пульнуть по Америке? Ты же не хуже меня знаешь, что реально Америке могут угрожать только Китай и Россия. Правда, Китай в гораздо меньшей степени. Наши ракеты точно не полетят в сторону Америки первыми, а раз так, то и американцам вроде бы будет не с руки бить по нам.
Сергей снова вздохнул и как-то неуверенно сказал:
— Ребята, мне почему-то кажется, кто бы не напал на Америку, в любой случае американцы обвинят в этом нас, но сначала нажмут на кнопку, чтобы посмотреть, чем мы им ответим. Америкосы не раздумывая жахнут по нам парой, тройкой ракет. Причём бить будут, как индусы и пакистанцы, не по большим городам, а по второстепенным целям. Так, от балды, нанесут удар в превентивных целях, ну, и ещё чтобы опустить нас при этом на какое-то время ниже плинтуса. Их расчёт будет простым, как угол дома, — не желая усугублять ситуацию, Кремль первым делом потребует объяснений, америкосы немедленно обвинят во всём своего президента и своих самых бесбашенных ястребов, сковырнут республиканцев, но итог всё равно будет для нас очень печальным. Тем более, что ударят они по нашим нефтедобывающим районам, нефте т газопроводам. Понимаете, им сейчас нужно как-то нас опустить и желательно сделать так, чтобы при этом навредить ещё и Западной Европе, а то ведь что получается, они столько нас гнобили, а мы не только не загнулись, но ещё и с колен поднялись. В общем всё это очень похоже на агонию.
— Стоп-стоп! — Воскликнул Дмитрий, который создал компанию вместе с Егором и Виктором — Что-то я не пойму тебя, Сергей Александрович. — То ты с пеной у рта доказывал мне пару месяцев назад, что экономическая масса Америки такова, что только за её счёт она может выехать из любого кризиса, а теперь, вдруг, говоришь, что это агония. Объясни.
Дверь кабинета открылась и в него вошел, в сопровождении троих охранников, один из которых держал в руке большой кейс, Владимир. Увидев на столе початую бутылку коньяка, он сразу же обиделся и воскликнул:
— Что, трудно было меня подождать?
— А мы тебе сейчас штрафную нальём, Вовчик. — Поторопился успокоить его Егор — Что тебе в банке сказали?
Главный бухгалтер жестом велел охраннику, державшему большой кейс, поставить его на стол и ответил:
— А что там ещё могли сказать? Обиделись, что мы взяли десять лимонов евро налом. Правда, всё же сказали спасибо, что я не завалился к ним без предупреждения, а ещё в пятницу позвонил. У них сейчас со всеми этими взлётами и падениями курсов валют полная запарка. Наличность они стараются никому не выдавать, но мы же для них всё-таки вип-клиенты. Ладно, Серёга, давай выпьем посошок и тебе пора ехать. Свою машину я оставил на улице рядом с аркой, так что сейчас доложу тебе денег рублями из сейфа Егора и поезжай в аэропорт, но сначала давайте всё-таки выпьем. Ну, удачи тебе, Серёга, и трудовых свершений.
Выпив ещё коньяка, Сергей взял свою сумку, в неё Владимир положил два миллиона рублей на мелкие расходы и, попрощавшись с друзьями, вышел из кабинета. Двое парней, ростом даже повыше его и пошире в плечах, вышли вслед за ним. Внизу один из них хотел было взять его баул, но Сергей не позволил. Хотя бы у одного из телохранителей должны быть свободны обе руки. Вместе с этими парнями, он не раз и не два ездил в командировки и был очень дружен. Сергей вышел из офиса и пошел через двор к арке. Был солнечный, не по-зимнему тёплый, февральский день. Обогнув бело-красный полосатый шлагбаум, он вошел в длинный проход, но стоило ему сделать несколько шагов, как впереди всё потемнело, словно небо закрыли грозовые тучи, но Сергей не остановился и решительно двинулся вперёд, думая, что это была внезапно налетевшая метель, но когда сделал ещё несколько шагов, то увидел перед собой не улицу Покровку, а нечто совсем иное и потому пугающее.
Впрочем пугаться-то было не из-за чего, ведь это тоже оказалась улица, но только не московская, а чуть ли не деревенская. Правда, посреди улицы проложены трамвайные рельсы, но дома на противоположной стороне стояли одноэтажные и они показались Сергею очень знакомыми. Подняв взгляд выше и увидев совсем уже знакомый пейзаж, он вздрогнул от неожиданности, машинально попятился назад и обернулся. Сзади он увидел арку, а за ней не московский двор их офиса, чистый и аккуратно прибранный, а какой-то совершенно другой, весь заставленный деревянной тарой и жутко замусоренный. А ещё с этого двора тянуло сильным запахом помойки и Сергей, поморщившись, пошел от арки вперёд. Слева послышалось громкое дребезжанье. Ехал трамвай. Когда он приблизился и Сергей увидел номер и у него сразу же тревожно и болезненно ёкнуло сердце — "Трамвай N 1. Мясокомбинат — Железнодорожный вокзал", было написано на светло-синей табличке белыми буквами.
Впрочем, сердце у него ёкнуло не от того, что из Москвы его каким-то ветром занесло в Пятигорск, куда он должен был приехать после Краснодара. Не испугало его и то, что он в один миг перенёсся с Покровки на улицу Теплосерную, что он сразу же определил как по номеру трамвайного маршрута, так и по домам напротив, мимо которых он неоднократно проезжал. Дурно ему сделалось от другого. Мужичина в трамвае читал газету "Известия". Более того, на первой полосе газеты он даже успел хорошо рассмотреть портрет Брежнева. Сергей огляделся по сторонам и, увидев справа, метрах в ста, вверх по улице, по направлению к центру города, там, где дорога поворачивала в Горячеводск, трамвайную остановку и парковую скамейку под высокой каменной стеной, побрёл к ней, стараясь успокоиться.
Было тепло, что его вовсе не удивляло, ведь в Пятигорске в феврале месяце такое случалось куда чаще, чем в Москве. Тут Сергей мысленно крикнул: — "Стоп! Почему ты думаешь, что это февраль? — И тут же сам себе ответил — Всё правильно, Серёга, это именно Пятигорск, вон и Машук видно справа, между домов и даже канатно-подвесная дорога работает, и на дворе февраль? Похоже, что абрикосы, скоро зацветут, вот только февраль какого года? Судя по тому, что Васильевский остров ещё не застроен, я точно угодил в прошлое и дорогой Леонид Ильич ещё жив. Блин, какой же здесь теперь год и что мне делать? Чёрт побери, на хрена мне всё это сдалось и как я тут оказался?" Он дошел до остановки, поставил на лавочку баул, сумку, снял с себя шапку, расстегнул куртку и сел рядом со своими сидорами, которые ему так и не удалось сдать в багаж. Вспомнив, что по пути в офис выкурил последнюю сигарету и выбросил пустую пачку, он расстегнул дорожную сумку.
Первым делом его взгляд наткнулся на пачки купюр по пять тысяч рублей. Здесь, похоже, они не имели ровным счётом никакой ценности. Сергей затолкал их поглубже и достал из початого блока пачку "Кэмела", но не закурил, а вынул из кармана дублёнки сотовый телефон, включил его и даже не удивился, когда вместе логотипа "Мегафона" увидел надпись "Нет сети". Со смартфоном была та же самая песня. Обе эти штуковины можно было теперь смело выбросить в урну. Увы, но он мог использовать их только в качестве цифровых фотоаппаратов. Засунув смартфон в сумку, он так и поступил, сделав телефоном несколько снимков Горячеводска и старого моста через реку Подкумок. Огорчённо вздохнув, он достал сигарету и закурил, чтобы успокоиться. Мысли в его голове путались и скакали, словно антилопы в саванне. Больше всего Сергея терзала одна мысль, самая главная на ту минуту: — "Чёрт, и ведь вот что обидно, денег нет ни гроша!"
Вскоре к остановке подошел и сел рядом с ним парень лет тридцати на вид, одетый очень уж неказисто, хотя на нём и были надеты костюм бурого цвета костюм и чёрная, водолазка. Сергей в своих чёрных джинсах, дублёнке, английском пуловере и зимних кроссовках, выглядел рядом с ним чуть ли не принцем и ему не понравилось, что он станет сразу же бросаться всем в глаза. Парень, севший рядом, чутко повёл носом и спросил:
— Закурить не найдётся?
Сергей достал из кармана дублёнки пачку "Кэмела", протянул её соседу и молча кивнул головой. Тот вытащил одну сигарету и с уважением в голосе сказал:
— Ого, "Кэмел".
Улыбнувшись, Сергей вспомнил старый анекдот и пробормотал вполголоса, давая парню прикурить:
— Однако, я знаю, что это за зверь. Это кэмел, его курить надо. — Грустно усмехнувшись, он прибавил — Анекдот.
Парень коротко хохотнул и воскликнул:
— Про чукчу анекдот, однако!
Тут в голову Сергея пришла блестящая мысль и он спросил:
— Возьмёшь пару пачек "Кэмела"? Недорого отдам, по трояку. Хорошие сигареты, настоящие, американские, а не какое-то там левое фуфло. — Он чуть было не сказал, что покупал их даже не в магазине дьюти фри, а у знакомого оптовика, завозившего их из Штатов через Мексику и потому на пачках даже не наклеены акцизные марки, но сдержался и лишь добавил — Бумажник где-то посеял. Нужно телеграмму домой дать, чтобы денег выслали.
Парень тотчас полез во внутренний карман пиджака за деньгами, а Сергей расстегнул сумку и прикрыв пакетом две банковские упаковки с никому не нужными, в брежневские времена, российскими деньгами, достал две пачки сигарет. Парень тем временем протянул ему три купюры, одну красную и две потрёпанных, рыжих. Он, явно, претендовал на четыре пачки, смекнул Серёга, хотя даже не знал толком, какие они из себя, советские рубли и червонцы. Сигарет он взял с собой десять блоков, а потому решил не глотничать и достал ещё две пачки, после чего взял мятые купюры и засунул их в карман куртки-дублёнки.
Деньгами Сергей хоть немного разжился, а потому можно было начать думать, что делать дальше, ведь помимо того, что он оказался в прошлом без денег, у него ведь фактически не было также никаких документов кроме тех, которые датированы двадцать первым веком. В веке двадцатом это обязательно вызовет множество вопросов у первого же встречного. Причём вопросов крайне нежелательных. Вскоре подъехал трамвай номер четыре и он сел в него, хотя до центра города было идти пешком всего десять минут, но ему не хотелось тащиться по такой жаре с баулом в руке и тяжелой сумкой через плечо, да, ещё и в гору и лишь от Цветника с горы, а потому, проехав всего две остановки и заплатив кондуктору за это аж целых три копейки, он вышел из трамвая и направился к ресторану "Центральный". Есть ему не хотелось, но в нём он надеялся поправить своё финансовое положение. Сергей вошел в ресторан, подошел к гардеробу, достал из сумки блок сигарет, положил его перед гардеробщиком и спросил равнодушным тоном:
