Повод для знакомства

— Паранджу, в смысле? — нет, я, конечно, понимаю, что форма Исследовательского Корпуса выполнена из облегающего черного материала, но из декольте же ничего не вываливается? Из обнаженных участков кожи остаются только запястья, кисти рук, шея и голова.

— Нет, вы...

И в этот интригующий момент нас прервала корабельная сирена тревоги. Она означала, что радиусе достижимости появился корабль, двигающийся по сходящейся траектории, и не отвечающий на позывные автопилота. Кто из нас оказался на управляющем мостике раньше, сказать не могу.

Я потянулась к переговорному устройству.

— Нужно срочно переключатся на ручное управление и уходить в гипер, — лицо раба утратило какие-либо признаки веселья. Передо мной был тот человек, которым он являлся по сути — военноначальник, который привык, чтобы ему подчинялись.

— Оставь панику.

— Это ты тупить перестань! Это гердийские пираты! Они не ведут переговоров. Хотелось бы увидеть тебя в моей роли, но не такой высокой ценой.

— Никто не может схватить меня на моем корабле, — с достоинством ответила я, но об этой шайке мне было известно, и соответствующий поисковый запрос на тип звездолета был отправлен.

— Тем хуже. Как только они поймут это, просто уничтожат корабль. Мое желание переспать с тобой не распространяется на совместный вечный сон в братской могиле посреди открытого космоса.

Поисковик выдал информацию почти мгновенно, опознав корабль. Я переключилась на ручное управление.

— Дура упертая! — выкинул он меня от пульта. — Делай доступ на меня. Быстрее, блин, теперь придется еще и отстреливаться. Твое дело — заниматься тычинками-пестиками. Воевать здесь буду я, — он рванулся щелкать переключателями, отталкивая меня в кресло второго пилота. Чему я удивляюсь, он же наверняка все это время планировал побег.

— На счет "тычинки" ты явно скромничаешь, — не удержалась я, голосом переводя корабль в боевой режим и обеспечивая рабу ограниченный доступ к управлению.

На несколько секунд тот оторвался от мониторов, уставившись на меня, чтобы после уже ни на что не отвлекаться. А, еще гаркнул: "Пристегнись!"

О, я могла бы бесконечно наблюдать за его точными, выверенными движениями и сосредоточенным профилем, слушая как музыку глухие ругательства, смысл большей части из которых могла только угадать по интонации. Могла бы, если бы меня не мотало так из стороны в сторону, волосатый грах тебя подери!

И тут на одном из мониторов внутреннего слежения мой глаз уловил нечто странное. Боевой режим запустил усиленный модуль внутреннего сканирования. И на экране в рубке было ТРИ объекта. Я, раб и... пятно протопласта, колеблющееся вокруг пилота, как пламя свечи.

Я — гений! Нет, я даже круче, чем гений! Теперь я знаю, что стабилизирует эти чертовы бактерии. Разумный протопласт! Образуется симбиотическая тирада: человек-бактерии-протопласт. Итиж твою лысый грах на солнечный ветер, это же триада "вещество-энергия-информация"!

* * *

Потрепанный, но живой, мой кораблик выскочил из гипера. Звезды, а опять вижу звезды! И они не дергаются по иллюминатору от очередного взрыва на обшивке. Раб обессилено распластался в кресле пилота.

— Как ты общаешься с ним?

— С ке-ем? — простонал раб.

— Ну, со своим... протопластом. Как ты, кстати, его называешь?

— Ты ее видишь? — раб настолько удивился, что, кажется, забыл, что смертельно устал.

— Я — нет. Я бы скорее подумала, что у меня галлюцинации от общения с тобой начались. "Видит" корабль.

— Не-е, это у меня от общения с тобой скоро крыша съедет. Вот замочил бы ту тварь, что отправляет молодых девчонок в одиночестве путешествовать по космосу.

— Это ты про меня? Во-первых, я не намного моложе тебя. Тебе сколько, лет тридцать?

— Тридцать два.

— Во-от, а мне двадцать семь. Во-вторых, у меня отличный корабль и прекрасная летная и боевая подготовка. Конечно, с твоей не сравнить, — в его глазах заблестело удовлетворение, — но она позволила мне успешно проработать в таком режиме пять лет.

— ПЯТЬ ЛЕТ???

— Ну, и в-третьих, я не путешествую, я нахожусь в дальней экспедиции. Я — одна из самых успешных капитанов Исследовательского Корпуса Китиары, мною собрано более 15 тысяч генетических карт класса "А" и три тысячи карт класса "Экстра". А за тебя меня вообще к награде представят. А то и на Домбелевскую премию выдвинут.

— Я вот порой не знаю, чего хочу больше: то ли придушить тебя, то ли оттрахать. Впрочем, в данном случае это практически одно и то же, — устало проворчал раб.

— Это ты мне своими микроскопическими друзьями угрожаешь? Глупости какие! Я еще в первый день твоего пребывания на борту синтезировала антибиотик от них. Это техника безо...

Договорить мне не дали. Раб уже склонился надо мной, выдыхая мне в губы:

— Так какого же, твоими словами, лысого граха, я терпел все это время?

Я с трудом отвернула лицо в сторону:

— А ты не боишься последствий, раб?

— Не-а. Во-первых, мое желание уже сильнее любого страха. Во-вторых, ты сама меня хочешь. А в-третьих, я уже три дня как взломал корабельный комп, — радостно закончил он, уверенным поцелуем лишая меня возможности ответить.

Ладно, не буду отвечать. Зачем его в такой момент огорчать известием о полной автономности каждого элемента безопасности на корабле?

* * *

Тридцать два года раб прожил не зря. Целовался он божественно, руки у него росли из правильного места (кое-что другое тоже росло... буквально на глазах), и что нужно делать с женщиной в постели, чтобы ей там было не скучно, знал. Наскоро избавившись от одежды, мы перешли к более близкой дружбе телами. Что скрывать, мне были приятны его запах, его прикосновения, его темперамент. Я вновь чувствовала себя живой. Я чувствовала себя женщиной. Возможно, все дело в продолжительном целибате, а может... А может, хватит уже рефлексировать? Я, в конце концов, тоже не вчера родилась, и не сегодня лишилась невинности.

* * *

Я устроилась головой на его мускулистом животе и заново прокручивала в мозгу ощущения от только что пережитого. Совершенно точно это был лучший секс в моей жизни. Его стальное тело вбивается в меня, глаза неотрывно смотрят словно в душу, и его то ли стон, то ли хрип: "Властью. Меча. И. Света. Ты. Моя" И рык завершения, и дрожь тела под моими руками. Это уже после того, как я пару раз кончила. Мда, неплохо развлеклась...

— Скоро тебе станет больно. Сначала резь внизу живота, потом начнет ломать все тело. Самое время воспользоваться лекарством, — виновато произнес мой соблазнитель, вороша пальцами мои волосы.

— Пока меня ломает только лень. Вот когда начнется, тогда и "торкнусь".

Повалявшись еще с полчаса и не обнаружив обещанных симптомов, я спустилась чуть ниже и повторила опыт сбора семенного материала. Правда, используя более изощренную методику. На концовке в качестве спермоприемника таки использовали всю ту же меня. Не без удовольствия обеих сторон. Симптомы не появились. Приняла душ — не совсем так, как планировала. Нужно бы урезать в рационе белковые продукты. Или не нужно? Отбившись от обеспокоенного любовника, пошла работать. А симптомов все нет и нет. И только через несколько часов до меня дошло.

— Расслабься ты уже. Ничего мне не будет.

— Ты вспомнила, что приняла лекарство раньше?

— Нет, просто ребенок глушит все отрицательные эффекты.

— Какой ребенок? — среди множества эмоций, отразившихся на лице раба, недоумение всё же превалировало.

— Ну, собственно, технически, он пока является плодом.

— Ты беременна? — недоумение начало уступать первенство ярости.

— Ну, вроде как да. По крайней мере, имплантация прошла успешна.

— И кто же счастливый отец? — теперь победил сарказм.

— Понятия не имею, кто СЧАСТЛИВЫЙ отец. Во всяком случае, ТАК тебя сейчас назвать нельзя.

— Ты на что намекаешь? — недоверие.

— Да ни на что я не намекаю. Просто не выбрасывать же здоровый эмбрион. Да и планировала я завести ребенка при подходящем материале.

— Выходит, я подходящий материал? — усталость. — Я тебя убью. Вот родишь мне пацана, и убью.

— Причем здесь пацан? Очень хорошенькая девочка, блондинка, как ты, но цвет глаз мой. Здоровая, с интеллектуальной специализацией. Самое моё.

— Кончай фантазировать, партизанка. Иди сюда.

— Почему фантазировать? Я просчитала ее карту, — но к нему все же подходить остереглась.

— Может, ты все же поинтересуешься, как меня зовут?

— А зачем? Секс, даже самый волшебный, еще не повод для знакомства.

— А ребенок? — глаза пылают, губы сжаты.

— Ты о чем, раб? На моей планете более 60% беременностей начинаются в Банке спе...

Дверь в исследовательский бокс захлопнулась с оглушительным стуком. Хорошо, что наши корабли такие крепкие. Плохо, что я собственными руками, точнее, языком, лишила себя великолепного любовника. С другой стороны, языком-то как раз я поработала весьма неплохо... Короче, сам дурак.

* * *

Через пару дней мой несостоявшийся постельный партнер все-таки заговорил. Сначала по бытовым мелочам, а спустя еще пару дней задал тот вопрос, которым, видимо, мучился все это время:

— Как получилось так, что мы на Иристане не знали, что ребенок может защитить женщину от болевого шока слияния?

— Может, все дело в том, что у вас просто никто не догадался сначала женщину забеременеть, а потом уже поиметь, — не без ехидства заметила я. — А кстати, как у вас решают эту проблему?

— У нас для этого в каждом клане есть своя эйтна — женщина, способная влиять на принятие женщиной микрофлоры.

— И они же способны общаться с вашими протопластами, так? По твоему "ее" я могу предположить, что они женского пола.

— Женского рода, но мужского пола. Мы называем их Тенями. Да, эйтны способны управлять ими.

— Я всегда знала, что я гений, но мне никто не верил, — скромно заявила я. На его недоуменный взгляд пояснила: Я еще во время боя догадалась, что Тени участвуют в стабилизации вашей микрофлоры. А исходя из того, что у каждого клана своя эйтна, осмелюсь предположить, что существует несколько штаммов. Эх, мне бы...

— Даже не смей думать. Им члены по корень вырву, а тебе руки. Даже если мне придется потом до конца жизни тебя с ложечки кормить.

— Ага. А жен инвалидов до конца жизни трахать.

— Это типа ревность?

— А что такое ревность?

— Это когда хочется повырывать чужие члены нахрен.

— Не, у меня нет желания повырывать чужие члены нахрен. Так что не ревность.

— Ладно, оставим эту тему. Почему ты не посоветовалась со мной относительно ребенка?

— А почему я должна была советоваться с тобой?

— Вообще-то, насколько я понял, ребенок и мой тоже.

— С точки зрения наших законов, кроме генетического родства, ты не имеешь к этому ребенку никакого отношения.

— А как же твой муж?

— Слабая попытка выяснить мое матримониальное положение? На нашей планете просто нет института брака.

— А как же вы детей воспитываете?

— Хорошо воспитываем.

— Без отцов?

— Ой, увольте меня. Статистика показывает, что в 60% патриархальных семей отцы практически не участвуют в воспитании. А в случае двадцати из сорока оставшихся — лучше бы и не участвовали. Судя по твоему возрасту, и если я правильно поняла твой социальный статус, у тебя должно быть штуки три жены и детишек не менее пяти. Я права?

— Ну а если и так? — с вызовом ответил борец за права отцов.

— Ну и много ты проводишь с ними времени?

А возразить-то ему особо и нечем...

— А ваши-то вообще своих отцов не знают. Растут маменькины сынки-бесхребетники да дочки-брошенки.

— Ты судишь по тому обществу, в котором вырос. Где женщина без мужчины существо нищее, беззащитное и несчастное. У нас женщина-мать — это звучит гордо. Мать здорового, сильного, красивого, счастливого ребенка. Правительство поддерживает деторождение. В конце концов, дети — это наш основной экспортный продукт, — улыбнулась я.

— Вы продаете своих детей?!

— Зачем же продаем. Просто наши девушки и юноши — самые желанные партнеры в мире. Хорошо воспитанные, ценящие семейные узы, с прекрасным образованием и физической подготовкой. Кто не захочет пройти свою жизнь рядом с таким человеком?

— Почему же тогда ваши детки от вас улетают? — его голос сочился нескрываемым сарказмом: "Вот тут-то я тебя и подловил".

— Ресурсы нашей планеты уже давно исчерпаны. Несколько веков назад наша, некогда патриархальная, технократическая цивилизация после очередной кровопролитной войны оказалась на грани гибели. И тогда женщины, оказавшиеся в большинстве, взяли власть в свои руки. Только жить нам было не на что. Да и почти некому большая часть детей рождалась с уродствами. Тогда-то и была заложена программа генетического возрождения. Около восьми поколений потребовалось на то, чтобы население планеты стало таким, как сейчас: молодым, красивым, полноценным. А наши достижения оказались весьма востребованными. Но ни за какие средства нельзя полностью восстановить природный потенциал самой планеты. Поэтому правительство поддерживает политику эмиграции молодежи. Правда, куда бы ни уезжали наши ребята и девчата, они всегда сохраняют гражданство Китияры. И платят налоги кстати, более чем гуманные.

— И что, на ваш процветающий мартиархат никто не покушается?

— Это чревато. И дело не только в уникальности наших услуг и том, что нас очень ценят на планетах Союза. Все наши граждане являются военнообязанными, имеют пилотную подготовку и владеют продвинутыми навыками самооброны. Поверь, быть красивым — дело хлопотное. Представители вашего хваленого патриархата стараются ни в чем себе не отказывать. Ну и кроме того...

— ...с такой разветвленной внешней агентурной сетью можно предотвратить любое вторжение, — закончили за меня. Сразу видено стратега.

— Молодец, догадался. Сходи возьми в пищеблоке конфетку, — и я вернулась к своим исследованиям. А стратег то ли пошел за конфеткой, то ли задумался о своем, о мужском.

* * *

В ту же ночь произошло примирение. Я проснулась от того, что со спины меня прижимали к себе крепкие мужские руки. Собственно, я не возражала. Хотя, чисто с профессиональной точки зрения, может и зря. За последние пару дней "холодной войны" рядок стаканчиков в криокамере существенно пополнился. А ведь нужно еще и о качестве материала заботиться. Это значит, что необходимо делать перерывы, чтобы сперматозоиды успевали вызревать. Пришлось применять военную хитрость. Сначала после бурных воссоединений я пыталась цеплять сперматоносца за живое, после чего он обижался на меня по несколько дней кряду, но вскоре у на мой яд у него начал вырабатываться завидный иммунитет. И хотя на самом деле беременность проходила на диво легко, хочешь не хочешь, а пришлось время от времени изображать токсикозирующую страдалицу. Скорее "не хочешь". Потому что с ним было просто хорошо, лысый грах меня возьми!

По истечению очередного месяца нашего совместного полета передо мной встала неотложная проблема дозаправки. С одной стороны, я закономерно побаивалась того, что может учинить мой пленник, с другой — на вакууме далеко не улетишь. Да и привести в порядок корабль следовало, стычка с пиратами не прошла для него бесследно — поражаюсь, что он все еще тянет. В итоге я пришла к выводу, что приземление неминуемо.