Экстрасенсы

— Погоди, еще для полного кайфа, — Вовка залез в холодильник и достал оттуда банку соленых огурцов. — Ну, теперь, вздрогнули!

Они дружно маханули по стакану разбавленного спирта и, морщась, поспешили закусить его хрустящим огурцом.

— Ну, как? — спросил Андрей.

— Сильная вещь, — вынужден был признать приятель.

— Эта вещь, Сашка, посильнее "Фауста" Гете, — засмеялся Андрей.

— Где-то я это уже слышал, — Улыбнулся Сашка, — По-моему, у Ленина, а, может быть, у Сталина, не помню точно.

— Думаю, ты ошибаешься, — серьезно возразил ему Андрей, — Я их этим спиртом не угощал. Ну что? Еще по одной? — Предложил он и, ясное дело, возражений на это предложение не услышал.

Они еще раз наполнили и опорожнили стаканы, и откинулись на спинки стульев, в полном блаженстве. Алкоголь начал уже оказывать свое действие на молодые организмы, и жизнь стала казаться им милее и приятнее.

— Фу, черт! — облегченно вздохнул Сашка, — Должен тебе признаться, что только сейчас меня отпустило. Как представлю, что мы остались бы в этом зале, так всего аж передергивает.

— Брось, Сашка, — успокоил его Андрей, — Раз прошло, значит, прошло. Надо к таким случаям легче относиться. Раз опасность прошла стороной — считай, что ее вовсе не было. А иначе жизнь станет совсем невыносимой. К тому же, настоящая опасность чаще всего поджидает нас не там, где мы думали. Я вот тут, недавно, задумался и понял, что самая большая опасность в моей жизни была совсем не там, где я считал прежде: не тогда, когда болел в детстве, и врачи говорили, что я уже не поправлюсь; не тогда, когда мне в глаз воткнули палку, и она не дошла до мозга на два миллиметра; не тогда, когда ко мне в квартиру ввалился вооруженный грабитель, и не тогда, когда мне пришлось драться с пятнадцатью хулиганами в баре. Это все так, одна видимость. А самая большая опасность была в мирный солнечный день, когда мы, еще маленькие мальчики, достали конденсаторы, сделанные из металлической фольги, свернутой в рулон, и пытались закинуть их на провода высоковольтной линии, держа конец этой ленты в руке. Как сейчас помню, что провода эти висели очень низко над землей, и как мы не докинули, не пойму, но, слава богу, что не докинули. Если бы в тот день мне удалось это сделать, то, думаю, все было бы кончено в один миг. Вот так-то. Это я говорю к тому, что случай, который не произошел, не должен тебя больше волновать. Иначе жить будет совсем невыносимо.

— Ладно, — согласился с ним Сашка, после минутного обдумывания, — Может быть, ты и прав. В таком случае, я хотел бы поговорить об этом, с другой стороны. Только давай еще нальем по одной.

— Давай нальем, — кивнул Андрей, — Но только по последней, а то наш разговор перейдет в пьяный базар, чего я терпеть не могу.

Они еще раз наполнили на одну треть стаканы, и долили в них воды, выпили, закусили и продолжили разговор.

— Так я не понял, — спросил Дерман, — Ты что, получается, у нас экстрасенс?

— Вряд ли, — после некоторого раздумья, ответил Сидоров. — На мой взгляд, у каждого человека есть что-то, что подсказывает ему, как поступить в том или ином случае и предупреждает его об опасности. Полагаю, что и у тебя есть такое чувство. Примеры можешь вспомнить сам. Если же ты это предупреждение не услышал, то сам виноват.

На минуту Сашка задумался, потом поднял на Андрея удивленный взгляд,

— А ведь, верно, были и у меня такие случаи. Один раз спешил я на автобус, споткнулся и упал. Поднимаюсь с земли грязный, злой, как собака, а автобус уже ушел. Стою я, ругаюсь последними словами, а автобус на моих глазах выезжает на перекресток, и в него, на полном ходу, врезается грузовик. Оттуда потом десятки людей скорая помощь отвозила. Самое интересное, что потом я осмотрел место, на котором упал. Так вот, ничего такого, обо что можно было бы споткнуться, там не было.

— Вот видишь? — поддержал его Андрей, — Я же и говорю, что ничего необычного в этом нет. Так что и говорить об этом, полагаю, не стоит.

Поскольку на дворе уже был вечер, приятели решили лечь спать, причем Сашка заночевал у Андрея. По такому случаю, Андрей постелил ему матрац на полу, а сам лег на диване, послушал немного, как возится Сашка, устраиваясь на матраце, и провалился в глубокий, крепкий сон.

Во сне он увидел окно своей комнаты и, через окно комнаты, яркую звезду. Внезапно из этой звезды ударил тонкий луч света и уперся в грудь ему, лежащему на своем диване. В ту же секунду, свет, подобный по яркости электрической сварке, залил все его тело. Одновременно с этим светом, он почувствовал жар. Ощущение было такое, словно внутри его горела электрическая дуга. В испуге Андрей проснулся и вскочил с дивана. Боль от ожога внутри все еще оставалась, и, вместе с тем, он почувствовал, как что-то покатилось шариком из его груди вниз и выкатилось через ноги. Он посмотрел в окно, но ничего, кроме темного неба, там не увидел. На полу, посередине комнаты мирно посапывал Дерман.

— Черт знает что! — прошептал Андрей, поднимаясь с кровати и проследовав в туалет, а потом в ванную комнату.

Здесь он сел на край ванны, пустил воду из крана и уныло посмотрел на свое изображение в зеркале,

"Надо меньше пить", — подумал он, придирчиво разглядывая себя, — "А то так и с ума спрыгнуть недолго".

Посидев так, некоторое время, он вернулся в свою постель.

" Вот с кого пример брать надо", — подумал он, поглядев на сладко сопевшего во сне Сашку, и закрыл глаза...

На этот раз, Андрей уснул крепко и спал без снов, так что, когда он проснулся, было уже позднее утро, плавно переходящее в день. Как это ни удивительно, но никаких последствий, в виде головной боли, после вчерашней выпивки не было. Правда, страшно хотелось пить. Поэтому, первым делом он отправился на кухню и припал к носику чайника.

— Оставь и мне водички, — попросил Дерман, неожиданно появляясь в дверях кухни.

— Что, головка бо-бо? — поинтересовался Андрей.

— Нет, только пить очень хочется, — ответил тот, в свою очередь, припадая к чайнику.

— Это все спирт, — согласился с ним Андрей. — Зато, в остальном, все нормально.

— Потому что, спирт нормальный.

Сашка оторвался от чайника и повернул лицо к Андрею,

— Ну, какие у нас планы на сегодня?

— Пока не знаю, — пожал плечами Сидоров, и тут зазвонил телефон.

Подойдя к аппарату, Андрей снял трубку, сказал "Алё" и минут пять слушал захлебывающийся Лешкин голос на том конце провода.

— Жду, — произнес он напоследок и положил трубку, при этом лицо его выражало беспокойство.

— Гуляков звонил, — ответил он на вопросительный взгляд Дермана.

— Чего это он с утра?

— Ничего не понял, — признался Андрей, — Ты же знаешь, что его и спокойного не всегда поймешь, а тут несет вообще неизвестно что. Чертовщину какую-то.

— Ну, а дальше, что?

— Что, что? А я откуда знаю? Вот сейчас придет, тогда сам все и увидишь.

Пока Лешка не пришел, они решили выпить чаю, мало ли, а вдруг придется потом сразу куда-то бежать? Через десять минут в прихожей раздался звонок, как показалось Андрею, слишком резкий. Удивительное дело, вроде бы, звонок должен всегда звонить одинаково, ведь не имеет никакого значения, сильно ли ты давишь на кнопку, или слабо, но, в действительности, получается, что он всегда передает состояние звонящего. Вот и теперь, Лешка ввалился в квартиру Сидорова, взвинченный до последней степени. Он осенил себя крестом, зыркнул на кого-то, за спиной у Андрея и, не спрашивая разрешения, прошел на кухню. Здесь он осмотрелся, удовлетворенно хмыкнул себе под нос и уселся на стул.

Андрей с Сашкой, удивленно переглянувшись, опустились на стулья рядом с ним.

— Что-нибудь случилось? — вежливо осведомился Андрей.

— Случилось, чтоб им всем сдохнуть! — угрюмо ответил Лешка и опять недобро посмотрел за спину Андрею.

— Кому сдохнуть? — спросил Дерман, — Да ты можешь толком рассказать, что произошло?

— Толком не могу, потому, что сам ни хрена не понимаю, но только вокруг меня пошла такая чертовщина, что боюсь попасть в психушку.

При этом было заметно, что Лешка, в самом деле, держится из последних сил. Слишком уж он был напряжен. Поэтому Андрей поспешил ему на помощь.

— Ну, ладно, — попросил его приятеля, — Не можешь толком, расскажи, как умеешь. Должны же мы понять, в чем дело?

— Хорошо, слушайте, — немного подумав, произнес Гуляков и зачем-то оглянулся в угол кухни. — Сегодня, встал я утром. Дай, думаю, пивка выпью. Оделся, вышел во двор и вдруг чувствую, что-то не так. Дискомфорт какой-то, тревога... И вдруг хватает меня что-то, или кто-то, и как начал вертеть. Крутит меня, как карусель. Остановиться я не могу и только понимаю, что мне, ни в коем случае, нельзя упасть, потому что, если я упаду, то всё, хана. Такое ощущение, что этот "кто-то" хочет вокруг меня обвиться и задушить, а я выкручиваюсь и не даю ему это сделать. Наконец, вроде бы я выкрутился и как дам ему по сопатке, и давай его метелить. Дрался так, как никогда в своей жизни. Одновременно, понимаю, как это все со стороны выглядит. Если кто увидит, то "психушка" мне обеспечена. Наконец, я отбился, и эта дрянь, вроде, отстала. Я же дал деру. Пробежал два квартала. Вроде бы, ничего. А тут, снова она. И опять, все то же. И так — три раза. Я домой. Забегаю в свою квартиру, а там чертей — полон дом. Я их гадов гонял по всем углам, минут двадцать, потом тебе позвонил и бегом сюда.

Андрей бросил быстрый взгляд на Сашку, тот незаметно для Лешки, показал рукой, что парень, мол, "того", и задал Гулякову вопрос,

— Ну, а здесь, как, чертей нет?

— Как же, нет? — усмехнулся Лешка, — Вон рожу корчит, сволочь, — и он кивнул в угол кухни, за спину Андрею. — Правда, у меня их гораздо больше, и рожи у моих противнее.

— Ладно, Лешка, чаю хочешь? — спокойно произнес Андрей.

Лешка еще раз покосился в угол кухни и согласно кивнул головой.

— Понимаешь, что главное? — говорил он через пять минут, сидя за кухонным столом и попивая чай, — Главное, я сам понимаю, что все это бред и сумасшествие, знаю, что никаких чертей нет и быть не может, но, одновременно, я их вижу, и самое главное, ты бы чувствовал, как эта дрянь меня крутила. Уж, что-что, а чужую физическую силу я придумать никак не мог. И еще одно: я с этой дрянью дрался не так, как обычно дерусь. Я же с ней применял кунфу, да еще какое?! Поверь мне, что кунфу это — чистой воды, и этих приемов я раньше не знал. Откуда я их вытащил? Сам не знаю.

— Да я с тобой и не спорю, — соглашался Андрей, — У меня самого, со вчерашнего дня идет, непонятно что. Так что, ты тут у меня денька три поживи, оклемайся. Думаю, здесь эта штука тебя беспокоить не станет, а если что, так нам вдвоем с ней легче справиться будет. Чертей же местных гоняй, сколько хочешь. Я тебе за это только спасибо скажу. Мы же с Сашкой сходим в магазин за продуктами.

Оставив Лешку дома, они вышли на улицу и сели на лавочку, возле парадной.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросил Андрей.

— Шизофрения — чистой воды, — ответил Сашка, закуривая сигарету. — С одной стороны, человек понимает, что все это бред, с другой — чертей ловит. Типичное раздвоение личности. Жалко парня. Если его сдать в психушку, врачи его заколют до бессознательного состояния.

— Если сдать в психушку — то, да. А если попытаться поверить Лешке?

— Чему? — усмехнулся Сашка, — Тому, что он чертей видит? Ну, извини. У моего отца в больнице таких клиентов — сотни, и все чертей ловят.

— Но я не доктор, и Гуляков мой друг, — жестко отрезал Андрей. — Прости, мне плевать на то, что там врачи в больнице делают, но Лешку я им не отдам. И потом, я ему верю.

Дерман удивленно посмотрел на Сидорова, не придуривается ли тот?

— Как это, веришь? Прости, чему ты веришь? Тому, что он чертей видит? Или тому, что на него что-то или кто-то накинулся?

Наверное, смешно это выглядело со стороны. Если бы кто-то подошел и послушал, о чем говорят два, с виду приличных молодых человека, сидя на скамейке возле дома, то ухохотался бы, или, наоборот, вызвал бы скорую помощь, чтобы забрали этих психов, куда подальше. Только, к счастью, никого в этот тихий день рядом с ними не было, и никто не помешал продолжить им разговор на эту щекотливую тему.

— Кстати, в народе говорят, что когда черт на людей набрасывается, то начинает их крутить, — пожал плечами Андрей.

— В народе говорят, когда говно во сне увидишь, то это к деньгам. Я же, месяц назад, столько говна во сне видел, что должен был стать миллионером. Всё ждал, ждал, когда же деньги придут, так и не дождался. А потом, через неделю после того сна, шел как-то по двору, споткнулся, да ляпнулся со всего размаху в это самое г... Вот тебе и народные приметы.

— Ладно, материалист, — махнул рукой Сидоров, — Не веришь приметам — и не верь. Только вот, что я тебе скажу: "У меня тоже, после вчерашнего, невесть что пошло. То голоса какие-то слышу, то видится мне что-то, да и снится какая-то дрянь. Самое же интересное, в том, что там, куда мне Лешка указывал, черта показывая, я тоже что-то такое видел. Ну и как тебе это"?

Сашка сидел молча и сосредоточенно о чем-то думал. Наконец, он докурил свою сигарету до фильтра и бросил ее в урну, стоявшую метрах в пяти от него, но конечно не попал. Потом огорченно покачал головой и поднялся со скамейки,

— Ладно, что с вами, психами, делать? Пойдем, купим Лешке пожрать.

Они спустились по ступенькам и направились к троллейбусной остановке. Внезапно Сашка замер, прислушался к чему-то внутри себя и дернул Андрея за рукав, отступая подальше от дороги. Не успел Сидоров спросить его, что все это значит, как со стороны проспекта Славы показался черный автомобиль, который мчался на бешеной скорости. Не доезжая до них, метров сорок, автомобиль резко вильнул в сторону, перевернулся и пошел кувыркаться по дороге, сбивая на ходу, стоявшие у обочины, автомашины.

— Ты, что, видел его? — спросил Андрей Дермана, наблюдая, как автомобиль продолжает кувыркаться.

— Нет, — удивленно ответил тот, — Просто все это вдруг промелькнуло у меня в голове, до того, как произошло на самом деле.

— Бежим, — рванулся вперед Андрей, — Надо вытащить из кабины людей, пока автомобиль не взорвался.

— Стой! — Сашка схватил его за рукав, — Не надо. Машина не взорвется. Скорую помощь уже вызвали. Людей из кабины сейчас не достать — они зажаты кузовом, тут без резаков не обойтись, и, самое главное, лучше здесь не светиться. Это не просто авария, это попытка заказного убийства.

— Откуда ты это знаешь? — Андрей внимательно посмотрел на Сашку. Его удивило, насколько уверенно тот все это говорил.

— Не знаю, откуда, но это так, — ответил тот, — А для проверки я тебе скажу фамилию того, с кем все это случилось, — и он назвал известную Андрею фамилию уголовного авторитета.

Отойдя от места преступления метров на триста, Андрей, наконец, нарушил молчание,

— Ну и что? Ты мне скажешь, что и с тобой ничего не случилось, после вчерашнего?

Было видно, что его вопрос попал в точку, потому, что Дерман и сам понимал, что объяснить все происшедшее с позиций чистого материализма было невозможно.