| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пленников усадили на пол в углу "зала ожидания дальнего следования", как гласила покосившаяся стеклянная табличка. На месте рядов кресел, где коротали когда-то время пассажиры, громоздились проржавевшие трубчатые каркасы — сами пластиковые сиденья давным-давно изничтожила плесень. В углу одиноко торчал киоск, собранный из алюминиевых щитов, и в уцелевших неизвестно как стеклянных витринах видны были выцветшие обложки книг и иллюстрированных журналов.
Охранять пленников оставили одного из бандитов, говоривших по-русски. Остальные сняли рюкзаки, проверили оружие и цепочкой направились к выходу на перрон. Егор рад был и такой передышке: стремительный марш-бросок со скованными руками дался ему нелегко.
— Как думаешь, что они затеяли? — спросил он, провожая взглядом вереницу бойцов.
— Пошли искать дрезину... — отозвался напарник. — На Савёловском путейцы часто бывают.
— Будут захватывать?
— Иначе никак. По своей воле никто такую компашку везти не согласится, тем более, с пленниками. Вообще, всё очень странно и подозрительно. Эти парни не из Леса, зуб на холодец. Видел, как они порошки глотали? А оружие? Я пригляделся — пластик чуть тронут плесенью, значит, они всего дня три-четыре, как из-за МКАД, никак не больше. Иначе бы всё сгнило.
Они перешёптывались, сдвинув вплотную головы. Услышь их караульщик — наверняка наградил бы пинком под рёбра. А так, ограничился гоготом и парой скабрёзных шуточек на тему милующихся голубков.
— Чего подозрительного-то? — прошептал Егор. — Ну, нанял кто-то головорезов за МКАД, напичкал их порошками. С чего они именно за нами охотились — вот вопрос!
— Это как раз не вопрос, я ожидал чего-то подобного. Странно другое — засаду, в которую мы угодили, устроили не они. Слишком грамотно всё сделано, работа опытного лесовика.
— Это ещё почему?
— Обратил внимание, как подобрано место для нападения? Точно по границе Мёртвого Леса. Тот, кто его выбирал, рассчитывал не на простых челноков, а персонально на меня.
— Да чем ты особенный, объясни? — Егор едва сдержался чтобы не повысить голос, до того надоели ему намёки и недомолвки напарника.
— Не я один. У егерей со временем вырабатывается особое свойство — чувствовать на расстоянии зверей и людей. Не по слуху или там запаху, а шестым чувством, что ли... Причём — не только направление или расстояние, но и намерения, эмоции. Помнишь лосей возле родника? Ты их глазами видел, а я — чуйкой. И как испугалась за телёнка лосиха, и как бык злился, но опасался нападать... Это дар Леса, понимаешь? Фермеры, к примеру, могут предвидеть погоду, предсказывать урожаи, искать борти. Речники угадывают препятствия под водой — топляки там, водовороты, обломки бетона и конструкции обрушенных мостов... А у нас, егерей и охотников — вот такое...
— Погоди... — Егор поморщился, наручники болезненно впились в запястье. — А, чёрт, так руки скоро отвалятся... Я не понимаю — почему тогда ты их не почувствовал заранее?
— Да потому, что мы были на чёрной границе, вот почему! Она напрочь глушит охотничью чуйку, и любой старый лесовик об этом знает. Вывод: тот, кто устраивал засаду, имел в виду именно меня. Но вот что странно: нет среди бандитов лесовиков, хоть ты режь! Да, парни опытные, подготовленные, но не наши, из Замкадья. А проводника своего они потеряли в перестрелке — это его закапывали. Значит, растерялись и не знают, что делать дальше.
— Эй, там, под шконкой, а ну, зачехлили хлеборезки! — подал голос караульщик. — Ещё раз услышу, что баланду травите — бебики потушу!
IV
"На север по этой ветке мало кто ездит дальше МЦК. — объяснял Бич, улучив момент, когда наёмники принялись забрасывать рюкзаки на захваченную дрезину. — Нечего там делать — люди в тех краях не живут, возить некому и нечего. Хотя пути, конечно, целы. А эти идиоты, только подумай, собрались выбираться за МКАД через Лианозово. Через Лианозово, понимаешь? Самое гиблое место во всём Лесу! Ладно, сами подохнут, так они ещё и нас за собой потянут. Лучше уж пристрелили бы вместе с остальными, меньше мороки..."
Егор, вовсе не торопившийся на тот свет, пустился, было, в расспросы, но беседа вынужденно прервалась — бандиты пинками загнали пленников на дрезину. Это было солидное транспортное средство, с грузовой платформой, на которой стоял небольшой кран, и будка машиниста. Егор пригляделся — и дощатые стенка будки и ограждение платформы испещряли пулевые пробоины и обильно зала кровь. Всё ясно — законные владельцы дрезины пытались сопротивляться...
Пленников усадили на рюкзаки позади моторной решётки, из которой разило горелым растительным масла. Егерь, поморщившись, прокомментировал: "Пальмовое, из Кускова. Тамошние фермеры приспособились выращивать масличные пальмы, так теперь половина путейских дрезин бегает на ихнем биодизеле". За что получил от бандита-охранника прикладом между лопаток и заткнулся, зыркая исподлобья на обидчика. А тот, то ли по врождённой подлости бандитской натуры, то ли выполняя распоряжение командира, уложил пленников на доски и накрыл драным брезентовым чехлом, насквозь пропитанным машинным маслом и ржавчиной. Теперь о том, что происходило вокруг, можно было лишь догадываться по скупому свету, проникающему сквозь дырки в ветхой материи, редким репликам бандитов да ритмичному "та-да-дак — та-да-дак — та-да-дак" колёс на рельсовых стыках.
Дрезину мотало на поворотах — бандит, занявший место машиниста, никак не мог приспособиться к управлению и слишком резко зажимал тормоз, оглушая ездоков пронзительным скрежетом. В ответ сыпалась англо-испанская матерщина, обильно сдобренная русскими нецензурными оборотами.
Новое положение пленников, хоть и было жалким и унизительным, имело одно неоспоримое преимущество: теперь они могли переговариваться, не опасаясь немедленной кары.
— Объясни, наконец, что не так с этим Лианозово, раз уж нас туда волокут?
— Да всё с ним не так! — прошипел в ответ Бич. — Сколько лет в Лесу, а не слышал, чтобы оттуда кто-нибудь вышел живым.
— Это как Запретный Лес, да? Измайлово?
— Далось тебе это Измайлово... Там всех бед, что вглубь не пускают, и только. Потыркаешься — потыркаешься, да и повернёшь назад. А тут, Студент, всё куда хуже. В Лианозово обитает Зверь.
Он так и сказал — "Зверь", с заглавной буквы, и Егор впервые за время путешествия услышал в голосе напарника страх.
— Что за Зверь-то?
— Никто никогда его не видел. А кто видел — то уже не расскажет. Так что, ничего, кроме слухов да идиотских домыслов. Егеря с ВДНХ как-то сунулись, с солидным вооружением, собирались Зверя отыскать и завалить. Им путейцы за это золотые горы сулили, ведь в Лианозово рельсы ближе всего подходят к МКАД. Ушли, значит, втроём, да так и сгинули!
-А ты почему с ними не пошёл? Или не позвали?
Вопрос был провокационным, но Бич, к его удивлению, ничуть не обиделся.
— Да снова чуйка, только не на животных, а на неприятности. Сколько раз она меня выручала... А в тот раз, помнится, прямо-таки надрывалась: не ходи, мол Бич, козлёночком станешь... Ну, я и сам не пошёл и тех олухов пытался отговорить. Не послушали, пошли... У меня такое и раньше было, скажем, с экспедицией в Сан-Паулу. Я тогда тоже печёнками чувствовал, что ничего, кроме геморроя, из этого не выйдет.
— И как?
— Прав был, не вышло. Ни один не вернулся — ни учёные, ни те из наших, кто с ними подписались.
Егерь надолго замолчал. Дрезина неторопливо ползла вперёд — новоиспечённый машинист не решался насиловать старенький, разболтанный дизель. Свет в прорехах брезентового "покрывала" становился слабее. Егор хотел подтянуть к лицу скованные руки, разглядеть циферблат наручных часов, но не рискнул — не стоило лишний раз провоцировать охранника.
Он не знал, сколько времени прошло — два часа или три. Снаружи быстро темнело, свет через прорехи в брезенте больше не проникал в их вонючую тюрьму. Говорить больше не хотелось; убаюканные мерным перестуком колёс, пленники время от времени проваливались в короткий, тревожный сон. Дрезина едва тащилась по заржавленным рельсам. Три раз она тормозила. Останавливалась, и бандиты, оглашая окрестности матюгами на трёх языках, принимались ковыряться в дизеле. Но когда дрезина замерла в четвёртый раз, вместо ругани и лязга инструментов Егор услышал возню и короткие команды на испанском.
— Вылазь, фраера! — охранник откинул брезент. — Станция Хацепетовка, поезд дальше не пойдёт!
Егор потянулся, разминая затёкшие суставы, и бросил взгляд на часы. Светящиеся стрелки показывали половину одиннадцатого.
— Сними на минутку браслеты, будь человеком... — попросил Бич. — дай хоть отлить нормально, не расстегнуть же...
— Ща я те сниму! — окрысился бандит. — В штаны ссы, чмо бацильное!
— Дальше путей нет, только пешком — шепнул Бич, улучив момент. — Только как они собираются ночью-то...
Тьма вокруг была — хоть глаз выколи. То ли небо сплошь затянули тучи, то ли древесные кроны смыкались над развалинами платформы так плотно, что не пропускали ни лучика бледного лунного света. Один из наёмников щёлкнул зажигалкой, вызвав гневную отповедь командира. Двое других, нацелившихся было сгружать с дрезины рюкзаки, бросили своё занятие и принялись что-то горячо обсуждать. Командир пресёк балаган несколькими короткими командами.
— Похоже, решил ночевать прямо тут... — прошипел сквозь зубы егерь. Ну да, точно: приказывает располагаться на платформе, назначает часовых... Правильное решение, но, боюсь, не поможет — если кто-нибудь из всей компашки, включая и нас с тобой, доживёт до утра — я сильно удивлюсь.
(исп. жаргон) Этот сукин сын откинул копыта!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
