— Привет, Виталий. Слушай, мне тут скрыться на пару-тройку дней надо, не укроешь пострадавшего в боях за правое дело нарушения библейских заповедей?
— Привет, забодали все-таки?
— Чуть не забодали, а огреб сам от себя, пока от рогоносцев сваливал.
— Серый, посади на привязь своего кобеля, а то ведь пристрелят когда-нибудь, доиграешься!
— Да ладно, чтобы меня пристрелить или еще чего нехорошего сделать, меня надо сначала поймать, а это дело не легкое. Я же когда понял, что с толпой разъяренных мужей и их адъютантами не справиться, начал бегать по утрам, тренируя выносливость со скоростью передвижения по пересеченной местности. Короче, есть навыки. Вот только, наверное, надо будет с ребятами, занимающимися паркуром закорешиться, чтобы пару уроков дали. Пустишь?
— Куда от тебя деться? Я сейчас в командировке, так что квартира свободна, ключ сам знаешь где.
— Ты мой самый лучший друг! С меня причитается.
— Вот-вот. Ладно, бывай непоКОБЕЛимый.
Связь прервалась и Сергей, убрав телефон начал прикидывать, как бы спрыгнуть с состава без особых последствий для итак покоцанной тушки. Осторожно подобравшись к краю, Сергей принялся ждать, когда состав замедлит свой ход.
— Вроде как минут через пятнадцать должна быть грузовая станция, там остается только спрыгнуть, насколько помню, насыпи не предвидится.
Состав дернуло, парень чуть не полетел на рельсы. Уняв испуганное сердцебиение, он с грустью проводил мобильный телефон с ключами от квартиры выпавшие из не застегнутого кармана.
Дождавшись подходящего момента, молодой человек, оттолкнувшись ногой от бортика, прыгнул вперед. Инерция движения состава позволила перелететь через параллельные пути. Приземлившись на щебенку, Сергей покатился вперед, доканывая и без того испорченную одежду. Слегка постанывая от ушибов и ссадин, Сергей поднялся на ноги, затем поковылял к виднеющейся неподалеку дороге, где изредка проезжали автомобили. Выйдя на свет от фонарного столба, оглядел себя и пришел к неутешительному выводу — одежда испорчена окончательно, следовательно, бомжа, на которого он стал похож, никто в машину не посадит.
— Эх, придется пешкодралить. — приложив снег к переносице, Сергей зашипел от боли. — Круто, глаза уже заплыли. Ага, к утру посинеют и буду просто синеоко неотразим, а до Витальки еще пилить и пилить. — злость накатила волной, молодой человек пнул камень, разразился бранью в пространство от боли, снова пнул камень. Приближающийся заливистый лай собаки заставил мгновенно умолкнуть и ускорить движение в обратную сторону. Увидев вылетевшую из подворотни средних размеров собаку, Сергей чертыхнулся и замер на месте, стараясь даже не дышать. Рыжая с темными подпалинами дворняга, оскалив клыки и издавая угрожающее рычание, медленно двинулась в его сторону.
— Вот же гадство! Очередная порция уколов в живот и новые шрамы гарантированы.
Собака пригнулась, Сергей начал пятиться назад попутно подыскивая камень поувесистей.
— Вот отчего меня не любит весь собачий род, а? Скажи, шавка блохастая, почему все твои собратья пытаются меня разорвать, как только увидят? Даже по улице приходится передвигаться как партизану по лесу.
Подхватив камень, Сергей замахнулся в сторону пса, но лай и рычание с другой стороны, а затем и боль в прокушенной руке второй собакой незаметно подкравшейся, заставили выронить камень. В правую руку вцепился такой же пес, дернув на себя, повалил парня на землю. В этот момент накинулась и вторая дворняга, вцепившись в ногу и разрывая джинсы. Очередная волна злости накатила с новой силой, заставив одновременно бить обеих собак, чем придется. Попавшийся под руку выроненный камень обратил в бегство одного пса. Заскулив, дворняга выпустила клок разорванной куртки и бросилась прочь. Вторая, с остервенением продолжала рвать ногу молодому человеку. Удар камнем по черепу заставил ретироваться и второго пса.
Сергей, сжав челюсти, попытался подняться на ноги, но порванная икра правой ноги не позволила. Застонав, парень откинулся на спину, осторожно вытянув поврежденную конечность и не отпуская камня. Осмотрев разорванный окровавленный рукав левой руки, Сергей разразился очередным потоком брани. Выговорившись, молодой человек слегка успокоился, рядом остановился автомобиль, из которого вышел какой-то мужик.
— Эй, тебе помощь нужна? — мужчина обеспокоено приблизился и навис над ним. — Эк, тебя порвали, парень! Больно, наверное? Ты лежи, не двигайся пока, я сейчас.
Мужчина вернулся к машине, нырнул в салон, после чего появился с бутылкой водки и автомобильной аптечкой. Свинтив крышку, мужчина протянул парню.
— Глотни, боль немного снимет, а я пока тебя перебинтую, кровь из ноги все еще идет. Перетянуть бы.
Сергей, поморщившись при неосторожном движении, сделал несколько больших глотков и закашлялся. Откинув голову на снег, просипел:
— Спасибо!
Не отвечая, мужик с максимальной осторожностью задрал штанину. Наложил жгут и туго затянул, нечаянно задев рану. Новая волна ярости вновь захлестнула сознание, Сергей ударил его второй ногой, при этом облив себя содержимым бутылки. Мужчина, вскочив на ноги, нанес парню несколько ударов ногами, после чего подхватил аптечку.
— Ну и х... с тобой, у...к!
Хлопнула дверца, и автомобиль сорвался с места, уносясь в даль. Злость отступила, Сергей застонал.
— Точно у...к! Мужик же помочь хотел!
Очередная волна злости захлестнула. Пред глазами на некоторое время появилась какая-то непонятная разноцветная муть с бушующими красками. Улица пропала из виду, скрывшись за бурлящей дымкой. Сергей сел и в один прием осушил остатки водки. Помотал головой, прогоняя наваждение, и вновь открыл глаза. Туман постепенно рассеивался. Алкоголь на голодный желудок и некоторая потеря крови сделали свое дело быстро. Боль притупилась, появилась пьяная легкость, разбавленная изрядной порцией злости. Неуверенно придерживаясь за фонарный столб, парень поднялся на ноги. Разноцветная хмарь окончательно пропала, открывая вид на запачканный в крови снег, изрытый его сопротивляющимся телом и отпечатками лап. Пожав плечами, покрутил в руке пустую бутылку и со злости запустил ее в проезжающий мимо автомобиль. Снаряд угодил в диск колеса, брызнули осколки, а вслед за ними раздался визг тормозов.
Из машины выскочили два здоровенных мужика, оба обриты "под ноль", облаченные в поскрипывающие при каждом движении кожаные куртки.
— Бомжара, совсем страх потерял! — ботинок на толстой подошве и высокой шнуровкой заставил со свистом вылететь воздух из легких. Сергей отлетел от столба, вновь распластавшись на снегу. Болезненные удары полетели с двух сторон, каждый из них чуть ли не подбрасывал тело в воздух. Сергей смог только сжаться и прикрыть руками голову, но все равно несколько ударов достигли цели, один из них почти выбил из тела сознание. Словно из-под воды донесся глухой немного искаженный голос:
— Я об этого урода ботинки в крови запачкал! Щас он мне их вылижет, гнида! — очередной удар сотряс онемевшее тело.
— Слышь, он по ходу сдох.
— Да не-е, дышит тварь. О, Димыч, нам же надо какого-нибудь синяка поймать, из тех, кого искать никто не будет. А этого бомжа уж точно никто не хватится. Только посмотри. Рожа затекла, в какие-то обноски грязные одет, да водярой за версту разит.
— Сдохнет же по дороге.
— Да и х... с ним. Сдохнет, выбросим. Давай его в багажник закинем, чтобы салон не пачкал.
В голове Сергея пролетела последняя вялая мысль, перед тем как потерять сознание:
— "Что самое паршивое — минимум неделю никто не хватится. ... Вечер по любому удался!"
Пока Сергей находится в бессознательном состоянии, следует сказать о нем несколько слов. Зовут нашего "героя" Сергей Вовкулака, соответственно дворовое погоняло имеет — "Серый", но друзья, хорошо его знающие приклеили свое прозвище и было оно "Непокобелимый". Прозвище за ним закрепилось за неуемную "любовь" к женскому полу, за которую время от времени он расплачивается при встрече с мужьями неверных жен, а так же с обиженными родственниками многочисленных девушек. Если попросить охарактеризовать его кого-нибудь из друзей, то получится следующее: Цинично-романтичный язвительный кобель считающий, что все девушки созданы исключительно для него. Отличный друг, неисправимый оптимист и веселый малый который никогда не предаст. В общем, идеальный друг, если не брать во внимание его маленький изъян, который он почему-то считает своим главным достоинством. В данный момент Сергею двадцать четыре года, имеет высшее гуманитарное образование, обожает книги. Единственный и горячо любимый ребенок в семье, как следствие, Сергей вырос слегка избалованным эгоистом, что его нисколько не портит. Средний рост примерно сто семьдесят шесть сантиметров по утрам, короткие русые волосы, сине-зеленые глаза и среднее спортивное телосложение, благодаря самостоятельным занятиям легкой атлетикой. Порой занятия принимают весьма веселый оборот и способствуя развитию некоторых акробатических навыков и немаловажной при беге, точнее побеге гибкости тела. Сергей записной любитель веселых посиделок с друзьями, добрых и не очень добрых шуток.
* * *
Зеркальный шар, недвижно висящий в пространстве космоса, бесстрастно отображал картину израненного и окровавленного молодого парня, лежащего в багажнике автомобиля. Вокруг него витала разноцветная полупрозрачная дымка. Цвета постоянно перемешивались, ходили волнами, создавая своим хаотическим движением разноцветный шторм. Шторм постепенно нарастал, тело подергивалось в еле заметных конвульсиях. Парня начало лихорадить, мышцы сводить.
Низкий баритон разорвал тишину:
— Началось!
* * *
Сергей медленно приходил в себя, сознание так же неспешно всплывало из темных неведомых глубин внутреннего мира. Первое что парень почувствовал, это то, что все тело болело невыносимо, казалось, болела каждая клеточка, каждый атом организма. Вокруг раздавались какие-то непонятные звуки. По мере возвращения сознания, Сергей начал различать голоса. Один из голосов был несколько скрипуч, словно издавался никогда не смазывавшейся петлей древней двери. Голос ввинтился в мозг болезненным саморезом:
— Вы что мне приволокли?!
В ответ донесся смутно знакомый голос:
— Слышь, Химыч, что заказывал, то и приволокли. Просил синяка, вот и получай, чем не синяк? — два громких голоса, заржавших от плоской шутки болезненно ударили по ушам, отдавшись где-то внутри черепной коробки.
— Да он же весь в крови! А тело вообще одна сплошная гематома! Как еще жив-то до сих пор непонятно?!
— Тебе не по... на ком испытывать свою отраву? Тебе что надо? Убедиться, что клиенты сразу не сдохнут от передоза? Вот и испытывай! Если этот сразу в жмура не превратится, значит и другие тоже.
Голоса смолкли, только раздавалось справа недовольное сопение. Сергей почувствовал, что его начали ощупывать. Затем послышался какой-то скрежет, а левой руке сразу стало как-то холодно.
— "Ох, е-е, раздевают извращенцы! Нет, я так не играю!"
Тело совершенно не слушалось, боль и слабость во всем теле пресекали все попытки пошевелиться на корню. Распухший нос, склеившиеся высохшие потрескавшиеся губы, препятствовали нормальному дыханию, по телу гуляли судороги, заставлявшие слабо сокращаться мышцы, причиняя сильнейшую боль. Сергей уже плавал на краю сознания не в силах даже застонать, не говоря уж о том, чтобы помешать раздеванию. Тело агонизировало, погружая сознание в волны дикой боли, приучая к своему наличию и давая сознанию привыкнуть. Немного абстрагировавшись, Сергей прислушался к окружаемому пространству. Вновь раздался скрипучий голос, затем почувствовал, как кто-то осматривает его руку в районе локтя:
— Ну что ж, вены хорошие, значит не наркоман. — раздался сухой треск, принятый по началу за кашель, но спустя некоторое время, Сергей понял, что это удаляющийся смех. — До первой дозы.
Хлопнула какая-то дверь, оставив Сергея наедине со своей болью. Прорезалась вялая мысль:
— "До своего дня рождения ты, Серый, по ходу не доживешь. Докобелился, му...звон?! Теперь если повезет, будет на твоей могилке памятная надпись: "Тут лежит Кобель" — Именно так, с большой буквы! Всегда представлял как в моем присутствии Фан-Фан Тюльпан с Казановой, скромно стоят в сторонке, нервно переглядываясь. Теперь, видимо не судьба, ха-ха! Кстати на надгробие надо ниже сделать приписку, такую двусмысленную: "Он плохо кончил! Но брал от жизни все, и она его покинула, накостыляв как следует в конце" — Ха-ха. Цветочки с шипами добавить, а рядом толпу плачущих девушек. Вот умора! Сзади них толпу рогоносцев организовать, так чтобы рога поветвистее. Все мужики стоят, скромно понурив голову и подавая незаметно друг другу знаки: — "Помянем как тещу! Разорвем три баяна, напиваясь до поросячьего визга!" А я в виде призрака, согласно моменту скорблю вместе с ними, поглаживая девушек по округлостям. А рога-то при этом растут, растут не переставая, да ветвятся затейливо. Красота! ... Так, что-то мне уже и повеселело, к чему бы это? Вроде "баян" в вену еще не втыкали. А ладно! Никогда наркоту не пробовал, так что это будет для меня новым опытом... последним. Хм, мне сейчас весело, может, скончаюсь от смеха? Было бы забавно, но вряд ли исполнимо. Кстати, а жить-то хочется, и оказывать знаки внимания (и не только их) девушкам тоже в живую. Ничего, тело болит, значит, я жив. Авось кривая выведет!"
Волна сильнейших судорог, принесшая непереносимую чудовищную боль, чуть вновь не вышибла сознание. Сергея сковал страх, липкими щупальцами опутывающий разум, необъяснимый и всепоглощающий. Тело моментально покрылось холодной испариной. В следующий момент накатила просто дичайшая ярость, никогда Сергей еще не испытывал подобного. Ярость и страх поглотили сознание без остатка, хотелось убить, разорвать, все равно кого, только бы почувствовать трепещущую плоть умирающей жертвы, обагрить руки в горячей крови. Одновременно с этим хотелось стать маленьким, невидимым ни для кого, спрятаться от неуклонно усиливающегося страха, сковывающего сознание. Противоречивые чувства настолько захватили разум, что Сергей не замечал ничего вокруг себя, пропустил тот момент, как в комнате появились люди, и один из них что-то вколол ему в вену.
* * *
Два человека вели между собой неспешный разговор, находясь в небольшой комнате со вкусом и вполне по-деловому обставленной. Вытянутое помещение, стены которого покрывали панели красного дерева, вмещало в себя массивный лакированный стол в дальнем его конце. Черное кожаное кресло хозяина за этим столом в данный момент пустовало, над спинкой кресла располагалось батальное полотно в полстены с изображением морского сражения. Справа находился бар со всевозможными напитками вделанный в стену, слева книжный шкаф. Недалеко от него возле стены стоял длинный диван, перед ним небольшой резной столик, на котором красовалась початая бутылка дорогого коньяка и два бокала. На диване, в разных его концах сидели двое мужчин облаченных в строгие костюмы и белоснежные тонкого шелка рубашки. Галстуки обоих в данный момент были ослаблены.
