| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я взвесил в уме две картины — На одной красовался оперативник конторы вместо работы штампующий конфети, на другой Майкрофт чего-то тот недоговаривал. Вторая картина выглядела более достоверно.
— Естественно он темнит. Он же политик.
Лейстрейд хмыкнул.
— И потом, при всей нашей любви к Майкрофту, мы же не можем не помощь Холмсу.
— Чего ж не помощь, поможем, чем можем. Всяко интересней, чем в участке париться.
Последняя фраза натолкнула меня на мысль заехать за доктором Фаркером, передать ему часть из выданных Майкрофтом министерских денег, и попросить немного последить за практикой, благо он знал ее лучше меня.
Следующий наш разговор состоялся пару часов спустя, в моей старой комнате на Бейкер-Стрит. Я безуспешно рылся в столе, пытаясь отыскать хоть что то, Появившееся за время моего отсутствия, Лейстрейд же занимался несвойственным ему занятием — читал переданные Майкрофтом папки.
Видно было что чтение доставляет ему истинное удовольствие.
— Ватсон, мне начинает казаться что Майкрофт в чем то прав. Более ерундовой ерунды я не смогу придумать даже за золотой северен.
Я повернулся к нему, отряхивая сюртук от пыли. Лейстрейд продолжал веселиться.
— Достоверный случай дальневидения. Какой то хмырь, начал видеть то что происходит на другом конце земли. Лис хотел проверить, будет ли он видеть, что-то другое, если его перевезти в Лондон. И эти люди урезают мне заплату.
— Ну, если бы он видел в Лондоне что-то другое, тогда разобравшись в этом, мы могли видеть что происходит на другом конце земли.
— И подсмотреть, что происходит на военных заводах Германии. Все что придумывает Майкрофт обычно кончается именно этим. Внезапно Лейстрейд начал тереть глаза кулаками, бормоча при этом — Ватсон, Ватсон что это.
Я подбежал к нему, и посмотрел в глаза. Эти красные глазки я мог бы узнать из тысячи других, но ничего необычного в них не было.
— Я кажется вижу остров с негритянками. Они купаются нагишом. Отвезите мня в Глазго за счет правительства.
— Идиот. Такие как ты служат основной причиной закупорки сосудов мозга. Я то думал, что ты затащил в глаза, какой ни будь из реактивов Холмса.
На шум в комнате вплыла мисс Хадсон.
Естественно она была не в курсе дел Холмса, сообщив, только что, Шерлок вышел как обычно, пару недель назад, и с тех пор он, вероятно, отсутствует.
— Посетители? Как обычно надоедливы и докучны. Особенно её достал попрошайка, которому Холмс задолжал.
Лейстрейд и я вскочили.
Нерегулярные с Бейкер-Стрит. Холмс часто нанимал сопляков выяснить ему что ни будь, не без основания считая что мелкий проходимец обойдется дешевле большого, а вот подозрений вызовет много меньше.
Я выглянул в окно. Так и есть. Оборванец, одетый как куль с тряпьем, торчал под окнами. Поманив его пальцем, я увидел ответный жест рукой, но пару минут спустя жадность взяла верх над осторожностью.
Естественно первым делом он потребовал свой гонорар. С его слов Холмс обещал ему 10 шиллингов. Еще пару он хотел за просрочку платежа. Лейстрейд недовольно посмотрел на меня, когда я вытащил из кармана кошелек.
— А как ты запоешь, парень, если я упеку тебе в каталажку?
— Я не парень, я Элиза Дулитл. И в каталажку ты меня не упечешь.
— Мне бы твою уверенность в завтрашнем дне, Элиза.
Я остановил пререкания, щедрым жестом выделив десятку из министерских запасов. По обрадованному лицу Элизы легко читалось, что она получила много больше ожидаемого.
— А вы гораздо щедрее Доджсона.
— Не заговаривай мне зубы.
Из рассказа следовало, что Холмс нанял её следить за какой то лавкой, возле Холборна. Это мне не о чем не говорило, но среди папок одна имела подзаголовок "Волшебная лавка".
В ответ на мою просьбу накормить растущий организм завтраком, поднялся, как не странно, Лейстрейд. Поблагодарив, он удалился на кухню. Тяжело вздохнув, я сформулировал свои указания более точно, и углубился в чтение дела.
* * *
Парой часов позже я поднялся с кресла с гудящей головой. Честно скажу — я никогда не считал себя тупицей, но должен признать — то, что я прочитал, не давало никаких зацепок к поиску пропавших Лиса и Холмса. Более того, скрипя сердцем, я должен был признать правоту Майкрофта — эти папки, несомненно, украсили бы музей творчества душевнобольных, организованный одним из моих сослуживцев, работающим в Бедламе.
Возьмем Волшебную Лавку на Риджент-стрит. Для жителей Лондона — само название места, где расположена лавка, уже служит достаточным основанием обойти её по другой стороне улицы. Этот район славится сотнями лавок, предлагающих бездарные копии известных картин, цыплят в патентованных инкубаторах, библии, напечатленные на шелке и загадочные изделия из моржового уса, снимающие боль в спине при ношении под одеждой — полный набор дорогих, но гарантированно бесполезных изделий.
Впрочем, надо отдать должное прохиндеям. Как правило, они не опускались, до прямого обмана. Заказав, по почте, цветной протрет королевы, напечатанный на самоклеящейся бумаге за пару шиллингов, вы получали однопенсовую марку. А что? Портрет королевы — в наличии. Напечатан в три краски, на самоклеящейся бумаге. А что касательно размеров, никто ведь, вам не обещал, что портрет, будет большим, не так ли?
Далеко ходить не надо — они как то раз, сумели одурачить самого Холмса. Читая, правила компании лотерей 'Английское Лото', Холмс обнаружил лазейку, гарантирующую ему, главный приз. Он скупил пачку лотерейных билетов, потратив несколько тысяч, но сумел выиграть главный приз — миллион фунтов стерлингов. Радость, впрочем, была недолгой — по условиям лотереи, Холмс должен был получать, по фунту, ежегодно. В течении миллиона лет.
Все это рекламировалось в Таймс и добром десятке других иллюстрированных газет. Меня всегда интересовал психологический портрет покупателя подобных вещей. Он должен быть одновременно умным — так как подобные безделушки недешевы, а заработать деньги в наш век непросто, и одновременно глуп, раз способен заплатить пару гиней за многоразовую Уайт-Хольскую пилюлю.
Большую часть папки занимал опрос одного из сотрудников Министерства по делам колоний. Парочка приложенных характеристик описывала вышколенного чиновника, примерного семьянина, живущего по маршруту министерство, клуб, дом. Считать, что человек с такими рекомендациями и таким постом начнет показывать фокусы в толпе — абсолютно нелепо. Однако, показывая своему сынишке своё рабочее место — наш фигурант отпросился пораньше и захватив для анализа ряд особо секретных отчетов, поехал домой. Доехав до Оксфорд-стрит, он отпустил кеб, решив прогуляться, и купить подарок сыну.
Логическая часть истории на этом прерывалась, чтоб возобновиться часом позже, когда полисмен В. Хорн обнаружил нашего клерка, в окружении улюлюкающей толпы. Весело смеясь, он, вытаскивая секретные отчеты, и кидал их в воздух. Это и заинтересовало аналитиков конторы. Что в целом, неудивительно. Мы с Холмсом часто сталкивались с попытками украсть секреты министерств или частных лиц. Сталкивались и с попытками уничтожить компрометирующие материалы. Но это был первый случай, на моей памяти, когда секретные отчеты были взяты с целью превращения в бумажных голубков.
Объяснительная записка чиновника, вопреки названию, ничего не объясняла. Из неё следовало, что он заинтересовался объявлением в газете, предлагающем купить 'Младенца, плачущего совсем как живой'. Объявление было заботливо подшито тут же — младенец и другие игрушки предлагались под заголовком "Купи и удивляй друзей!". Редкий случай, когда реклама не врала. Купивший игрушку чиновник удивил не только друзей, но и начальство, аналитиков конторы, а теперь и меня. Зайдя в лавку, чиновник увидел странные и нелепые фокусы, после чего начинался откровенный бред. Выглядело это как представление факира — вот только описанные фокусы было невозможно объяснить двойным дном шляпы и зеркалами под столом. Тут я на секунду задумался. Мне внезапно показалось, что я забыл, что-то важное. Что-то связанное с объявлением в Таймс. Но это послевкусие, как после выпитого бокала коньяка всего секунду вертелось в голове, и я махнул рукой. Вспомню в своё время.
История и так выглядела загадочно, и самое главное, бесперспективно с точки зрения наших поисков. Это я и сказал, выйдя на кухню. Пока я читал, Лейстрейд, где-то откопал колоду карт и резался с Элизой в безик, ставя на кон окаменевшее печенье миссис Хадсон. При мне он проиграл чайник чаю, и побежал заваривать. Я вздохнул и подошел к окну. Идей у меня не было совершенно.
— Мистер Ватсон.
Я повернулся. Элиза сидела на стуле в позе йога, держа в руке надкусанный полумесяц печенья.
— Шерлока про.. теряли? Хотите научу как искать надо?
От неожиданности я кивнул. Вид у Элизы был донельзя серьёзный — ни дать не взять ученая маленькая леди, переодевшаяся на карнавале в замарашку.
— Когда я, теряю башмак, я всегда встаю посреди комнаты и думаю, куда бы я спряталась, если бы была башмаком. Башмаки прячутся под кроватью, ложки и вилки — под плитой. Понятно?
Я задумался. Несмотря на явный абсурд, идея мне понравилась. Вот правда, чтоб найти Холмса, мне придется думать как он, чего я, да и наверное, никто в Англии, не может. Увы, я способен лишь тупо копировать его методу.... Тупо копировать... тут передо мной замерцал луч надежды. Я могу просто повторить его действия. Холмс пропал, идя по следу Лиса. Значит, я пропаду, идя по следу Холмса. Или не пропаду. Все-таки нас было двое, да и принять дополнительные меры по страховке было не сложно. Главное повторить расследование Холмса, в надежде, что похититель попытается похитить и нас. И быть наготове.
Пока я размышлял, Лейстрейд успел принести чай, и внимательно наблюдал за жующей Элизой.
— Ватсон, интересно, если бы я ей ведро чая принес, она бы и ведро выдула?
— Лейстрейд, прекращай балаган. Если девочка лопнет, то тебе потом будет стыдно. Одевайся. Мы выезжаем для осмотра места преступления. Элиза — это тебя тоже касается. Покажи нам, за какой лавкой тебя просил присмотреть Шерлок.
Элиза выразительно вздохнула, и свернув из газеты кулек, высыпала в него сахар из сахарницы. Мы переглянулись, но промолчали. Однако, когда мы стали выходить, Лейстрейд, не говоря не слова подпер дверь ногой и посмотрел на Элизу. Еще раз, театрально вздохнув, она выложила, из глубин клифта, чайную ложечку и каминные часы.
Вскоре мы вышли на улицу, и разбудив извозчика, отправились Риджент-стрит.
Вот, правда, доехать до места у нас не получилось. Элиза знала город значительно лучше сонного йоркширского возницы, и начала указывать ему, как срезать. Мы действительно счастливо избежали пары пробок, но потом удача отвернулась от нас. Поверив в путеводный гений Элизы, возница въехал в диагональный переулок, и насмерть застрял в арке под домом.
Возница молчал, зло сверкая глазами из под кустистых бровей. Видно было, что только присутствие Лейстрейда, в котором он простонародным чутьем угадал инспектора Лондонской криминальной полиции, удерживает его от возмущенных воплей. Мы вылезли, язвительный Лейстрейд витиевато поблагодарил за поездку. Я же, чувствуя некоторую вину, откупился повышенными чаевым. Осторожно протиснувшись мимо объедающей герань лошади, и пройдя четверть мили, мы оказались прямо во дворе дома, в котором, по уверению Элизы и располагалась волшебная лавка.
В выходящем во двор окне не было видно ничего необычного. Я встал на опрокинутый угольный ящик и заглянул в окно. Примерно с тем же эффектом — сквозь немытое стекло виднелась классическая лавка чудес и фокусов, где шалунам всех возрастов продавались леденцы с перцем, пукающие пакеты различных размеров и тональностей, шары уйди — уйди, гуттаперчевые сопли, волшебный табак, и тому подобные безделушки. Надо было войти и разобраться самостоятельно.
— Ну, Элиза, спасибо. Если твои услуги нам еще понадобятся, мы обязательно к тебе обратимся, сказал я. Можешь идти. Элиза незамедлительно надулась. Я присел на корточки. Что-то в этом оборванном чертенке приковывало взгляд. Ну, неужели ты думала, что мы будем постоянно с тобой возиться? Беги домой. К маме.
Элиза отвернулась, но не уходила. Лейстрейд потянул меня за рукав.
— Ватсон, тебе пора завести своих детей.
— Лейстрейд, вот только давай без советов на эту тему. Подаренный тобой на мою свадьбу трактат нашла служанка, и я был вынужден соврать, что это анатомическое пособие по вправлению вывихов. Лейстрейд прыснул.
Так беззлобно переругиваясь, мы обошли дом, и вошли в сверкающее зеркалами парадное. Закрыв за собой дверь, я подумал, что в эту дверь месяцам раньше возможно вошел Холмс. После чего, пользуясь любимым оборотом речи Лейстрейда, он 'внезапно и плавно исчезнул из глаз'. Бывает такое ощущение — когда, летя с горы на велосипеде, замечаешь в колее камень. Цепляешься за руль, сердце уходит, куда то в пятки, но отвернуть или затормозить выше твоих сил. Войдя я решил извинится и вернуться с подмогой. Но вместо этого огляделся.
Мы оказались в небольшой пустой и полутемной комнате, полной зеркал. Кривые, косые, вогнутые зеркала отражали наши искаженные лица со всех стен. В одном из них необычно приземистый коротышка инспектор стоял возле неестественно вытянутого человека, в котором я по одежде узнал себя. Чтобы сравнить я посмотрел на Лейстрейда, механически отмечая странный, до боли знакомый медицинский запах.
Опасность. Этот запах напоминал мне о крови, оторванных конечностях, войне, полковой операционной. Еще толком не вспомнив, я решил выйти на воздух, и сделал шаг к дверям. Лейстрейд тоже что то заподозрил, и развернувшись взялся за дверную ручку. Ручка не поворачивалась. Коротышка инспектор, повис на ней, и мне, несмотря на всю серьезность, друг стало смешно. Лейстрейд повернулся на мой гогот, и тоже залился смехом.
— Ватсон, дверь заклинило. Говоря эти серьёзные слова он буквально давился со смеху.
— Ничего страшного, смеясь и держась за живот, выдавил я.
Мы обнялись как друзья детства, и стали хохотать, стукая друг друга по спине. Потом, давясь со смеху, сползли на пол. Не знаю — чем бы кончилась наша истерика, если бы в ту же самую секунду стекло двери не разлетелось на мелкие осколки. Потом так же разбилось нижнее стекло, и стекла окон.
Стал слышен возмущенный гул толпы. Мы сидели на полу спиной к спине, и устало вздыхали. Смеяться больше не хотелось. Первым пришел в себя Лейстрейд.
— Ватсон. Что это было?
— Веселящий газ. Я все-таки вспомнил запах.
Лейстрейд тяжело встал, отряхнул битое стекло с сюртука и вышел на улицу. Как обычно собралась толпа. Дюжий постовой держал за шкирку на вытянутой руке возмущенную Элизу, которая в знак протеста сложила руки на груди. Лейстрейд быстро показал ему бляху инспектора и дал какие-то ценные указания на ухо, после чего постовой вытащил свисток и начал оглушительно свистеть, вызывая подмогу.
* * *
Потом был отдых в кофейне. Мы с Лейстрейдом пили крепкий кофе, Элиза доедала четвертое пирожное. Вид у неё был как у кошки, схарчившей соседского попугая, и наблюдающей как за это наказывают дворовую собаку. Посетители изредка оглядывались на столь странную компанию — двух хорошо одетых мужчин с уважением угощающих пирожными малолетнюю чумазую оборванку, но вмешиваться в чужую жизнь в Англии не принято.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
