Чужие люди

— Ну, сами посудите, генерал. Во-первых, любой предмет с помощью нашей установки нельзя отправить в прошлое глубже срока его возникновения. Потому что в данном случае действует принцип временной квантовой телепортации, и предмет уже должен существовать в прошлом как квантовый макрообъект. Во-вторых, координаты появления в прошлом телепортированного предмета привязаны к этому объекту в прошлом и не могут превышать восьмисот метров. И находиться там перемещенный в прошлое объект может не долее чем пару часов общего времени. Потом его выкинет назад к нам.

— Восемьсот метров вполне приемлемая точность. И два часа это очень много. Так в чем проблема?

— Проблема в том, что вы, например, не можете отправить ракету с боеголовкой глубже в прошлое, чем дата ее непосредственного создания и в другое место в прошлом. В то, где она никогда не была. Только туда, где она когда-то находилась ну разве что с радиусом появления в пределах приблизительно восьмиста метров. И еще если ракета не взорвется там, в течение пары часов, то она вернется назад.

— Не так уж и плохо, не соглашаюсь я, — Можно, провезти мощные атомные заряды по предполагаемым местам вторжения противника. И если позже, но тоже в прошлом противник объявится в том месте, то можно телепортировать заряд туда и подорвать его там.

— Не выйдет. Это временной парадокс, генерал. Если вы взорвете ракету в прошлом рядом с ней же, но более ранней, то нечему будет возвращаться в прошлое, чтобы там взорваться. Это все равно, как если бы вы отправились в прошлое и убили там самого себя. Время не терпит подобных игр. Поэтому ровно в тот момент, когда вы подобное убийство осуществите, будущее исчезнет.— И что потом?

— А потом оно пойдет дальше ровно с момента попытки убийства как будто ничего не произошло.

— Но тогда рано или поздно ведь опять будет открыта машина времени, я снова вернусь в прошлое и убью там самого себя, и будущее опять-таки исчезнет. И так далее. Временная петля.

— Видите ли, генерал, так бы оно и было, если бы будущее всегда шло одним и тем же путем. Но это не так. Принцип неопределенности Гейзенберга и связанные с ним квантовые флуктуации приводят к тому, что каждый раз, когда будущее исчезает в результате парадокса, то потом оно развивается чуть по-другому. Если в этом новом будущем, вы снова совершите путешествие в прошлое и снова убьете себя, то оно снова исчезнет. И снова появится новое будущее. Но опять немного другое. Отличающееся. Хоть и самую малость. И снова. И снова...

— А все-таки, почему это оно должно каждый раз отличаться? — уточняю я.

— Я попробую пояснить на примере кота Шредингера, — отвечает Тихонов.

— Странная кличка для животного, — хмыкаю я.

— Это не кличка... — Тихонов некоторое время молчит, собираясь с мыслями, — Впрочем, неважно. Суть вот в чем. В закрытый ящик помещаем кота. В ящике имеется механизм, содержащий радиоактивное ядро и баллон с ядовитым газом. Пусть вероятность того, что ядро распадется за один час, составляет пятьдесят процентов. Если ядро распадается, оно приводит механизм в действие, открывается баллон с газом, и кот умирает. С другой стороны из квантовой механики следует, что точно предсказать распадется атом или нет невозможно. Вообще. Можно только оценить вероятность. Понимаете? А это значит, что если допустим, мы провели этот эксперимент и увидели, что кот жив, а потом стерли будущее, то, проведя эксперимент заново и открыв ящик, мы можем увидеть, что теперь кот мертв, хотя в условиях эксперимента абсолютно ничего не поменялось. Будущее никогда не идет одной и той же дорогой. Но и не отклоняется слишком уж сильно от основной вероятностной колеи.

— И что из этого следует?

— Из этого следует, что если вы вернетесь в прошлое и уничтожите там самого себя, то вы так и будете болтаться в этой временной петле, пока в одном из вариантов будущего какое-то вновь возникшее препятствие не помешает вам убить самого себя. На практике же вы не будете помнить все предыдущие петли. Ведь с точки зрения вселенной их никогда и не было. И для вас это будет выглядеть так, будто какие-то случайные обстоятельства постоянно мешают вам убить самого себя в прошлом. Так что тот, кто задумал это сделать может сэкономить как свое время, так и время вселенной, отказавшись от этой глупой затеи. Вот и ракет это тоже касается.

— Ладно, — соглашаюсь я, — А если ракета в прошлом будет находиться в мощном защитном контейнере, который взрыв этой же ракеты, но прилетевшей из будущего не сможет повредить?

— Интересный подход, — Тихонов надолго задумывается, — Но практически и он в настоящее время не осуществим. Есть еще одно препятствие технического характера.

— Какое?

— Вероятность того, что телепортация в прошлое пройдет удачно меньше одной десятитрилионной. Во всех остальных случаях телепортируемый предмет просто исчезнет. Превратиться в тепловой шум, размазанный по временной шкале. И ее нельзя повысить. Теоретически. Учитывая, сколько энергии потребляет хроноустановка, ее использование становится абсолютно нерентабельным. Лучше воевать по старинке, — заключает Тихонов.

— Да. Выходит так. Но кой-какое применение я для нее все-таки найду

...

Вхожу в свою приемную. Меня встречает нервный Тихонов. Он моментально вскакивает из кресла и несется ко мне.

— Все готово?— спрашиваю я его.

— Готово. Но не делайте этого, генерал! Это безумие! Вероятность успеха чудовищно мала!

— И, тем не менее, я настаиваю. Я уверен, что мне повезет, — "Тем более что на самом деле мне уже повезло, раз я об этом помню" — думаю я про себя.

...

Андрей был прав. Я иногда навещаю его резиденцию в Нью-Вегасе. Мы сидим, попивая виски, и вспоминаем юность. Вспоминаем Мишку, который погиб во время бомбардировки Эрта иггами. Андрей теперь хозяин нескольких казино и когда я напоминаю ему его же рассуждения о будущем, то он смеется. "А все-таки я обдурил того двадцатилетнего сопляка" — подмигивает он мне. Именно тот сопляк и сделал его богатым. Именно он получил три дырки в левое плечо во время одной из разборок. Но он выжил. И теперь пятидесятилетний Андрей пожинает плоды его трудов. Я тоже выжил. Я прошел через ад войны с иггами. Потерял ногу. Я стал генералом, а не юристом. Я встретил Катю. У меня двое детей. И я тот, кто я есть и желаю остаться собой. Но для этого нужно, чтобы двадцатилетний Влад Ветер завербовался в армию и пережил весь тот ужас, который пережил я. Согласился бы он на это, точно зная, что его ждет? Да никогда в жизни! Что ж, иногда приходится обманывать свое прошлое ради настоящего. Я сижу в кафе. Пью латте. Смотрю на старенького солдатика стоящего передо мной и жду. И вот за спиной раздается на удивление незнакомый молодой голос.

— По-моему это братья близнецы, — и рядом с моим солдатиком становится еще один.