Книга 12 Трикстер/сюжеты для героя/

Смин посмотрела на нее с оттенком безумия во взгляде. Она с опозданием поняла опасность и неизбежность такой компании. Взгляд остекленел, будто Эл прозрачна, нереальна. будто кошмар предыдущего мира пришел следом.

Эл думала о том же. Смин для Эл, волей случая, — единственная ниточка связи с этим миром. Глазастый зверь настаивал на переходе, эти обитатели миров умны, если не сказать мудры. Зверушка не по приходи животного впихнула Эл в проход. Сокрушать не имело смысла.

Легкой оплеухой Эл вернула Смин из грез в реальный мир.

— В поместье кто?

— Не знаю, — ответила Смин с запинкой.

— Кумон быстро доберется куда надо?

— Мне все равно, куда он доберется. Быть вместе нам опасно.

— У тебя есть силы на дорогу?

— Тебя это заботит?

— Мне придется тебя тащить и возможно в переход. Я могу пойти с тобой, а могу не ходить, — сказала Эл фальшиво безразличным тоном и посмотрела вдаль.

Смин тоже осмотрелась вокруг, осторожно потянула пластинку из пальцев Эл. Она манипулировала с устройством, двигала и тянула что-то, направила наверх холма, пластинка затрещала, издала звук похожий на щебетание охрипшей птички.

— Энергия перехода на холме действует на прибор, нужно уйти отсюда. Указала Смин в другую сторону. Если мы переберемся через лощину, от камней до темноты дойдем до границы наших владений, — ответила Смин, в голосе ее слышалась неуверенность. — Лучше оказаться там утром. Кумон первым обнаружит себя и все расскажет. Если известие нас опередит, это будет лучшим исходом. Там нас будет кто-нибудь ожидать. Так будет естественнее. Не знаю, как я оправдаюсь за все это. За все это. Ты должна мне помочь.

— Ты только что не хотела моей компании. Как ты оправдаешь мое появление?

— Кумон пусть оправдывается. Он меня бросил. Жрец погиб из-за него. Пин погиб из-за меня, — безучастно констатировала Смин. — Еще. Мы бросили там Бадараси. Ты собираешься представиться великой?

У Смин определенно были собственные мысли и критерии ответственности за эту вылазку.

— Нет. Смин. Давай так договоримся. Я спасла тебе жизнь. Если она все еще имеет для тебя цену, ты не выдашь меня, не попытаешься устроить мне ловушку или предать. Ты поклянешься. Если нарушишь данное слово, то кара будет суровой. Мою смерть или пленение Владыка не простит этому миру. Ты понимаешь это?

Смин кивнула уверенно, как ребенок дающий слово не шалить. Глава 2 Хорошее происхождение Собственные силы Смин скоро закончились. На одном из отрезков пути девушка легла на землю и отказалась вставать. Эл встряхнула ее, сообщив немного энергии. Последствия озадачили Эл. Смин начала бредить наяву. В сумраке она потеряла ощущение реальности. Воспаленное воображение реконструировало сцены схватки со зверем, смерть Пина, падающую с плеч голову Исмари, снова зверя, который кинулся на Кумона. За всем этим стояла серая фигура в высоких сапогах с грозным лицом, с пятнами синяков на скулах, с голосом, который заставлял слушаться, с глазами темными, как ночное небо. Свои переживания Смин облекала в предостережения несуществующим спутникам. Она все еще плутала в ночи другого мира. Когда бред сменялся периодами прояснения, Смин обнаруживала рядом живую великую, отказывалась идти дальше, кидалась перед ней на землю в религиозном припадке, умоляя о пощаде. Смин весьма внятно объясняла причины поведения ее собратьев по миру. Так они сообща придумали более-менее приемлемую легенду, кем Эл является. К середине ночи Эл показалось, что она не помогла, а свела девушку с ума. Она перестала выглядеть врагом, а приобрела в сознании Смин образ посланницы Владыки с определенной миссией. Смин, при всех странностях поведения, не теряла ориентацию в пространстве, воспользовалась указателем и нашла проход внутри мира, а под утро нашла поместье. Наступал рассвет, окутывая здание перед ними вязью сумеречных силуэтов. Вокруг росли редкие деревца и густой кустарник. Ни границ, ни заборов, ни дорог. Запертые двери и окна дома имели вытянутые формы. В глазницах окон не было света. Дом оказался небольшим, в два этажа с вытянутыми архитектурными формами фасада. Эл шумела, пока тащила бесчувственную Смин к двери. Дом ожил тусклыми вспышками огоньков в вертикальных прорезях окон. Перед ними поспешно появились шестеро в одинаковой форменной одежде. Смин подхватили на руки и понесли в дом. Один из встречавших обернулся и жестом пригласил Эл войти за ним. С незнакомкой никто не заговорили. Эл осталась стоять в узком помещении то ли холла, то ли прихожей. Пространство сразу за входной дверью образовывал широкий коридор в обе стороны с темными стенами строгой отделки. Он тянулся от угла до угла, образуя галерею, так схожую с дворцовыми элементами другого обитаемого мира, что сходство Эл подметила мгновенно. Пространство освещали шесть шаров на подставках по три с каждой стороны. Света было достаточно. Эл с удовлетворением отметила, что такой тип освещения ей известен. Шары изготавливали из местного минерала, заряжали энергией, и те светились довольно долго. Из-за правого угла показалась массивная фигура в одежде до пят, опоясанная кушаком с вышивкой. Громоздкий человек неспеша и вальяжно, сообразно грузности тела, шел к ней. — Что случилось? — задал вопрос этот молодой внушительный мужчина. Его выговор походил на речь Смин и Кумона, жрец Исмари изъяснялся тягуче и властными интонациями. Перед ней не жрец. Добротная красивая, вероятно, светская одежда, манеры хозяина. Он был ниже ее ростом, круглое лицо лоснилось, выглядело не грозно, усталый взгляд и ленивый голос. Он изобразил фальшивую строгость, потому что она не торопилась отвечать. Он отводил взгляд, но через пару мгновений глаза его опять шарили по ее одежде и лицу. Эл ответила упрямым взглядом, и толстяк заметно вздрогнул. Его поведение показывало нервозность и подозрение. — Капитан все объяснит, когда очнется. Она настаивала, — сказала Эл оговоренную заранее фразу. Мужчина обдумывал ее ответ. Эл нашла, что добавить. — Прошу прощения за запах. Он чуть отошел, посмотрел в сторону и предположил: — Разведка? — Да, — кивнула Эл. — Гарнизон или столица? — чуть повысив голос, уточнил он. — Гарнизон. — Какой? — Нетерпения и подозрительности прибавилось. — Гарахан. Он испугался. Эл произнесла слово с неуверенностью, она слышала его в рассуждениях Смин, но не была уверена, что говорит верно. Из бреда девушки она могла сделать неверный вывод, если таковой вообще можно слетать из бреда. Мистическое место по представлениям Смин обладало способностью затягивать смертных в пространство между мирами или в другой мир. Там проводили эксперименты, там пропадали разведчики и обитатели гарнизона. По версии Смин Эл оказалась одной из пропавших. Прошла в дверь и не вернулась. Испытуемых теряли не так уж редко. Последний эксперимент закончился катастрофой и там исчезла половина гарнизона вместе со строениями. Он задумался и сделал еще один маленький шажок от нее. — Ты встретила их там? Эл поняла намек. — Да. Он остался недоволен ответом и нахмурился. Мимика, похожая на обитателя третьего мира, выдала напряженное обдумывание, а потом разочарование. — Сколько они продержались? — Не знаю. Недолго, — чуть презрительно заметила Эл. — Ее бросили. Она мотнула головой в ту сторону, куда слуги унесли Смин. — Не твое дело, — вдруг огрызнулся толстяк с досадой на ее замечание. — Бесспорно, — примирительно кивнула Эл и потупилась с надеждой, что он не продолжит расспросы. — Ты ее узнала? — Нет. Мы никогда прежде не встречались. — Зачем спасла? — Она меня попросила. Он неопределенно фыркнул. — Стой тут, — приказал он не грозно и ушел. Эл вздохнула с облегчением. Невнятный допрос, занервничал и предпочел не продолжать, толстяк ею не заинтересовался, ему важнее Смин. Короткое ожидание завершилось появлением женщины в форме, какую Эл видела на встречающих. Разговаривать она не собиралась и твердым жестом указала направление к одной из дверей. За дверью был проход, комнаты рядами расходились по обе стороны, некоторые были приоткрыты. Эл косилась, рассматривала обстановку. Тут могла быть масса обитателей, но дом пустовал. Женщина вывела Эл во внутренний двор через другую дверь и проводила в маленький коттедж в стороне от главного дома. Ей досталась комната с минимумом мебели. Женщина поморщилась, намекая на запах гостьи и показала комнату, где в полу находился резервуар с водой и принадлежности для умывания. Эл успела отмыть запах, когда вернулась женщина с охапкой одежды и опять ушла. Ей выдали не форму. Без возможности что-то узнать о местной моде, Эл решила не привередничать. На двух этажах домика не было ни души. Она для них хуже слуги, если в главном здании не оставили? Или спрятали? Все это она выяснит, когда отдохнет. Спешить не стоит. Эл заперла дверь изнутри. Усталость свалила ее, как только тело растянулась на полу. Пока Эл спала, из поместья пропали все слуги и толстяк. Она вернулась в главный дом с мыслью как-нибудь перекусить и подумала, что ее намеренно бросили. В угловой комнате на втором этаже она нашла Смин в прежнем состоянии. Девушка лежала у стены комнаты на полу, кутаясь в тонкое покрывало, бредила, выглядела больной и бормотала вздор. Комната пропахла трупным смрадом. Эл перевела ее другую комнату, просторную, со сквозняком, с лежанкой. Разыскала одежду и воду, умыла и переодела, как опытный санитар. Девушка пришла в себя и смотрела на Эл, как на неожиданное явление. Она явно не понимала, как пришла в дом и почему Эл рядом. — Это было не бредом, — заключила она после некоторого осмысления. — Вчера какой-то пухлый человек пытался меня допросить, но был невнятен. — Эл кратко пересказала суть вопросов толстяка и свои ответы. — В доме сейчас никого. Смин отвела взгляд. Она не помнила событий, но описание ей помогло. — Это Баласар. — Кто он? — Наши семьи близки. Он чиновник. Друг моего отца. — Он тут случайно? — Нет. — Совпадение? Девушка медленно обдумывала. — Кумон добрался до гарнизона раньше, чем мы полагали. — Смин размышляла вслух. — Они получили известие о провале. Отец угадал, что я пойду сюда. Он должен прибыть со жрецом и допросить нас. Баласар тут посторонний, у него могли быть дела в провинции. Он пытался понять, что произошло, не вмешиваясь. Он спросил то, что ему интересно. Он спешил. Хотел уехать. Надо ждать, пока сюда приедет кто-нибудь еще. Ты останешься, чтобы получить награду за меня. Подумай, что ты желаешь за мое спасение и твое молчание. В этом доме тебя не спросят, что случилось там. Что будет дальше, я не могу предположить. Смин устала говорить, опустила голову, прежняя обреченность снова читалась на ее лице. — Как глубоко в наш мир ты хочешь проникнуть? — Как можно глубже, — решительно ответила Эл. — Проси, что хочешь, — договорила Смин. — Тебе все позволят, в столицу, в Закрытый город. — Что такое Закрытый город? — Центр нашей власти. Обитель императора. Дальше — только мир Владыки, но пути туда нет. — Я знаю, — сказала Эл. — Смин. За кого я тут могу сойти? Смин дернулась с намерением выбираться из постели. — Имя! Тебе нужно имя! — Вчера ты говорила, что можешь назвать его только здесь. — Да! Ты особенная. В тебе есть сила. Для того, чтобы представить тебя кем-то, нужно хорошее происхождение. — Как устроить хорошее происхождение? Смин уставилась на Эл, как на бестелесный объект из ее воображения. Ее размышлениям Эл не мешала. Сосредоточенное напряжение на лице девушки говорило, что Смин обдумывает основательный ход. — Я тебе помогу. Ты как-то сказала, что я похожа на статую. Смин видимо припомнила свои впечатления и страхи в горном мире, эмоции живо заиграли на ее лице. — В какие-то мгновения ты напоминала мне статую, которая стояла в храме столицы в моем детстве. Потом храм разрушился и статуя тоже. Ты ее мне напоминаешь. — Еще есть такие изображения? Смин задумалась, погрузилась в себя. — Это странно, — проговорила она. — Там ты вселяла в меня страх, а сейчас у меня чувство, что я тебя знаю. Твое присутствие мне необходимо. — Тогда назови меня как-нибудь. Эл ощутила, как подобные разговоры погружают Смин в пучину внутренней темноты, она мрачнеет. Смин тяжело выкарабкалась из постели и, шатаясь, двинулась к цели. В коридорах не слышалось эхо. Стены и полы, облицованные темным материалом, поглощали звук. Смин шла по дому, опираясь о стену, уверенно держала направление. Эл ей не помогала, девушка переставала мыслить здраво при близком контакте с ней. Местная библиотека опять напомнила Эл далекий Алмейр. Рукописные книги и свитки располагались на двух стеллажах вдоль стен. Смин потянула с полки тяжелый и массивный фолиант. Она грохнула этим томом о широкий подоконник одного из трех окон. Стрельчатые проемы давали свет, делали обстановку менее мрачной и уютной. Смин не зажгла светильник, встала вплотную к подоконнику. Через остекленное окно лужайка приобретала голубые тона, пропуская свет достаточно, чтобы читать. Смин нервно перелистывала страницу за страницей. Она просматривала знакомую книгу, пропускала листы пачками вперед и назад, проверяла повторяющиеся схемы из значков, с пояснениями на полях. Значки казались Эл смутно знакомыми, но читать она не могла. — Что это? — поинтересовалась Эл, догадываясь он функции фолианта. — Схемы родов. Ищу, что тебе подойдет. Семья с высокой энергией, статусом при императоре и правом свободного прохода. — Куда? — В двери. Разведчик должен уметь пользоваться дверями, для этого требуется происхождение. Иначе нельзя объяснить твое возвращение оттуда. Тебе нужно старое имя, почти забытое. Что-то очень старое. — Смин провела пальцем по одинокой надписи на краю листа, к которой и от которой почти не шло указателей. Мелиор Тибо . Мелиор — угасшая ветвь. Семьи нет. К примеру, ветвь по Тибо потеряли. Если правильно попросить Баласара, он допишет имя. Я об этом позабочусь. Тибо? Нет, слишком очевидно и имя мужское. — Я могу сыграть парня, — сообщила Эл. — Не надо. Тиа. Тиа Мелиор. В какой долине или поселении подальше от столицы тебя поместить? Поближе к дверям. — Гарахан, — подсказала Эл. — Я вынужденно назвала это место Баласару. — Это гарнизон с переходом на Гирту. Оттуда когда-то давно отправляли разведчиков. Как ты узнала? — Ты болтала в бреду. — Есть пограничный корпус с названием Гарахан. Он подчинен не нашей семье. Разведка из столицы бывает там из-за активности Гиртских дверей. Ты чувствуешь двери? — А как бы я перемещалась? — Вот так и говори. У нас есть два типа разведчиков. Одни служат очень влиятельному лицу из свиты императора. Они его личная разведка. Туда попасть почти нельзя, не обладая способностями ощущать двери. Другие, как я и остальные, мы проходим в двери с чужой помощью. Мы просто можем выжить в дверях. При проходе происходит смещение пространства и времени, есть свидетельства, что разведка из предыдущего поколения возвращалась в следующем, в будущем. Такое прежде бывало. Рискни сказать, что ты из императорской разведки, для обычного разведчика у тебя сомнительно много способностей. Эл пробормотала с недовольством. — Поверь, я найду способ объяснить свое появление, и мне поверят. Не тревожься об этом. Ты упомянула Гирту. Ты знаешь об этом городке в третьем мире? Она часто пользовалась проходом рядом с Гиртой, но не наталкивалась там на чужаков. — Только на словах. — Я в Гирте последнее время жрецов не встречала, и вы вошли не там. В том месте есть дверь? — задала Эл весьма насущный вопрос. — Когда-то была. Мы называли его большим переходом. Пространство там нестабильно. Я не могу тебе объяснить. Тебе стоит там побывать. Ты поймешь лучше моих рассказов. — Способность прохода в двери нужно доказывать? — уточнила Эл. — Едва ли тебя об этом попросят, — Смин нервно дрогнула. — Мне обязательно изображать военного? — Так будет легче. Ты женщина. У тебя будет больше свободы. Если ты попадешься, если вдруг будут требовать, откуда ты, где тебя готовили, говори, что ты из двадцать второго. Императорская разведка. — Я бы предпочла гарнизонную, — возразила Эл. — Нет. Тебе важен высокий статус. Тебя нужно приписать к легиону. Гарнизонная разведка служит определенной семье. А ты никому не служила. Если повезет, тебя не будут проверять, без серьезной необходимости. Императорская разведка — специфический отряд. Для избранных, — настаивала Смин. При общем недомогании слова ее звучали твердо, но Эл не торопилась принимать советы. — Легион? Разведчиков? — Они изучают миры. Среди военных их не любят, предпочтут не связываться. Мне нужно обдумать, как это представить. — Смин закрыла книгу, и руки ее безвольно повисли вдоль тела. — У меня больше нет сил. Эл убрала книгу на место. Библиотека — бесполезное место без знаний местной письменности. Эл больше не стремилась. За пару дней Смин окрепла, один раз вышла из дома. Эл позволила себе отлучаться. Эл отправлялась на разведку по окрестностям. У местности был изрезанный рельеф, Много оврагов, котлованов, остатки рудника. Радом — маленькая деревня, окруженная со всех сторон отвалами грунта. Местные что-то копали каждый день, они не заходили на территорию хозяев, при том, что территория не охранялась. Комплекс поместья расположилось в углублении рельефа, как в тарелке, ниже всех — хозяйский дом, выше по склонам — другие постройки. Смин объяснила, что в почве присутствовало местное ископаемое. Его добывали здесь много лет, выстроили дом и содержали гарнизон охраны и рабочих. Месторождение истощилось, и жизнь тут замерла. Эл обшарила заброшенный рудник, в штольне нашла несколько прозрачных минералов. Несложный опыт показал, что кристалл практически идентичен тем, какие она использовала в третьем мире, как средство обмена. Там они были крайне редкими, а здесь их добывали повсеместно. Она умерила любопытство исследователя, когда запаслась мешочком кристаллов. Атмосфера дома или его энергии отличались от окружающего ландшафта. Эл уловила некоторый резонанс пространства, в центральной части дома. Строения поместья сообщили исследователю, что тут когда-то кипела жизнь. В периферийных домиках жила прислуга, там пространство отличалось ровным фоном. В доме был слабый источник энергии. Как объяснила Смин, под фундаментом оставили пласт кристаллической породы. Эл проверила. На первых этажах шары-светильники горели сами, аккумулируя энергию пространства. Такую особенность Эл знала по третьему миру. Она редко заходила в города, они были малочисленны, большинство дворцов правителей и королей третьего мира были выстроены на местах концентрации энергии. Алмейр, например, целиком стоял на пласте кристаллической породы способной вызывать климатические изменения в среде. В этом мире традиция сохранилась. Это обиталище устарело, здесь почти нет нужной концентрации сил. Для Эл эта подробность была хорошим знаком. Тело не наберет энергии, способности — опасный багаж в тайном путешествии. Ей еще повезло не натолкнуться на какого-нибудь жреца. Смин говорила, что ее отец прибудет как раз с таковым. Эл такого знакомства опасалась. Глава 3 Тиа Мелиор Через несколько дней появился новый визитер. На лужайку перед домом со стороны холмов с шумом влетел неказистого вида аппарат, вытянутой формы. Он опустился на стойки с полозьями, почва под ногами Эл завибрировала, гул посадки не соответствовал небольшому размеру аппарата. Эл ринулась через парковый кустарник на лужайку. Пока механизм садился, из дома вышла Смин. Наконец, шум и завывание прекратились. Эл остановилась на расстоянии, собираясь в случае опасности сигануть в кусты, и окинула взглядом это 'чудо техники'. На ее вкус сооружение с натяжкой заслуживало право называться летательным аппаратом. Эл накрыл восторг помимо чувства недоумения. Пилота из нее ничем не вытравить. Ей захотелось это угнать. Из салона выбрался мужчина. Он был один. Движения гостя уверенные и наполненные энергией, говорили о власти. Эл разглядела его в лицо. Очевидное сходство со Смин выдало семейственность. Это общество, как и в третьем мире вероятнее всего патриархальное. Гость не смотрел в сторону дома, еще из салона он заметил Эл — чужака в домашней одежде. — Это ты спасла мою дочь? — неприветливо спросил он издали. — Да, — согласилась Эл с достоинством и подошла ближе. Он достал с пассажирского сидения небольшой баул, внутри что-то звякнуло. Эл предупредительным жестом предложила взять ношу. Он небрежно отдал ей свой единственный багаж. Они вместе обошли летающую конструкцию. Эл прошла близко от горячего сопла двигателя, а он сделал на это предостерегающий жест. Эл скосилась на аппарат в последний раз. Смин ожидала их у дверей. — Новый день, отец, — сдавлено выдавила Смин, ожидая выговор. — Плохо выглядишь, — заметил отец дочери. Смин не смотрела на него. Теплой встречи, очевидно, ей не полагалось. — Что со снаряжением? — строго спросил он. — Ничего не осталось. Он прошел в дом мимо нее. Смин подняла умоляющий взгляд на Эл, с мольбой о молчании. Смин пропустила Эл и вошла последней. На пороге большой комнаты второго этажа, напоминающей кабинет, мужчина пропустил их вперед, забрал у Эл сумку и вошел последним. Обстановка под стать ситуации выглядела мрачной. Жесткие угловые линии, вытянутые конструкции мебели, словно тела людей, для которых она предназначалась непропорционально длинные относительно конечностей, темные тона отделки. Этот архитектурный аскетизм выглядел суровым, как лицо мужчины. Эл не увидела теплой встречи отца и дочери, ее присутствие тут ни при чем. На отце Смин красивыми линиями сидел костюм, цветом как у слуг в доме, но выглядела эта одежда мундиром чиновника, а не формой прислуги. Толстяк был одет иначе. Эл обдумывала, кто есть кто, отвернулась и смотрела в окно. Летательный аппарат на газоне снова привлек внимание. У них есть техника, промышленность в некотором смысле, административное устройство. Путешествия по третьему миру напоминали детские приключения с безопасными для нее событиями. Она, своего рода, наблюдатель, делегированный более высокой культурой. Ничто в этих путешествиях не сообщило ей, что третий мир имеет в соседях цивилизацию, которая вышла на техногенный этап развития. Рассказы о посетителях из другого мира напоминали мифы в пересказах местных, ни тебе военных, ни летающих машин, одни жрецы, похищающие младенцев, вступающие в нечистоплотный торг за чью-нибудь жизнь, жертвоприношения в обмен за некие блага для местных. Шкура фантастического животного в обмен на жизнь девушки. Суеверия, одним словом. Стоило внимательно относиться к детским сказкам. Она наткнулась на группу разведчиков другого мира, с собственной системой ориентирования и навигации, дыхательными аппаратами, оружием дистанционного действия и ключом для проходов в двери. В итоге, очутилась в мире, жители которого способны построить летающую машину. Если бы о ней забыли хотя бы на час местного времени, она был угнала аппарат. Его конструкция многое скажет о развитии этого мира. Эл ожидала вольного пересказа Смин о том, как пятеро охотников натолкнулись по своей глупости на обезумевших животных, а потом на нее. С минуты на минуту подлинная история потонет в вымысле, а ее усилия потеряют всякий смысл. Мужчина строго смотрел на дочь. Смин с трудом держала достойную стойку, потом без сил повалилась на предмет мебели, который был похож на жесткую кушетку. — Простите, министр... — Баласар допрашивал тебя? — спросил отец у дочери. — Нет, — ответила Смин. — Кто-нибудь тебя допрашивал? — он посмотрел на Эл. — Нет, — ответила Смин. — Ты кто? — обратился он к Эл. — Разведчик. — Имя! — Тиа Мелиор. — Как погиб жрец? — Зверь порвал, — подала голос Смин. — Зверушка напала на них перед переходом и Смин... — Она тебе не Смин! Все еще капитан Торен! — папаша клацнул челюстью выплевывая в нее презрение и желчную обиду. Сначала толстяк дал понять, что она неправильно объясняет ситуацию, теперь 'министр' прикрикнул недовольным тоном. Попытка сделать хорошую мину при плохой игре отличала обоих. Она свидетель неудобный для обоих. — Я разрешила, отец. Господин министр, я разрешила, — уговаривала Смин. Капитан Торен явила собой продукт военной муштры, едва старший перешел на резкий тон, она забыла, что больна, села ровнее, старалась смотреть прямо перед собой с готовностью ответить на вопрос главного. Поза примерного офицера отняла у нее последние силы, и Смин без чувств сползла, вернее скатилась с сидения на пол. Грозный отец обморока не видел. Эл метнулась, чтобы помочь. — Встреча со зверем обычно заканчивается или смертью, или безумием, — сообщила она участливо. — Ей повезло. — Ты откуда это знаешь?! Из рассказов жителей третьего мира. Для них чудо-зверь олицетворял силу природы и милости Владычицы, в которую верили поклонники культов. Плохих и жадных людей зверь строго наказывал, лишая разума и памяти, хорошим людям он никогда не являлся. При этом его относили не к силам возмездия или судьбы, а к силам добрым и созидательным. Как он выглядит никто не знал, а если кто и выдумывал описание, то и выглядело оно, как выдумка. Ничего подобного громадные, умные и игривые повелители третьего мира не делали. — Слышала. — Она жива, — заметил отец на старания посторонней уложить его дочь. Смин очнулась. Эл усадила ее на кушетку. — Я никому, ничего не скажу, отец, — прошептала Смин с мольбой, по-детски беспомощно. — Где ее комната? — потребовал высокий гость. Он нес Смин, Эл — сумку. Едва Смин устроили на постели, он грубо указал Эл на дверь. Снаружи Эл слышала, как он заставил дочь принять лекарство. Когда он приказал вернуться, Смин бездыханным телом лежала на постели. Эл перевела вопросительный взгляд на отца. — Ты, конечно, не знаешь, кто я. Я — министр технического развития Торен. Для тебя, господин Торен. Я не общаюсь с бродягами. Ты у меня на службе с этого момента. Я слышал, что ты — пилот, и подобрала Смин по дороге сюда. Потерянный разведчик? Возможно. Если ты хочешь жить, забудь все, что ты видела на той охоте и что ты там была. Начнем сначала. В это мгновение Смин дернулась, изо рта пошла пена, но она хотя бы подавала признаки жизни. — Кто ты? — Я — пилот... — На чем летаешь? — На всем, что летает...

* * *

Он еще трижды вливал в Смин какую-то отраву. Эл при этом не присутствовала. Торен уходил, приходила Эл, чтобы избавить девушку от мук. Смин агонизировала, в бреду описывала короткими криками свои кошмары, но не умирала. В полном бессилии она вцеплялась в руки Эл до синяков и умаляла не бросать ее в том мире. Ее больное воображение рисовало новые кошмары. Она бредила тем, чего не было. А потом все забыла.

* * *

Смин в очередной раз выныривала из забытья. Кто-то ходил по комнате. Горячий сгусток приближался к ней, прикосновение — волна тепла уносила ее в беспамятство. Холодная волна приносила боль и жуткие картины. Волна тепла накатывала, отступала, приходил холод. Смин проваливалась то в темноту без образов, то в кошмар. Память сохранила оглушительный удар прохода. Глаза огромного животного смотрели на нее из пыльного марева пещеры горного мира. Короткими перерывами она приходила в себя и видела серый край потертой дорожной одежды. Лицо статуи.

* * *

Она находилась в какой-то комнате. Очередное пробуждение вернуло ее домой. В ее мир. Она вернулась. Комната. Полосы света слева — окно. Такие окна в их поместье. Смесь с детства знакомых запахов, шумы старого дома. Смин попробовала шире открыть глаза и задохнулась от рези, слезы хлынули потоком, кожа на лице вспыхнула. Зачем она выжила?! Во время очередного пробуждения она услышала шорохи снаружи. Уверенный шаг, еще шаги. Двери. Ей было сложно понять, кто они и сколько. Тело отозвалось на очередную теплую волну, которая накатила от двери или окон. Боль стала терпимой и тупой. Смин потянулась рукой в сторону тепла. Ладонь легла на одежду, пальцы ощутили шероховатость материала, потертости. Ей показалось, что в пальцы ударила сила. — Она жива, но пока больна. Ее мучительница. Ее божество с лицом каменного изваяния. Она в плену. Смин повалилась назад. Рука осторожно подхватила Смин за затылок, какая холодная, как будто он пришел снаружи, а там непогода. — Отец, — Смин едва прошептала слово. Он ничего не сказал. Рука отпустила, и Смин шлепнулась на спину. Шуршание рядом. Теплая волна откатила опять. Смин сквозь щелочки век заметила серую вытянувшуюся тень, которая возвышалась над ее ложем. — Ты кто? — строгий вопрос отца, простой и короткий заставил Смин вдуматься. Он смеет что-то требовать от великой?

* * *

Смин сидела у окна на кушетке, укутанная в покрывало и наблюдала за сценой на лужайке перед домом. Глаза не болели, видела она как прежде, но зрелище было подобно бреду. Ее отец — министр технического развития господин Торен — слушал своего будущего эскорт-пилота, будущего лейтенанта корпуса охраны, бывшего разведчика императорской гвардии по имени Тиа Мелиор. Эту цену отец согласился заплатить за спасение дочери и молчание о событиях в горном мире. Держать свидетеля поближе — разумная мера. Смин смотрела, как великая проводит рукой над корпусом отцовского флаера и что-то объясняет. Министр, который не знает в лицо половину своих слуг в столичном доме и не обращает внимания на проходящих офицеров караула, слушает объяснения чужой. Смин, как дочь, знала его манеру отмахиваться от собеседника, если разговор ему наскучил или неинтересен. Министр Торен не терпел долгих бесед. Тиа Мелиор он выслушивал внимательно. Они разошлись. Отец остался на лужайке, а 'Тиа Мелиор' возвратилась в пустой дом. Скоро она появилась в комнате Смин. — Как самочувствие? — спросила она и поднесла Смин напиток. Смин на мгновение закрыла глаза. Тело узнало теплую волну и с удовольствием отозвалось на появление гостьи. — Лучше, — ответила Смин, имея в виду не более этого мгновения. Смин опять посмотрела за окно. Министр Торен садился во флаер. Он обычно летал с пилотом, но сам умел управлять. Тиа Мелиор возила его над поместьем, но в столицу он улетал один. Флаер стартовал. — Он еще вернется, — сказала Эл. — Он спрашивал у тебя, что произошло? — Нет. Меня удивляет такой подход. Тебя он тоже не расспрашивает. Смин нахмурилась и призналась: — Я ничего не помню. Пусть он так думает. Гостья подсела ближе, рядом с ней, на кушетку. Без серой одежды она выглядела буднично и просто. Стоило закрыть глаза, Смин окунулась в теплый туман ее силы, склонила голову, уперлась лбом в плечо. Тиа Мелиор отстранилась, как делала раньше. Смин увидела маленький краешек пореза на шее, он торчал из-за края нижней рубахи, потому что куртку пилот не застегивала. Смин попробовала коснуться его пальцем, жесткая ладонь великой перехватила запястье и оттолкнула. — Порез заметен, — тихо и безучастно проговорила Смин. — Откуда он? — Жрец пытался меня убить. — Я помню только твою серую одежду и те большие глаза. — Тебя сильно оглушило на переходе. — Почему я знаю, что тебя теперь зовут Тиа Мелиор? — Потому что память ты потеряла здесь. Ты сама дала мне это имя. — Я не помню, — Смин беспомощно опустила голову. Гостья встала, вышла и возвратилась с огромной книгой, размером с каменную плиту для облицовки стен. Книга с гулом легла на подоконник окна. — Ты указывала мне дорогу сюда. Я дотащила тебя до поместья. Тут было человек шесть слуг и какой-то толстый тип. Он задал мне несколько невнятных вопросов, потом все исчезли. Нас бросили. Ты притащила меня в библиотеку и там добыла этот фолиант. Ты порылась в книге, потом решила назвать меня Мелиором. — Это схемы родов. Я не помню, — упрямо твердила Смин. — Читать ты умеешь, — с улыбкой заявила Тиа Мелиор. Она положила книгу на колени Смин, пролистала ее, обошла кушетку, подвинула Смин вперед, села за спиной. Смин провалилась в объятия, ей захотелось стать ребенком, безвольным комком в теплом пространстве этих рук. — Почему я тебя не боюсь? Я должна тебя бояться, — пролепетала Смин. — Я тебе больше не угрожаю. Ты сильно болела из-за перехода. Тебе энергии не хватает, поэтому моя тебе кажется уютной. — Мне так хорошо. — Смин откинулась назад и расслабилась. — Теперь читай. Найди страницу с моим именем. Смин перелистывала книгу, возвратилась в начало, нашла короткую ветку Мелиоров. Она положила пальцы на несколько прямоугольников и ромбиков со значками внутри и снаружи. — Зачем ты пришла в наш мир? — прошептала Смин. — Тебя это вообще-то не касается, — журчал за ее ухом мягкий голос. — Читай дальше. Смин скользила по строкам и значкам глазами, а параллельно в ее существе поднималась волна вопросов. У нее появились силы, чтобы обдумывать события. Недавно она безучастно наблюдала за беседой отца за окном. — Что ты говорила отцу? — Сдавала экзамен. Я заметила, что его машина не стабильна на средней скорости. Это ошибка конструкции. — Откуда ты знаешь? — Побереги свой ум и силы. По головке тебя за эту охоту не погладят. Смин отстранилась от нее. — А еще тебя жених бросил, — раздалось у нее за спиной. — Кумон... Он жив? — Конечно жив. Улепетывал от тебя, когда я вас догоняла, не оглянулся. — Я этого не помню, — твердила Смин. 'Все ты помнишь, только спроси правильно', — проворчала про себя Эл. Глава 4 Служба Машина по замыслу представляла катер для полета на небольшой высоте. Заводился аппарат тихо, имел три двигателя-турбины, гудел в полете и вибрировал на торможении и посадке. На высоких скоростях был неустойчив, поднять его выше, чем десяток метров над поверхностью, не представлялось возможным. Ей досталась сложная в управлении конструкция, за движением которой приходилось постоянно следить. Никакой автоматики. Они называли его флаером. Корпус вскрыть не удалось, он был цельным, места стыков обшивки соединялись намертво. Топливное отсеки закрыты на замок, к которому требовался ключ. У министра его не оказалось. Эл удалось осмотреть двигатели снаружи, но не более. Ее внимание к машине не укрылось от министра, и он сделал замечание за ненужное любопытство. Полеты позволили оценить качество территории. Границы владений Торенов обозначались искусственно высаженным кустарником и вкопанным на расстоянии друг от друга столбикам с комбинацией черных и голубых значков. Кое где на границе встречались круги из миниатюрных каменных колец. По геометрии кольца напоминали своих исполинских собратьев в третьем мире. Смин рассказала, что когда-то кольца обозначали проходы. Дни стояли пасмурные, для проверки работы проходов Эл требовалось светило. Ключ, доставшийся от Бадараси не работал, а исследования требовали много времени. Эл оставила предполагаемые двери до поры до времени, как и флаер. Настало время 'социальных исследований'. Она рассчитывала осторожно расспросить министра о своем будущем. Вывести его на беседу не удалось. Он игнорировать все попытки Эл. Торен старший прилетал на короткие промежутки, для того чтобы проверить обстановку. Большую часть времени от отсутствовал. Она снова переключилась на Смин. В присутствии отца девушка никогда не заговаривала с Эл, делала вид, что они не знакомы. Эл поставила Смин на ноги в буквальном смысле. Отцовские заботы выглядели, как попытки уморить дочь. Смин не могла набраться ни сил, ни разума, при отсутствии нормального питания, без прогулок на воздухе, она никак не поправлялась. Смин в присутствии отца сидела в комнате, как в тюрьме, или перебиралась в библиотеку, где глазела в окна. Эл обшарила дом сверху до низу и собрала все запасы еды. Смин подсказала растворить в воде камень с рудника. Этим напитком знать этого мира традиционно подпитывала силы. По прошлому Эл знала, что в третьем мире чрезмерное потребление эликсира приведет к смерти. Смин пила раствор большими дозами. Потребовалось пять дней, девушка пошла на поправку и проявила прежнюю ясность ума. Эл попыталась узнать об устройстве флаера. Смин пришла в ужас от вопросов о технических характеристиках машины. — Ни за что не пытайся посмотреть, что у него внутри! Не на глазах у отца. Ты не должна знать, как он устроен. Это запрещено. Ты что-то говорила отцу, я помню. Ты что-то объясняла. — Объясняла, как добавить два стабилизатора, чтобы он поднимался выше и его не болтало бы как сейчас. — Не смей этого делать! Ты — пилот! За работу флаера отвечают обученные этому искусству жрецы. Пилоты только летают! Продолжить беседу о флаерах Смин отказалась. Она забыла последний промежуток жизни. Эл помнила, как спасительницу и, великую. Смин помнила Кумона и спутников, но путала события. Избирательность памяти показалась Эл подозрительной. Временами Эл думала, что Смин притворяется, учиться игнорировать будущие вопросы об охоте. Эл расспросила о приспособлениях для проходов и ориентирования, о дыхательных масках охотников и питании. Они не ели мясо убитых животных. Бадараси взял несколько кусков шкур и жилы. Жрец, которого убила Эл, собирал пробы посмертной энергии в особенные сосуды, чтобы найти способ использовать ее в будущем. Кумон и Смин не брали трофеев. Они охотились за силой. Если бы Кумон или Смин смогли забрать коробку с образцами и перенести в двери, то охоту посчитали бы удачной, а гибель жреца почти подвигом. Вернулись они пустыми, а значит потратили ресурсы и чужие жизни впустую. О работе отца Смин разговаривать отказалась. По легенде Эл окажется чужаком в окружении Торена, она не должна понимать смысл его работы. Она не знает тайн отца, а значит, не сможет его предать. Смысл ее службы — телохранитель и пилот министра. Владение техникой причислялось к мистическим дарованиям, а отнюдь не достижениям разума. Министр вел кое-какие собственные изыскания на средства семьи, но его министерство выполняло заказы столичной знати и императорского двора. Его задача — формулировать запросы и оценивать перспективы, находить средства и талантливых жрецов. Иногда Смин особенно упиралась и отказывалась говорить о традициях ее мира, Эл не скрывала свои корыстные интересы и требовала помощь за свои старания. Смин помогла Эл с местной письменностью. В этом мире использовали, так называемый, алмейрский стиль написания текстов, высоким слогом по определенному канону. Бюрократическая машина местного общества использовала около двух десятков схем письменного общения. Военные использовали две формы, аристократы, вроде Смин, пять. В библиотеке дома хранилась только канцелярия министра. Устройство этого мира Эл начала постигать по казенным документам. Эл набросала в голове структуру их общества, где ведущая роль отводилась жрецам и военной аристократии. Слои существовали во всех областях. Признаком особой родовитости могло являться некоторое количество способностей, связанное с телесной энергией. Рождение в одном из аристократических семейств само по себе ничего не значило, если отпрыск не демонстрировал силу и способности. Смин в разговорах на такие темы становилась нервной и твердила, что для нее все потеряно. Этот мир громко называл себя империей, властвующей во всех мирах. В прошлом они проникали через все границы и служили Владыке. Смин говорила об этом социальном заблуждении, как о данности, со всей убежденностью обывателя. В 'глобальной политике' Смин ничего не смыслила, но злилась, если Эл возражала сообразно своим практическим наблюдениям. Исмари, Кумон и Смин оказались представителями трех высокочтимых фамилий этого мира. Чтобы повысить свой статус на военном поприще Смин при поддержке отца, а Кумон при покровительстве дяди, отправиться на рискованную охоту за энергией в другой мир. Если бы охота удалась, они получили бы право служить в особенном для этого мира месте — 'Закрытом городе'. На ум Эл пришла аналогия из земной истории — дворец императоров Китая, там был 'Запретный город', отделенный от всей другой Поднебесной. Аналогично с земной историей право вхождения в местную святыню предоставлялось далеко не всем. С поистине солдафонской надменностью молодая пара решила, что предсвадебная охота с обилием добычи прославит их имена и привлечет внимание императора. Исмари согласился участвовать ради проверки своих способностей и засвидетельствовать подвиг молодоженов. Бадараси славился своей ловкостью, меткостью и силой, был привлечен обещаниями солидной доли добычи и нового места службы. Кумон решил пригласить Бадараси к себе в отряд, участие в охоте стало условием. Милость императора ему бы не досталась, перебей он хоть всех животных мира, Бадараси — безродный боец, как назвала его Смин. Пин состоял на обучении в военном корпусе, то есть был курсантом. Неопытность мальчишки стоила ему жизни. Запах крови привлек хищника, добычей стал он сам, в результате беспечности парень был зверски растерзан. Жители третьего мира часто говорили о таких охотниках, но о периодичности сафари Эл ничего не узнала. Она вспомнила, как долго караулила эту пятерку. Чем дольше она разбиралась в обстоятельствах, тем больше ситуация ее затягивала. Охота переставала быть просто варварством высокоразвитых особей своего мира, имела политическую значимость, а следом представляла интерес, как демонстрация местных нравов. Она спросила о каменных кольцах и получила ответ. — Прежде они работали. Метки обозначали переходы внутри нашего пространства. Поместье — место, в которое можно было попасть из столичного дома и еще нескольких территорий рода за пределами столицы. Мы владели сетью переходов. Однажды в Гарахане проводили испытания и произошло падение двери. Пространство поменяло свойства, двери закрылись. — Ты сказала отцу, что я из разведки Гараханского гарнизона? — спросила Эл. Путаница в голове Смин была ей на руку. — Я сказала, что узнала в тебе разведчика. Я не помню, что говорила отцу про Гарахан. — Придется пользоваться тем, что есть. Смин, в вашей книге родов я нашла занимательные ветвления. Особенно много их у императорской семьи. У всех наследников разные матери. — Император ищет достойного. Это традиция. У Владыки тоже был не один наследник. Император подражает повелителю мира. Если ты встретишься с тем, кто не верит во Владыку, не карай его. — Менее всего меня сейчас занимают чьи-то верования, Смин. По какому принципу император выбирает жен? — Этим занимается верховный жрец и целая комиссия. Я ничего не объясню. Кое-что знает Баласар. В этом доме храниться очень старая книга. Не знаю, зачем она отцу. Если ты волнуешься о своем происхождении, то тебе лучше не попадаться императору. — Почему, можно узнать? — Потому что он узнает, кто ты. Доверься отцу и Баласару. Чем меньшие знания и способности ты сможешь демонстрировать в столице, тем проще тебе будет. Нас разлучат. Отец заберет тебя отсюда. Будь осторожна. Тебя не должно волновать мое будущее. Наши разговоры ничем тебе не помогут. Впредь Смин прекращала такие беседы и подолгу пропадала на холмах. Эл почуяла, что она боится своего будущего и возвращения отца. Министр появился в очередной раз. С холодной надменностью выслушал отчет Эл. Нахмурился, когда увидел, как Смин бодро возвращается в дом с холмов. Эл еще раз утвердилась в подозрении, что выздоровление дочери противоречило его планам. Министр пригласил обеих девушек в библиотеку, молча вскрыл депешу, которую привез с собой. Он протянул ее Смин. — Баласар едет сюда. Тебе дозволено вернуться в столицу. Новость девушку не обрадовала. — Поступим так, — продолжал министр. — Я улечу отсюда вместе с твоей спасительницей, ты дождешься Баласара, возвратишься с ним. Тиа Мелиор станет моим адъютантом и пилотом, ты впервые познакомишься с ней в нашем доме. Последний отрывок фразы он нарочито адресовал Эл. Намек сопровождался приказным взглядом. Так Эл оказалась в столице империи. Они пролетели с министром большое расстояние от поместья до городских владений. По дороге не попалось ни одной деревушки, поселения, хутора, только пустое не освоенное цивилизацией пространство. Дороги появились в предместьях столицы. Названия у нее не было. Смин не знала других городов. Они летели слишком низко. С места пилота Эл не смогла охватить взглядом заселенное пространство. Здесь ей предстояло приспособиться и исследовать нравы. Министр бросал на нее косые придирчивые взгляды. Она вела флаер сама, он время от времени указывал путь или давал рекомендации. Она быстро освоила его флаер, министру талант нового пилота не показался достоинством. Разговоры со Смин вселяли надежду, что опытной Эл удастся вжиться в мирок столицы, окружающие существа не развиты до способности почувствовать необычную гостью. Министр Торен видел в ней досадный элемент в большом клубке семейных проблем. Его моральных принципов хватило, чтобы не уничтожить свидетеля сразу, а использовать ее как некое средство. Он был пропуском в столицу, Эл удовлетворяло его осторожное отношение и нравилось, что он не затевает расспросов. Она изучала город сверху. Планировка выглядела хаотичной. Массив города составляла неплотная застройка из граничивших друг с другом поместий, которые разделялись жилыми или административными кварталами, дорогами и слабой городской инфраструктурой. Летать над поместьем без разрешения хозяев запрещено. Маршруты для флаера обозначались дорогами внизу. На этих городских артериях сновал малочисленный транспорт и пешеходы. Вся эта паутина строений и дорог примыкала к территории 'Закрытого города'. Буквальное определение для места, отделенного от всего мира стеной невероятных размеров и формы. Издали стена казалась дугообразным фортификационным укреплением без единой башни — массивный до нелепости монолит с гиперболическим сечением. Местные летающие аппараты не забирались на большую высоту, министр предупредил о высотном регламента на подлете к городу. Стена перегораживала обзор, мозолила глаза, выделялась на фоне малоэтажной застройки столицы. В 'Закрытый город' вела единственная дорога — широкий виадук большой протяженности врезался в городские кварталы, представляя выдающуюся инженерную конструкцию внушительной ширины, под стать стене. Министр Торен, заметил жгучий интерес Тиа Мелиор, но понял по-своему. Закрытый город был вожделенной целью для этой девушки. Она молода, сильна и прежде всего красива. Территория Торенов граничила с Закрытым городом, начиналась за обширной 'зоной отчуждения' вокруг стены, очерченной по границам широкой лесополосой. Искусственно высаженные высокие древние деревья обросли подлеском из кустов, создавая непроходимую изгородь. Над кронами флаер шел ровно, как над дорогой. Движение едва тревожило кроны гигантов. Перевалив через живое заграждение, флаер влетел на поместную территорию. По указанию министра Эл посадила флаер рядом с ангаром. Они вышли на лужайку с дорожкой. Стена возвышалась над кронами и оказалась видна с этой точки. Эл подумала, что постройки поместья плотно обсажены деревьями, чтобы скрыть здания от наблюдения со стороны стены, что не лишено смысла. Согласно правилам местной субординации, она должна следовать впереди министра, по пути открывать двери. Она стояла у флаера и ждала указаний, не имея представления, где в этом комплексе хозяйский дом и куда идти. К ним подкатил миниатюрный летательный аппарат, принцип движения которого был подобен флаеру. Четырехместный аэромобиль с водителем доставил их к крыльцу одного из зданий. Поместье Торенов оказалось комплексом строений, соединенных крытыми переходами и широкими галереями с огромными окнами от фундамента до крыши. У дверей дома их ждал слуга в знакомой Эл форме. В холле министр перепоручил ее кому-то из охраны, и она впервые прошлась по первому этажу городского дома Торенов. Небольшой по площади особняк был полон прислуги и караула. Ее устроили в боковом флигеле. Из окна комнаты Эл рассматривала внутренний двор, образованный одной галереей и пристройками. Галерея заканчивалась ротондой. По двору туда-сюда сновали обитатели поместья в форме и жреческих одеждах. Эл насторожило количество жрецов. В течение дня министр не вызвал ее, зато Эл обзавелась формой и семейным знаком отличия — эмблемой Торенов, которую слуги крепили на рукавах одежды. Вечером двор опустел, и она отправилась на первую разведку. Эл воспользовалась предоставленной свободой. С ее подготовкой — сущее развлечение не попадаться на глаза обитателям поместья. Она до ночи занималась исследованиями местности. Она сделала первый простой вывод: вся территория являлась тем самым министерством. Технически опытный глаз Эл выделил ангары, мастерские, административные здания. У министра имелось приличное число личных охранников, целый корпус, в который теперь входила Эл. Натолкнувшийся в процессе исследований сразу на тройку жрецов, Эл подметила, что они внимания на нее не обратили. Она еще раз прошлась им на перерез с тем же результатом. Смин предупреждала, что не все жрецы могу ее учуять, эти не смогли. О ней не вспомнили на следующий день и на следующий. Она продолжила сбор сведений: хозяева, слуги, охрана, распорядок, архитектура, инженерная сторона дом, порядки и нравы. Как в старой поговорке: 'пусти козла в огород'. У Смин оказалось три брата и две сестры. Старший брат служил в 'Закрытом городе', сестра вышла замуж. Она прибыла один раз, чтобы повидать отца. Визит был официальным. Причина — новое положение Смин. Эл при этом не присутствовала. Младший сын еще мал и содержался в храме. До подросткового возраста младшие вообще не жили с родителями и воспитывались в пансионах под присмотром жречества. Жена министра погибла во время 'ритуала рождения последнего наследника'. В доме поговаривали, что мальчик останется в храме. Средний сын министра Олив Торен, довольно молодой, — командир охраны отца. Из сестер Эл застала младшую — юную, блеклую, слабенькую девочку, которая нелюдимо избегала встречи с ней. Эл подметила неприязнь ребенка, поговорила со слугами, пококетничала с караулом, вывод оказался банальным — Эл посчитали не личным пилотом, а компаньонкой министра. Ее положение оказалось двусмысленным, но объясняло предупредительное отношение слуг в доме и вольное шатание Эл по поместью. Сплетни только на руку в ее деле. О Смин не говорили. С виду семья и слуги отнеслись к происшествию с холодным спокойствием. Комнаты Смин заперли, но не охраняли. Эл намекнула управляющему домом, что не прочь заняться делом. Появился один из помощников министра и преподал Эл уроки полетного этикета. Он принял у нее нехитрый экзамен на разных машинах и определил, что новый пилот способен управиться не с одним, а тремя флаерами разных конфигураций. Ее 'инструктор' оказался озадачен и пытался узнать, где она училась. Название 'Гарахан' произвело на него неизгладимое впечатление и избавило Эл от дальнейших тестов. Министр в своем окружении не распространялся, кто она такая, каждый любопытный фантазировал как умел. У нее появилась нетрудная обязанность и шанс легально исследовать поместье. Эл разумно не возмутилась приказу развозить еду для военных и караула. Ей объяснили маршрут и выдали грузовой флаер, дряхлый на вид аппарат, но на ходу. Высоты он почти не набирал, тащился в полуметре над землей, но в управлении оказался лучше, чем хозяйский. Эл получила разрешение его почистить. Он стоял в на каменном сарае далеко от хозяйственного корпуса. Эл посетовала, что флаер будто со свалки притащили, управляющий похвалил ее стремление к чистоте, но свободных жрецов не оказалось. Эл вызвалась почистить флаер, управляющий был рад. Он спросил разрешения у министра. Ей выделили на это время. Эл не просто отчистила машину, она наконец-то без посторонних глаз влезла внутрь аппарата. Корпус закрывался на хитроумные замки, над вскрытием пришлось голову ломать. Технической смекалки Эл хватило на то, чтобы незаметно вскрыть запоры и 'модернизировать' их. Эл получила доступ к ходовой, разобрала и собрала один из двигателей. Не забывая запирать двери сарая, она три дня копалась в начинке машины. Она сообщила об окончании работы, появился жрец с топливной капсулой. Он смотрел на флаер и пилота, как равноценные предметы, зарядил капсулу в отсек, запер и ушел без слов. Наконец старенький грузовик совершил первый рейс по окрестностям. Глава 5 Недоразумение В ожидании дальнейший действий министра Эл спокойно выполняла рутинную работу. В доме на нее больше не косились. В ходу были колкости и насмешки друг над другом, обычная борьба за статус в домовой иерархии. К ней относились, как к фаворитке министра, но без презрения. Слугам и охране дома нравилось, как сдержанно и с достоинством ведет себя новый эскорт-пилот. За пределы поместья Эл не совершила ни единого вылета. Недалеко от технического корпуса стоял домик, где отдыхала охрана. Состав полностью менялся через некоторые промежутки времени. Одна смена разъезжалась по городским домам, на их место заступала другая. Эл о сменах охраны еще не знала. Двухэтажный коттедж в стиле хозяйского дома оказывался последним в маршруте Эл. Ей выдали не форменную одежду, она носила только знаки семьи, как у всей прислуги и части министерских служащих. По форме Эл была никем, а по статусу при министре ее считали лейтенантом. Эл наскочила на новую смену охраны, и они довольно напористо и нагло учинили допрос. Они военные, а она вроде бы нет. Заявление, что она новенькая и личный пилот министра Торена, не приняли всерьез, оно вызвало град насмешек и злобных замечаний. Так министр и доверит девке свою жизнь! Солдаты решили покуражиться, и Эл заволокли в казарму. Охранники опрометчиво полагали, что их служебный трофей, 'нарушитель' и 'лазутчик', испугается и не побежит. Эл без особенных препятствий дернула из казармы в первое открытое окно. Началась короткая и азартная погоня. Играть в догонялки с двадцатью солдатами — бессмысленно. Оставалась крайняя мера — заскочить во флаер и завести двигатели. Старый грузовик резких действий не любил. Эл повернула флаер, чтобы отпугнуть преследователей. Сопла двигателей искрили от резкого разворота, эффект устрашающий. Флаер гудел и распространял вокруг марево теплого воздуха и несгоревшей топливной пыли. Это остановило не всех нападавших, крупный охранник крепко зацепился за борт одной рукой и повис, свободной пытаясь дотянуться по пилота. Флаер накренился под дополнительным весом, прочертил борозду по земле. Груженую едой машину развернуло, содержимое по инерции съехало на одну сторону. Флаер окончательно перекосило, он пошел юзом и бортом врубился в угол казармы, едва не придавив висевшего молодца. Корпус смяло, отсек на резком развороте распахнулся и провиант, превратившийся от удара в пищевую смесь, вылетел с должной скоростью наружу. Эта масса, как смачный плевок, окатила с ног до головы половину разгоряченного погоней личного состава охраны министра. Эл выскочила из открытой кабины флаера за несколько мгновений до удара. Чутье опытного пилота ее не подвело. Флаер пробитым бортом застрял в выбоине стены и заглох. Участники погони ненадолго замерли. Эл наблюдала разруху с безопасного расстояния из-за дерева. Не в состоянии сдерживать смех, она прислонилась к стволу и хохотала. Поднялся крик, солдаты выясняли отношения. Чистые смеялись над теми, кого окатило едой. Тот, что едва не погиб орал и обвинял товарищей в трусости. Из-за угла казармы выскочил молодой человек и прикрикнул на солдат. — Лейтенант, — донеслось до слуха Эл. Это был средний сын господина Торена, Олив, по совместительству командир ее преследователей. Юноша, но не мужчина, симпатичный и молодой на фоне остальной охраны, он выглядел, как мальчик, в своей хорошо сидящей на худом теле форме. Эл приготовилась к первой в своей новой жизни неприятности и вышла из-за дерева. Без приказа офицера никто не посмел напасть на нее, как бы не хотелось мести оскорбленным воякам. Лейтенант учинил допрос на повышенных тонах. Солдаты представили появление Эл, как вторжение чужого в казарму. — Я еду им привезла, — возмутилась Эл. Он должен уже знать кто она. Лейтенант Торен метнул в нее грозный взгляд, немой приказ молчать. Эл продолжила: — Они на меня напали. Еще один приказной взгляд, на нее потом на солдат. — Да кому она нужна, — бросил верзила, который чуть не погиб. — А зачем ты за кабину цеплялся?! — не унималась Эл. — Познакомиться хотел? Насмешка сработала, охранники заулыбались. — Дура, — парировал солдат. — Чистая дура, — добавила Эл с довольным вздохом. Грохнул раскат хохота. Лейтенант Торен впился в нее взглядом, словно у него молнии могли лететь из глаз. — Имя?! — Будто он его не знал. — Тиа Мелиор. Лейтенант нахмурился. Взгляд его упал на флаер. Он искал повод для ссоры и нашел. Он осмотрел помятый грузовик с искореженным бортом. Крышка отсека открылась от удара, он приподнял дверцу и увидел сломанный замок. — Что ты сделала с флаером? — спросил он и уставился на Эл, как на главную виновницу всего произошедшего. Эл забыла о предупреждении Смин. — Почистила. У меня разрешение управляющего. Наступила неприятная тишина. Эл с невинным видом смотрела на лейтенанта, а потом поняла, что это не поможет. Олив Торен и двое чистых его подчиненных отконвоировали Эл до ее комнаты в особняке и заперли.

* * *

Министр выслушал начальника своей охраны. — Ты уверен, что корпус открылся не от удара? — спросил господин Торен. — Нет. Она сломала замок. — Это не странно, — равнодушно ответил отец сыну. Олив оторопел, а потом не выдержал. — Все странно, отец. Мне странно. Ты поселил в доме чужую семье женщину. Откуда она взялась? Ее никто не знает. И имя у нее странное. Назначил ее своим пилотом, но ты еще не получил на это разрешения. Зачем тебе личный пилот, у тебя целый корпус охраны и пилоты гарнизона? — Для охраны, мой мальчик, иногда требуется что-то неприметное. — Это она неприметное?! Это нелепо, отец! Караул и слуги головы выворачивает, глядя на нее. — Она красива, — согласился Торен довольным Тоном. — В этом есть смысл. — Это все из-за Смин? — на лице молодого человека появилось опасение, а потом сочувствие. — Из-за Смин. — Да. — Тиа Мелиор каким-то образом с этим связана? — Олив не получил ответа и заключил. — Ее не накажут. — Ты догадлив не в меру. — Это оскорбительно выглядит. Она окатила объедками твою охрану, она всех унизила. Прими меры, если я не могу. — Это скорее забавно. — Это стыдно. — Стыдно должно быть тебе. Одна женщина стоит всей моей охраны, если нашла простой способ от них избавиться. Лейтенант вспомнил, как хохотала девушка при его появлении, как не чувствовала за собой никакой вины за разбитый флаер, разрушенное строение, испорченный обед и нанесенное солдатам оскорбление. Они убить ее были готовы. Стоило ей рот открыть и пару фраз сказать, как они уже смеялись. Лейтенант Торен был всем этим очень недоволен. — Кто она такая, отец? Я обязан это знать. — Она разведчик, и подозреваю, что хороший. — Она знает, что случилось с моей сестрой? — Да. Лейтенант Торен понимающе закивал. — Я согласен признать, что в инциденте виноваты мои. Я накажу пару человек, чтобы впредь... Бессмысленно было обсуждать с министром технического развития меру наказания солдат его охраны. Министр уже потерял интерес. — А что мне делать со взломанным корпусом? — задал последний вопрос лейтенант Торен. — Я сам разберусь. Пусть она придет. — Молодой человек собрался уйти. Отец остановил его. — И сын. Она лейтенант Тиа Мелиор. — Лейтенант? Разведки? Какой разведки? Кому она служила? Она что, человек Геона? В нашем доме? Почему она не спасала Кумона, а спасла мою сестру? — Она мой лейтенант, — сурово отрезал министр. — Не слышал, что ты содержишь в охране разведчиков, которые должны заниматься дверями. — Ты не все знаешь о моей службе, — проворчал господин Торен, будто ему приходилось объяснять глупому мальчику простые понятия. — Помалкивай. Приедет Баласар, и мы все решим с миром. — Ты меня позовешь? — И почему ты не родился в семье Хельвигов, мой мальчик, — вздохнул отец с улыбкой и проводил сына взглядом. Юнный лейтенант — надежда семьи, после провала Смин. Олив умен. Хельвиги его уже подметили на последнем годовом приеме. Министр помрачнел до темноты в глазах. Лейтенант Олив Торен не охотно брел по дому, чтобы освободить провинившуюся и прощенную министром девушку. Он зашел по дороге в библиотеку, чтобы свериться со списком родов и припомнить, к какой старой фамилии она принадлежит. Родовые уложения он никогда толком не изучал, слишком скучными они казались Оливу Торену. За нужной книгой, он застал друга отца и вице-канцлера императора по делам родов — господина Пао Баласара, толстого и всегда подозрительно вежливого. Впрочем, Баласар был уже почти канцлером, его отец вот-вот умрет. Он недавно удачно женился на девице из семьи Вероза и поднялся на одну ступень в иерархии города. Олив считал его очень хитрым человеком, Баласар всегда вел себя 'крайне' искренне и 'подкупающе' честно. 'Крайне' и 'подкупающе' были два определения самого императора в адрес Баласара. Олив знал вице-канцлера с малых лет и не удивился, когда застал дядю за дописыванием имени в книгу родов. Лейтенанту не нужно было читать имя. Он его уже знал. — И сколько домов ты уже объехал с утра, дядя Баласар? — хитро улыбаясь, спросил лейтенант Торен. — Все, — ответил тот, как не в чем ни бывало. — Был у отца? — Я шел за Тиа Мелиор, отец желал видеть. Господин Баласар вывел идентичным тексту книги почерком последнюю закорючку в имени и улыбнулся Оливу. — И почему она лейтенант? По списку не меньше капитана! Второе имя в роду! Дя-а-дя! — саркастически протянул Олив. — Передай ей. Господин Баласар сунул в руки Оливу конверт из жесткого материала с вензелем канцелярии и красной каймой — родовой сертификат. Олив фыркнул. — Ты бы видел, где ее поселили! — Олив скривился в презрительной гримасе. — Ей место в трущобах. Господин Баласар пропустил замечание мимо ушей. — Она действительно спасла Смин? — Она Мелиор. Это единственное обстоятельство, которое меня волнует, — лениво ответил Баласар. — Из двадцать второго? Из Геонов? Дядя. — Умерь свою подозрительность, — предупредительно мягко сделал замечание господин Баласар. — Кто это проверит? — с ехидством спросил Олив, косясь на книгу. — Не дерзи, — мягко поправил его вице-канцлер. Олив еще раз бросил взгляд на лист, чтобы полюбоваться на изумительную работу господина Баласара по подделыванию надписи. Он похолодел, когда увидел, куда ведет линия рода от ее родителя. Ему осталось развернуться и пойти за девушкой. Спустя время четверо расположились в комнате, граничившей с кабинетом министра Торена. Старшее поколение расселось на мягких и вычурных диванах. Лейтенант Торен с достоинством сел на стул у маленького стола с орнаментом. Тиа Мелиор без церемоний присела на подоконник большого окна. Место ей не указали, она выбрала его сама. Сейчас ее облачили в новую черную одежду с голубой эмблемой Торенов на плече. Слуга принес ее со вклада в комнату Эл и сообщил о визите вице-канцлера. Яркий день за ее спиной бил в глаза двоим старшим собеседникам, они щурились, глядя на нее и отводили взгляды. Олив Торен сделал такое лицо, будто видит ее насквозь, все знает и готов уличить ее во лжи. Он слишком молод, порывист, энергично напряжен и внимателен, ревностно относился к своей службе в отцовском доме. Домашние и прислуга любили Олива, солдаты слушались. Хороший офицер? Едва ли. Эл ожидала вопросы об охоте. Те обстоятельства должны служить отправной точной всех будущих событий. Охота связывала ее с Торенами. В молчании Эл рассматривала комнату и собеседников. Торен на нее не смотрел. Эл все еще ощущала, что является для него досадной помехой. Сквозь свет, бивший в глаза, господин Баласар видел слабое свечение вокруг тела девушки. Ореол волос блестел при свете дня. Лицо скрывала тень. Тиа Мелиор пошевелилась сменила позу, села поудобнее, и Баласара обдало холодной волной. Он вспомнил первые мгновения, когда ее увидел. Он не знал имени, но при взгляде в лицо пережил волну испуга, сравнимую по силе с детским кошмаром. У девушки внешность со старых изображений, редкий тип лица, поэтому Барасар принял как данность старинное имя. Он пытался выведать у Смин подробности знакомства и очень сожалел, что сам посоветовал Торену провести с дочерью обряд забвения. Смин путалась, но от него не укрылся ее страх перед Тиа Мелиор. Этот эффект они с Тореном решили использовать, назначив странную гостью телохранителем министра. В форме она приобрела вид красивой игрушки, женщина из слабого рода в свите влиятельного вдовца. Ему как старшему следовало начать разговор. — Я не определил еще привилегии рода, слишком старая фамилия. Нужно время. Он остановился, ожидал протеста, но девушка продолжала неподвижно сидеть на подоконнике. Господину Баласару показалось, что глаза ее блеснули в этом ореоле света. Он сделал вид, что усаживается удобнее, а сам стряхнул новую волну озноба. Он не мог отделаться от неуютного ощущения в ее присутствии. Она способна преодолеть границу пространства, пройти в двери. Было в этой способности что-то противоестественное по его мнению. — К сожалению, владения в этом городе у рода отсутствуют, — продолжил он. — Я позабочусь, чтобы лейтенанту Мелиор предоставили жилье в гарнизоне города, с соответствующим довольствием и содержанием, разумеется услуги будут предоставлены в разумных пределах. — Значит, в этом доме лейтенант Мелиор не останется? — с удовольствием спросил Олив. — Я бы желал обратного, — возразил министр. — Пао, возможно ли устроить так, чтобы лейтенант сопровождала меня по службе каждый день и получить доступ в Закрытый город? У лейтенанта Торена вытянулось лицо. — При определенном старании, — покивал господин Баласар. — Я возьмусь поучаствовать. Нужно время. — Какое? — спросил министр. — Не следует торопиться, — ответил вице-канцлер. — Поведение лейтенанта Мелиор должно быть максимально благоразумным. — Что включает в себя благоразумное поведение? — спросила Эл и сошла с подоконника. — Прежде всего не крушить все вокруг, — бросил Олив. Она повернулась в профиль к страшим и лицом к лейтенанту. Олив вскипел под ее взглядом. — Я бы за разруху в казарме, назначил наказание жезлом. По удару от каждого пострадавшего, — завершил он свою мысль. — И еще по удару за испорченную еду. Девушка не отвела на вызов. Она чуть прищурила глаза. Оливу почудилось, что в голове его промелькнула не его мысль, в странной интерпретации и непонятная по содержанию: 'Пупок развяжется'. — Я приглашу кого-нибудь для осмотра машины, — пошел навстречу сыну министр Торен. — В моем присутствии, — смиренным тоном добавил Олив Торен. — Давайте оставим этот малозначительный инцидент, — предложил господин Баласар. — Что за глупость. Есть вопросы поважнее. Я должен забрать лейтенанта Мелиор для определенных процедур. Ваше происшествие пока забудется. Я, как сторонне лицо и друг, должен оценить способность лейтенанта, проверить навыки в управлении сложными машинами. В моем доме есть лучшие примеры соблюдения светских протоколов, ваше министерство Торен для нее не подходит. Тут нужен другой уровень. Олив раздраженно посмотрел на предупредительного Баласара, потом на девушку. Она благодарно и согласно кивнула вице-канцлеру. Олив тут же решил, что это заговор. — Если претензии лейтенанта не будут оспорены вышестоящим начальством, через несколько дней вы получите своего пилота обратно, — закончил господин Баласар. — Я подожду, — согласился министр. — Я вас покину. Дела. Он встал и вышел. Баласар поерзал на диване и тоже встал. — Лейтенант Мелиор, я имею возможность предоставить право отвезти меня домой. Министр хвалил ваше мастерство. — Вице-канцлер, считаю такое предложение очень приятным, — согласилась Тиа Мелиор. — Вы угол казармы не видели, дядя, — заметил Олив Торен. — Поостереглись бы. Взор господина Баласара был устремлен на двух молодых лейтенантов. Он наблюдал реакцию обоих. Мальчик не хотел отступать. Тиа Мелиор старалась не рассмеяться, чем вызвала новую волну недовольства Олива. Молодой человек не хочет признавать, что выходка у казармы говорит скорее в пользу Тиа Мелиор, чем против нее. Глава 6 Дом господина Баласара Эл шла впереди вице-канцлера и открывала перед ним двери. Делала она это с наигранным жеманством. Баласару очень понравилось. В последнем зале перед выходом она отпросилась, чтобы забрать вещи. Эл промчалась по дому, забрала из комнаты конверт и сверток с одеждой, засунула за пазуху нож, единственное ее оружие, и вернулась к Баласару. Вице-канцлер терпеливо ждал на прежнем месте. Из окон первого этажа она заметила Олива Торена бесцельно бродившего по лужайке, засунув кисти рук за пояс. Он был задумчив и оглянулся в сторону дома, точно почувствовал ее взгляд. Флаер господина Баласара, припаркованный у лестницы выглядел обширным, под стать владельцу. Корпус лоснился гладкими переходами линий. Пилот сидел впереди, пассажир — сзади. У Торена скромная машина по сравнению с пышным красавцем Баласара. Вице-канцлер не пустил ее на место пилота. Он указал, где положить вещи, облокотился локтем о крышку корпуса и посмотрел на замок. Эл догадалась, что он осведомлен о неприятности с грузовиком. — Охрана тебя не обидела? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, добавил. — Они понятия не имеют, как опасно обижать разведчика. Слова звучали убеждением, будто она не пострадала бы при любом исходе. — Лейтенант вовремя появился. Досадный случай. Пояснение развеселило его, он превратно понял ее комментарий, в том смысле, что Олив помешал ей, а не своим подчиненным. — Ты действительно сумеешь этим управлять? — с сомнением в голосе спросил толстяк и указал глазом на флаер. За окошками салона виднелись те же рычаги, как во флаере Торена. — Боитесь, господин вице-канцлер? — Не привык доверять свою жизнь незнакомцам. День утомительный, следить за движением пилота мне лень. Из уст пухлого человека заявление прозвучало естественно вяло. — В случае ошибки мы погибнем вместе. Был глупо с моей стороны, — заметила она. Эл без разрешения открыла дверцу и запрыгнула в салон. Она жестом попросила Баласара отойти от борта. Он удивленно отступил. Флаер мягко поплыл в сторону от хозяина. Грузная машина оказалась тяжелее и устойчивее той колымаги, которую Эл сегодня разбила. Плавный пируэт громоздкого тела напоминал гиппопотама в балетной пачке. Она развернула флаер на месте, что для таких аппаратов считалось сложным маневром. Эл заставила флаер с работающими двигателями замереть вблизи от тучного тела пассажира. Баласар не попятился, он наблюдал с любопытством. Эл дернула маленький рычажок, дверца сбоку от пассажирского сидения подалась в сторону с приятным шипением. — Убедила? — Эл сделала самое заискивающее лицо, на какое была способна. — Восхитительно, — добродушно отозвался господин Баласар и влез в салон. Тело погрузилось в подушки сидения, вице-канцлер благонравно сложил пухлые руки на животе. Эл ждала, когда он устроиться. — Я плохо знаю город, — призналась Эл. — Меня не выпускали из поместья. — Прямо. Не лети над дорожкой, пыль летит. За границей поверни налево, — сориентировал Баласар. Торены и Баласары жили по соседству. Особняк Баласаров с изрезанным фасадом в пять этажей возвышался на насыпи над остальной территорией. К главному входу вела лестница в три пролета, на площадках стояли забавные статуэтки животных, в которых Эл едва узнала изображения хищников второго мира. Лестница вела к массивным остекленным дверям. Все тут было крупным, как сам Пао Баласар. По холму вдоль фасада она заметила подъездной пандус. Эл решила, что хозяину будет тяжело и долго подниматься по лестнице. Флаер проплыл вдоль окон первого этажа прямо к дверям. Баласар, ворочаясь на заднем сидении, заметил, довольный ее поступком: — А вы мастер, лейтенант Мелиор. Она вышла первой, открыла перед ним дверь и помогла высадиться. — Примерный полет, я одобряю, — похвалил Баласар. В дверях стояли слуги и караул. Баласар обратился к привратнику и охраннику в мундире черного цвета с красной оторочкой и красной эмблемой: — Лейтенант Тиа Мелиор. Распорядись устроить. Пригласи портного, нужен парадный мундир без регалий для официального приема и повседневная одежда для гарнизона. Устроить в офицерских комнатах. Добавьте личную прислугу поумнее. Пусть покажут лейтенанту флаеры из моего парка. — Потом он повернулся к ней и сообщил. — Устраивайтесь, лейтенант, у нас еще будет разговор о делах вашего рода и вашем будущем. С этими словами Баласар вошел в дом и повернул налево. Эл подметила, как приятная любезность в общении ушла из тона хозяина при разговоре с персоналом. Привратник указал ей путь направо, слуга проводил до поворота, где стоял другой человек в такой же форме. Ее дважды передали из рук в руки, пока она не оказалась в меблированной комнате третьего этажа. Эл пристроила сверток с одеждой в один из ящиков местного комода и осмотрелась. Она села на обширный подоконник и выглянула в окно. Оно выходило на непарадную территорию. По площади поместье Баласара обширнее предыдущего и построек больше. Остальные здания отделялись лесополосой на практичном удалении от главного дома, образуя небольшой городок. Эл рассматривала бирюзовую травку на ухоженной лужайке под окнами, традиционный кустарник, опоясывающий его вокруг в виде живой изгороди с арками проходов. Дом парадным фасадом выходил на Закрытый город, там Эл видела движение, под окнами с тыла не было ни души. Охраны в доме втрое больше, чем у Торенов, полно прислуги, но на этаже царила тишина. Появился обещанный Баласаром слуга. Молодой щуплый с бледным лицом человек возраста лейтенанта Торена, в черной форме с красной отделкой по рукавам и брюкам, без эмблем и знаков. Баласар, как оценила Эл, был не просто одет, а наряжен в свободное, хорошо пошитое под его тучную фигуру облачение, кое-где виднелась орнаментированная красная отделка, клановый или геральдический цвет. Слуги в доме имели камзолы с орнаментом и иерархическими знаками. Парнишка по виду либо новенький, либо из низов социальной лестницы. Он не представился, не сделал почтительного жеста, стоял в дверях столбом и молчал. Его холодные, как у змеи глазки, впивались в гостью, а потом приобрели обморочную отстраненность. Эл 'прошила' его требовательным взглядом военного офицера. Его нервно тряхнуло, он сделал шаг назад и исчез. Эл подняла брови и смотрела на незакрытую дверь. Такой реакции у слуг она еще не наблюдала. Он приступил к обязанностям с заминкой. Принес еду, напиток в высоком бокале, домашнюю одежду из домовых запасов. Опять начал ее изучать, но Эл выпроводила его. Он остался за дверью и, едва Эл дожевала свою порцию, пригласил к портному, на повороте обменялся знаками с караульным и отвел ее в указанную комнату на этом же этаже. Там стояла женщина, рослая и прямая, с длинными руками, одетая почти как Милинда, исполнявшая роль камеристки Эл во владениях отца. Она начала двигаться той же манерностью. Оценивающий взгляд дамы вызвал у Эл желание немедленно переодеться. Исключительный в сочетании цветов и покрое женский наряд дамы, напоминал множество непростых одеяний, которые Эл носила во дворце Владыки. Платье лилось вдоль крупной с приятными изгибами фигуры женщины. В манерах — сдержанная мягкость аристократической натуры. Она смерила Эл внимательным, но приветливым взглядом, попросила снять куртку, обошла ее колдовским кругом, примериваясь, прицеливаясь, чуть ли, не принюхиваясь к модели. Эл заподозрила в ней не меньше, чем местную законодательницу моды. Тут время задуматься о том месте, которое Эл отвели при Торене. — У вас дивное сложение, лейтенант Мелиор, — пропела дама. — Желаете шарф к мундиру или манжеты? — А что думаете вы? — вежливо спросила Эл. Дама жестом актрисы из трагедии провела длинной рукой от плеча до груди модели. — Жаль, что приказано изготовить военный мундир общего образца. Правила слишком строги для офицеров, никакой возможности проявлять фантазию, — вслух размышляла дама. — Можно подобрать особенный оттенок. Голубой с темно-синей оторочкой в тон знакам или ярче. Да, ярче. 'Натуральная Милинда. Еще бы фразу про волосы ввернула', — подумала Эл. — Могу я узнать ваше имя? — спросила Эл. — Из чувства благодарности к искусству портного. Эл едва не заскулила от восторга, когда поклон дамы в ее сторону повторил известное ей поведение Милинды. Так вот откуда эти ужимки! — Я не портной. Я даю ему указания. Я жена вице-канцлера. Меня зовут Ниэль Баласар. Эл сглотнула. — Извините. — Мой муж не имеет вкуса на женскую красоту. Я услышала только его восторги от полета с вами. Вы будете пилотом министра Торена. Опрометчиво. Вам положено сопровождать императора. Эл лихорадочно решала лесть это или правда. По ней, так лучше лесть. Пришла минута, когда нужно включить ту ипостась, которая приводила Милинду в ужас. Эл подняла на уровень глаз свои исцарапанные в походе по мирам мозолистые руки. — Внимательно посмотрите, госпожа Баласар. — Эл протянула кисть ближе к собеседнице и покрутила. — Я умею управляют флаером, держат оружие и убивать. Министр Торен ценит меня не за внешность, как все полагают. Ниэль Баласар оцепенела в точности, как Милинда. — Он вдовец. Я думала, что он выбрал вас в компаньонки. — Я солдат, — добавила Эл. — В какой области? — Разведка. — Вы разведчик Геона? — произнесла дама напряженно. Эл решила, что пересудов не избежать и вспомнила совет Смин, она не впервые слышала имя дяди Кумона. — Гарахан. Ниэль Баласар посмотрела на нее широко открытыми глазами. Она испугалась. — Так вы не выкормыш Геона? Гарахан. — Она многозначительно замолчала. — Что ж, вам, видимо, удалось заинтересовать министра лучшими качествами, кроме внешности. Я поняла просьбу мужа. Прозвучало не лестно, недосказанным глубокомысленным заключением умудренной женщины. Что-то в духе: от таких держаться подальше, как от заразы, но вам повезло. Ниэль Баласал за минуту пережила короткие мгновения страха, разочарование и толику неприязни. Жена канцлера справилась с собой и смотрела на Эл с равнодушным достоинством. — Вы женщина, вам полагается немного удовольствия. Я это устрою. — Я — красивое оружие, — с льстивым прищуром заявила Эл. — Мои способности позволяют ценить красоту, хорошую одежду, красивые предметы и полезные отношения, Этот нахальный комментарий мгновенно понравился госпоже Баласар. Эл гордо дернула подбородком, удачно покрасовалась и вызвала сдержанную улыбку и одобрение хозяйки дома. — Министру Торену пристало иметь вас в охране. Как вам слуга? — Я не привередлива. — Он неопытен, не нагружайте его слишком. Мундир будет готов к отбытию на вашу службу, — сообщила Ниэль Баласар и поплыла к выходу. 'Чем дальше, тем чуднее', — заключила про себя Эл. Дама вышла, Эл не дождалась портного и тоже вышла в коридор. Бледный юноша дежурил за дверью и тенью последовал за ней. Эл показалось, что он подслушивал. Двери по дороге он не открывал, Эл делала это сама. Она собиралась исследовать этаж и дом, насколько ей позволят. На пол пути у нее возникла идея. — Ты знаешь, где здесь библиотека? — обратилась она к слуге. — Да. — Проводи меня. Он заблудился. Эл сама выясняла у слуг, куда им идти. Библиотека вообще располагалась в отдельном здании. Он с трудом ориентировался в доме, что Эл подметила мгновенно. Караульные проявили участие и указали путь. Эл поздно сообразила, что их направляют не туда. Пышные коридоры и обилие караула заставили ее напрячься, они зашли на хозяйскую территорию. Слуга вдруг потрусил будто бы знакомой дорогой и наконец забежал вперед, как полагается. Молодой человек оглядывался, чтобы удостовериться, не отстала ли она. Почти на перекрестке коридора с галереей, в свете одного из окон Эл увидела фигуру в черных жреческих одеждах с фиолетовым отливом. Вид у худющего жреца был демонический. Он стоял в задумчивой позе и смотрел в пол. Эл чертыхнулась про себя, а слуга на удачу свернул в сторону ближайшей двери, не дойдя до перекрестка. Эл, ликуя, метнулась за ним, чуть не сбила с ног, шепотом попросила извинения. — Споткнулась, — сказала она. Слуга тоже испугался. Когда она прихватила его за кисть и вовсе похолодел, будто она ледяная. Куда еще ему бледнеть, но личико вытянулось до неприятного, а глаза навыкате потемнели от натуги. Он неуверенно указал Эл на следующую двустворчатую буро-красную дверь, орнаментированную узким филенками. Эл автоматически открыла ее сама и оказалась прямо перед господином вице-канцлером Баласаром. Эл поняла, что вице-канцлер ее ожидал. Они обменивались приветствиями, когда с другой стороны большой комнаты открылась другая дверь, и человек в той самой жреческой одежде вошел в кабинет неспешным шагом. Он чуть-чуть прихрамывал. Эл напряглась так, что чувства невольно обострились до ощущения малейшего шевеления в комнате. За ее спиной за дверь 'отползал' слуга. Жрец пугал парня до потери самообладания. Эл вообразила, как от страха бледный юноша дрожит и корчиться за дверью. Баласар поклонился жрецу. Эл сдержанно повторила поклон. — Лейтенант Тиа Мелиор, — представил вице-канцлер. — Моя жена в восторге от достоинств лейтенанта, как женщины. Это мой патрон. Знаток тонких сил и жрец по родовым делам — высокочтимый Вероза, — представил Баласар. Эл внутренне оцепенела и превратилась в изваяние. Только тронь его сознание, и это 'высокочтимый' знаток 'высшей силы' может учуять в ней нечто большее, чем Тиа Мелиор, лейтенант императорской разведки или что там до этого изображала Эл. Она вспомнила, как затрясся ее слуга, а до этого его тряхнуло от соприкосновения с ней. Жрец тут же развеял ее опасения. — Я видел мало талантов в среде военных, — заговорил он, словно продолжая прерванный когда-то разговор. — Силы бывает много, а способностей — никаких. Не слишком ценю военное поприще, уважаемый Баласар. Однако, вы попросили помощи. Мне приятно оказать услугу вам или министру Торену. При определенной необходимости, я могу дать лейтенанту Мелиор добрые рекомендации. В свою очередь рассчитываю, что вы и министр не оставите без внимания мои нужды. Жрец смерил Эл взглядом, как товар на продажу. Его тон подразумевал, что его услуга будет оплачена дорого. Эл передернуло. Жреца ей только не хватало, а этот ничего не сделал, но уже торгуется в ее присутствии. Несколько коротких встреч с ему подобными убедили Эл — эта публика способна выжимать максимум пользы из обстоятельств и живых существ. Алмейр еще свеж в ее памяти. Сейчас повернется и произнесет: 'Покажись, воин!' Если стрелок Бадараси ее в лицо узнал, этот может знать еще больше. Она скосилась по сторонам в поисках путей отступления. Окно высоковато. Баласар стоит так, что сначала придется напасть на него. Эл вынужденно прошлась взглядом по жреческой фигуре. Он на ее не смотрел. Баласар что-то говорил, но Эл из своего 'защитного кокона' не высовывала даже уши. Она делала все, чтобы оба о ней забыли, увлеченные светской беседой. Собеседники потеряли к ней интерес, а Эл пристально изучала возможного соперника. В его теле заметны изъяны, исправленные складками правильно подогнанной одежды. Жрец в контрасте с Баласаром казался сухим корявым деревом. Тело инвалида. Чуть перекошенное, узловатое, с бледными руками. Одну он прятал, другая, сильная, обтянутая сухой смуглой кожей, свисала из рукава его впечатляющей мантии. Кроме отлива ткани по краям шла кайма темно синего оттенка — потертый временем рисунок символического назначения. Он едва читался внизу одеяния, но этот цвет она знала по третьему миру. Орден Владыки. Они проживали в третьем мире на законных основаниях и периодически вступали в переговоры с правителями третьего мира на предмет изъятия живой дани. Эл поборола волну неприятных чувств. В это мгновение кинжал за поясом стал особенно ощутим. Он вспомнил о ней и небрежно бросил: — Разведчик? Бывали в третьем мире, лейтенант? — Больше, чем где-либо, — ответила она. — Служили при переходе на Гирту, я слышал. Гарахан. В самой Гирте бывали? — короткий поворот головы, и снова он смотрел не на нее. — Да, — согласилась Эл. — Прекрасно. Знаете их нравы? — Даже лучше, чем местные, — заметила она, чтобы избежать последующих вопросов об этом мире. — Ну еще бы. Мелочные интересы малопонятны нам, высокоразвитым сущностям. Какие секреты доводилось искать, лейтенант? — спросил Вероза. По его тону Эл ощутила, что она к высокоразвитым сущностям не относится. Эл пожевала губу. Тут, как не ответь, можно угодить впросак. — Я прокладываю безопасные пути, входить в контакты не мое дело, но бывает. — Этот ответ ей подсказала Смин в одной из бесед. — Меня интересует, разве что, их оружие. — Значит, слыхали о горном народе? — Кто же о них не знает? — насмешливо вопрошала Эл. — Они делают редкое оружие, говорят. — Говорят. Контрабандисты расплачиваются странным металлом на торжищах. Куда тот металл уходит, установить сложно. Эл достала из-за пазухи кинжал, как демонстрацию и уловку. Кинжал захватил его внимание. — О-о! Можно взглянуть? — жрец протянул кисть в просительном жесте. Эл протянула ему оружие лезвием вперед. Сухие пальцы Верозы взялись за край лезвия. Маленький разряд метнулся по полосе к рукоятке и попал в гарду. Эл отпустила оружие и отдернула руку, клинок выскользнул из пальцев жреца. Он перевернулся в падении и вонзился острием в пол. — Ой! — притворно воскликнула Тиа Мелиор. Острие воткнулось близко от стопы, едва не пригвоздив к полу подол его жреческого одеяния. Эл запоздало наклонилась. Жрец с энергией проворного зверя выдернул оружие раньше и резко выпрямился. Реакция восхитила Эл. — Редкий клинок, — заключил он. — Его действительно сделали не у нас. Он провел лезвием в воздухе близко от руки Эл, искорки, повинуясь его силе, заскользили по поверхности красивыми вспышками. Он поднял оружие на уровень глаз, как читают надпись на предмете, повернулся к свету, снова повертел кинжал. — Он прошел в двери? Сколько раз? — Не знаю. Мне повезло его выменять на последнем осеннем торжище, — ответила она. — Я не знаю, кто его изготовил. Не знаю имя мастера. — Хм. Здесь вопрос не в мастере, а в последнем владельце, — заметил жрец загадочно. — Оружие прошло в двери не единожды, его качество теперь гораздо выше. Берегите его, лейтенант. Хорошая добыча. Его изготовил кто-то из беглецов этого мира, те, местные, понятия не имеют, как обработать такой материал. Показывали его Торену? — Нет. Увы, я не наделена столь утонченной способностью, нож, как нож. Она польстила жрецу своим незнанием, а он слушал ответ с гримасой превосходства. — И какая же цена была этому клинку? — Сапоги. Не представляете, как сложно найти в том мире хорошие походные сапоги. Господин Баласар захихикал. Эл сохранила серьезный вид. Жрец презрительно поморщился. Он вернул ей оружие. 'Гордецов подводит самомнение', — мелькнула в голове Эл фраза неизвестного поэта. Она успокоилась, служитель культа не увидел в ней более, чем солдата. — Итак. Господин вице-канцлер увидел пробелы в описании родословной Мелиоров. Вы утверждаете, что можете вернуть фамильному древу его жизнь? Мать вы не знали. Отец умер уже давно, — заговорил жрец деловым тоном. — У вас нет конкурентов, что устраняет претензии, но достоинства рода не в его числе, а в качестве потомства. Эл согласилась кивком. — Вас обучили в гарнизоне протоколам светской службы? — Нет. — Военный этикет столицы, я полагаю, малопонятная дисциплина? — Абсолютно непонятная, — ответила за Эл вице-канцлер. — При нынешнем положении дел, — продолжил жрец, — вам лучше забыть о прежнем существовании на периферии. Никаких больше скитаний, тайных походов и чужих имен. Последний из рода Мелиоров имеет право заново написать историю семьи. Никто кроме вас лейтенант заниматься этим не будет. Поскучайте над книгами в перерывах между службой, посмотрите жизнь в столице, заведите знакомства, преуспейте по службе и тогда, быть может, вам повезет. — Библиотека военного корпуса и мой личный архив будут достаточными источниками для такой работы, — заверил Баласар, состроив уважаемому собеседнику благообразную мину и трепетно поинтересовался. — Как отнесутся к появлению бывшего разведчика при министре? — Я понимаю, — кивнул ему жрец. — Господин Торен не нуждается в пилоте. Но после выходки его дочери, ему стоит задуматься о возможном падении семьи. Он многозначительно посмотрел на Эл. — Вы согласитесь рискнуть будущим своего рода ради министра технического развития, лейтенант Мелиор? — с легкой насмешкой спросил жрец Вероза. — Стоит ли оно того? — Согласие было получено заранее, — отчеканила Эл. — Я уже согласилась. — Соображения карьеры здесь определяющие, я полагаю? — Безусловно. Баласар сменил довольное выражение на строгое и перешел на официальный тон. — По закону вы переходите из статуса полевого военного в административный с правом применения своих навыков сообразно вашему происхождению. Как всем известно, никто не имеет права убить жителя этого мира без соответствующего вызова. Меня тревожат опасения господина Торена за свою жизнь. Я понимаю, он боится мести от представителей известной нам династии. Щекотливая ситуация со свадьбой его дочери вынуждает министра себя обезопасить. Сейчас такая мода в столице — заводить помимо личной охраны разведку дверей. Новая попытка пересмотреть влияние в этом мире. Этот ход мне понятен. — Хм-м. Вы подумали далеко заранее, вице-канцлер, — вмешался Вероза. — Лейтенанту нужна карьера не только в доме Торенов, а в гарнизоне Закрытого города. Вы же не намеревались покинуть императорскую службу, лейтенант? — Не намерена, — подыграла Эл. — Мой брат командует гарнизоном охраны Закрытого города, — проворковал почтенный Вероза тоном доброго покровителя. — Разведчики там не требуются, а пилоты нужны всегда. Чтобы не бередить воображение конкурирующих семей, я попрошу брата принять вас на службу, как представителя Торенов и формально одолжить вас для нужд министра. Елейные нотами голоса почтенный Вероза намекал на то, что Эл с трудом понимала с самого начала этой истории. Зачем им участвовать в ее судьбе, проще убрать свидетеля события. Ее разоблачили или испытывают? — Вы желаете, чтобы я подтвердила свои способности на службе? — задала Эл прямой вопрос. Жрец ответил ликующим тоном: — Да! Формальную проверку на боевые качества вам придется пройти! Желаете в гарнизоне или у Торенов? — У Торенов. Господина Баласара напугало одно из двух: или слишком громкий возглас Верозы, или откровенное согласие Эл. Он содрогнулся так, что волна прокатилась по его грузному телу. — Нет ничего проще, — 'пошла в атаку' Эл. — Лейтенант Олив Торен руководит охраной поместья. Он вполне компетентен для этого. Верозе понравился ее ответ. — Мне остается пожелать, чтобы Владыка благоволил лейтенанту Мелиор. Пожелание заставило Эл внутренне собраться в комок. Святые небеса, только не Владыка. Ее отпустили.

* * *

Дверь за лейтенантом закрылась, и Баласар стал мрачным. — Что ты думаешь о ней? — спросил он без официального тона. — Я думаю, что она убьет лейтенанта Торена так быстро, что он даже не поймет. Это сильная женщина. Торен хваток! Чем он ее завлек? Последний Мелиор?! — Вероза сделал жест кистью, сымитировал резкое раскрытие бутона. — У девушки весьма впечатляющий уровень энергии. Какой чистый источник. Уверен, она не долго пробудет в окружении министра. Недолго? Жрец посмотрел с хитрецой. Баласар недовольно покачал головой. — Вы же позаботитесь об этом? Министру Торену не пристала такая охрана, — откровенно заявил Вероза. — Он рассчитывает, что она протащит его в дверь или найдет ему проход, за которым все охотятся? — Нет. Торен не таков. Министр крайне заинтересован в карьере лейтенанта Мелиор, полагаю он повысит ее статус и передаст дальше. Я не заметил со стороны министра личного интереса к ней, как к компаньону в иных делах. Мне неприятно думать о старом друге в таких красках. Поверьте мне, она дивно управляется с флаером. — Это следствие иных талантов, — протянул почтенный Вероза. — Ощущение пространства у разведчиков развито более прочих. Жаль, что ее испортили военным воспитанием. Торен вовремя ее нашел, но ему не по рангу еще одна женщина. — Ниэль считает, что ей нужно расстаться с формой. На капитана Мелиор будут распространяться иные правила и иные запросы, а на даму рода спрос будет высокий. Умна, сильна, сдержана, умеет расположить, несколько угловатые манеры, но полно скрытых достоинств. Что вы думаете? — Придержите себя, Баласар, я не дам вам шанса подобрать ей пару. Не в наших интересах выводить на поле действий еще одну забытую семью. Тиа Мелиор, пока, останется единственным ее представителем. — Я понимаю, — сник Баласар. — Наша задача не дать ей проникнуть ниже или выше некоторых уровней. К проверке нужно привлечь вашего сына. Вероза по своему понял намек. — Вы всерьез считаете, Баласар, что министру ее подсунул сам Геон? — с улыбкой злого гения спросил Вероза. — Не грубо ли? — Генерал из чертогов Закрытого города не в состоянии оценить жизнь столицы, так почему бы ему не использовать красивого шпиона? Глава 7 Флаеры День тянулся и медленно уходил. Вечер накрыл стоянку флаеров, сквозь ветки кустарника пробивались закатные лучи и расцвечивали полированную обшивку восьми флаеров семьи Баласар. Над каждым парковочным местом был сооружен высокий навес, сложные конструкции во вкусе хозяев. Эл не удивилась бы участию в этом Ниэль Баласар. Нет двух одинаковый машин. Нужно опробовать все. Какую бы проверку ей не затеяли — погореть на полетах — будет самым глупым. 'Договориться' с машиной несоизмеримо легче, чем с непредсказуемым существом с хаотичным разумом. Эл сосредоточилась на насущной задаче. Исключила из списка тяжелый и грузный флаер Баласара, только он мог увезти такого хозяина. В остальных вице-канцлеру будет тесно. Один изящный хрупкой конструкции, на нем выделялись массивные двигатели. Скорость? Возможное достоинство. Эл выбрала эту машину. Осмотр ее успокоил. Те же три двигателя, хлипкая рулевая часть, в салоне рычагов меньше, чем она видела в других. Эл проверила блок с топливом. К ее удивлению, он оказался незапертым. Контейнера с топливом не было, ни пылинки порошка, которым заправляли машины. Флаер выглядел новым. Дверца подалась, Эл запрыгнула в салон. Ручки управления ходили туго. Новый! Пилоту требуется усилие, чтобы управлять им. Она осмотрелась, обстановка салона аскетичная, почти стерильная. Теперь Эл искала заправленную машину. И нашла. Один двигатель был больше остальных. У трех машин, что она опробовала, все двигатели были маршевыми, а у этой модели были два рулевых. Его-то хозяева использовали изрядно. Эл отодвинула мешавшую кулису тента, чтобы не спалить по неосторожности, и решилась на полет. Флаер задрожал на старте и пошел юзом, чуть не задел соседний аппарат. Эл сориентировалась в управлении и выровняла его до столкновения. Он скользил над травой медленно, отзывался лениво, что-то дребезжало с левого борта, он все время норовил уйти в сторону. Тут неполадка. Эл приспосабливалась к рулям, пока летела по прямой, позволила машине развернуться за счет своего дефекта. Поворот на сто восемьдесят градусов занял несколько секунд, Эл перестала удерживать рычаги, а он все поворачивался на месте. Если вице-канцлеру взбредет в голову проверить ее навыки на неисправном аппарате, она будет иметь этот флаер в виду. Эл аккуратно возвратила его на место. Ее занятие прервал слуга. — Ты умеешь управлять? — напрямик спросила Эл. — Умею. Молчаливый юноша ответил с заминкой, коротко и просто. Эл остановилась на мнении, что это качество не результат муштры, а его умышленное поведение. Слуги у Баласаров вышколены, как роботы, для хозяев они — мебель, неудобств не создают, соблюдают тишину. У этого юноши взгляд чужого в доме человека, возможно, он новенький, но за какие достоинства его здесь держат и зачем отдали ей. С глаз жреца метнулся, как ошпаренный, быстрее ее самой, значит, жрецов боится. Может быть, способности? Послали шпионить? Со своими обязанностями он будет справляться до того момента, пока Эл ему позволит. — Какими из них хозяева пользуются чаще всего? — спросила она. — Дальний, — он указала на флаер, которым пользовался вице-канцлер. — А новый? — Предназначен только для полета туда, — парень покосился с опасением в сторону стены Закрытого города. — Вице-канцлер на нем летает? — не без удивления спросила Эл. — Нет. Эл подумала, что жрец все еще в доме. — Почтенный Вероза уже покинул дом? — спросила она. — Да, удалился в свои владения, — удовлетворенно ответил он. — Чей же это флаер? — с деланной озадаченностью спросила Эл. — Пустой, незаправленный. Ее замечание заставило слугу засуетиться. Эл помнила, как пугалась Смин при попытке обсуждать технику, этот начал придумывать ответ. Стало быть, не всем запрещено. — Госпожа Ниэль бывает в Закрытом городе. Эл посмотрела на одноместную машинку. Свои мысли по этому поводу она не стала озвучивать. Слуга заговорил сам, без расспросов. — Пока жив старый канцлер, отец господина Баласара, он не имеет права посещать императора. Император держит канцлера в Закрытом городе, потому что без помощи других жрецов он умрет. — И твоего хозяина назначат канцлером, как только умрет его отец? — Необязательно. С некоторого времени должность не всегда наследственная. Домовых порядков он, значит, не знает, а в политике разбирается! — Почему? — Из-за разногласия родов, — ответил он и первый раз с момента знакомства удивился. — Я из провинции. Мне не понятны разногласия родов. Он чуть повеселел. — Вице-канцлер просил помочь в подборе источников для составления родословной. Я готов услужить. — Хорошо, — кивнула Эл. — Был долгий день, займемся этим завтра. А сколько детей у вице-канцлера? Я еще не видела младших членов его семьи. — У него еще нет детей. Он молод и вступил в брак недавно. Если они появятся до вступления отца в должность, то останутся детьми вице-канцлера, а остальные рангом выше, но в таком порядке у них будут трудности со службой. Эл жестом указала в сторону узкой аллеи. Они пошли рядом. Кажется, без свидетелей, на удалении от дома, он ведет себя живее. Однако, он раскусил ход Эл и намеренно повернул в сторону особняка. Становилось по вечернему сумрачно, их прогулка не привлекла бы внимания. Эл пыталась угадать причину его осторожности. Первые шагов пятьдесят от спешил, потом убедился, что она не собирается гулять и сменил шаг на спокойный. Он обогнал ее на подходе к дому и впервые открывал все двери по пути к ее комнатам. — Это обязательно? — спросила Эл, намекая, на его старания, их никто не видит. — Вы хорошая хозяйка. Мои обязанности, — с поклоном ответил он и сощурился. Глава 8 Слуга О ней опять забыли на целых четыре дня. Докучал Эл только наставник по военному этикету. Эл привыкла просчитывать ходы, искать лазейки в системе отношений. Чтобы играть на социальных связах, нужно в них разбираться. Новый социум переживал стадию развития далекую от ей известных более оригинальных цивилизаций. Он оказался напичкан системами отношений, которые она уже изучала. Ощущая себя чужаком первые несколько дней, Эл быстро поняла, что нужно только согласиться и не противоречить естественному ходу событий. Вероза и Баласар договорились за ее спиной, она не узнает, но чего опасаться тому, у кого взять нечего, кроме спорных достоинств красоты и мнимой силы. Тут интереснее игра самих участников: как они поделят мелкую добычу от провальной охоты? Баласар стоял выше Торена на социальной лестнице, но они были друзьями. Он, по симпатии или из иных соображений, взялся улаживать затруднения министра. Она играла некоторую роль в их замыслах. Кто она для них? Если бы ее не было, события охоты могли просто забыть? Мораль у них своя, высокими принципами долга и чести они вряд ли руководствуются. Смин убедила отца в том, что ее спасительница имеет какой-то вес в этой ситуации? Обитатели дома относились к ней как ко всему обычному, охрана сразу увидела офицера дружественной семьи. Никаких трудностей с адаптацией после короткого времени проведенного у Торенов. Уклад жизни дома богатой аристократии. Эл приготовилась к побегу на всякий случай. Прокатилась на всех аппаратах из коллекции Баласара, кроме новенького. Определила машину удобную для бегства, исследовала дом и территорию. Из поместья ее не выпускали. Если повезет, она прорвется на флаере за пределы столицы и затеряется. Баласары все время находились дома и к чему-то готовились. Слуга выполнял свои обязанности без особенного энтузиазма, являлся, когда не надо, как чертик из табакерки, и следил за ней. Он плохо ориентировался в доме, в поместье, в библиотеке, с трудом подобрал нужные, по его мнению, 'источники'. На этот счет он точно советовался с Баласаром. В руки Эл попали книги, которые указал слуге сам вице-канцлер. Эл посетовала при услужливом помощнике, что ей проще распознать письменность Алмейра, чем выискивать, что и чему соответствует в местной системе написания официального языка. Он учтиво предложил свои услуги и тут же об этом забыл. Два дня совместной работы завершились строчкой о семействе Мелиор. Ее слуга проявил беспокойство на этот счет, которое имело оттенок заинтересованности. — Это большая библиотека? — спросила у него Эл. — Нет. — Есть еще архивы? Он не знал. У Баласара библиотека не канцелярская, как у министра, тут были разные книги. Пока слуга бегал по поручениям, Эл нашла географические данные, план города со схемами поместий и том с родовыми деревьями. Она возвращала их на места перед приходом слуги. Потом он делал вид, что не может их найти. Эл вспомнила, как болезненная Смин почти рефлекторно вытащила нужную книгу. Эл решила поиграть. Прошла вдоль полки и сделала вид, что зацепила неаккуратно выпирающий из ряда том родословных. Крупная книга в пачке нескольких соседних томов грохнулись на пол. Да, это не остров, где книги валятся на голову и не дворец отца, где Браззавиль достает что-то из воздуха, поэтому находку книги пришлось организовать заранее. Слуга занервничал, когда Эл подняла том с родословными. Возразить он не мог, а если она его сейчас отпустит, парень рысью побежит к хозяину. — У тебя есть другие обязанности помимо службы мне? — Да, — охотно согласился он. — Иди, я сама разберусь. Он поспешил удалиться, странная тактика, опытный соглядатай глаз бы с нее не сводил. Эл подумала, что ее любопытство очевидно, ее уже раз тридцать должны разоблачить, хотя бы за изучение флаеров и прогулки без надзора. Ее деятельность игнорировали. Она — часть плана тех, кто скрывает обстоятельства охоты. Одна тайна порождает другую, а за ней шлейф лжи, в которой запутаются все участники. Эл, в точности как Смин, подошла к обширному подоконнику и бухнула томом о него. Вспомнила подмеченный эффект, если смотреть на дом с лужайки, то синий отлив поверхности стекол размывает силуэты внутри здания, в то время как изнутри дома все видно без искажений. Эл залезла на подоконник с ногами, том положила на скрещенные ноги, как на подставку, перелистывала страницу за страницей, пока не наткнулась на интересную схему. Она состояла из смеси символьных знаков и надписей на алмейрском. Некоторые линии шли параллельно императорскому древу. Эти семьи, отмеченные короткими ветками, переживали поколения своих современников. В этом мире обитали заядлые долгожители, среди которых сейчас выделялся император Кливирин десятый. Она задержалась на форме надписей, почувствовала связь с давним прошлым, она, как когда-то, вживалась в другую цивилизацию. Что же она видит? Одни члены общества переживают поколения, другие не оставляют потомства, иные ветвятся, скрещивая себя со множеством семей и теряются. Тут рождаются и умирают, как везде, но не спонтанно в высоких социальных слоях. Вице-канцлер Баласар — потомственный чиновник по родовым вопросам, он сменит на посту своего отца жреческого сана. Баласар не жрец. На что он рассчитывает? Жрецы тут — отдельная каста, в которую попадают не за ум, а за талант манипулировать жизненной энергией. Мелиоры. Эл нашла ветку рода и поняла, что выбор Смин — удачный способ отомстить. Короткое древо расположилось на одной странице в ветвистым древом императора. Менять что-то в ее легенде — поздно. Эл прошлась по четырем самым значимым фамилиям столицы. Она начала с Вероза, им уделялась целая глава. Род славился жрецами. Которого из семьи она видела? Жрецы семьи Вероза заведовали выстраиванием генеалогии местной элиты. Баласар 'сводил' военных и другую знать, Вероза занимался 'евгеникой' жреческой. Ниже она заметила связь с родом, в котором обозначались сразу две императрицы разных поколений. По мужской линии род оборвался после связи с Верозой. Эл запомнила имя Мирамис. Быть может, Мелиоры сгинули таким же образом. У Верозы несколько сыновей. Эл увидела имя Исмари и поняла, что над ее головой недавно могла разорваться бомба. Кумон не проговорился, и Смин ее не предала. — Вот оно что, — пробормотала Эл себе под нос. — Сводничество. Забота Баласара о Смин стала обретать смысл. Эл шарила по странице взглядом, как учили, выхватывая в этом алгоритме ключевые точки ветвлений. Она быстро запомнит схему и может ее воспроизвести по памяти фрагментами или целиком. Все это элитарное древо фамилий скорее всего живет в столице. Структура не отличалась замысловатостью. Административный сектор, военные, жречество, свои изгои и тупиковые ветки, среди которых оказалась она. Вероятно, семейство Мелиор сгинуло давненько, если не обнаружились родственники. Эл пролистала страницы в обратном порядке. Книга организована от важного к менее важному. Императорский род занимал все пространство первых страниц этой книги. Схема была плотно заполнена почти одинаковыми именами. Имя ни разу не менялось. Император и его потомки носили одинаковые имена с номером, как лабораторные образцы. Десятым был не порядок наследования, старшинство тут оказалось не важно, номер означал поколение наследников. Как узнала Эл, Кливирин одиннадцатый еще не определился. Эл до сих пор не поняла механизма. Глубже сухого утверждения ничего узнать не удалось. Она смотрела на схему и при взгляде на этот 'куст', предположила, что при таком обилии наследников кризис власти неизбежен. Среди семей долгожителей самой длинной историей выделялась семья Зао, к сожалению род занятий в книге не обозначался, только социальное предназначение: жрец, чиновник или военный. Семья Зао последние поколения имела одного-двух наследников всегда мужского пола и жреческого сана. Семья Геонов не имела жрецов, но значилась в первой части книги. Нынешнего главу, генерала Геона, выделяла особая рамка, пока, он не имел наследников по данным этой книги, зато кучу племянников и племянниц. Геоны не раз пересекались с боковыми ветвями императорского рода. Десяток Геонов получал в супруги императорских отпрысков. Взгляд зацепился за имя и короткую ветвь 'долгожителей'. Имена отходили от общего ствола рода Кливиринов, они соединялись с другими в редких случаях. Имя это было Браззавиль. Эл перечитала его несколько раз и присвистнула. Слуга и управитель дворца Владыки, происходил из этого мира, императорского рода. Находка много интереснее того обстоятельства, что она не нашла своих 'родственников'. Ай да Барззавиль! И Милинда отсюда, Эл вспомнила манеры Ниэль Баласар. От ромбиков и плашек, черточек и веточек рябило в глазах. Эл закрыла том и вернула на прежнее место. 'Прогулять' голову было необходимо. Она ушла в сторону от большого дома по узкой аллейке из кустарника, усыпанного прозрачными белыми ягодами. Стеклянные гроздья очень красиво выглядели на фоне листвы. Она выбрала ягоду, присмотрелась, принюхалась и надкусила. В рот брызнул приятный на вкус сок, словно она отхлебнула концентрированную порцию растворенного в воде кристалла. Ее глазастые друзья из горного мира пожрали бы этот урожай подчистую. Эл не рискнула повторить эксперимент, лишние силы ей не нужны. Дорожка шла в сторону поместья Торенов. За поворотом она натолкнулась на своего слугу. Молодой человек аккуратно срывал мелкие ягодки с куста и бросал в длинный тубус на ремне. Процесс его увлек, он не заметил Эл. У него был сосредоточенный и благообразный вид. Бледное вытянутое лицо с островатыми чертами напоминало хорька. В эту минуту на фоне прозрачно-бледных ягод его кожа особенно бросилась в глаза. Как у чувствительной натуры верующего или служителя культа, который морил себя голодом из религиозного рвения, или его выпустили из какого-нибудь подземелья, где он страдал без дневного света. Поэтому он осторожно поглощает пищу, вкушая ее с благоговением. Сухопарая фигура слуги, подчеркнутая черной формой, напоминала Верозу, силой физической он определенно не обладал. Ленивые движения пальцев, без всякого рвения к работе и некоторая неловкость. Он выбирал ту ягоду, что была самой красивой. Эл не удержалась, бросила в него слабый импульс, щелкнула слегка. Он сразу обратил на нее внимание. Испугался, словно она поймала его за воровством. Вот оно как! У прислуги чувствительная натура?! Эл сорвала веточку с куста, ягоды все были на вид спелыми. Испуг его, тем не менее прошел быстро. Он вдруг заговорил первым: — Я заметил, что ты выбрала эту аллею для прогулок. Я ждал тебя. Он поклонился, как полагается слуге, но насмешливо. Эл заметила, что прислуге в доме нравится, когда она не показывает превосходства. Ей никто не кланялся. — Я хотела отдохнуть в одиночестве. — Эл повернула назад. — Я думаю, ты охотнее согласишься узнать, почему там нет твоего имени. Какой тон! Эл повернулась и пошла на него. Лицо у нее было умышленно недовольным, но он не испугался, как делал прежде. — Конечно хочу, — согласила она строго. — Не все, кто в подчинении у генерала Геона, — дети аристократов, безродных выкормышей даже больше, — презрительно протянул он. Он применил к ней определение Ниэль Баласар — 'выкормыш'. Значит, ее измышление является убеждением. Только знать бы, в чем смысл презрительно эпитета. Это не удаляло Эл от провала, но делало более надежным ее инкогнито. Она не станет возражать. Он был уверен, что выставил себе защиту, что испугается она. Эл повела бровью. — Поэтому ты не дал мне книгу с родовыми схемами? — Она бесполезна. Ты сама знаешь, что тебя там нет. Эл бросила безотказную фразу, фальшивку, ценность которой только в особенной интонации. — Зато, ты там есть. Когда его передернуло, сомнений не оставалось. Каждый думал, что разоблачил другого. Эл потянула тубус из его рук. Он не отпустил его. — Я собираю. Ты рассказываешь, — предложила она. В его взгляде вспыхнуло восхищение и немного уважения, а потом гордость. — Схемы в книге сложные. Баласар, — он не произнес титул, — счел тебя невежественной, а ты знаешь алмейрский, этот стиль письма понимают только жрецы. Я ему об этом не сказал. 'А Смин не сказала мне', — подумала Эл и снова воскресла версия мести. Эл изрекла гортанное 'хи-хи', многозначительно хмыкнула и наградила его наглой ухмылкой. Лицо парня ожило ответной, такую Эл не смогла бы изобразить, не с проста она сравнивала его с хорьком. Он бросился на нее, как на добычу. — Ты видела схему императорского рода. А я видел статую в храме. — Ну и что? Вероза тоже видел, — равнодушно заметила Эл. — Может быть. В каком-нибудь другом. Верозу не жалуют там, куда он собирается попасть. — Он заговорил угрожающим тоном, при этом смотрел на стену, она едва-едва виднелась в просветы кустов. — Я принц. Я сбежал оттуда, потому что моя судьба мне неугодна. Эл лихорадочно оценивала ситуацию, пока ее лицо изображало крайнее удивление. — Мне нужен союзник. Сильный, умный и желающий продвинуться. Ты много знаешь о третьем мире, если не о мирах вообще. Я тебе помогу, а ты поможешь мне. — Приказной тон не подразумевал возражений. — Согласна, — тут же пошла на сделку Эл. — Ты собираешь. Я рассказываю, — передразнил он. Эл демонстративно оторвала ягодку и кинула к остальным. — Начинай. — Я много знаю о Закрытом городе, но очень мало о жизни здесь. Хочу пройти рядом с тобой путь, каким бы опасным он не оказался. В итоге, нам суждено вернуться в город, который мы покинули, но быть на других ролях, — заносчиво продолжал молодой человек. — И подспорьем для моей карьеры будет факт, что я похожа на чью-то статую? — стала насмехаться Эл. — Ты не понимаешь, какую услугу может оказать тебе твоя внешность... и сила, — с коварством бывалого интригана он гордо вскинулся при этих словах. — На тебя такую отзовется не один аристократ этого города. Статуя, очевидно изображает что-то связанное с культурой этого мира. Что бы он не видел, молодой человек в силу чувствительности уловил в ней энергии выше простого смертного. Эл начала прикидывать какой из флаеров Баласара вытянет побег ее и бесчувственного принца. Однако, он думал в своем русле. Он первый примирительно улыбнулся. — Баласар специально тебя подсунул? — параллельно с мыслями о бегстве Эл продолжала выстраивать нужный ей диалог. — Да. Он знает, кто я такой. Он и его жена тоже. Ниэль Баласар меня нянчила. Итак, у нас будет уговор? — Не представляю какой. Говори, что знаешь, а подумаю. — Убегать не придется, но с таким компаньоном играть будет сложнее. — Это плохая идея и навредит нам обоим, если ошибемся. — Я помогу такими советами, которых тебе никто не даст. Баласар не пошлет тебя искать предков. Слишком далеко и глубоко придется искать. Вероза ему посоветовал не воскрешать тебя на общем древе. Чтобы получить право рода, тебе потребуется благосклонность моего отца. Я сбежал, ты меня узнала, таким способом, каким не может самый сильный жрец. Распознать во мне наследника не всем дано. Я солгу ради тебя. Такая способность стоит дорого. Если же ты понравишься императору, никто тебе не сможет помешать. Он задумался. Эл бросила на его бледное лицо короткий взгляд и оторвала пару ягод от ветки, она изображала некоторое усердие в работе, делала вид, что выбирает, но на самом деле брала паузу для раздумий. Он продолжил тоном, который Эл уже слышала от Кумона и Смин, от Исмари и Бадараси, тон человека лишенного сострадания или уважения к чужой потере или трудному положению. — Твоей семьи больше нет. Не потому, что нет вообще, а потому что она больше не имеет значения для нашего общества. Тебе придется доказать, что ты чего-то стоишь. В старых книгах возможны упоминания, но Баласар тебя пустит не дальше общего архива для аристократов. Если ты оказалась в среде военных не по рангу, то отец Баласара это исправит, он жрец и имеет власть. Тут стоит положиться на Вероза, сейчас помощник канцлера, потому что тот болен. Он умеет находить нужные родовые связи, так чтобы это было полезно. Правдой окажется твоя родовитость или нет — это не важно. Ты поможешь мне. Вероза уберет от власти Баласара. Ты вернешь меня в Закрытый город и получишь милость от императора, ты станешь главой своего рода. Он заливался райской птичкой, но Эл чуяла ложь. Он преувеличивал свою значимость, потому что ценную императорскую особу искали бы по миру с фонарями, если бы он говорил правду. Она думала о том, что он мог бы прочесть ей целую лекцию по структуре местного общества и окончательно упростил бы задачу. Из его слов она быстро сделала вывод, что принц понятия не имеет, что она великая. Ее инкогнито не было нарушено. Предстоит аккуратно выстроить с ним отношения. Она не знает, как обращаться с местной элитой. Он и помеха, и проблема для нее, но союз выгоден обоим. Возможно, его побег из отчего дома дорого обойдется, но иных путей ей судьба еще не предоставила. Когда он задал следующий вопрос, в голове у Эл возник план. — Ты видела структуру императорской семьи? — Да. — Помнишь количество наследников? — Слишком много, чтобы... — Чтобы я когда-то встал на самую вершину власти? Да. Это верно. — Но оказаться в слугах... — недоговаривая до конца, намекнула Эл. — Я это сделал ради развлечения. В этом доме только двое знают, кто я. Теперь знаешь ты. Привилегия наследников проникать туда, где никто из смертных не бывал. Я тебе потом объясню, что ты еще для меня сделаешь. Я оказался за стеной. Отец оценит. — Ты сбежал? Угнал флаер? Тот. Новенький. Он не принадлежит госпоже Баласар. Она не умеет им управлять. С него сняли топливную капсулу. Опрометчиво держать его на виду. Принц снова улыбнулся. — Его уже убрали. Мы появились в доме в один день. Я тебя заметил. Ты меня чем-то притянула. Я помню, как ты смотрела на флаер. Необычный взгляд, словно ты разбираешь его на части в уме. Ты знаешь, как он устроен. Баласар сможет его спрятать, что обеспечит мне некоторую преданность с его стороны. Он пособник в побеге. А теперь и ты. Эл не учла, что тем вечером он не просто ждал или следил, он ее изучал. Порошок в контейнере, который служил топливом считался чуть ли не священной субстанцией. Эл все более становился понятен испуг Смин. Опять он улыбнулся. — Чего ты хочешь достичь, Тиа Мелиор? — Закрытого города, — дала Эл самый очевидный ответ. Он посмотрел себе под ноги. — Поверь мне. Тебя там не ждет ничего хорошего. Здесь — свобода, а там ее нет. Другого ты не знаешь, вот и думаешь, как все. Он остановился, повернул голову и посмотрел в тот конец дороги, откуда пришла Эл. — Баласар ничего тебе не сделает. Он воспринимает тебя, как мелкую неурядицу, — сказал принц. Он не знает о Смин, охоте, гибели жреца рода Вероза и аресте племянника генерала Геона. Как все особы, воспитанные в изоляции и благополучии властного кокона, он не мог учесть сложность и неоднозначность поступков нижестоящих. — Я не верю, что моя семья была так уж бесполезна, — возразила она, чтобы продолжить разговор. — Старые семьи ценятся, их энергии связаны с прошлым, и порой, потомки повторяют образы старых поколений. Так вышло с тобой. Внешность тут не самое большое преимущество. Ты попала на службу из-за своих качеств. Ты девочка, тебя не завещали храму. А почему ты стала именно такой? Спроси у генерала Геона, если когда-нибудь увидишь его. Последнее он произнес с издевкой. Эл в эту минуту вспомнила спесивое поведение Кумона при жреце. Влиятельная семья, потомок которой смеет возражать представителю религиозной касты, Кумон торговался с Исмари перед смертью и презирал его, быть может потому, что Вероза ниже по социальной лестнице. Эл рискнула снова. — Ты сам признался. Я поняла, зачем нужна тебе. Мы договоримся. Мне нужна законная родословная. — Как только Баласар выпустит тебя отсюда, я объясню, где искать историю твоей семьи. Она потеряна не случайно. Кто из твоего гарнизона знает, что тебе поменяли место службы? — Его еще не поменяли. — Пилот Торену не нужен. Зато ему теперь требуется кто-то знающий о дверях. Принц скосился на нее. Эл продолжала собирать ягоды. Она догадалась, где он это подслушал. Его порок она еще использует. — Я слышал, дочь Торна нечаянно попала в опалу. Если хочешь заслужить расположение Торена, познакомься с ней. Пообещай защиту, тогда Торен перестанет видеть в тебе помеху. — Баласар пошлет тебя со мной? — Для тебя он вице-канцлер Баласар. Осторожнее, лейтенант Мелиор, не наживай себе врагов. Я твой слуга. Эл сделала вид, что усвоила замечание и рискнула спросить еще. — Так кого я тебе напоминаю? Хочу все-таки понять, во избежание неловкости в будущем. Она повернулась к нему лицом, выпрямилась и протянула почти наполненный ягодами тубус. Принц пробежался взглядом по ее лицу, потом отступил на пару шагов. — Мне показалось, — его черты лица еще сильнее обострились, когда он изобразил улыбку, — что ты похожа на древний образ, редкий и потому притягательный. У некоторых, из наделенных силой и чувствительностью, порой возникают видения, и мы узнаем образы старых времен в тех, кто находиться рядом с нами. Я тебя узнал. Он благодарно поклонился и забрал ягоды. Слова его прозвучали с почтением и уважением. Эл удивила смена тона. — Мне нужно идти, готовиться к испытаниям. Спасибо за беседу и за честь, — она простилась кивком и повернулась к нему спиной. Эл отошла от него на пару десятков шагов и проворчала: — Ни черта тебе не показалось. Ты, Бадараси и Смин видели какое-то изображение. Не уверена, что стрелок бывал в вашем Закрытом городе. Подружиться со Смин? Жду не дождусь. Глава 9 Юта Мирамис Принц не ошибся. После знакомства с Верозой не возникало никаких формальностей до возвращения Эл в поместье Торенов. Баласар потерял к ней интерес. Несложные уроки этикета, беседы со слугой, полеты на разных флаерах придали Эл уверенности. Слуга преследовал ее повсюду, Эл обнаружила, что он хорошо пилотирует флаеры и наблюдателен. Шпионил он талантливо на обе стороны. Границу владений двух семей Эл пересекала пешком. Новенькая форма глубокого василькового цвета с темно-синей отделкой бросалась в глаза. Наряд дополнили новые сапоги. Тон и фасон формы, несомненно, были выбраны госпожой Баласар в знак уважения министру Торену, другу и союзнику. Эл чувствовала себя красиво обернутым подарком. Она не собиралась щеголять в таком виде без крайней надобности. Для полетов ей соорудили упрощенный вариант в темных тонах. Эл усмехалась, когда держала в руках темно-синюю куртку пилота, васильковая отделка стушевала прошлые ассоциации. С собой Эл ее не дали, не успели сделать в срок, не то она кинулась бы переодеваться прямо на границе поместий. Остальной гардероб обещали отправить по месту ее нового проживания — в гарнизон охраны Закрытого города. Из одного поместья в другое вело несколько дорог и дорожек. Эл выбрала знакомую прогулочную аллею, обрамленную рядами кустарника. Семьи дружили, через арку с живой изгороди они перешли к Торенам. Сзади тащился принц со скудной поклажей в единственном бауле. Его будто бы одолжили или подарили, сопроводили невнятными замечаниями, что у нее не будет средств на слуг, а этот не обуза. Соглядатай и одновременно новый союзник остался при ней. Эл повела мнимого слугу 'узкими тропами'. Они прошли к каменному сараю, где когда-то она ковырялась во флаере. Эл решила исправить прошлую оплошность, до домика охраны отсюда недалеко. От извинений от нее не убудет. Поскольку статус ее возрос, она решилась предпринять попытку наладить отношения. Угол строения отреставрировали, следы погрома остались на изрытой почве, перекопать ее не потрудились. Эл обошла здание, время обеда миновало, коттедж пустовал. Она расслышала журчание голосов, понадеялась встретить дежурных и натолкнулась на очень необычного для этого места субъекта. По тонам и знакам на одежде, это был, вроде бы, жрец, но костюм на нем не в манере жречества. В поместье служили жрецы, они занимались практической стороной использования энергий, местные 'технари' носили эмблему Торенов. Эл научилась выделять 'домашних жрецов'. Молодой длинноволосы мужчина, высокий, крепкий, с красивым бледным лицом, тонкой кожей и внимательным взглядом едва ли относился к 'домашним'. Длинный застегнутый наглухо сюртук тонкой ткани доходил до голенищ его сапог. Сверх способности не нужны, чтобы распознать новый образчик местной аристократии. Он ее заметил. Взгляды их пересеклись, на его лице вспыхнула приветливая улыбка. — Лейтенант Тиа Мелиор, — раздался с порога казармы знакомый ворчливо-презрительный голос лейтенанта Торена. Она повернула голову и увидела недовольного Олива, опиравшегося плечом о проем двери. — Лейтенант Торен, — Эл кивнула ему как равному. Слуга не появился из-за угла, предусмотрительно слился с пейзажем. Незнакомый мужчина в сюртуке подал непонятный знак Оливу и приблизился к Эл. — Я жрец храма Владычицы Юта Мирамис, — он подчеркнул средний слог своей фамилии выдохом, который прозвучал немного угрожающе. Фамилию она видела в книге. Перед ней представитель немногочисленного рода, который Вероза пресек по мужской линии. В одежде молодого жреца не было ни намека на отличный от традиционного культ. Жрец Владычицы! — Вы не родственник высокочтимому Верозе? — Эл сделала вид, что неуверенно уточняет догадку. Юта Мирамис помрачнел на глазах. — Это же очевидно, — с досадой заметил он в ответ. — Не сердись, друг мой. Лейтенант Мелиор очень невежественна в родовых делах, она — гарнизонная выскочка, — помог ей Олив, сам того не ведая. Юта Мирамис смягчился. Особенности мелочных трений в аристократической среде любого мира подобны друг другу и завязаны на статусе и значимости. В этом мире было полно известных Эл клише поведения. Олив только что продемонстрировал, как отпрыск не слишком родовитого семейства принижает никому неизвестную женщину иного рода. — Я зашла извинится, — Эл с дружелюбной миной повернулась к Оливу Торену. — Перед солдатами? — съязвил Олив. — Почему нет? Извините и вы, я, кажется, вас задела. Лейтенант Торен изобразил максимальное презрение. — И кто снабдил тебя этим милым костюмом? В прошлый раз ты и своего не имела, — бросил вызов Олив. — Цвет выбрала госпожа Баласар, — ответила Эл. Юта Мирамис сделал шаг в ее сторону, окинул взглядом Эл и задорно засмеялся. — Небо свидетель, она не прогадала! — хохотал он. — Министр оценит! — Согласна. Ярко. — Эл погладила рукав там, где была прицеплена эмблема Торенов. Юта Мирамис проследил за ее движением и понял намек. — Лейтенант Торен считает, что ты вскрыла флаер и сломала машину, а вину в аварии свалила на его людей. Извинись, признай вину, и я вас помирю правом своим, — потребовал жрец Мирамис насмешливо. Эл исходила из позиции, что команды ей отдает только министр Торен, остальные обитатели и гости поместья не имеют над ней власти. Олив — отцовский любимчик — имел право демонстрировать свое отношение, жрец же вмешивался, чтобы покуражиться. Эл всмотрелась в лейтенанта Торена, тот гордо вскинулся под ее взглядом и оторвался от проема. Он встал прямо, с вызовом. Эл обратилась к нему: — Я не виновата, могу только сожалеть о случившемся. Я зайду потом. Она собралась уйти. Юта тронул ее за плечо, Эл повернула голову и нахмурилась. — Олив злиться, потому что никак не может тебя наказать, а ему этого очень хочется. Чтобы дальше не нагнетать обстановку, Эл простилась поклоном и зашагала к семейному гнезду Торенов. Крыши министерского архитектурного комплекса с этой точки показались нелепо изломанным нагромождением. Лейтенант Торен сверлил взглядом спину девушки. Юта перестал улыбаться. Она скрылась за поворотом тропинки, а за ней от угла метнулся неприятного вида слуга. Юта заметил его угловатый, неловкий и нервный в движениях силуэт. Впечатление от этой странной пары занимало его мысли. — Ай да, министр. Какая интересная девушка, — протянул Юта, смакуя слова. — Где твой отец ее нашел? — Не знаю. В каком-то гарнизоне. Притащил неизвестно откуда и доверил свою жизнь. — Гарнизон гарнизону — рознь. Обязательно узнай, где водятся такие красотки? — Ты здесь из-за Смин, — фыркнул Олив Торен. Юта услышал в словах Олива тревогу и ревность. Он решил успокоить и подбодрить своего друга лейтенанта Торена. — Дело не просто во внешности, мальчик мой. Чтобы попасть в такую интересную аварию, — Юта обвел пальцем место погрома, — нужно иметь способности и оточенные опытом реакции. Девушка отбилась от твоих вояк, согласись. Министр не за личико взял ее на службу, я нахожу его выбор удачным. — Мне непонятны твои намеки, Юта. Говори прямо. Жрец молча дождался, когда лейтенант перестанет сверлить глазами поворот дорожки и с вопросом во взгляде обратиться к нему. Юта указал на взрытый грунт у себя под ногами. — След говорит о том, что старая машина была исправна и неперегружена. Он сам по себе тяжелый, поэтому останавливается медленно. При поломке и таком развороте флаер снес бы полстены, из твоего солдата вышел бы отделочный материал. Я вижу иное. Пилот за мгновения учел предполагаемые последствия аварии и оценил ущерб. Выглядит, как случайность, но в этом очевидная для меня заслуга лейтенанта Мелиор, которая накануне вскрыла корпус флаера, заметила неточность конструкции управления и износ. Невежливое обращение твоих солдат с незнакомкой — причина раздора. Тиа Мелиор знает чуть больше, чем положено пилоту? Да. Я знаю, зачем нарушаются правила, сам поступал так множество раз, как ты знаешь. Твой отец нашел что-то особенное. — Ты жрец, ты строишь машины, тебе можно их разбирать, — возразил молодой Торен. — Таков путь к познанию. На дальних пределах наших владений воины бедных гарнизонов сами восстанавливали флаеры, чтобы не ждать дорогого ремонта. Их ловят и карают, если есть, в чем уличить. Если бы створка не отлетела, ты бы не узнал. Этот класс я изучил до мелочей. Лучшая машина из старых. Лейтенант спасла твоего бойца. — Ты на ее стороне? — Я пока на стороне истины и разума. — Ни ты, ни я ничего о не знаем об этой женщине. Дядя на моих глазах вписывал ее имя в дерево родов. Откуда она взялась? — Меня волнует, с чего это семейство Баласар позаботилось о ней? В облике Тиа Мелиор чувствуется участие Наэль Баласар, моей сестры, как ты знаешь. Она не разбрасывается симпатиями. — Значит, ты все-таки разделяешь мои опасения? — Нет. Что удивительного в том, что появилась еще одна тайна, связанная с вашей семьей. Тебя учили охранять отца, а меня учили изучать тайны. Так займемся каждый своим делом. Ты меня позвал на помощь, друг, я тебе помогу, — эти слова Юта проворковал заискивающе. — Ты сделал ошибку, упустил возможность подружиться с объектом тайны и не дал мне шанса получше ее изучить. Скоро Тиа Мелиор будет знать секреты твоего отца. Нам не помешает побольше узнать о ней. Когда возвращается Смин? — Кажется, сегодня. — Ее уже лишили звания и статуса? — Я не спрашивал у министра, — хмуро ответил Олив Торен. — Познакомь ее с лейтенантом Мелиор, — посоветовал Юта. — Нет, — возмутился Олив. — Смин не нужны такие знакомства. — Смин будут нужны любые новые связи, поскольку старых у нее не останется. — Ты странно ведешь себя, Юта. — Что в том странного? Не будь дураком, как все. Ты не хочешь говорить о сестре, но Смин не виновата, что Кумон оказался трусом, а Исмари погиб. Она жива — радуйся. — Ты знаешь, что случилось? — Олив изображавший достоинство испугался на глазах у Юты и не смог с собой справиться. — Кое-что. Чего ты так боишься? Что конфликт затронет тебя? — Отца. А следом и нас всех. Кумон из окружения Геона. Юта Мирамис склонил голову на бок, благодушие совершенно его покинуло, и он строже посмотрел на Олива Торена. После некоторых размышлений он сказал. — Олив, выслушай меня, как старшего. Ты умен, ты достойный офицер, но ты молод, порывист и недальновиден. Тебе не пришло в голову, что Тиа Мелиор появилась в тот момент, когда твоей сестре угрожает опасность. — Она шпионка? — Не глупи. Она женщина. Смин нужен покровитель. — Она шпионка! И Геон узнает, что случилось. — Олив, — взмолился Юта, протянул имя. — Он уже знает. Кумон его племянник. Генералу Геону пыток не потребуется, чтобы он все выложил. Твой отец, используя влияние Баласара, решил не с теми породниться, и это может стоит жизни всем вам. — Смин уже не спасти, — глядя в землю сказал Олив. — Ты такая же скотина, как все военные, вас учат ненавидеть друг друга. Она твоя сестра, твой род. — Я знаю, как ты к ней относишься, — фыркнул Олив обиженно. — Да. Я люблю твою сестру. И намереваюсь спасти ее любым способом. Ты хочешь, чтобы ее отдали в Храм? Олив поморщился, потом на его лице появилась гримаса бессильной злобы. — Олив, — позвал Юта строго. Когда молодой человек не отозвался, он повторил призыв строже — Олив. Если ты хочешь спасти семью и себя, и Смин, ваше будущее, то пора заводить новые связи, а не кидаться на потенциальное спасение, как на врага. — Да что ты в ней увидел, чего не распознал я?! — рыкнул лейтенант Торен. — Лазейку. Еще не знаю, как использовать этот шанс. — Объясни, — потребовал Олив. — Ты когда-нибудь думал о том, что этот мир пора менять. Для этого требуются силы и союзники. Олив хмыкнул презрительно. — Я от тебя с детства слышу этот бред! Что бы я не думал, и как бы я не думал, я не знаю, как это сделать и никогда не придумаю. — А если бы придумал кто-нибудь другой? — Ты знаешь ответ. — Наши отцы достигли пика своих возможностей одновременно с властью, которую получили. Семьи подарили им статус и влияние. Они не создадут уже ничего нового, в их случае все решено заранее. Нам судьба не подыграла. Твой старший брат служит в Закрытом городе и не продолжит род, как я знаю. Твоя старшая сестра будет плодить потомков другой семьи. Смин низложена. Я старший мужчина своего рода, который не пойдет на сделку с Баласаром ради наследников, а отцу я никогда не позволю найти мне жену. Фамилии Торен и Мирамис могут кануть в неизвестность, так же как род Мелиор когда-то. В итоге наши имена потеряются в дальних архивах и не появился рука Пао Баласара, чтобы записать наших потомков. — Ненавижу эти разговоры. Отец говорил со мной о браке. — Не хочешь участвовать даже в разговоре? — Что ты от меня хочешь?! — Иди, пожми руку Тиа Мелиор, прости ей разгром и познакомь с сестрой. Когда-нибудь мы продолжим разговор за пределами этого поместья. Согласен? — Что ты в ней нашел?! — Прежде всего — красоту, тут госпоже Баласар не откажешь в уме, — Юта чуть кривлялся, давая понять, что его слова легкомысленные заключения. Тон его стал озорным. — Я высоко ценю разум и прозорливость твоего отца. И последняя маленькая деталь — я не могу отделаться от чувства, что знаю ее лицо. — Не припомню за тобой таких симпатий. — Олив. Ну сознайся! Если бы не это недоразумение, ты был иначе к ней относился. — Я бы подумал об отце что-нибудь дурное. — Ты и подумал! И продолжай так думать! И пусть все видят, что ты так думаешь и страшно завидуешь отцу. Если к вечеру она не прокатит тебя на флаере над поместьем, я подумаю, что ты — дурак! Олив не мог понять, почему Юта начал орать, пока не заметил постороннего в окне казармы. За ними кто-то наблюдал. Юта чутьем жреца заметил это раньше и быстро сменит тон и тему разговора. — О небо, — протянул он, чтобы подыграть Юте. — Ладно. Я с ней помирюсь. Юта сделал в его сторону прощальных жест. — Я прикажу забрать ту машину и проверю ее сам, — на прощание уже издали сказал Юта Мирамис и ушел в сторону дома вслед Тиа Мелиор. А она была на полпути к следующему этапу разведоперации. Постовой в главном холле сообщил об аудиенции. Два коридора и четыре поста отделяли ее от вступления в новую жизнь. Эл шла по галерее к рабочим комнатам министра Торена. Ее мундир привлекал внимание. Форма от Ниэль Баласар заставляла охрану выворачивать шеи. Слуги здоровались с почтением, как со старшей. — В библиотеку, — предупредил последний охранник. Эл прошла до знакомой двери и оглянулась. Ее высокородный 'слуга' топтался у поста охраны. Она забыла, что его обязанность идти впереди и двери открывать, но не с вещами в руках. Ее потертый баул сошел бы за его собственные пожитки. — Уместно попросить об услуге? — обратилась Эл к охране. Эл узнала солдата, из тех, что гоняли ее по казарме. Они переглянулись и заулыбались друг другу, как заговорщики. Высокому молодцу в черном мундире польстила ее просьба. — Да, лейтенант, — лыбясь, согласился он. — Мой слуга из дома Баласаров. Дома не знает, руки заняты, как видишь. Открой мне двери, пожалуйста, а его поручи кому-нибудь. Слуги знают комнату, если она еще за мной. — Я все устрою, — заверил охранник. Он открыл дверь. Эл скользнула в нее, обернулась с благодарной улыбкой и увидела в окно коридора, как по лужайке к дому мчится Олив Торен. Без сомнения, он догоняет ее. Дверь закрылась. Тишина. Запах пыли и сумрачная пустота. Министра на месте не оказалось. У окна стояла Смин. Бывшая капитан ринулась к ней. Эл остановила порыв запретным жестом. Самообладание к капитану Смин Торен не вернулось, выглядела она измученной. Неформенная одежда охристых тонов делала ее совсем невзрачной. — Как ты? — спросила Эл. — Не спрашивай ничего. Мы еще незнакомы. Смин отвела глаза. Яркий тон формы немного приглушил впечатление от комка ощущений, который парализовал Смин при появлении гостьи. Смин чувствовала разом облегчение и неловкость, успокоение от того, что обман еще не раскрылся. Смин закрыла глаза и впустила внутрь тёплую волну, приносившую ей отупение и покой. В дверь влетел Олив. Он посмотрел на сестру равнодушно, с выдохом обратился к Эл. — Я должен представить мою сестру, ка... Смин, — ограничился он именем. Смин не рассчитывала на появление брата. Эл внимательно следила за Смин, она не справилась с собой и на представление Олива в ее лице отразился гнев. — Лейтенант Тиа Мелиор! Эскорт-пилот министра Торена! — отчеканил Олив. 'Так вот как это называется', — подумала Эл. У двери послышались шаги, появился министр в сопровождении веселого Юты Мирамиса. — Полагал, молодежь сама разберется, — говорил министр Торен молодому жрецу в продолжении беседы. Он без церемоний обратился к сыну. — Уже представились? — Только что, — четко ответил Олив Торен. — Все знакомы? Тем не менее. Прошу называть меня господин министр. Этот уважаемый жрец для всех — почтенный Мирамис. Привыкайте, забудьте, что вы когда-то бегали друг за другом по лужайке. Лейтенанты, нам требуется оговорить новые рамки ваших обязанностей. Олив, напоминаю, что лейтенант Тиа Мелиор подчиняется мне, иные приказы в этом доме для нее силы не имеют. Эскорт-пилоту и офицеру Мелиор должно уяснить, что моя дочь Смин низложена, лишена всех полномочий и объявлена дезертиром. Приказывайте ей, если что-то понадобиться до переезда в гарнизон, там она определена в штрафную зону, но пока к работам в шахтах ее не привлекут, она обязана служить лейтенанту Мелиор. Смин будет проживать в штрафной зоне. Эл увидела, какая ярость загорелась в глазах Юты Мирамиса, а Олив испугался. Министр продолжал: — Смин знает гарнизонную жизнь, приготовит необходимый набор вещей. — Он обратился к дочери. — Отдай лейтенанту Мелиор снаряжение, которые тебе больше не понадобятся. Олив едва не подпрыгнул от возмущения. — Она не будет жить в доме? — с опозданием спросил он. — Кто она? — уточнил министр. — Лейтенант Мелиор, господин министр. — Лейтенант Мелиор — офицер моей личной охраны, пока не утвердили ее родовые полномочия. Лейтенанта Мелиор переводят в гарнизон охраны Закрытого города. По направлению полковника Верозы лейтенант Мелиор командирована в охрану мне, кроме прочих навыков она обладает талантом пилота необходимым для службы в моем министерстве. Я намерен привлечь ее не просто к охране лично меня, но к работе над новым флаером, о чем уже договорился с почтенным Мирамисом. — А сколько времени займут эти ваши сборы в гарнизон? — поинтересовался Юта Мирамис. Министр кивком разрешил Смин говорить. — Недолго, — ответила она. — Мне бы тоже наведаться в гарнизон, будет ли наглостью арендовать нового эскорт-пилота для моих нужд? — спросил жрец, перевел взгляд с одной девушки на другую. — Хочешь полетать с лейтенантом? — прищурился министр. — Да, — покивал Юта. Министр отнесся к поведению Мирамиса с доброй иронией. — Лейтенант Мелиор, отправляйтесь собирать снаряжение. Смин. — Министр назвал имя, остальное подразумевалось. Обе девушки ушли. — Сила мира! — провозгласил Юта. — Зачем вы ее отсылаете в толпу разнузданных вояк, господин министр. Пощадите гарнизон! Она заставит всех слюни пускать. Это диверсия! Таскайте ее с собой повсюду, больше будет толку. Я не могу спокойно думать в ее присутствии. В конце концов, обрядите ее в полевую форму, пусть не сверкает этим мундиром. — У тебя восторженная истерика, — шутливо пожурил министр. Юта видел, как ярость закипает во взгляде Олива, и бросил лейтенанту фразу, от которой министр перестал улыбаться, а Олив, чуть не взорвался. — Жаль, дядя, что нашего малыша присмотрели Хельвиги! Мелиоры-то затмевают их узколобую девицу, которую выбрал Оливу Баласар! Оба Торена не знали, что ответить. Министр с суровым лицом повернулся к Юте. Юта неопределенно повел бровью. — Та, из Хельвигов, — самая милая. И дурочка к тому же, не первая по старшинству. — Юта намеренно игнорировал предупреждающий взгляд министра. Олив сделал вежливый прощальный жест обоим и вышел. За дверью прокатилось эхо его твердых и громких шагов. — Юта, — вздохнул министр и на глазах превратился в постаревшего отца, который несет семейный груз со смирением, но не в силах больше притворятся при близких. — Не дразни его, пожалуйста. — Обратитесь Пао. Он еще не занял должность, но вдруг старый Баласар умрет и не вспомнит о своем решении, а Пао переиграет этот брак, — мрачно и менее громко отозвался Юта Мирамис. — Не стоит разбрасываться нужными связями. Ты сделаешь, что обещал? Ее не отдадут в Храм? — Нет, — заверил Юта. — Зачем ты летишь с ними, что тебе нужно в гарнизоне? Твое внимание будет вредить Смин. — Баласар и мой отец договорились испытать вашего лейтенанта, но не в гарнизоне. Мало ли, что она умеет. — Я думаю, что это правильно решение. — Не совсем. Каким-то образом в качестве проверяющего был выбран Олив. Вы ее из какого гарнизона привезли? Мало кто понимает, чему она обучена. Мне взгляда довольно, чтобы распознать в вашем эскорт-пилоте опасность для неустойчивой натуры Олива. Она — хороший выбор для вас, господин министр, но нашего мальчика держите от нее на расстоянии. Моя сестрица своим изысканным вкусом сделала из лейтенанта Мелиор опасное лакомство. Я сам ее проверю. — Что ты посоветуешь для Смин? — Она не перестанет быть солдатом, пока не уйдет из гарнизона. Пусть бывшие сослуживцы выбьют из нее остатки спеси, тут ничего не поделаешь, а потом я что-нибудь придумаю. При случае Тиа Мелиор заступится, если вы попросите. Пусть сблизятся. — Не уверен. Лейтенанту с неизвестной фамилией придется трудно. Им лучше не общаться. Смин направлена прислуживать, а не дружить. — Не согласен. Вы просите совета или будете спорить со мной? — Нет, Юта. Прости, у меня больше нет времени на болтовню. Ты покажешь лейтенанту Мелиор дорогу в гарнизон? — Со всем почестями, — коварно улыбнулся Юта. — И не делайте вид, что вам безразлична судьба дочери. Глава 10 Схватка Юта Мирамис немного поскучал на парадной лестнице, пока дожидался девушек. Он собирался приказать флаер на троих, забыл, что у Тиа Мелиор есть слуга. Тощий и довольно кривой на вкус Юты тип волок два вьюка с вещами на удалении от девушек. Он пыхтел и вертелся, Юта не видел его лица. Комичный уродец не годился в слуги Тиа Мелиор, своим видом он принижал ее внешние достоинства. Другое дело Смин. Служанка... От этой мысли стало неприятно на душе. Лейтенант свела брови при взгляде на жреца. — Флаеры только двухместные, — заявила она без стеснения, когда проходила мимо него, будто прочла его недавнее намерение. — Кто еще умеет управлять? Тиа Мелиор зыкнула на своего слугу, точно он знает ответ. — Я справлюсь, — на губах слуги блеснула неожиданная довольная улыбка. — Грузовик был на ходу, хоть и разбит, — стала вслух размышлять Эл и посмотрела на Юту. — Он еще в поместье? Вы собирались его забрать? Юта перестал изображать суровый вид. — Командуйте, лейтенант, — снисходительно позволил он. — Я пассажир. — Смин, — Эл изобразила нужный тон голоса. — Покажи моему слуге флаер министра, а почтенный Мирамис, проводит меня к грузовику. Эл пошла к рабочим ангарам впереди Юты Мирамиса. Эл намеренно намекнула на старый побитый флаер, ей надоело, что почтенный жрец без конца куражиться над всеми без разбора, пускай его немного растрясет. — Ты научила слугу летать? — Он умел. Почему нет. — Нравится новая должность? — Конечно. Юта наблюдал спину лейтенанта и ее уверенную поступь. До того, как она стала пилотом министра, ей приходилось много ходить пешком, что противоречит одно другому. Она сменила яркий мундир на неприглядную форму. Костюм с плеча Смин без знаков отличия, с тонким полосами отделки на вороте френча и брюках, избавили девушку от прежнего лоска. Она стала аскетично строгой. Черно-красный шеврон на рукаве обозначил принадлежности к дому Торенов. 'Никаких признаков василькового', — про себя пошутил Юта Мирамис. — Вы, лейтенант, знаете расположение всех построек в поместье? — Да. Я охраняю министра. Обязана знать, — прозвучало ровно без гордости. — Быстро вы тут освоились. — Вам не сообщили, почтенный Мирамис, что я из разведки? — спросила она. — Да. Сердитесь на лейтенанта Торена? — продолжил он. — Я не уполномочена отвечать на личные вопросы. — Вражда между вами не отразиться на деле? — перефразировал Юта. — Никакой вражды нет, — заявила она. — Он вас не любит, потому что ревнует к отцу. — Не понимаю, — она не обернулась на замечание. — Такая привлекательная особа в окружении министра-вдовца. — Я не понимаю таких намеков, — повторила она. — Хороший ответ, — похвалил Юта, — лейтенант. Общий хозяйственный ангар был открыт. Флаер с помятым корпусом оказался там. Эл с трудом открыла кабину, подергала рычаги, проверила контейнер с топливом. Юта глаз с нее не сводил. — Гарнизонные привычки? — заметил он вопросом. — Предосторожность, — пояснила она и заняла место за управлением. Юта с удовольствием сел рядом. — Позволите управлять? — предусмотрительно спросила она. — Не мне ж его водить. — А сюда вы пешком пришли? Жрец Мирамис взглядом поставил лейтенанта Мелиор на место. Юта подметил кое-что помимо проверки флаера перед полетом. Она запустила двигатели не все сразу, по очереди, рулевые на холостой ход, потом маршевый, иначе при его дефекте флаер дернулся бы вперед. Мало кто понимает тонкости в управлении этим устаревшим классом. Таких машин по гарнизонам не нейдешь, она недолго пользовалась им. — Давно летаешь? — Прилично. Флаер тронулся и завибрировал. Разговор прекратился из-за шума. Они скользили низко над поверхностью половину пути до главного дома и там с ними поравнялся флаер министра. Юта Мирамис делал вид, что не желает перекрикивать гул и приблизился к ней так блико как мог. — Зачем ты выбрала эту рухлядь? — Мой слуга с ним не справится, он слабый. — Она с усилием придержала рычаг, когда флаер накренило. — Не нравится, пересаживайтесь в министерский к Смин Торен. — Не хочу. Зачем я за тобой увязался? Навыки проверить. Я друг министра, хочу убедиться, что ты его не убьешь своим пилотированием. Интонация была такой, будто министру угрожает совсем не ее навык пилота. Она обернулась и притормозила, флаер дернуло, и жреца бросило на переднюю панель. — Простите, почтенный Мирамис, неисправность. — Я передумал лететь в гарнизон. Смин все там знает, покажет дорогу потом, — сердито заговорил Юта, пялясь на нее. — Я оставлю эту машину у себя в мастерской. Нет смысла его чинить. Разберу. — Как прикажете, — кивнула она. Они догнали министерскую машину и лейтенант Мелиор знаками объяснилась со слугой. Юта ничего не понял, но пилот второй машины повернул в нужную сторону. Мирамис вальяжными жестами ловеласа указывал дорогу. Он обхватывал ее кисть или нежно касался пальцев, делая вид, что направляет. Он нарушал ее личное пространство, склонившись к самому уху, шептал и намеренно мешал вести флаер. Его голос глуховато рокотал интимными нотами, когда он просил повернуть, снизить скорость или набрать высоту. Флаер по старости своей не мог оторваться дальше метра от поверхности, Юта Мирамис это понимал, но все равно журил пилота, что машина плохо слушается. Он изобретательно выводил лейтенанта Мелиор из себя, путал дорогу, летели они не самым коротким путем. Эл нравился неровный рокот, который издавал флаер, она сосредоточилась на урчании двигателей, звук помогал справляться с несовершенством машины и помехой на соседнем сидении. Над административной частью столицы проходили несколько высотных коридоров. Уровни определялись статусом хозяев транспорта, а вовсе не качеством техники или другими соображениями. Побитая машина 'министерства технического развития' ползла в самом нижнем коридоре среди похожих грузовиков. Эл выслушала очередной намек жреца, что этой колымаге, как и пилоту, место в самом низу. На поворотах Эл искала взглядом спутников. Флаер министра забрался заметно выше. Смин и слуга знали, где летает министр и следили за ними сверху. Они не потеряли друг друга, благодаря паре во флаере министра. Юта нарочито не отрывал от нее взглда. — Твой слуга прислуживал Баласару? — Да, вице-канцлер его одолжил. — Хорошо пилотирует! — заметил Юта мечтательно. — Ты учила? — Нет. — Не хочешь наверх? — Когда-нибудь. А как же ваш сан, почтенный Мирамис? Не обидно летать так низко? Юта похихикал без тени обиды. — Нас никто не видит. Я могу себе позволить любую высоту. — Не на этом флаере, — не отводя взгляда от дороги заметила эскорт-пилот. — С вашими то достоинствами! Неправильно, лейтенант Мелиор, скромность — дурное качество для солдата. На развилке поверни направо и у обелисков — опять направо. Они подлетели к территории Вероза. Эл заподозрила неладное и снизила скорость. На обелисках, обозначающих границу, она увидела рисунок из концентрических кругов, отдаленно напоминающих ее медальон. Она напряглась, но и пассажир смолк, превратившись в натянутую струну. Главный дом утопал в дымке деревьев с голубовато-серой листвой. Высокие шпили разрезали кроны и сползали вниз темными шатрами. — Поверни туда, — Юта Мирамис показал поворот без слащавых ужимок. Его жесткий взгляд выискивал кого-то. Юта направил ее не к главному дому, а по периметру. Они завернули на территорию отдельно отгороженного участка с домом маленькой площади, но той же архитектуры и большим хозяйственным строением у самой границы владений. Между этими двумя постройками тянулась полоска кустарника, за ним простиралась пустошь без всякой растительности. Земля была изрыта свежими бороздами то прямыми, то дугообразными. Эл подумала, что такое бывает на месте катастроф или испытаний. Она увидела домашний полигон? — На поляне, ближе к дому, — скомандовал Мирамис. Флаер мягко притормозил. Юта позволил себе еще раз внимательно осмотреть пилота. Она ждала его распоряжений, молчала, смотрела на кустарник. Он затянул высадку, пока вторая машина не встала близко от них. Шипение остановки стихло. Слышался шелест листвы за бортом. — Что же ты такое, Тиа Мелиор? — спросил Юта Мирамис задумчиво. — Пилот императорской гвардии, я полагаю, — ответила она и добавила. — С этого дня. — Еще немного нет. Выйди на поляну и подожди. Юта резво покинул салон и пошел в дом. Эл выбралась из флаера, взвешивая степень опасности. Она поманила рукой слугу. Смин еще сидела во флаере. — Он может тебя узнать? — Не узнал, — заверил принц. — Нас много. — Дай мне нож из моих вещей и не торчи на глазах у жреца. Смин встрепенулась, выбралась из салона. Она вспомнила, что тоже прислуга. Принц копался в сумке в поисках оружия, Смин подошла к Эл. — Пожалуйста, пощади его, — сдавленно попросила она. — Не наказывай. — В мои планы не входит вредить жрецу. Он сам захотел меня испытать. Смин отшатнулась. Эл усмехнулась и спросила: — Дай совет. На сколько серьезно лейтенант и пилот Тиа Мелиор может вломить тумаков почтенному жрецу Юте Мирамису? Смин оцепенела, заметив в глазах Эл недобрый огонек. Холод и тяжесть второго мира окатили Смин волной воспоминаний и ужаса. — Не надо, — взмолилась она. — Лейтенант и пилот может весьма серьезно вломить жрецу, если он того застуживает, — неожиданно резко проскрипел слуга и алчно улыбнулся. Он протягивал оружие, Эл забрала кинжал и сунула в рукав. Юта Мирамис вприпрыжку спускался по ступеням на полянку. Он снял верхнюю часть одежды, серая рубаха наглухо застегнута под горло. Холодный и строгий взгляд буравил лейтенанта Малиор. — Он не взял кнут, — облегченно вздохнула Смин. Они трое стояли близко, когда Юта подошел, Смин твердым и уверенным жестом отодвинула слугу от лейтенанта. Эл увидела в руках жреца оружие ей незнакомое. Дубинка длинной от ее пальцев до локтя имела витое белое древко, словно канатики сплели так туго, что их невозможно согнуть, с одной стороны, оно заканчивалось ручкой на головке инкрустированной острым кристаллом, на другом конце — замысловатый набалдашник. Эл впилась взглядом в незнакомый предмет. Юта на ее глазах нажал что-то на рукоятке, набалдашник со щелчком распахнулся в трилистник. — Брось кинжал, — услышала она тихий совет слуги. Лейтенант не послушалась. Она осторожно добыла свое оружие и оставила в руке. Юта цыкнул и предупредительно изобразил требование бросить нож. Лейтенант цыкнула в ответ и мотнула головой, намекая на его оружие. — Я вызываю тебя, лейтенант Тиа Мелиор, на боевое испытание. Ты знаешь, что будет, если я тебя задену. Эл не знала. Юта не намеревался нападать первым, на атаку противника не рассчитывал. Команду к началу схватки намеревался отдавать сам. Эл выждала. — Кивните, лейтенант, когда подготовитесь, — снисходительно разрешил жрец. Тиа Мелиор мягким жестом прошлась по застежкам, скинула куртку с плеч, попутно перехватила нож и кинула куртку слуге. На ней была такая же серая рубашка как на Юте. Рубашка Смин. Юта бросил взгляд на сникшую Торен. Если бы он мог принести жертву и вернуть Смин ее положение, не поскупился бы ни на что. Она смотрела затравленно, жалостно, умоляюще. Сначала он решил, что она переживает об исходе схватки для лейтенанта, а потом чутьем жреца распознал необычный, незнакомый ему прежде оттенок страха в Смин. Что-то приземленно животное, источником этого ужаса была его соперница. Отважная Смин испугалась за него. Он отвлекся, упустил из виду лейтенанта, она поменяла позицию и оказалась у него за спиной. Он повернулся, она тут же кивнула и начала сближение. Юта двинулся вперед. Статический разряд из трилистника был выпущен впустую. Она увернулась. Юта не спешил. Он знал повадки вояк. Ловкость и выучка поначалу помогут новоиспеченному эскорт-пилоту, только до момента, когда он пустит в ход иную силу. Случиться это не раньше, чем первый импульс из жезла угодит в жертву. Сначала он поиграет, измотает, даст надежду, а потом выместит на ней скопившуюся обиду за Смин. Боли будет очень много. Знай свое место лейтенант Мелиор, не тягаться тебе со жрецом. Они кружили на удалении друг от друга. Она не понимает, что эта тактика наивна, ей придется вступить в схватку, чтобы избежать позора и обвинений в трусости. Юта напал снова. — Вы можете мне ответить, лейтенант, — разрешил он после новой неудачной попытки ее задеть. Уголок рта лейтенанта Мелиор дрогнул, она сдержала усмешку и пошла на сближение. До удачной позиции Юте осталось совсем немного. Жезл издал гулкий стон, когда он резко махнул им. Лейтенант изменила траекторию движения за мгновение до броска, наконечник проскользнул мимо. Юта оказался к ней спиной, получил пинок, который отправил его в кусты. Ему пришлось сгруппироваться, он успел в падении повернуться и отвести оружие подальше от себя. Он упал на бок. Поломанные ветки куста разорвали рубаху и поранили спину, разряд на конце жезла затрещал и потух. Ущерб был не велик, но ощутимый удар по гордости. Вот стерва! 'Где учат такой подлости, женщина?!' — воскликнул про себя Юта Мирамис. Лейтенант Мелиор ждала его на позиции в спокойствии и без насмешки на лице. Юта расслышал сбоку хихиканье на тонких нотах, это веселился ее слуга. Какие вольности позволяет себе этот поганец! Юта не показал гнев, как хорошо умел, не выдал закипающее в душе раздражение. Юта прибег к своим способностям раньше, чем планировал. Он взялся за конец рукоятки, кисть соприкоснулась с кристаллом. На трилистнике жезла затрещал разряд. Жрец может зарядить оружие собственной силой, жезл станет кнутом в его руке. Необходимое завышение испытания, чтобы противник знал, что жрец сильнее любого вояки. Эл прочла во взгляде Юты Мирамиса жажду возмездия, уверенность в своем праве сильного. Он встал на одну ступень с теми, кто терзал ее в храме Алмейра во время знаменитого урагана. Пусть противников было больше и на ней была десантная форма с резервом защиты, роскошь ожидания она себе позволить не сможет. Она решала, что стратегически верно: уступать или нет. Она не местная, неизвестно, как подействует на нее оружие — это соображение перевесило все. Эл решила не сдаваться. Жрец не замечает или делает вид, что оружие реагирует на ее приближение. Мерцающие потоки меняли цвет и становились ярче, когда она подходила ближе к Мирамису. Она держала кинжал обратным хватом, случайно коснулась своей руки, через ткань почувствовала укол разряда, лезвие на кончике вибрировало при приближении к трилистнику. Кинжал реагировал на энергию жезла. Напряжение нарастало по мере того, как сокращалось расстояние между соперниками, размер дуги увеличивался на глазах. Смин и слуга пятились по мене накала схватки. Эл решила не геройствовать. Она вскинула подбородок, чем привлекла внимание соперника. Молодой жрец посмотрел ей в глаза. Он двигался по инерции, немного сокращая расстояние для собственного удобства. Он не уловил воздействие, Эл была осторожной. Она двинулась по кругу в сторону, а он вместо атаки повторил ее действие, скользя мимо нее, они сделали круг, глядя друг на друга, каждый ушел в пространство ощущений. Юте казалось, за его спиной холодная тьма, а перед ним горячий комок, готовый пробить в нем дыру. Жар жезла в его руке ощутимо контрастировал с прохладным вечерним холодком. Свободная рука тоже холодная, а прямо перед ним опасная жаром энергия, телесные ощущения отвлекали его. Он пытался уследить за лейтенантом Мелиор, но не мог сосредоточиться ни на чем, кроме этого жара. Противника будто не было, он не мог найти точку, в которую он направил бы силу удара. Звон в голове выдернул его в реальность, он сбросил наваждение, потерял лейтенанта из виду. Почему Мелиор сбоку? Она должна быть перед ним! Для жрецов его уровня и воспитания подобные стычки не опасны, развлечение, никто из солдатской касты не бросит вызов жрецу, чтобы победить. Воины не располагают утонченным восприятием и не умеют обманывать ощущения. Лейтенант проиграет. Пусть ждет своей участи. Или она не знает, что должна проиграть? Почему она медлит? Он только что снова упустил позицию для атаки. Тиа Мелиор сделала плавный жест, занесла клинок для удара. Она не посмеет. На кончике кинжала лейтенанта блестела маленькая бело-голубая точка, как вечерний приветливый огонек звезды. Из чего изготовлено ее оружие? Почему оно отзывается на энергию пространства? На этой мысли все закончилось. Лейтенант сократила расстояние, резко, решительно, без страха. Они столкнулись. В такой близости ни один здравомыслящий обладатель жезла не будет его применять, чтобы не задеть себя. Юта откинул руку в сторону, отвел оружие, открылся для удара. Что она делает? Тиа Мелиор перехватила его руку так, что невозможно высвободить и вывернула ему кисть. Он пошел за болью, пошел на нее. Она отшатнулась. Лезвие кинжала безжалостно рассекло рубаху на груди, оцарапало кожу, разряд с кончика тряхнул его, словно к нему применили жезл. Он понял, что так и есть, кинжал — уловка, она подло отобрала его оружие, лепестки трилистника упирались ему в бедро. Боль тугим канатом скрутила тело. Лейтенант предупредительно отпрыгнула от него на длину вытянутой руки. Он перестал чувствовать ногу, она подогнулась, Юта упал и увидел, как соперница заносит оружие и на сей раз целиться точно в живот. — Нет! — в один голос заорали Смин и слуга. Кто они такие, чтобы остановить эту подлую стерву?! Лейтенант Мелиор повернула голову в сторону вопящих зрителей. Через мгновение жезл с хрустом вошел в грунт далеко от его тела, разряд ушел в землю, влага в ней вскипела, поднялась тонким паром. Слуга подбежал к ней. — Хорошая схватка! — одобрил он и позволил себе одну из своих улыбок. Его трясло от азарта и возбуждения. Ему понравилось наблюдать, его угловатое тело нервно подергивалось. Юта Мирамис смотрел на них снизу вверх. Пара напомнила оглушенному разрядом Юте сочетание знакомых образов. Лицо Тиа Мелиор выглядело строгим, сосредоточенный взгляд казался требовательным. В голове Юты эта картина переплелась с изображением на стене в одном из императорских покоев, не нынешнего, одного из предыдущих. В необитаемой по причине разрушения стен части императорского дворца очень давно Юта видел сцену из двух фигур. На ней был запечатлен некий забытый потомками договор между Императором Кливирином первым и наемником, который помогал ему прийти к власти. Добавь к ее волосам темные пряди, наряди в доспех, и выйдет тот незнакомец. В слуге же он распознал черты нынешнего императора Кливирина десятого. Сильно его оглушило, если спустя мгновение девушка в серой рубахе уже походила на статую храма Владычицы, ныне рухнувшего, но лишенная изысканных одежд и украшений. Слуга похож на принца династии. Два совпадения одновременно! Порядком его шарахнуло! Она к нему наклонилась, а Юта Мирамис закрыл лицо ладонью, чтобы не чудилось. — Помогите же ему встать! — потребовала Смин, которая забыла свое незавидное положение. — Ноги его не удержат, пусть полежит еще, — деловито и бесстрастно сказала лейтенант Мелиор и направилась за курткой, брошенной слугой на траву. Она не отдала слуге соответствующего приказа, а слуга не помог хозяйке. Тиа Мелиор подняла и отряхнула свою одежду. — Смин, останься и помоги почтенному Мирамису. Я найду дорогу. Встретимся потом. Она подала слуге знак и пошла к флаеру министра. Слуга с гримасой мстительного удовольствия метнулся за ней. — Какую злобную скотину одолжил ей Баласар, — заворчал в землю Юта Мирамис. — Вот кому требуется разряд в задницу, сволочь бескровная. Флаер отчалил. Смин бросилась на колени рядом с Ютой. — Я могу помочь, почтенный... — Брось, Смин. Я последний, кто скажет, что ты больше никто. Забудь эти официальные глупости. Помоги. Дотащи меня до спальни, ноги меня действительно не слушаются. Юта был тяжел для нее и знал это. Смин упрямо пыхтела, пока волокла его до внутренних покоев. — Не стыдно заходить в дом к мужчине? — на пороге пошутил Юта. — Если кто-то сочтет меня твоей..., мой статус, наверное, повысится, — проворчала Смин. Юта обнимал ее за шею, чтобы не упасть, склонился и чмокнул Смин в висок. — Наплевать, — бросил он весело. — Тащи в постель. Он рухнул туда всей массой. Смин стала стягивать его сапоги, помогала устроиться, накрыла потеплее. Она знала, что от удара у него будет озноб и боль в ногах. Юта улыбался девушке. — Ты веселишься от того, что она тебя побила? — без осуждения спросила Смин. — Она была хороша-а-а! Обманула меня. Останешься? — заискивающе попросил он. — Ты еще можешь на грузовом флаере отправиться в гарнизон. Смин замотала головой. — Одним днем позора будет меньше. Пусть все начнется завтра. Она смутилась, осталась сидеть с ним рядом, потом ее вид стал несчастным и подавленным. — Я все равно тебя люблю, — нежно произнес он. — В этом нет смысла. — А в Кумоне он был? — Кумон мне нравился. Всегда. Он сильный. Он Геон. — Ты хотела славы, — протянул Юта бесстрастно. — Я тебя предупреждал. — Мне наплевать на твои предупреждения даже теперь, — огрызнулась Смин и осеклась. Она опомнилась и сделала в его сторону почтительный жест, Юта, морщась, разрушил жест ее рук. — Лейтенанта Мелиор ты видно сразу полюбила, — заявил Юта ревниво. — За нее ты переживала или за меня? Как только она вас услышала? Не привыкла еще к власти. — Ты ошибаешься, она могла убить тебя, но не захотела, — суеверно прошептала Смин. — Убить? Не Мелиор, уж точно, — вздохнул Юта и, чтобы не прикасаться к девушке, не смущать ее еще больше, закинул здоровую руку за голову. Колени заныли, он поморщился. Он вытерпел приступ боли и потом заметил, что Смин без сочувствия, просительно смотрит на него. — Ты меня хорошо знаешь, Смин, я выполню то, о чем ты собираешься умолять. Я знаю это твое личико. Соглашусь облагодетельствовать тебя только в том случае, если ты скажешь мне правду или хотя бы половину правды. Но я выполню просьбу обязательно, как всегда. Что произошло на охоте? — Она спасла мне жизнь. — Смин сжала кулаки. — Ты знаешь, кто она? Смин обреченно закивала. Юта сильно напрягся, смог кое-как сесть и потянул Смин к себе. Наконец, она смиренно прижалась к нему, но объятий ему мало. — Кто она? — мягко потребовал он. — Я умоляю тебя Юта, пожалуйста, оставь ее. Лейтенант Мелиор делает, что ей полагается, у тебя найдутся другие заботы. — Это просьба или заявление? Она меня победила. Я должен знать ее секрет на будущее. Сми-ин. Говори. — Я не скажу. Она меня убьет, — сдавленно выговорила девушка. — При моем нынешнем положении этого никто не заметит, а отцу от того только будет легче. — Ты — дурочка, Смин. Отец любит тебя, и Олив. Вы не то, что другие семьи. Торены всегда держатся друг друга. Допустим, я поверил, что Тиа Мелиор была на той охоте. — Я этого не говорила. — Она причастна к вашей неудаче? Смин сделала усилие, чтобы не затрястись в его объятиях, чтобы не выдать себя, свой страх. Как точны его вопросы! — Юта. Я тебя умоляю. Если я еще могу тебя умолять. Забудь о Тиа Мелиор. Вы можете не пересекаться? — О лейтенанте Тиа Мелиор сложно забыть, — заискивающе поправил ее Юта Мирамис. — Уходили вы без нее, а ты вернулась с ее помощью. Я не могу этого игнорировать. Хочешь я расскажу тебе, что понял, когда дрался с ней? Этого Смин больше всего опасалась. — Нет. — О небо! Милая! Ты ее боишься. Чем она тебе напугала? — Если ты где-нибудь обронишь об этом хоть слово, меня отправят на дознание. Баласар подкупил полковника Верозу, чтобы меня не растянули на пыточном столе, а твой отец признал меня не годной для Храма. Ты понимаешь, Юта?! Кумона я не видела, его не пощадили, он скорее всего уже мертв. Смин замерла в ужасе. Юта безжалостно заметил. — Тайны лейтенанта страшнее пыток? — Ты не слышишь меня!! Оставь ее в покое!!! — Смин закричала истерично, что-то новое в ее поведении. Она рванулась от него прочь и встала у двери, чтобы уйти. На двери был потайной замок, Юта любит такие штуки, уловка разозлила ее. Она обреченно прислонилась к дверному косяку и не смотрела на него. — Смин. Вернись ко мне. — Юта. Умоляю. — Она виновна в твоем позоре? — В моем позоре... — Лицо Смин стало несчастным. — В этом виновато наше общество. Наш мир. Как открыть дверь? — Я не хочу тебя отпускать, — настаивал он и не хотел оставлять расспросов. — Вернись ко мне. Смин не выполнила просьбу. — Я предлагаю тебе не служить Тиа Мелиор, довольно ей уродца. Оставайся у меня. Мне наплевать на приличия и пересуды. Займешься моим домом, будешь носить одежду и знаки семьи Мирамис, а потом, клянусь, вопреки всему, я женюсь на тебе. — Ты спятил, Юта. Он не придал значения ее грубому отказу, он вообще не заметил отказа, убежденный в верности своего решения. Юта Мирамис поглощенный своими мыслями продолжил с досадой: — Это ее проклятое лезвие. Оно меня отвлекло. Гарнизонная разведка. Хороший она боец, твоему отцу нечего боятся. Могла сделать меня простым смертным одним ударом. Она должна ненавидеть таких как я! Безродный разведчик грешит избытком сострадания? Сначала караульный Олива не стал стеной, теперь я. Это что-то необычное. Смин сердилась все больше, ей хотелось взять жезл и треснуть Юту не разрядом, так набалдашником по голове. — Кто-нибудь пытался ее убить, когда вы поняли, что она следит за вами? Исмари, например? Она бы от него не укрылась. Или ты? Ты должна была ее заметить! Что там произошло? Что с Кумоном я не знаю, ты еле живая, жрец, стрелок и мальчишка погибли, а у ее — порез на шее. А? Кто с кем там сражался, Смин? Смин пугала его догадливость. Она не смотрела на него, только сильнее стиснула кулаки. — Она тебя спасла? Отец приказал тебе так лгать? Брось, Смин. Не мне. Что там произошло? — Юта, прекрати, — заскулила Смин. — Ага, я рассуждаю в верном направлении. Если она испортила вам охоту, то это измена. Ты понимаешь, что должна сделать? Ты должна спасать себя и свою репутацию, а не поддерживать лживый сговор! Я этого не допущу! Ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь хоть часть правды, — решительно напирал Юта Мирамис. Он не учел того, что в Смин еще есть силы, которые жрецы так ценят в женщинах ее положения. Она разбита морально, подавлена обстоятельствами и будущей участью, но у нее есть запал, чтобы разъяриться до предела. Девушка яростно посмотрела на него. Юта подумал, что она броситься к постели и довершит начатое лейтенантом. Нет, Смин ринутся на дверь с яростью самоубийцы. Переборка захрустела от удара, замок лопнул. Дверь распахнулась с грохотом. Смин вырвалась из комнаты. Он не мог встать, слушал топот ее удаляющихся шагов. — Что за женщины сегодня меня окружают?! Смин! Вернись! Юта тяжело вздохнул и смотрел перед собой. За дверью было светлее, чем в комнате. Вечер уходил, играл пастельными красками. Он вспомнил завораживающий ореол светлых волос, когда над ним склонилась Тиа Мелиор. Глаза эскорт-пилота, темнотой ночи скользили по его телу. Движения руки на рычаге управления аскетично точны, она ни разу не взглянула на руки или управление, как делают новички. Грузовик — сущая колымага — с трудом подчинялся управлению, только не в ее руках, флаер урчал, как изнеженный детеныш большого животного. Почему он еще во флаере не учуял эту силу?! Он отвлекся на кинжал. Она уходила от стычки до последнего мгновения, пока у него не помутилось сознание. Холодный морок сзади и жар в лицо, исходили от нее. Дело тут не в кинжале, а в опыте разведчика. Она определенно участвовала в жреческих церемониях Зарытого города, так развлекались 'выкормыши Геона', дразня жрецов в поединках. Проклятье! Почему он тогда не понял! Тиа Мелиор не гарнизонный разведчик! Торен солгал! — Я тебя до трибунала доведу, до сана императрицы, до жреческого сана, если потребуется, но я узнаю, кто ты!