Охранитель 2

— Господин Иван, рад видеть, — протянул мне руку британец.

— Доброго дня, Гарри, — чуть замешкавшись, решил ответить на его рукопожатие, так как пока не могу его отнести к стану врагов.

Подавальщица поставила передо мной чашку кофе и положила пару булочек.

— Иван Маркович, — покрутил головой по сторонам британец, — не очень-то удачное место для беседы. Может мы потом прогуляемся или...

— Нет времени, излагайте, — жуя булочку и прихлебывая кофе, перебил я его.

— Э-э-э, дело в том, что готов предложить сто тысяч за одно дело, а подробности в такой обстановке не хочу озвучивать.

— Ваше право, — чуть пожал я плечами. — Значит дело не такое важное, да и сумма не впечатляет.

— Но вы же еще не знаете, о чем речь?

— Так озвучьте, — хмыкнул я. — Да, учтите, спешу сильно и много времени тратить на пустые разговоры не горазд.

— Нашему концерну известно, что у вас появилось очень перспективное лекарство, мы согласны купить его рецептуру, — внимательно следя за моей реакцией, сказал британец.

— И что в этом секретно?

— Договор и условия, после передачи рецептуры, вы обязаны забыть о лекарстве и ни под каким видом его не производить, — чуть слышно проговорил Гарри. — Иван, для молодого человека, еще не так давно жившего в селе, это отличное предложение и большие деньги.

— Сто тысяч? Не смешно, — покачал я головой. — И не стоит забывать, что у меня имеется компаньон, а он врач и лекарь до мозга костей.

— Эту проблему вам решать, деньги-то немалые.

— Пшел вон, — не меняя интонации, говорю, а сам дружелюбно улыбаюсь и кофе потягиваю.

— Прости? — опешил Гарри.

— Свалил отсюда, а то без зубов останешься, — процедил я, продолжая улыбаться, но левой рукой рукоять нагана обхватил.

Эх, сейчас бы взять этого британца за шкирку и к ротмистру Ларионову отволочь. Но силы не равны, в кафе двое парней постоянно в нашу сторону поглядывает, они ни что иное как силовое прикрытие Гарри. Да и что могу предъявить? Намеки британца? Получится слово против слова, а с Англией сейчас и так отношения натянутые, достаточно легкого толчка и война развяжется. Ну, в данном-то случае это маловероятно, но рисковать не хочу.

— Господин Иван, вы, наверное, меня не так поняли, — медленно проговорил мой собеседник и не подумав уходить.

— Все я верно понял.

— С профессором предлагаю поделиться, впрочем, тысяч пятьдесят еще могу накинуть. Поверь, от предложения моей корпорации не отказываются.

Не стал его слушать, встал и направился к выходу. Двое парней вскочили со своих мест и один мне путь заступил, но потом сделал шаг в сторону, ему явно британец сделал знак. Эх, жаль, кулак уже предвкушал, как встретится с зубами оппонента, сильно меня этот разговор разозлил. И ведь вновь вспомнился мой мир, когда подобный щеголи Гарри чувствовали себя на моей родине хозяевами жизни. Такие не перед чем не останавливались, брали деньгами или силой, основанной на тех же бумажных фунтах и долларах.

Планы изменил на ходу, пару часов переезд повременит, отправился в жандармерию, где второй этаж отдан под контрразведку. Опасения, что не застану Ларионова не оправдались, на месте ротмистр и на столе у него ворох бумаг и каких-то листовок.

— Опять революционный груз перехватил и решил почитать о чем пишут? — поинтересовался, после приветствия.

С ротмистром сложились если не приятельские, то рабочие отношения. До сей поры у него ничего не просил, в том числе и совета, однако, считаю, что настало время.

— Да, а что самое неприятное, эти, — ротмистр поморщился и потряс в воздухе листовками, — мы перехватили в Смоленске.

— И что с того? — поинтересовался я, беря листок с призывом к свержению императрицы, которую, как пишут, подменили и теперь всем заправляют министры, набивающие свои карманы и распродающие Россию.

— Смотри! — ротмистр встал и подошел к висящей на стене карте. — Вот Смоленск, здесь Москва и Петроград! — он несколько раз ткнул пальцем в карту. — Вопрос! Как ты выражаешься, на хрена листовки в Смоленске?! И как они туда попали?!

— Или оттуда, — пожал я плечами.

— Оттуда? — нахмурился ротмистр. — Поясни.

— Насколько знаю: морские пути и железнодорожные пути, твои люди смогли взять под контроль и данная, с позволения сказать, литература, оттуда сейчас не поступает. Так?

— Мелкие партии, иногда, перехватываются, — прищурился Вениамин, следя за моими рассуждениями.

— Вывод? — "подтолкнул" его я.

— Суки! Кто-то на типографии гонит данный мусор!

— Или свою организовали.

Ротмистр на меня удивленно посмотрел, а потом медленно полез в карман, вытащил портсигар, достал папиросину, закурил и уставился на карту, что-то бубня себе под нос.

— Ваня, а как эту типографию отыскать? — спросил меня ротмистр.

— Это уже твоя забота, — хмыкнул я. — На самом деле не так и сложно. Ищи не типографию, а что той требуется. Например, того, кто покупает бумагу, на которой потом печатают. Возможно, что требуется специальная краска, а ее в канцелярской лавке не купить в нужных объемах. Ну, ход мыслей ты понял.

— Угу, понял, — скрипнул зубами ротмистр и загасив папиросину, сел за стол.

Понимаю, что не хочет показать свою досаду, что до таких выводов сам не сумел додуматься. А я что? В свое время пару фильмов видел, как и что делали подпольщики, а ведь в моем мире далеко не все подпольные типографии царская охранка сумела отыскать. Сколько их существовало? Вряд ли кто-то ответит, но размах, если задуматься впечатляет. Потоки нелегальной литературы текли в Россию бурной рекой, да и на местах печатали. А лист бумаги и сегодня стоит денег, не говоря уже станках, огромные суммы использовались для пропаганды. Кстати, а ведь опровержений или ответных газет не существовало и в данном мире их нет. Бороться с пропагандой методом кнута неправильно.

— Необходимо создать несколько газет, возможно какое-то движение в защиту императрицы и действующего строя. Можно печатать определенные небылицы, давать опровержения, все в точности, — кивнул на листовку, — как тут, но выводы делать другими. Естественно, не забывая искать и обезвреживать людей, расшатывающих империю.

— Именно этим и занимаюсь, — задумчиво отвечат Вениамин Николаевич, обдумывая услышанное.

— Не этим, — усмехнулся я. — Необходимо прижимать тех, кто дает на такую деятельность деньги.

— Они грабят, — коротко ответил ротмистр. — На приисках, банках...

— Не смеши, — перебил я его. — Сопоставь цифры, у тебя в подчинении есть аналитики и экономисты, пусть прикинут затраты. Да чего тут далеко ходить! Станки, бумага, люди — денег стоят и немалых, не говоря уже о том, что мелких расходов...

— Понял, не продолжай, — махнул рукой Ларионов. — Озадачу этим вопросом и предложения на основе твоих слов подготовлю. Ты скажи, что случилось, не поверю, что решил зайти и за "жизнь" поговорить!

— Нужно узнать про одного британца, сделавшего мне предложение, — отвечаю и вижу, как у ротмистра вверх брови поползли, а на губах улыбка мелькнула. — Не о том подумал! — покачал я головой и погрозил ему пальцем. — На меня вышел господин Гарри Джонс, лет тридцати, представитель какого-то концерна. Сам он британский подданный, по его словам, русским языком владеет в совершенстве и без акцента. Предложил за рецептуру лекарства сто тысяч, но потом накинул еще пятьдесят. С Портейгом предоставил мне самому разобраться, главное, чтобы лекарство не стал никогда использовать.

— Гарантии с тебя потребовал? — уточнил ротмистр, сразу напрягшись.

— Он начал беседу с сельским парнем, которому улыбнулась удача и тот сумел схватить жар-птицу за хвост. Какие гарантии? Как только передал рецептуру и ту проверили, то Иван Макарович сразу бы исчез и уже никогда и никому ничего не рассказал. Ты чего спрашиваешь, непонятно разве?

— И ты не приволок за шкирку этого британца, — постучал ротмистр по столешнице пальцем. — Не захотел поднимать шума, и господин Джонс действовал не один. Правильно, Иван?

Кивнул, контрразведчик все правильно понял и логическую цепочку составил.

— Ваня, чего от меня хочешь, кроме как о информации о британце? Не поверю, что ты с такой малостью дела бросил и ко мне пришел.

— Вениамин Николаевич, ты прямо в корень зришь! Мне требуется, чтобы за профессором и зданием больницы, которую открываем, твои люди присматривали. Боюсь, что британец на этом не остановится, да и других "визитеров" ждать следует, — ответил ротмистру.

— Ну, если просишь, — расплылся в улыбке тот.

Подозрительно я посмотрел на своего собеседника, а потом вижу, что тот смех сдерживает. Хм, а он меня чуть не переиграл! Зарвался я, стал считать себя умнее и дальновиднее всех и вся!

— Давно к профессору соглядатаев приставил? — поинтересовался у жандармского ротмистра.

— С той поры, как Потоцкие на каждом углу Портейгу и тебе поют хвалебные оды и восхищаются новым лекарством.

— Да ну на фиг! — вырвалось у меня. — Ничего же не заметил!

— Так за тобой никто и не ходит, — пожал тот плечами. — Кури, — подвинул портсигар, — есть пара вопросов.

От ротмистра вышел в задумчивости, он немного приоткрыл карты и оказалось, что наша с профессором деятельность тщательно отслеживается и приветствуется. Правда, в последнее утверждение, верится с трудом, скорее всего хотят посмотреть, что получится из нашей затеи. Ларионов дал понять, что мнения разделились, некоторые чины против такой деятельности, другие же, наоборот. В общем, сумятицу внесли. Это, конечно, понятно, все новое встречается с подозрением. Впрочем, не удивительно, а скептиков мы с профессором удивим, надеюсь на это.

— Иван! Ну, где ходишь?! Заждался тебя, все уже к переезду готово! — воскликнул мой компаньон, спеша навстречу, когда я вошел во двор его дома.

Окинул взглядом пару груженых телег. Грузчики и возницы стоят в сторонке и о чем-то неспешно ведут беседу.

— Семен Иванович, прости, задержался, — пожал ему руку и крикнул мужикам: — Чего стоим? Поехали!

Переезд всегда считался сродни пожару, но в данном случае ничего подобного не произошло. Да и не переезд это, как таковой, хотя профессор и потерял пару своих реактивов и какой-то порошок. Ничего — отыщет. Семен Иванович осваивает лабораторию, я же инспектирую четыре палаты на втором этаже. На первый взгляд все хорошо. В комнатах стоит по две койки, полы чистые, белье новое. Да, пока делаем этакую небольшую больничку, с восьмью койками, хотя и имеется в палатах свободное место и можно легко еще пару мест организовать в каждой палате, но неизвестно, как дела пойдут.

— Иван Макарович, а когда начнем прием? — спросила меня сестра милосердия.

Девушки закончили медицинские курсы, все молоденькие, смазливенькие и... без опыта. Сейчас волнуются и нервничают.

— Аля, ну чего ты суетишься? Клинику мы откроем после обеда, а сейчас еще и вывеску Михаил не приколотил, — ответил я ей.

— Ой, Михаилу пока не напомнишь, он и не пошевелится, кроме как метлой махать! — махнула рукой Фира, а Татьяна ее поддержала.

Да, сестры милосердия нашего "мастера на все руки" не жалуют. И чем он им не угодил? Мужик-то нормальный, лет двадцати пяти, не пьющий, правда, молчун, но вроде исполнительный и работу делает. Вот и сейчас, снаружи раздались удары молотка, а выглянув в окно я увидел, как дворник приколачивает табличку над входом. Правда, помогает ему какой-то тип, но тут я сам виноват, вывеска-то приличных размеров и одному с ней не управиться.

— Так, на сегодня две из вас свободны, пока нет у нас больных, то выходите на работу поочередно, сами решите в какой последовательности, — дал сестрам указание, а заметив, как те растерянно переглянулись, добавил: — На жалование это никак не скажется.

— Тогда сегодня я останусь, — сверкнула глазами Фира.

— Иван Макарович, — раздался от двери голос дворника, — там до вас околоточный надзиратель пришел, желает бумаги проверить и познакомиться.

— Проводи его в кабинет приема больных, сейчас приду, — вздохнув, дал указания, а сам еще выдав инструкции сестрам милосердия, отправился на кухню, чтобы взглянуть, как кухарка устроилась.

На кухне обнаружил кухарку и уборщицу, которые сортируют запасы круп. В целом, все нормально, если не считать скромной мебели и небольшой суммы денег, на которую не разгуляешься.

С околоточным надзирателем уже знакомился, так что встреча прошла скоротечно и буднично. Представитель власти просмотрел предоставленные бумаги, текст он не особо читал, внимание задерживал на подписях и печатях. А всевозможных разрешений, справок и согласований накопилось вполне прилично. Да, пришлось мне побегать и обить пороги кабинетов чиновников. Не всегда удавалось решать с первого раза, но, как правило, во второй мой визит, чиновник разительно менялся, про взятку и не намекал, а разрешение выдавал мгновенно. Понимаю, что это все не просто так происходило, но списываю на Ларионова. Ротмистр делал мне определенные намеки и время от времени поднимает вопрос о черной неблагодарности одной личности, не желающей раскрыть секреты и заняться для империи более полезным делом, это он так мне пеняет, но я делаю вид, что не понимаю его.

Устало откинулся в кресле, профессор занят в лаборатории, до обеда еще пару часов, можно чуть-чуть расслабиться. Одно плохо, кроме Семена Ивановича так ни одного врача не смог сагитировать. Да, проблема кадров на лицо, упор империя делает на военных врачей и аптекарей в шаговой доступности. Нет, имеются и городские больницы, но они предназначены для малообеспеченного населения, богатые и влиятельные лечатся дома. На кого я рассчитываю, открыв подобную клинику? И получится ли? На последний вопрос ответит время. А некоторые процедуры невозможно или сложно производить в домашних условиях. На первом этаже у нас есть операционный зал, если его так можно назвать, а хирург отсутствует. Ничего, со временем, когда клиника Портейга, как и его лекарство, заявит о себе, то и расширимся. Планы грандиозны, но реализация не такая мгновенная. Вот придумай профессор массовое производство антибиотика и что? Нет у нас средств на открытие такого предприятия! Скорее всего придется обращаться к властям или, чего не хочется, спонсора искать. Британец мне подсказал один из выходов, чтобы продать рецептуру антибиотика и на данные дело организовать собственное производство, естественно, речи о полной передачи прав не может быть и речи.

— Иван, тебе придется самому вести первый прием, — раздался от двери голос Семена Ивановича, а потом профессор вошел в кабинет и налив из графина стакан воды одним махом его выпил.

Подобное состояние своего компаньона мне знакомо, у него появилась какая-то идея, которую он непременно решил проверить. Глаза горят, волосы взлохмачены, бородка в беспорядке, на фартуке несколько свежих дыр от какой-то кислоты.

— Профессор, у меня нет образования и документов, принимать больных не имею никакого права, — попытался образумить я его.

— Ваня, — профессор взял мой портсигар и закурив выпустил табачный дым к потолку, — ты не понимаешь! Наконец-то удалось нащупать пару путей, и, если все пройдет нормально, то можно вести речь о производстве лекарства!