День непослушания-2

Впрочем, и нам работы хватило. Кости, оставшиеся от хозяина дома, отца Миши, и от его гостей и прислуги, мы похоронили в углу сада, выкопав полутораметровую могилу. Опознать, и отделить кости Мишиного отца от костей других людей не было никакой возможности, так что похоронили и всех вместе.

Гостевой дом отмыли девчонки под наблюдением Лены, которую не брал ни жуткий запах, смесь дохлятины и протухшего на жаре дерьма, ни вид разбросанных по полу останков людей вперемешку с дерьмом мутантов.

Странная она девчонка. Тоже своего рода "робот", только разумный, не то что остальные спасенные девушки. Лена никогда не улыбается, никогда не шутит. Говорит всегда по делу, очень разумно и...ничего лишнего. Более того, она совершенно лишена присущих девушкам...хмм...не знаю, как это даже и назвать...особенностей поведения? Да, наверное — так будет сказать вернее.

Например — никогда не использует косметику. Более того, сделала все, чтобы не выглядеть, как девушка. Взяла, да и отрезала свою роскошную золотую косу. Когда я спросил, зачем она это сделала — ничего не ответила, только таращилась на меня ярко-голубыми глазами, не моргая, будто рептилоид. Сделала себе "тифозную" прическу, постригшись "под расческу", так и ходит, больше похожая на юного мальчика-ангелочка, чем на девушку почти шестнадцати лет от роду.

Я спросил Настю, зачем Лена отрезала косу, и вообще — что такое с девчонкой сталось. Настя долго молчала, смотрела в пространство, не глядя на меня, и я уже подумал, что она мне так и не ответит. Но Настя все-таки ответила:

— Понимаешь...когда ее насиловали...ну...все, толпой...то держали за косу. И она ей стала глубоко противна. У Лены до насилия был некий комплекс...или как бы это назвать...психическое отклонение. Она не могла никому показаться голой. Или даже раздетой до трусиков. Только ты не смейся...

Я смеяться не собирался, о чем тут же уведомил Настю, и она продолжила:

— И вот представь: ее, которая даже перед девушками стеснялась показаться раздетой, насилует толпа парней, а потом заставляют ходить голой перед всем миром, да еще и с собачьим ошейником на шее. Тут и у обычной-то девчонки крыша поедет, а у нее...у нее развился небольшой такой психоз: она теперь ненавидит волосы! Они вызывают у нее отвращение! Видимо как напоминание о насилии. Видел, у нее даже на руках нет волос? (я кивнул, но честно сказать — не рассматривал Лену, потому не обратил на это внимания) Уж не говоря о ногах, и...других местах. Представь себе — она все свободное время тратит на то, что сидит, глядя в пространство, и выдирает у себя волоски! Пинцетиком! Вот так сидит, и...дерг! Дерг! Дерг! Разденется догола — и дергает! Одно хорошо — теперь у нее нет комплекса по поводу раздевания. А если сказать точнее — ей плевать, раздета она, или одета. Если бы ты не требовал, чтобы девчонки ходили дома всегда одетыми — она бы точно ходила голой. Так ведь прохладнее, а ей, как я уже сказала — плевать, одета она, или раздета. Главное, чтобы было удобно.

Я внутренне содрогнулся — ведь ненормальная! А у нее оружие! Вдруг возьмет, да и в спину стрельнет?

Настя меня успокоила, когда я сообщил о своих опасениях:

— Даже и не думай! Чушь это все! Я тебе больше скажу: она считает, что обязана тебе по гроб жизни. И живет только потому, что должна тебе помогать, должна тебя оберегать! И она сделает все, чтобы ты ей прикажешь сделать. Абсолютно все! Понимаешь? Прикажешь убить — она убьет. Прикажешь ей убить себя — она тут же снесет себе башку. Прикажешь...хмм...стать твоей наложницей — она будет делать все, что ты прикажешь. Как бы тебе объяснить...не знаю, поймешь ли...у нее сдвиг в голове. Лена считает, что уже умерла. Здесь только ее оболочка, которая осталась жить только для того, чтобы помогать тебе. Ты для нее и царь и бог. Да, это ненормально, но Лена и была слегка того...со "сдвигом". И вот теперь образовался новый "сдвиг" на почве известных событий. Так я это вижу.

Честно скажу — я обалдел! Нет, ну а как я должен реагировать на то известие, что одна из моих соратниц представляет собой психически ненормальную больную, которая вбила в себе в голову некую сверх-идею поклонения Андрею Комарову?! Не любовь, не страсть, а нечто древнее, окаменелое, что-то среднее между самурайским поклонением господину и обетами, принимаемыми древними монахами.

Нет, ну в самом-то деле — как можно серьезно воспринимать слова о том, что некий человек посвятил свою жизнь тебе и готов покончить с собой если ты ему прикажешь это сделать? Только если принять за основу, что человек серьезно болен психически. Или он самурай древнего рода и мы живем сейчас в пятнадцатом веке. Или в каком там веке жили настоящие самураи? Я не историк, не знаю...

Может они меня разыгрывают? Настя так-то не лишена чувства юмора, это точно. Девчонка довольно-таки ехидная, и за словом в карман не полезет. Ее пикировки с Митькой и Мишкой я слышал, и надо признать — отбривала она их виртуозно, да так, что те краснели и хихикали. И кстати материться она умеет не хуже Митьки. Хотя и редко это делает.

Да, на самом деле я запретил девчонкам разгуливать голышом. Или даже только в трусиках-лифчике. Нет, мне всегда нравились красивые девушки, мне было приятно разглядывать обнаженных красоток, но зачем выходя из душа разгуливать по дому в натуральном, так сказать виде, или в одних маленьких трусиках? Зачем провоцировать парней, которые сразу начинают заикаться, краснеть и отводить глаза? Мне не нужно лишних раздражителей, которые уменьшают обороноспособность моих парней. Да и мою тоже, если быть честным... Мы можно сказать на войне, так что все должны быть готовы в любой момент открыть огонь по врагу — бандам, или мутантам. А как может открыть огонь голая девица, пистолет которой остался в спальне? Или как может быстро отреагировать на опасность парень, который задумчиво смотрит якобы в пространство, а сам косит глазом на проплывающую мимо попу соблазнительной девицы? Нет уж — все в камуфляж, все с оружием и никаких шашней и мыслей о таковых развлечениях.

В последний раз, когда наши девушки ходили голыми так сказать в общественном месте — это была уборка в гостевом доме. Ну в самом деле — тут уже деваться было некуда. Вывозить одежду во всей той дряни, что валялась на полу, было бы просто нерационально. Голышом убирались. Потому, когда все было закончено, девчонок просто выстроили на лужайке и всех хорошенько отмыли, поливая из шланга. А потом уже загнали в горячий душ (благо что электричество еще есть, а значит — работает газовый котел).

Не знаю...может я и напрасно беспокоюсь — новая жизнь требует новых правил, новых законов и новой морали. Принято было до Дня Непослушания, чтобы все ходили одетыми — вот мы и продолжаем придерживаться прежних правил, законов и морали. Но по большому счету — какое мне дело, как в свободное от службы время ходят мои подчиненные? Голые, или одетые! Несут службу исправно — да и ладно. И потому пусть хоть ремнями перепоясаются через голые сиськи — мне-то какое дело?

Понимал это, но все равно продолжал настаивать на соблюдении правил, похожих на те, что были до катастрофы. Цеплялся за эти правила так, будто в них заключен некий особый смысл. Вроде как если не будешь соблюдать эти правила — перестанешь быть человеком. Глупо, конечно, ума у меня хватало, чтобы это все понять, но...пусть пока будет так. Потом с моими соратниками обсудим нашу жизнь и выработаем новые законы и новые правила жизни. Сейчас нам не до того.

23 июня. День. Настя Самойлова.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Трое сильных, крепких, тренированных парней отлетали от худенькой девчонки так, как если бы она была чемпионом мира по боям без правил. Понятно, что они хотели упаковать ее не повредив тела, не сломав рук и ног — глупо, но понятно — годами в головы этих правильных домашних парней вбито правило, гласящее: "Девочек бить нельзя!".

Глупо — до невозможности. Сейчас это Нечто, что неделю назад было стройной девчонкой лет тринадцати повезут фактически на расстрел, и они при этом боятся поставить ей синяк?! Идиоты! Все-таки парни бывают такие идиоты! И какого черта надо было ее ловить? Здесь надо было уничтожить мутанта! А если она их покусает? И что тогда делать?!

Настя уже потянулась за пистолетом, который торчал из кобуры на ее поясе, когда Андрей наконец-то догадался и ударом в челюсть вырубил это существо, уже начавшее меняться. Девчонка, имени которой Настя так и не узнала (за что себя ругала, и не раз), уже начала обрастать шерстью. Еще не очень заметно, но начала. И похоже, что у нее начали деформироваться кости — девушка стала ниже и вроде как массивнее. В еде ей не отказывали, все эти дни кормили не хуже, чем всех остальных девушек, так что набрать массу она могла. И набрала.

Потом парни сидели на полу, потные и злые, а через полчаса они все вместе ехали в джипе, прислушиваясь к тому, как билась в багажнике спеленутая мутантка.

Настя не испытывала к ней такой уж большой жалости. Ну так-то жаль, конечно — девчонка молодая, жила бы еще, да жила. Но что теперь поделаешь? Ну не плакать же по ней днями и ночами напролет?

Во-первых, Настя ее совсем и не знала. Даже имени — и то не знала (может и к лучшему?).

Во-вторых, Настя уже не воспринимала ее как человека. Каждый, кто смотрит на мир белесыми глазами зомби, не может быть человеком. По крайней мере, для Насти. В этом теле уже нет человека, а есть психически ненормальное существо, некий рептилоид, занявший тело живой девушки. А значит, его нужно уничтожить.

Все просто, и никаких тебе самокопаний. Это парни пусть самокопаются, а для Насти все просто и ясно. Мутанта надо убить, живого надо защищать. Простые и очевидные истины.

Лена сегодня была дежурной, так что ее оставили на базе — наблюдать за порядком и охранять сокровища, коих здесь было превеликое множество. Главные сокровища этого мира — оружие и боеприпасы. Часть из них парни выгребли из полицейского районного отдела, часть — некогда было содержимым охотничьего магазина под названием "Егерь" и было замародерено кавказцами, убитыми потом в перестрелке с парнями Андрея.

Карабины, охотничьи ружья, помповики и огромное количество патронов — все это было самым настоящим сокровищем и надеждой на выживание. Если у тебя есть оружие, ты можешь смелее смотреть в будущее на Земле, на которой не осталось никаких законов, кроме закона сильного. А кто сильнее? Тот, кто вооружен правдой, подкрепленной пулеметом или автоматом. Ну и карабином калибра девять миллиметров. Правда, она без оружия как-то и не катит...слабовата такая Правда. Кривдой становится.

Лена...ох, Лена, Лена! Вначале Настя и сама слегка побаивалась той перемены, что произошла в ее новообретенной подруге. После насилия, совершенного над Леной толпой слюнявых глумливых подростков можно было ожидать чего угодно, но только не того, что произошло на самом деле. Лена полностью изменилась. Даже не так — она превратилась в другого человека. Абсолютно другого! Домашняя девочка, стеснявшаяся своего тела, не решавшаяся раздеться даже при ней, при Насте — стала холодной, расчетливой, практически лишенной эмоций машиной для убийства. Для Лены сейчас прикончить какого-нибудь бандита — это все равно как сморкнуться. Она абсолютно лишилась чувства стеснения, малейшего стыда — могла спокойно разгуливать по дому голышом, не обращая внимания на дикие взгляды соратников, и только после категорического приказа Андрея ходить одетой, стала тщательно одеваться, прежде чем выйти из спальни или ванной комнаты.

Вначале Настя думала, что таким образом Лена как-то провоцирует парней, непонятно только — зачем. Но потом, понаблюдав за Леной, поговорив с ней, полностью уверилась — девчонка не в себе. У нее и вправду произошел некий надлом, или как это проще сказать — поехала крыша. И Лена все, что происходило вокруг, стала воспринимать совсем по-другому, не так, как раньше.

Когда Андрей стал расспрашивать Настю о происходящем с Леной, Настя ему все рассказала, предварительно взяв обещание, что он ничего никому не скажет. В том числе и Лене. Настя не хотела, чтобы та знала о том, что подруга проболталась. Пусть даже и только Андрею. Неизвестно, как Лена на это отреагирует.

Когда рассказывала о Лене, смотрела за реакцией Андрея. За тем, как он отреагирует на известие о том, что некая девчонка готова для него на все. Не загордится ли? Не сделается ли самодовольным болваном? Но Андрей с честью прошел испытание. Он просто удивился, и судя по всему — очень даже озадачился. Похоже, что он не был избалован вниманием девчонок, и представить себе не мог, чтобы кто-то из них был влюблен в него до такой степени.

Впрочем, это и понятно — несмотря на свой взрослый, мужественный и брутальный вид, лет Андрею всего ничего — пятнадцать, а значит, какие, к черту, любовные приключения? Это девчонки начинают раньше — с парнями гораздо старше себя. А вот парни...тут все сложнее. Особенно, если все твое свободное время занято спортивными тренировками.

Андрей Насте нравился. Очень нравился. Нравился так, что иногда она думала, что в него влюблена. И это было странно. Нет, не то обстоятельство, что она была влюблена именно в Андрея — почему бы и нет? Высокий, сильный, красивый, да еще и здешний вождь — почему бы в него не влюбиться? Дело совсем не в том. Прошло всего ничего времени после того, как Настю изнасиловали, избили, после того — как она едва спаслась от смерти. И по всем канонам детективных романов Настя сейчас должна была бы испытывать ненависть и отвращение ко всем особям мужского пола. Ведь ее насиловали парни — значит, она должна ненавидеть всех парней.

Но такого не было. Ей нравился парень, и ей было приятно рядом с ним находиться. На самом деле — ведь не он ее насиловал! Наоборот, он спас ее от насильников!

Кстати, и Лену — тоже. Потому та и предана ему как собака хозяину. Настя даже слегка заревновала — вообще-то это ее, Настина подруга! Это ради Лены Настя придумала хитрую комбинацию, в результате которой была уничтожена этническая банда и освобождены рабыни! А Лена взяла, да и отдала всю свою любовь и верность какому-то чужому парню! Ну как это так? А если Андрей вдруг (ну фантазии, да — но все равно!) прикажет Лене убить Настю? Выполнит Лена приказ? И тут же себе с горечью отвечала — наверное, выполнит. Точно выполнит! И осознавать это было очень даже неприятно.

Но да ладно. Пока что все идет как надо. Устали только, таскаючи барахло из "Леруа Мерлен", вымотались, как черти. Но никто не протестовал — хомячили, как настоящие хомяки. Пригодится барахло, им ведь тут жить. Кстати, очень удачно, что этот магазин под боком, можно время от времени туда наведываться и вывозить товары. Даже если кто-то догадается сделать то же самое — хватит на всех, барахла столько много, что месяц вывозить, и то не вывезешь!

Ехать было не очень далеко, в район мечети. Тут же, на горе над Волгой было мусульманское кладбище, но туда не пошли. Отъехали чуть в сторону, поднялись по проселочной дороге вверх от яхтклуба, и найдя ровную площадку, приступили к делу. Вернее приступили к делу только парни, Настя же забралась на экспедиционный багажник джипа и сверху озирала окрестности — на предмет подкрадывания злых мутантов и не менее злых бандитов. Парни же в это время копали могилу.