| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Само же 'Пророчество' его не озадачило-ну, любая дама может стать женой и матерью детей, то есть изменить его судьбу своим участием. И нельзя назвать это чем-то необычным, неожиданным и потрясающим основы. Скажем, если бы он перед действительной службой женился, то жизнь потекла бы по другому руслу, в другом городе, с другим занятиями. Может, сейчас бы и наблюдал, как его сын или дочка тоже влюбляется в сверстника из школы или живущего по соседству. А супруга бы ему говорила, что хорошо. если бы все и дальше сложилось, и, когда ребенок и его избранник-избранница достигнут 18 лет, то уже и можно. А, кстати, он тогда жил в УССР, а там вроде бы есть возможность замуж выходить и в семнадцать? Если, конечно, Вениамин не путает. Так что еще три года до семнадцати и год семейной жизни и здравствуй, дед Вениамин! Внук или внучка тебе улыбается!
Насколько он успел познакомиться— ничего в Ане у него раздражения не вызывало: выглядит очень неплохо. вежливая, не вульгарная. Так что, если душа к ней потянется, а ее к нему-и ничего плохого в этом нет. На сем Вениамин обсуждать возможную соседку перестал, и подумал вот о чем: до ареста с ним происходило что-то мистическое, он говорил незнакомыми ему языками, удивлял Мармача неким чревовещанием, невовремя отключался, может, было и еще что-то, что не запомнилось. В камере ничего необычного не случалось, все в пределах УК и УПК, а уже в Среднереченске — Анатолий, который из будущего, и эти зайчики-чеберяйчики. Причем Анатолий пророчит будущее, его и его страны. 'Зайчики'— просто бегают вокруг и то не слишком часто. Затем Анатолий прощается и покидает его и город прошлого (для него). 'Зайчики' остаются и выдают что-то вроде пророчества. Возможно, завтра они придут и скажут, что Аня беседовала с бабой Клавой и призналась в том, что Вениамин ей понравился (или не понравился), так что ему можно идти вперед или поискать кого-то и что-то более актуальное. Само по себе это не необычно, в прежние времена, когда во дворе жили многие многодетные семьи, так и происходило: старшие дети начинали свои романы и 'романы', а дети помладше, подслушав рассказ дочки маме или беседы влюбленных, могли и помочь брату-сестре или выдать маме тайну, что Хаим уже попробовал Цилю поцеловать, и она ему по щеке за это не дала!
Судя по рассказам мамы, к началу этого века изрядная часть семей начала отходить от традиций сватовства и ухаживаний, частично пустив все на самотек, и лишь потом, когда любовь уже пылала, а никаких препятствий браку семья не видела, то звали шадхена и он завершал молчаливый консенсус семейств должным образом. Мог, кстати, и рассказать, что он-де, блистая умом и красноречием, сломил сопротивление Арона и Хавы, и они решились выдать дочку за Нюму Каменецкого, как если бы они сопротивлялись, словно князья Радзивиллы браку наследника с дочкой трактирщика. Ну надо же ему свою роль преувеличить! Хотя уговаривать родителей невесты не пришлось, они просто дожидались, когда шадхен закончит свой монолог, чтобы сразу же сказать, что согласны. А сама дочка выплакивала лишние пол-литра слез, ожидая, пока шадхен остановится.
Правда, Вениамин жил в семье и в окружении семей, где народ уже сильно отошел от традиций. В соседнем дворе же картина могла быть иной. Да и Одесса вмещала в себя столько человеческих типов...
Пора было вставать и заниматься своими делами, они и в выходной день не ушли.
Когда громада дел была подвинута из положения 'Надо' в положение 'Уже', Вениамин решил порадовать себя порцией культуры. Поэтому он постучался к бабе Клаве, и, зайдя, предложил Ане посетить киносеанс. А где и что поглядеть-ну, это по ее выбору. Вот пятничная газета 'Среднеднепровская заря' и там написано, что где идет.
Аня сначала засмущалась, потом согласилась. Сложность была в выборе— шло сразу три новых фильма, которые оба еще не видели. Как она слышала, один про пограничников в Туркмении, другой про девушку-учительницу, приехавшую работать в родной город, и пока непонятно про что: 'Гибель 'Лебедя'. Причем разгильдяй в типографии набрал название фильма без кавычек. Отчего фильм про гибель судна, получил неоднозначное толкование, поскольку лебедь-это может быть название птицы, да и фамилия такая тоже возможна. Поскольку ни Аня, ни Вениамин этой детали не знали, то решили положиться на судьбу: что покажут, то покажут. хоть про убиение птицы, хоть про убиение товарища Лебедя. Кстати, Лебедь мог оказаться и не товарищем, был такой атаман Лебедь в начале 1920 годов. Вениамин к тогдашним батькам. хоть неисправимым, хоть и исправившимся. относился отрицательно и считал, что, если им хватило ума отказаться от бандитизма и амнистией воспользоваться, так пусть и живут. Не хватило— места в полях и лесах много. Хватит и Лебедю, и Грызлу, и Прыщу, и Сороке, и Лисице, и Карасю и любой из двух Марусь.
Он дождался, пока девушка наведет красоту, и они пошли в заводской клуб. Сегодня киномеханик не страдал привычной болезнью, и все прошло без накладок, даже обрывы пленки были быстро ликвидированы.
Фильм оказался про подъем затонувшего судна на Черном море, что даже было очень интересно. Нечасто про такое фильмы снимают, хотя Вениамину не понравилось, что там идет речь про эвакуацию белых из Новороссийска осенью 1920 года, хотя она была в марте того года. Или даже раньше, потому как даты при переходе со стиля на стиль путаются. Если бы пароход 'Лебедь' был где-то в Крыму, скажем, в Феодосии или Керчи-тогда ничего. Врангель убрался за рубеж в ноябре, так что события в начале фильма с исчезновением судна-вполне могли случиться и за месяц до этого.
Ане фильм понравился. А, когда они шли домой, то Вениамин рассказал о том, что он видел в 1924 году в Одессе-подъем подводной лодки 'Пеликан'. Лодка эта лежала в Арбузной гавани на дне лет пять, ибо ее затопили при эвакуации из Николаева деникинцы. Причем она лежала неглубоко, но в гавани, что мешало пользоваться причалами для разгрузки и погрузки. Вроде как ее уже пыталась поднять одесская судоподъемная организация, но ей не хватало денег и каких-то приспособлений. Вениамину их называли, но он не запомнил точно.
А тут из Севастополя пришло судно 'Красный Кубанец' с партией ЭПРОНа, и они довольно быстро лодку подняли. Кстати, Вениамин видел 'Красный Кубанец' еще когда он звался просто 'Кубанец'. В 1914 году две таких канонерских лодки стояли в порту Одессы, и турки из атаковали одновременно с объявлением войны. В 'Донец' угодила торпеда, и он затонул. 'Кубанец' был поврежден, но не очень сильно. Пострадали и пароходы в порту и постройки на берегу. Сейчас же лодку разоружили, и она служила судоподъемной базой. Говорили, что машины 'Красного Кубанца' сильно изношены, и дают только половину мощности, но добавляли, что и того хватает на три четверти проектной скорости. По морю плавали и более тихоходные корабли.
Поскольку ЭПРОН относился к ОГПУ (тогда это не было широко известно) то очень близко к подъему зевак не пускали. Вениамину же повезло. В городе Одессе была такая структура: 'Первая Артель безработных моряков', а у нее привилегия. Если государственные структуры занимаются судоподъемными работами, то у 'Артели' имелось право трудоустроить часть работников туда. Естественно, не все имели походящие специальности, поэтому безработные моряки чаще всего использовались как качальщики. Те самые водолазы, работая под водой, должны были получать по шлангу воздух, чтобы под водой дышать, и, чтобы водолаз дышал, качальщ
ики вручную качали рукоятки помпы и подавали воздух ему в шлем. Отец его приятеля был в руководстве этой артели и по просьбе старшего сына провел их туда. Мишин отец следил за тем, чтобы членов артели не обижали, а Вениамин и Михаил изображали из себя членов артели, которые вот-вот выйдут на работу и возьмутся за рукоятки помпы. Так они дважды пробрались поближе к месту подъема, сначала-пока еще 'Пеликан' не подняли, и уже после подъема, когда лодка была на плаву. Потом ее собирались отвести в Николаев и восстановить, но часть знакомых говорила, что лодка уже старая, долгое лежание на дне Арбузной гавани не придало ей ценности. Так что вряд ли будут восстанавливать, разве что используют как источник запасных частей. А поднимали лодку двояко— к ней прикрепили понтоны, одновременно восстанавливая герметичность носовой части. Потом в затопленные понтоны и отсеки подавали сжатый воздух под большим давлением, он вытеснял воду, и лодка всплывала.
Дали обоим юношам заглянут внутрь лодки-но так, слегка. Места внутри было не очень много, кругом какие-то трубы и циферблаты, вентили...И то сказали, что лодка еще недоделана, устройств еще многих нет, да и вещи экипажа и снабжение тоже не пристроены на место. Грязи и водорослей внутри тоже хватало-их надо убирать вручную.
Ане рассказ понравился, и вопросов у нее было много. Вениамин видел частично еще два подъема: колесный пароход 'Платов' и плавучий элеватор 'Франс'.
'Платов' затонул от ветхости и отсутствия ухода за ним, причем внезапно ночью. Болтали, что вечером еще стоял на своем месте, а утром лишь мачты из воды торчат на удивление зрителям.
'Франс' затопили интервенты при уходе из Одессы (и еще два таких). Плавучие элеваторы на судно не были похожи, а скорее на лежащий на боку чемодан, в который воткнули что-то вроде труб, подающих воду в фонтан. Как все там работает, Вениамин не знал точно, но слышал, что там стоят воздушные насосы, которые как-то зерно по брезентовым рукавам подают на судно, что и отвезет хлеб за границу. Можно было подавать и на открытом конвейере или таскать мешками, а потом опорожнять их в трюме. Это и делается до сих пор. Все зависит от мощности порта. В больших портах вроде Одессы-механизация выше, а в малых вроде Железного порта— возможно, мешками таскают. Он упомянул, что в Новороссийске еще при царе построили элеватор на несколько миллионов пудов вместимости и первую электростанцию на переменном токе для использования электричества в механизмах выгрузки зерна. Там даже были построены башни, между которыми шел конвейер от элеватора до пристани. А вот в Феодосии такого нет.
И это тоже было рассказано девушке и увеличило ее восхищение.
У Вениамина имелся и рассказ о подъем танкера 'Эльбрус' в Новороссийске. Но всему свое время-продолжится знакомство, и будет что рассказать. В Новороссийске он не бывал, но знавал человека, что подробно рассказывал про этот подъем и про роль там магазина 'Мюр и Мерилиз' по-старому, а ныне он ГУМ на Красной площади.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
