Буря на горизонте

Виктор протянул руку к фотографии и походя смахнул рамку на пол. Она завалилась вперёд, переваливаясь через полку и падая на пол. Стекло брызнуло осколками, рассыпавшимися по всей прихожей. Он удовлетворённо кивнул головой, сделал шаг вперёд и наступил на хрупкую конструкцию. Пластик жалобно хрустнул, а осколки стекла застрекотали под весом брони, раскрашиваясь в мелкую пыль.

Из коридора вышла женщина — та же самая, что была на фотографии. Она была одета в простые домашние штаны и свитер. Её лицо не выражало ничего — пустая, безучастная маска. Вслед за ней, держа руку на плече женщины, показался сотрудник ГБР. Винтовка была закреплена за его спиной, а в левой его руке был сжат пистолет, направленный в голову конвойной. Вслед за ними шёл и её сын, с точно таким же выражением лица и в точно такой же позе — под прицелом пистолета. Он был на год-другой старше, чем на фотографии.

Евгений вышел из квартиры первым. Виктор — последним, бросая внимательные взгляды по сторонам и держа правую руку на поясе, у самой рукояти кавалерийского револьвера. При всех преимуществах винтовки, бить из эквивалента автоматического гранатомёта рядом с заложниками было не самой лучшей идеей.

Спуск вниз прошёл без осложнений. Или жильцы дома были слишком заняты работой, сном или просмотром телевизора, или же люди решили хотя бы раз в жизни задействовать мозги и не высовываться на пути бойцов ГБР и узнаваемой фигуры человека в кавалерийском экзе. Как бы то ни было, они успешно вышли из подъезда и отправили заложников в руки второй группы, подъехавшей на ещё одном фургоне. Те приняли заложников с чёткой, отработанной эффективностью и тут же снялись с места. Согласно протоколам, группа захвата направится к базе напрямую. Группа доставки сменит как минимум два транспорта и прибудет примерно через час.

— Чисто, — сообщил Виктору всё тот же голос в гарнитуре, — он даже не заметил.

Виктор коротко хмыкнул, снимая шлем. Кинетический газ на короткий момент повис вокруг его головы белесым облаком, а затем рассеялся в воздухе.

— Ну хоть что-то пошло по плану.

Он проигнорировал раздражённые взгляды бойцов ГБР и самодовольно подбоченился.

— Ой, ребят, идите в задницу. В двадцать первом веке же живём, ну вашу мать…

Молчание стало его ответом. Виктор раздраженно выдохнул, наклоняясь вперёд и опираясь локтем на бронещиток колена.

— Серьёзно, вы меня знаете. Что, неужели этот отброс станет проблемой?

Бойцы переглянулись между собой, избегая смотреть на него прямо. Виктор вопросительно хмыкнул, поднимая бровь. Евгений кашлянул, держа в руках снятый шлем. Один из его коллег аккуратно поднял руку.

— Виктор… Фридрихович. Мы все прекрасно осознаём, с кем мы работаем. Вопрос в другом — в том, каких размеров будет кратер, в котором мы найдём останки.

Виктор перевёл на него взгляд. Смущенно хмыкнул. Почесал ухо.

— Моя репутация преувеличена.

— Первая специальность — боевой инженер с фокусом на газы. Любые газы, от отравы до взрывчатки. Вторая специальность — кавалерист. Не хочу оскорблять, но что то, что другое — рецепт на разрушения.

— Это не говоря про Шторм Тысячелетия, — включился в разговор ещё один солдат.

Он перевёл напряжённый взгляд с одного бойца на другого. Затем, раздражённо вскинул руки.

— Ладно, сменили тему, сменили тему. Черт дери, стоит один раз подорвать климатическую бомбу…

Смех, раздавшийся в его гарнитуре, был чуть живее, чем предыдущий. Виктор сдержанно заворчал, игнорируя тихие смешки бойцов.

— Ой, Алексей, тебя ещё не хватало. Свали с канала, зараза.

Военный городок встретил их укреплёнными стенами, плотно закрытыми воротами, дорога к которым перекрывалась выдвижными блоками и парой шипованных дорожек. Наверху, на стенах возвышались турели — спарки пушек и гранатомётов, сопровождающих остановившийся автомобиль в автоматическом режиме. Виктор спрыгнул на асфальт дороги и скривился, оглядываясь по сторонам. Земля рядом с дорогой и стенами городка была вспучена и многократно перерыта — словно бы вокруг поселилась целая стая кротов.

И лучше бы уж это были кроты.

Виктор отцепил перчатку экзоскелета с левой руки, освобождая ремешок часов на запястье, и приложил его к столбику электронного контролёра. Тот на секунду моргнул светодиодом, а затем засветился мягким, зелёным светом. Выдвижные блоки медленно пошли вниз, освобождая место для проезда, и ворота начали расходиться в стороны. Он бросил настороженный взгляд по сторонам, подозрительно глядя на перепаханные норы, а затем запрыгнул обратно в десантное отделение.

— Двигаемся.

Евгений заинтересованно хмыкнул.

— Быстро. Мы бы тут минут десять валандались.

— Командные протоколы, — Виктор постучал пальцем протеза по наручным часам, — а вообще, вы у нас останетесь, или на свою базу?

— Базу, — Евгений махнул рукой, — у вас тут хотя бы ларёк продуктовый есть?

— У нас есть столовка, — парировал Виктор, — это лучше.

— Ну не скажи…

— Нет, — включился в разговор второй боец, — Жека, ты знаешь вообще какие у них цены? Вот вы, Виктор Фридрихович, сколько на еду тратите?

Виктор задумчиво прищурился, игнорируя едва заметный рывок автомобиля, проезжающего через ворота военного городка.

— Точно не помню. Ну, рублей восемь где-то, если о нормальном обеде говорить…

— Восемь? Да ладно, с нас по пятнадцать дерут.

— Это потому, что у них контракт с персоналом напрямую заключен, а у нас договор с сетями быстрого питания.

— И в задницу эти сети, Василь, я тебе говорю. Почему у нас нет нормальной, советской столовки? Вы вообще помните, какая у них была каша? И стоила копейки.

— Ой, ну конечно, раньше вода была зеленее, а деревья раздавали вай-фай…

— Так, Сергей, ты вообще тогда сопляком ещё был. А я вот в то время уже в лицей милиции поступил, при Советском Союзе…

— Чёрт дери, давайте не о коммунистах! Мне сполна хватает жены!

Виктор раздражённо выскочил из десантного отсека, игнорируя разгоревшийся позади него спор, и недовольно мотнул головой. Евгений показался вслед за ним, поправляя винтовку на перевязи и легонько усмехаясь. Виктор фыркнул. Евгений пожал плечами, а затем протянул ему мобильный телефон — сенсорник синего цвета.

— Окажешь честь?

Виктор согласно хмыкнул, принимая телефон и пряча его в карман разгрузки.

— Сколько ждать?

— Час, — Евгений почесал нос, — возможно, минут сорок. Вторая команда даст сигнал.

Виктор кивнул, оглядываясь по сторонам. Они стояли на обширной парковке, на которой, помимо их бронеавтомобиля, стояло и несколько других машин — от изящной Лады-Рывок местного подполковника и до боевой машины пехоты, чья башня была заботливо прикрыта брезентовой тканью. Чуть дальше стояли гаражи, с их торца начинались быстровозводимые здания казарм, служебных помещений и складов. Солдаты в тёмной броне мелькали здесь и там — одни, на стенах и КПП, другие дежурили у входа в административные здания или целеустремлённо двигались куда-то по дорожкам. За углом, скрытые от глаз начальства, двое спешно докуривали свои сигареты, всё это время бросая настороженные взгляды по сторонам.

Виктор повернулся к ним спиной, делая вид, что всё это — лишь плод воображения. Евгений рядом с ним недовольно оскалился, но тоже проигнорировал явное нарушение устава.

— Мы сдаём документы и уходим. Ты…

— Ужасы российской бюрократии, — Виктор согласно кивнул и скривился, глядя в сторону здания администрации, — ух, как я это всё ненавижу.

— Солнце — светит. Небо — синее. Вода — мокрая, — согласился с ним Евгений.

— Намекаешь на то, что это очевидно?

— Намекаю, товарищ Штайн.

Виктор тяжело вздохнул. Затем, направился к одному из парковочных мест, туда где был установлен стенд, сделанный из сваренных друг с другом труб. На стенде висело несколько стальных тросов, которые он закрепил на экзоскелете — вокруг предплечья левой руки, за оба плеча и на поясе. Закончив с этим, он потянулся правой рукой, сдвигая встроенный в броню рычаг, и та разошлась, словно раковина. Грудная пластина экзоскелета, переходящая в защиту живота и бронированный гульфик приподнялась вверх — не полностью, но вполне достаточно для того, чтобы извернуться, выползая из брони. Выбравшись, Виктор пошатнулся, привычно балансируя в бронированных ботинках, переходящих в защиту ног, наклонился и начал отщёлкивать застёжки, не дающие броне разойтись. Закончив с ними, он нагнулся, цепляя пальцами висящий на стенде целлофановый кулёк и доставая оттуда пару простых ботинок. Выступив из брони сначала одной, потом другой ногой, он сменил обувь, чувствуя непривычную лёгкость в ногах, и с наслаждением потянулся, хрустя спиной. После, снял с пояса закреплённого на стенде экзоскелета кобуру с револьвером, цепляя её на себя, ещё раз размял ноги, вращая стопу на носке, встряхнулся и направился вслед за Евгением. Административное здание встретило их шелестом клавиатуры, гулом голосов и привычной тягомотиной бюрократии. Отчёты, доклады, списки использованного оборудования и прочая куча бесполезных, абсолютно никчёмных документов, которые лишь забивали пространство на жестких дисках. Не перейди весь бумагооборот на цифровые носители — сибирские леса значительно поубавились бы. Впрочем, не то, чтобы у Виктора был особый выбор.

Спустя сорок минут, Виктор стоял у злосчастного куста, скармливая последнему окурок сигареты. Тот же, судя по количеству окурков на земле и иссушенному, болезненному виду, явно доживал свои последние дни в качестве пепельницы. Евгений и его отряд покинули территорию городка, сопровождаемые напряжёнными взглядами солдат — группы быстрого реагирования не относились к военным, а были частью милиции и зачастую наступали воинским частям на пятки, порой, вербуя к себе новых масок прямо у них под носом. Несмотря на это, до серьёзных скандалов не доходило уже лет пять, лишь привычная, мелкая грызня и конкуренция.

Часы на руке Виктора едва заметно загудели. Он ухмыльнулся, доставая чужой мобильный телефон из кармана. Экран осветился, не запросив пароль, и Виктор задумчиво хмыкнул, открывая вкладку «Контакты» и ища нужный номер. Нажав на вызов, он задумчиво переступил с ноги на ногу, вслушиваясь в гудки.

— Дорогая, что…

— Мирзоян Армен Грантович, семьдесят четвёртый год рождения. Женат. Владелец сети магазинов «Корзинка». Так же известен как маска с прозвищем «Рикошет». Список преступлений… Не стану и перечислять.

Секунду, его собеседник молчал, переваривая услышанное.

— Штайн…

— Он самый, — самодовольно подтвердил Виктор, — встречаемся у ворот. Условия ты знаешь. Двадцать минут.

Армен бросил трубку. Виктор нахмурился, подозрительно глядя на мобильный телефон, а затем спрятал его в карман.

— Выдвинулся к тебе, — коротко доложил Алексей, — сражаться не собирается. Вроде бы.

— Хотя бы в этот раз обойдёмся без смертоубийств, — Виктор недовольно заворчал, встряхнулся и направился к воротам базы.

Последующие полчаса Виктор провёл у перекрывающего въезд блока, рассеяно пиная бетон, проверяя и перепроверяя спусковой механизм своего револьвера и изредка бросая настороженные взгляды на изрытую землю вокруг. Несколько раз на краю его зрения мелькали небольшие, с крысу размером, силуэты, тут же скрывающиеся под землей, среди кустов и сугробов талого снега.

Расплывчатая, синяя линия мелькнула вдали и тут же замерла прямо перед Виктором, превращаясь в человеческую фигуру. Армен Мирзоян, мужчина лишь на пару лет старше Виктора, смерил его пустым, подавленным взглядом, а затем посмотрел через его плечо, осматривая ворота базы.

— Они не здесь, — пояснил Виктор, рассеяно потирая себе шею. Армен скривился, переводя взгляд на него.

— Разумеется… Ну, вот он я. Ты доволен?

— Был бы доволен, — Виктор раздражённо дёрнул плечами, — если бы все вы свалили из страны. Пятнадцать лет прошло. Пятнадцать грёбанных лет — вам что, так сложно понять, что вам здесь не рады? Никто не мешал вам уйти.

— Ты, цепной пёс, — Армен презрительно скрестил руки на груди. В его голосе, прежде тихом и опустошённым, прорезалась доля презрения: — Тебе не понять.

— Не стану спорить, — Виктор сжал и разжал протез руки, вслушиваясь в тихое гудение механизмов, — хоть убей, я не пойму.

— Это и наша страна тоже! Наша страна! — Армен сделал шаг вперёд. — А вы, правительство, превратили её в один огромный ГУЛАГ!

— Хм. Надо же. Идеалист. Комми таких, как ты, ждали бы с распростёртыми объятьями.

Армен сжал кулаки, делая неосознанный шаг вперёд.

— Наймиты Хан? Эти приспособленцы не смеют лезть в ваши зоны ответственности. Они бесполезны. Что мне толку сражаться за её интересы? Мы думали, что она продолжит дело отца, а что вместо этого? Из борца с тиранией она стала ещё одним тираном.

— Ну, это сложный вопрос, — Виктор задумчиво почесал нос, — но в чём-то правда твоя. Старик Вагнер был куда более… Сложен, скажем так. Но ладно, на комми не надеемся, республика тоже мимо, а значит, берём борьбу с режимом в свои руки?

Армен сжал губы, вглядываясь в лицо собеседника, ища насмешку или презрение. Не найдя ни того, ни другого, он отступил, хмурясь и устало кивнул головой.

— Так и есть.

— Значит всё это — необходимые меры? — задал вопрос Виктор, проводя рукой по воздуху. — Ну, я имею в виду все ваши весёлые замашки. Торговля наркотой, контрабанда, рынок масок — не думай, что об этом не знают…

— Это… — Армен прервался, подбирая слова.

— Необходимость. Жертва во благо общей цели. Что-то по этим линиям, знаешь — что звучит красиво и скрывает суть… — услужливо договорил за него Виктор.

Он хмыкнул, потирая подбородок.

— Не то, что я бы осуждал. Знаешь, не с моей позиции — это делать. Кто-то может сказать, даже, что разница между нами лишь в ресурсах, а так — психопаты что с одной, что с другой стороны.

Армен скрестил руки на груди.

— Это что, попытка меня разговорить?

— Мечтай, — Виктор отмахнулся от него, фыркая и потирая нос. Холодный апрельский ветер трепал полы его пальто. — Я старею и становлюсь сентиментальным.

Хекнув против своей воли, Армен бросил на него быстрый взгляд, а затем опустил голову и тяжело вздохнул.