1970

Да чего я развоевался-то? Само собой — нет меня в гробу. Вот он я! Живой, здоровый, хоть и перемазанный в земле. И укусы комариные — ну так, гадство, чешутся! Ненавижу комаров и всякую такую летающую кровососущую тварь! Впрочем — и нелетающую — тоже. Удивительно, но они всегда меня жрут. Других не жрут, а меня — просто-таки дегустируют. И это, между прочим, научный факт — некоторых людей кровососы едят охотнее, чем всех остальных теплокровных. Почему? Это вопрос другой. Там было что-то насчет молочной кислоты в мышцах, о каких-то химических веществах, якобы очень любимых тварями, и присутствующих в крови таких как я. Но думаю — все это фигня. Мы просто вкусные!

Так. Хватит жалеть себя и бить проклятых комаров. Надо выбираться. Тем более что...холодно, черт подери! Хоть я и люблю прохладу, но все-таки!

Жена с дочерью вечно ругаются — мол, я как морж, пораскрываю окна и двери, холод напускаю, и сижу так. Или нахоложу кондиционером, аж иней на стенах! И я мутант — холода не чувствую. А они вот нормальные люди, любящие тепло. Но все это ерунда. Я довольно-таки большой, а потому мое тело лучше терморегулируется. Поддерживает нужную мне температуру. И лучше всего оно это делает при температуре в двадцать градусов.

Здорово сказанул! Профессор! А не снайпер из ОМОНа...

Встал, привык к ощущениям (голова немного закружилась), и медленно, стараясь не напороться на какую-нибудь гадость, побрел вверх по склону. Где-то внизу журчит речка — если это то место, где я попал в аварию — это Гуселка. Только почему не слышно автомобильных моторов? А тем пуще — рева мотоциклетных глушителей? Эти поганцы ночью используют участок трассы, где я имел несчастье попасть в аварию, как гоночный полигон, носясь на своих "метлах", как сумасшедшие ведьмы.

Ну да — я не люблю мотоциклистов, хотя никогда не мешал им ездить и боже упаси — не перекрывал им дорогу. Просто когда видишь мотоциклиста, сразу в животе возникает такое тянущее чувство — ожидание неприятностей. Или он сейчас башку сломит, или...башку сломит, но и еще кому-нибудь напакостит. Врежется в соседнюю машину, либо снесет прохожего. А как они раздражают летними ночами! Вот на кой черт пробивать глушитель, чтобы он истошно ревел? Только не надо про: "Это чтобы нас лучше слышали!" Все равно даже если услышат — увидеть просто нереально. Так что если мотоциклист проскакивает между машинами, едва не сбивая зеркала — он обязательно в конце концов окажется на асфальте. В качестве неподвижной изломанной куклы. Таков закон природы.

Нет, так-то я сам люблю мотоциклы! И права категории "А" у меня есть! И ездил в детстве — и на "Ковровце", и на "Иж-Юпитер" с коляской. Но то если я на мотоцикле. А если кто-то другой...

Я шел по ковру из листьев, оскользаясь, падая на колени и снова поднимаясь по склону, стараясь не допускать в мозг поганую мыслишку забивал его всяческими дурацкими рассуждениями — о мотоциклистах, о тупых водителях, о велосипедистах, считающих себя пупами земли, и о всякой мрази, которая коптит этот мир, а хорошие люди (вроде меня!) разбивают башку о капоты всяких там злых "Вольво".

Что за поганую мыслишку я отгонял? Да вот стоял у меня перед глазами чувак из старого кино (ныне уже покойный актер). Играл он там призрака. Убили парня на улице, и стал этот парень призраком. И фильм так называется: "Призрак". И от мысли, что я могу оказаться таким же призраком, меня не просто колбасило — аж подташнивало! Ну не хочу, не хочу я в призраки! И не заставляйте, сволочи!

Кто такие эти "сволочи" — думать тоже не хотел. Честно скажу — не было никакого желания задумываться о том, как я оказался в ночном лесу — голым, и после того, как уже умер. Умер, умер! Мой мозг, тренированный на определение вариантов смерти все понял еще тогда, в машине — шансов у меня не было никаких. И вот теперь — я-призрак должен понять, куда попал, и...зачем.

Больно. Очень больно, когда ты, человек двадцать первого века, наступаешь на острый сучок! Я никогда не матерюсь при женщинах — если только эти женщины не ведут себя как мужчины, матерясь, и пытаясь ударить. Никогда не матерюсь при детях. Дома никогда не матерился. Но я прошел войну, и ОМОН, а потому могу считаться экспертом по матерщине. Я не ругаюсь матом, я им разговариваю. И сейчас — я шел, и разговаривал матом, шипя, и ощущая, что мои подошвы превратились в сплошную рану.

Современный человек зависим от своих приспособлений, им придуманных — настолько, что очутись он в пещерном веке — сдохнет. Предки ходили вот так, как я сейчас — голышом, босиком, и не ощущали от этого никакого неудобства. Мне же сейчас было очень хреново. Очень! Раньше я даже слегка гордился тем, насколько мало мне надо, и насколько я неприхотлив — холод терплю легко, насчет еды неприхотлив — набил желудок, и слава богу. Из одежды — самое простое и удобное, вроде обычной "Горки". И считал, что окажись я в условиях дикой природы, выживу с гораздо большим шансом на успех, чем большинство из моих современников. Уж на то пошло — меня тому учили. Курсы проходил, да. Но никогда я не предполагал, что могу оказаться совершенно голым в ночном лесу. Ни в одной из своих самых дурацких фантазий! Будто какие-то демоны решили надо мной пошутить, и бросили в лесу в костюме Адама!

Идти пришлось недолго, всего минут десять, но эти минуты показались мне целой вечностью. Все-таки я наколол ногу на острый то ли шип, то ли сучок, и теперь хромал, проклиная и проклятую "зеленку", и самого себя, не умеющего ходить босиком.

Кстати, пока шел, в голову вдруг пришла мысль: а Гуселка ли это вообще? Может никакая не Гуселка?! С чего я взял, что нахожусь там, где попал в аварию?

Версия такова: я, здоровенный чугунный лоб, остался жив после столкновения. Меня положили в скорую помощь, фельдшера раздели, потом вывезли в неизвестное мне место, где и выкинули без всяких средств к существованию, в расчете на то, что я погибну и не смогу рассказать об их подлом зверстве. Ну а что? Чем эта версия тупее версии о том, что меня похитили инопланетяне? Кому не нравится — придумывайте свою! Например, что меня накачали наркотой, вырезали почку, а лишнее бросили в лесу...хрен знает где.

Невольно погладил ладонями бок, и не обнаружил там новых следов злодейского вмешательства. И слава богу! Только старые шрамы от ранений, в том числе и осколочных (Подствольник, зараза! Мелочь, а неприятно!).

Дорога, на которую я вышел, показалась смутно знакомой. Минуты три я стоял посреди асфальтовой трассы, и мучительно соображал — где же все-таки нахожусь. Был бы день — все было бы легче. Но узнать место ночью, да еще и после прогулки голышом по лесу — это выше моих сил! Но это место точно было мне знакомо. И в этом я утвердился после того, как пошел вправо, по асфальту, в надежде на то, что появится машина и меня подберет. При этом совершенно не задумываясь о том, что подумает водитель, увидев на дороге здоровенного грязного мужика, голого покруче Тарзана. У того хоть набедренная повязка была. Даже я — не знаю, стал бы подбирать такого кадра, или нет — чехлы себе в машине пачкать. И подозрительно, и опасно — даже для меня.

Все, что подозрительно — опасно. Здоровой паранойи еще никто не отменял. Паранойя — друг и соратник разведчика. Ну и омоновца тоже. Лучше перебдеть, чем недобдеть!

Когда пересек мостик, под которым журчала речка — вспомнил. Гуселка, точно! Это она! Когда-то Усть-Курдюмская трасса шла именно так — без путепровода, поднятого на опоры. Тут, внизу шла. Только вон там стоял памятник — погибли молодые ребята, что были в легковой машине, когда у "камаза" с кирпичом, что поднимался на гору, отказали тормоза. Ребят раздавило. Не успели выпрыгнуть из "лады". Родители рядом с дорогой поставили памятник.

Итак, я правильно повернул. Вот только куда делся путепровод? А может я все-таки ошибаюсь? Подожди-ка...вот и поворот на Долгий Буерак. И табличка стоит! "Долгий Буерак"! Так что все правильно!

И что тут правильного? В аварию-то я попал не возле поворота! На этой трассе, но в другом месте! А оказался тут, за несколько километров от места аварии! Это как? Чушь! Какая-то чушь! Нет, скорее всего — я обознался, и...тьфу! И на табличку-указатель "Долгий Буерак" обознался?!

В любом случае — мне надо искать людей. Стало гораздо холоднее, и уже реально зуб на зуб не попадает!

И я побежал. Вначале тяжело, хромая на пораненную ногу, разминая застоявшиеся мышцы, потом уже легче, и еще легче. Для своих лет я бегаю очень недурно, учитывая то, что делаю это теперь очень редко. Ну да, в тренажерном зале волей-неволей отрабатываешь "дыхалку" на кардиотренажерах, но бегать я не бегаю — и не потому, что так важен. Типа — такой важный господин. "Генералам нельзя передвигаться бегом — во время войны это может вызвать панику, в мирное время — смех". Совсем не потому. Просто...не люблю. Набегался уже за свою жизнь, хватит уже! Замерз, вот и побежал. Нет сейчас другого способа разогнать кровь, вот и бегу.

Ни одного фонаря по обочине дороги. И ни одной машины ни в попутном направлении, ни в обратном, из города.

Стоп! Что у меня с головой?! Нет, мозги у меня не вываливаются, я не протухлый зомби, но почему я так туго думаю?! За каким хреном я бегу в город, до которого четыре километра, когда в пятистах метрах от меня — МОЙ ДОМ?!

Господи...я и правда спятил! Если это Гуселка, до по прямой до моего дома пятьсот метров, а я бегу в противоположном направлении, как настоящий идиот!

Может я и правда ударился головой...стал глупеть, как герой рассказа "Цветы для Элджернона". Вот был умным, бывшим воякой на пенсии, подрабатывающим написанием фантастических боевиков, настоящий профессиональный графоман. Ну...так нас хейтеры именуют, которые анонимно оставляют свои высеры в сети, зная, что достать и разбить башку мелкому гавнюку практически невозможно. Но теперь я превратился еще и в тугодума! Простейшая задача — определиться на местности и выработать план действий — вызывает у меня головную боль и подвигает на совершенно глупые поступки!

Я остановился на обочине, обхватил себя руками, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра, со свистом разметавшего листья и пыль на обочине (Вот только что не было ветра, и вдруг поднялся! Ну что за хрень?!), и попытался привести мозги в порядок.

Итак, что я имею: примерное определение на местности — всего лишь по мостику, ПОХОЖЕМУ, на мостик возле моего дома! Речка, которую я почему-то принял за Гуселку. И полное отсутствие огромного моста-путепровода, который должен быть над этой самой Гуселкой!

А еще — вместо четырехполосной Усть-Курдюмской трассы обычная двухполосная асфальтированная дорога, ПОХОЖАЯ на ту дорогу, которая...хмм...которая?! На какую дорогу она похожа? Да ни на какую конкретно! На ЛЮБУЮ дорогу, которую покроют асфальтом!

И что делать? Ну что делать...идти к дому, конечно. Кто-то упер мост-путепровод, забросил меня на берег Гуселки, попер всю мою одежду...

Черт! Я схожу с ума!

Я! Схожу! С ума!

Голова заболела так, что я даже забоялся — как бы какой-нибудь сосуд в ней не лопнул. Не хочу подыхать голым на хрен знает какой дороге. Без семьи, без жены. Хочу умереть лет в сто пятьдесят, окруженный внуками, правнуками и пра-правнуками. На своей постели, что характерно!

И тут мое внимание привлек звук. Машина! Сюда ехала машина со стороны города!

У меня даже дыхание в груди сперло — наконец-то! Сейчас попрошу сотовый, позвоню жене, и меня отсюда заберут домой! И все это сумасшествие закончится!

И тут снова по башке как пыльным мешком шарахнуло — а может мне это все видится? Чудится? Лежу я в виде овоща где-нибудь в больничке — после аварии доставили — и вижу сны! Сны бывают такими яркими, такими насыщенными, что их можно как кино смотреть! Я нередко вижу сны, да такие яркие — сам потом дивуюсь. Яркие, и странные. Иногда — эротические. Ну а что? Я мужик! Хмм...мужики — в поле пашут. Мужчина я, да! Люблю женщин! И что теперь?! Мысли путаются...

Свет ударил в глаза, машина с визгом тормозов остановилась, и я шагнул к ней, забыв, что на мне нет никакой одежды, кроме естественного "шерстяного" покрова. Да и тот совсем редкий — ну и не грузин я, и особой шерстистостью не отличаюсь. Из машины кто-то вылез, кто это был — мне не видно, фары (видимо на дальнем свете) слепили так, что у меня из глаз, привыкших к темноте, едва не полились слезы, и в пространстве завертелись красные круги. Но голова теперь работала довольно-таки четко, и я для себя отметил, что судя по звуку — это "уазик". Деревенские? Или какой-нибудь поклонник оффроуда?

— Мужики! — начал я, и вдруг замер, не закончив фразу. Фары потухли, оставив гореть только подфарники, и в свете тусклых фонариков я и в самом деле увидел уазик. Полицейский уазик. Желтый, как лимон, с синей полосой. И на водительской дверце у него что-то темнело — что-то нарисованное, но что именно, я не разглядел.

— Эй! — голос был мужским, молодым, и шел он от стоящего возле машины мужчины в полицейской фуражке. На ней ясно выделялся блестящий кругляшок кокарды — ты откуда взялся?! Что тут делаешь посреди ночи? Да еще и голышом! Пьяный? Что, обобрали, что ли, пока пьяный валялся?

— Я не пью, мужики...несколько лет уже не пью! — с некоторой обидой, глупо звучащей в моем голосе, ответил я — В аварию попал! Сознание потерял, очнулся — и вот! Здесь! Я где вообще нахожусь? Что это за речка? Что за дорога?

— Дорога на Усть-Курдюм...речка — Гуселка! Аварию, говоришь? А где авария была? Что за авария?

— Выше, у "Ленты"! Почти у "Ленты"! Я на ниве ехал, а козел на "мерсе" меня хотел подбить. Вылетел на встречу и в фуру, "Вольво" — она в город с моста шла. "Вольво" на встречку вылетела ко мне, и меня в лоб! Я сознание потерял, "очнулся — гипс"!

— Какая такая лента? Вольво? Что за вольво?! Какой тут мерс?! Это тебе Москва, что ли? — хохотнул голос с водительского сиденья — Спятил совсем! Андрюх, ты поосторожней! Он вон какой здоровый бугай! Борец видать! И клоун...ха ха ха...

— Вот что, борец... — продолжил первый полицейский — ты где вообще живешь-то? Мне с тобой времени нет лясы точить, мы на вызов едем в Курдюм. Так что давай быстрее колись! Кто ты, да что ты!

— Ребята, дайте трубочку — позвонить? — попросил я, едва не дрожащим от холода голосом — Жене позвоню, она меня заберет! Я тут живу, рядом, за Гусельским мостом! У нас там дача, переделанная в жилой дом, мы там пять лет уже живем. На Клубничной.

— Андрюх...он ненормальный, точно! — опасливо бросил водила — какие, нахрен, дачи?! Там пустырь! Никаких дач нет! И тем более домов! И какую трубку он вообще требует?

— Позвонить дайте, ребята! — снова попросил я — я оплачу разговор! Брошу денег на счет...потом! Как домой доберусь! Пожалуйста!

— Вот что, мужик... — начал первый — Залезай назад. Не в салон! Назад! Доставим мы тебя в отделение, а там уже и разберутся — кто ты, откуда, и какую трубку ты требуешь. Нет у нас никаких трубок. Сигарету могу дать! "Приму". Потом. В машине курить нельзя. Васька дыму не любит.

— Не люблю! — откликнулся водила — Мало того, что засрете, наблюете тут, засранцы, так еще и дым ваш нюхай! А между прочим — он вредный! Давай, полезай!