Ермак 3. Глава 9. Новые сведения..

— Тимофей Васильевич, Вам не кажется, что вы пытаетесь все события привязать к своей версии. Как-то у Вас всё вовремя и в одну строку ложится, — раздражённо произнёс штабс-ротмистр, когда я довёл до него полученную от Таралы информацию. — Сначала смерть врача Беркмана и его служанки, химлаборатория, а теперь боевая группа, состоящая из, как вы их назвали, химика, бомбиста и боевика. А этот англичанин тогда с какого бока припёка?

— Контролёр, ответил я устало, — как же хреново, когда приходится убеждать того, кто по своей должности должен был молиться на полученную от меня информацию.

— А возможно и отдельный стрелок, — продолжил я. — Владимир Александрович, Вы знаете, чего я боюсь больше всего при охране цесаревича?

— Чего, Тимофей Васильевич?

— Вот такого стрелка, который шагов за триста-пятьсот всадит пулю между глаз Государю Наследнику и раствориться в лесу или среди домов в городе.

— Хорунжий, сплюньте! Тимофей Васильевич, откуда такие пессимистические мысли?

— Владимир Александрович, а Вы знаете кто такой пессимист?

— И кто? — заинтересованно спросил Савельев.

— Хорошо информированный оптимист. А я очень хорошо информирован. Врач, служанка, химлаборатория, тройка 'горе-купцов', один из которых имеет множество шрамов от ожогов кислотой, стрелок. Мне на Вас рассчитывать, Владимир Александрович? Или работать только своими силами и силами городского полицейского управления?

— Вы меня обидеть хотите, Тимофей Васильевич? Конечно же, мы отработаем вашу информацию. С чего начать?

— Начните с англичанина Бекхэма. 'Горе-купцами' займутся мои люди и Юрия Петровича. Я сейчас пойду на встречу с ним, узнаю, что господин Банков уже успел накопать.

Поездка к следственному приставу ничего не дала. Банкова не было на месте, и куда он убыл никто из служащих управления сказать не смог. Поэтому попросив передать Юрию Петровичу, что я его ищу, направился в резиденцию. Подходило время ежедневного доклада. В кабинете меня ожидал сюрприз в виде генерал-лейтенанта Духовского. Генерал занимал в свите наместника особое место, не имея пока официальной должности. Можно было сказать, что он был 'нянькой' Николая с административными возможностями генерал-губернатора Дальнего Востока.

Сергей Михайлович был невысокого роста, с редеющими седыми, зачесанными назад волосами, запорожскими свисающими усами. Сегодня, как и обычно он был одет в белый китель с Георгием в петлице, в широченные синие шаровары с желтыми казачьими лампасами и мягкие казачьи сапоги. За полгода, что Духовский провёл на Дальнем Востоке во всех городах и станицах уже знали, что генерал воздержан в личной жизни, не терпит грубой лести, решительно пресекает попытки дать взятки, даже замаскированные под 'подарок', честен и неподкупен.

Генерал никогда не избегал случаев поговорить с обывателями, когда ещё сопровождал наместника-цесаревича при его следовании в Хабаровск. Потом в Благовещенске и других городах и поселениях, где останавливались на длительный срок, его часто можно было увидеть общающегося с простым народом на улице. Однако, надо бы подчеркнуть, Духовской не умел говорить с народом, и его понимали иногда не так, как он желал. В торжественных случаях Сергей Михайлович считал необходимым обращаться к собравшимся с речами и, когда говорил, то казалось, что вот-вот он остановится, так волновался, весь делался красным, голос дрожал. Да и говорил генерал с картавостью, что свойственно людям, привыкшим постоянно говорить по-французски, и которой любили тогда подражать гвардейские пижоны. Но картавость Духовского была природной и очень не шла к виду старого казака-запорожца, который он старался себе придать. В общем, как оратора его нельзя было сравнить с бароном Корфом, который имел к тому все природные данные. Но что касается работоспособности — и Духовской, и барон Корф не уступали друг другу.

Двери квартиры Сергея Михайловича, которую он сейчас снимал вместе с женой, всегда были открыты настежь для любого жителя Хабаровска и иногородних. Многим чиновникам это казалось неудобным: 'Помилуйте, какую повадку взяли, чуть что, всякий мужик лопочет — сейчас к Духовскому пойду'. Такие выражения я часто слышал от представителей различных служб в резиденции наместника. В узком офицерском кругу Сергея Михайловича звали 'Дух'. И вот этот человек, что-то делал в моём кабинете.

— Разрешите войти, Ваше превосходительство? — я застыл на пороге, вытянувшись по стойке смирно.

— Входите, хорунжий. Это же Ваш кабинет. Но что-то я Вас заждался. Как мне доложили, обычно вы раньше приходите на службу?

— Так точно, Ваше превосходительство. Но вчера была получена информация, которую надо было срочно с утра обсудить со штабс-ротмистром Савельевым. А потом я заезжал в городское управление полиции. Поэтому и задержался.

— Что за информация, хорунжий?

Пришлось кратко рассказать Духовскому о последних событиях и о той версии, которая сложилась у меня в голове.

— И какая вероятность того, что ваши умозаключения верны, хорунжий? — спросил меня Сергей Михайлович, когда я закончил доклад.

— Ваше превосходительство, я бы сказал — процентов шестьдесят-семьдесят?

— Что ж, признаться это неожиданно..., — генерал задумался и сделал несколько шагов туда-сюда по кабинету. — Моя помощь нужна, Тимофей Васильевич?

'О, как! Первый раз по имени и отчеству обратился', — подумал я про себя, а вслух ответил: 'Если вдруг потребуется задействовать солдат из батальона, надо распоряжение генерал-губернатора, чтобы цесаревича Николая Александровича не беспокоить'.

Духовский задумчиво покрутил ус, а потом произнёс:

— Будет такое распоряжение. Этот вопрос я с бароном улажу. А вот цесаревичу, считаю необходимым доложить о случившемся и о вашей версии.

— Ваше превосходительство, разрешите более подробную информацию собрать, а потом докладывать. Возможно, я и ошибаюсь. И всё это стечение обстоятельств.

— Хорошо, сегодня вечером жду Ваш доклад, — генерал развернулся и направился к двери. Но сделав пару шагов, остановился и повернувшись ко мне произнес.

— Совсем Вы меня сбили с мысли своим новостями, хорунжий. Я по какому поводу приходил. Мне подъесаул Головачев рассказал, что вы вчера отрабатывали упражнение, где нападающие на конвой были одеты в какие-то белые одежды, благодаря которым смогли подобраться вплотную и уничтожить казаков. Это так? — спросил меня Духовский.

— Так точно, Ваше превосходительство. Мною были разработаны и по заказу пошиты в ателье десять маскхалатов для использования их зимой. Основное назначение этой одежды скрыть воина от взгляда противника на местности в зимнее время, что позволит осуществлять незаметное наблюдение за противником и нападение на него, — ответило я.

— Как-то это нецивилизованно получается, незаметное нападение. Вам так не кажется хорунжий?

— Ваше превосходительство, ещё недавно в российской армии военная форма отличалась богатством цвета и декоративными элементами. Каждый полк имел свою форму. Такая одежда позволяла увидеть солдат издалека, и определить к какому полку он относится. Визуальный контроль был единственным средством понимания происходящего на поле боя для полководцев. Правда, и сам принцип ведения войны походил скорее на игру в шахматы, — я сделал паузу, собираясь с мыслями.

Но генерал поторопил меня, спросив: 'А при чём здесь, как вы его назвали, маскхалат?'

— Ваше превосходительство, опыт последней русско-турецкой войны показал, что 'шахматные войны' подходят к концу. Губительный огонь артиллерии, шрапнель, которая буквально выкашивает плотные построения войск. Яркую одежду и батальонные колоны прекрасно используют корректировщики артиллерийского огня. Принятие на вооружение магазинных винтовок приведёт к ещё большему повышению плотности огня и ещё большим потерям в живой силе.

— Да... Тимофей Васильевич, мне докладывали, что у вас интересное виденье на тактику ведения боевых действий в современных условиях. Но почему Вы считаете себя правым? Есть какие-то подтверждения вашей теории? — Духовский вернулся к моему столу и, заняв моё место, сел на стул. Мне же дал команду рукой садиться на стул для посетителей.

— Ваше превосходительство, практического опыта, чтобы подтвердить мои слова, нет. В Европе вот уже пятнадцать лет не ведутся межгосударственные боевые действия. Российская империя также это время ни с кем не воевала. Но сама логика говорит о необходимости отказа от недостаточного уважения к огню и ставке почти исключительно на штык.

— А как же пуля дура, штык молодец? Или Александр Васильевич Суворов был не прав? — генерал улыбнулся.

— Если вспомнить Суворовскую 'Науку побеждать' то полностью фраза звучит так: 'Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко — пуля обмишулится, штык не обмишулится, пуля дура, штык молодец!'. Есть и ещё одна фраза: 'Гренадеры и мушкетеры рвут на штыках, а стреляют егеря'. Только при этом, когда Суворов командовал Суздальским полком, у него стреляли и егеря, и мушкетеры, и гренадёры. Причем по тридцать патронов в год, а не по три, как в других полках.

— Интересно..., — Сергей Михайлович закрутил на указательный палец левый ус. — Несколько раз читал книгу, а почему-то запомнилось только пуля дура, штык молодей, а не вся фраза. А вы, Тимофей Васильевич, получается, относитесь к 'огнепоклонникам'.

— Можно сказать и так, Ваше превосходительство. Я, действительно, считаю, что стремительное развитие вооружения приведёт к серьёзным изменениям в тактике ведения боя. И на первое место выступит пуля, а не штык. Хотя 'штыковое воспитание', о котором говорит в своем 'Учебнике тактики' Его высокопревосходительство Михаил Иванович Драгомиров полностью поддерживаю, — я сделал глубокий вздох и продолжил. — Идти на позиции противника под его губительным огнем от артиллерии, магазинных винтовок, пулемётов смогут только войска с сильной волей и не боящиеся гибели. А чтобы уменьшить потери от огня противника, необходима форма, которая бы не выделяла солдата на поле боя, а, напротив, делала бы его как можно незаметнее.

— И вы, Тимофей Васильевич, хотите всех солдат зимой одевать в такие маскхалаты? — последнее слово генерал произнёс уже уверено.

— Ваше превосходительство, это было бы здорово, но боюсь слишком дорого для государственной казны, — я сожалеюще развёл руками. — Последние годы усмирения Кавказа показали необходимость использования малых команд для скрытого наблюдения за противником, точечных нападений. С нашей стороны такие боевые действия осуществляли кубанские пластуны, у черкесов хежреты, психадзэ. Именно для таких команд в первую очередь и нужны маскхалаты для зимы и для лета.

— Интересная мысль. Насколько мне известно, Вы вместе с Головачевым работу написали о действии таких малых групп в тылу противника?

— Так точно, Ваше превосходительство. Написали. В прошлом году её передали в Академию Генерального штаба. Результаты рассмотрения мне не известны.

— Что же, замечательно, что эволюция военной мысли не стоит на месте и молодёжь как всегда ищет что-то новое, — Духовский по-доброму улыбнулся. — Подготовьте мне план занятий, на котором бы мы увидели все возможности использования вашего зимнего маскхалата. При этом можете задействовать и силы линейного батальона.

— Слушаюсь, Ваше превосходительство, — я поднялся со стула вслед за выбравшимся из-за моего стола генералом.

В этот момент в кабинет влетел Кораблев.

— Тимофей Васильевич, я от Банкова... Ой... Извините, Ваше превосходительство..., — коллежский секретарь изобразил стойку смирно.

— Проходите эээ..., — Сергей Михайлович сделал паузу, видимо пытаясь вспомнить как зовут, можно сказать, начальника секретной части конвоя.

— Коллежский секретарь Кораблев Николай Алексеевич, — пришел я на помощь генералу.

— Да.., Николай Алексеевич. Проходите. Мы уже с Тимофеем Васильевичем закончили. Так что не буду вам мешать. Вечером жду доклада, — эта фраза Сергея Михайловича была уже предназначена мне. Закончив говорить, генерал вышел из кабинета.

— Что-то срочное, Николай Алексеевич? — обратился я к Кораблеву.

— Юрий Петрович, просит Вас подъехать к нему. Он просил передать, что с большой долей вероятности вы оказались правы...