Проект "Справедливость"

Здесь следует сделать небольшое отступление. Я буду использовать знакомые и простые слова, чтобы не усложнять рассказ. Например, когда говорю, что Цензор — человек, подразумеваю лишь, что он похож на человека. Толстый и короткий, с мясистым носом-картошкой, на макушке — пролысина. Одет в нечто вроде белой древнеримской тоги с золотой каймой. Цензор сидит и смотрит очень серьезно, будто готовится выступать перед Сенатом. Однако я очень сомневаюсь, что он — человек. Дело не только в том, что Цензор умудряется жить в комнате без входа и выхода, но также и в том, что его невозможно увидеть со спины. Если идти вокруг стула, то всегда будет казаться, что Цензор обращен к тебе лицом. Это не зависит от того, сколько людей в комнате: он будет обращен лицом к каждому.

— Рад снова видеть тебя, Глеб, — тихим голосом произнес свою обычную фразу Цензор.

— А уж как я рад, — откликнулся я вполне искренне. — Меня же чуть не подстрелили. Было всего три двери, а я умудрился правильно открыть лишь последнюю. Несколько секунд задержки — и все. А старика, хозяина квартиры, убили. Вот мерзавцы! Он наверняка столько раз стоял лицом к лицу с настоящими врагами, победил в войне, а его застрелил какой-то уголовник.

— Очень жаль, Глеб. — Цензор не повысил голоса и смотрел на меня, не моргая. — Кто в вас стрелял?

— Не знаю. — Я с досадой махнул рукой. — Я успел сообщить своим. Пусть сами разбираются.

Цензор не ответил. Он дышал равномерно, и было видно, как тога на груди слегка приподнимается в такт дыханию. Я все-таки ждал реплики, но Цензор молчал. Его редкие темно-коричневые волосы казались чистыми, хотя кто знает, сколько он тут сидит.

Я уже собрался нарушить паузу и вновь начать разговор, как вдруг меня осенила догадка и губы плотно сжались. Фраза Цензора 'кто в вас стрелял?' была не просто фразой, а вопросом Места. Дело в том, что из этой кирпичной комнаты можно выйти двумя способами: либо оказаться в произвольном месте города, либо самому выбрать точку прибытия. Когда Цензор задает вопрос Места и ты отвечаешь правильно, то имеешь право попасть в любое место в городе, куда пожелаешь. Не угадал, не ответил — извини, окажешься в какой-нибудь дыре, из которой будешь долго выбираться, блуждая по незнакомым улицам.

— В меня стрелял высокий мужчина, блондин, лет тридцати, — теперь я подбирал слова тщательно. — Он был одет в темно-синий пиджак и брюки. Больше о нем ничего не знаю.

— Неправильно, — покачал головой Цензор. — Идите, Глеб. До встречи.

Решение принято, и оно необратимо, я это знал. Не нужно больше ничего делать, надо только ждать. Кирпичные стены изменили цвет, посветлели, будто кто-то направил на них мощный прожектор. Но это, конечно, не прожектор, просто солнце над городом начало проникать сквозь истончающиеся стены. Один мой коллега, бывший технарь, в прошлый раз сказал, что стены не могут исчезать, растворяясь, словно кусок сахара в чае. Он прав, конечно, но в городе иные законы.

Вскоре от кирпичной комнаты и Цензора не осталось и следа. Я стоял на какой-то улице: с одной стороны — желтоватое трехэтажное здание с красивыми барельефами, изображающими то ли сатиров, то ли кентавров, а с другой — облицованный мрамором шестиэтажный дом с огромными черными дверьми и массивным парадным крыльцом. Солнце светило вовсю, и дома напоминали Петербург девятнадцатого века в ясную погоду. Я никогда не видел такой Петербург, но представляю его именно так: величественные здания, многочисленные скульптуры, гулкие мостовые, прихотливо изгибающиеся перила мостов, кареты, степенные прохожие, одетые в сюртуки... в этом городе все то же самое. Он красив и солиден, однако его название — Лим.

Думаю, пришло время рассказать все, что знаю на этот момент о городе и его обитателях. Но для этого нужно мысленно перенестись на три месяца назад. Тогда меня впервые представили Цензору.

В один прекрасный день шеф вызвал новоиспеченного курьера и хладнокровно сообщил, что испытательный срок подходит к концу. Если я хочу продолжать работать на фирму и получить прибавку к окладу, то должен буду дать подписку о неразглашении коммерческих секретов, к которым меня допустят. Признаться, я не колебался ни секунды. Место мне очень нравилось, работой не перегружали, платили более чем щедро и обещали платить еще больше в обмен на подпись. Кто бы отказался? Я все подписал. И дальше началось самое интересное. Шеф подошел к двери, открыл ее, но вместо того, чтобы выйти со мной из кабинета, пригласил меня войти в непонятно откуда взявшуюся комнату из красного кирпича, где сидел господин в древнеримской тоге, одаривший меня маленьким серебристым медальоном.

Сразу выяснилась занятная деталь. Моя подпись оказалась ненужной: любой человек, пройдя через Цензора, изменялся — утрачивал способность обсуждать некоторые темы. О них можно было сколько угодно думать, но писать, говорить или показывать знаками — нет. Город блюл свою тайну, и это было покруче подписки о неразглашении.

Любопытство одолевало меня, но, увы, свободно расспрашивать окружающих я уже не мог, оставалось довольствоваться тем, что вижу. Мне сказали, что потом ограничение на разговоры притупится, я смогу говорить почти обо всем с теми, кто посвящен в тайну Лима.

Город казался очень большим и был окружен стеной. В нем обитали люди, местные жители, всеми делами заправляла ратуша. А самое главное — многие вещи работали тут не так, как в моем мире. Здесь нет двигателей, электроники и огнестрельного оружия, но зато есть то, что некоторые назвали бы магией. Эту 'магию' я попытаюсь описать как можно более подробно, настолько, насколько сам понимаю.

Представьте, что пространство пронизано некоей энергией. Ее не все видят, но те, кто видит, способны брать и превращать энергию в известные формы, пропуская через свой внутренний резервуар. Если маг хочет получить, к примеру, огненную стрелу, то должен взять часть энергии из своего резервуара и наложить ее на форму, причем хорошо изученную и отработанную. Мне уверенно сказали, что существует семьдесят два раздела магии, каждый из которых включает десятки форм. Чаще всего используется около дюжины разделов, но любой ценящий свою жизнь маг будет стараться узнать как можно больше форм, чтобы научиться защищаться от них. К сожалению или к счастью, не все разделы доступны, некоторые из них считаются потерянными. Но интересно и то, что, например, фехтование тоже опирается на несколько разделов магии. Любой опытный фехтовальщик здесь — маг, и его удары отнюдь не просты.

Мне хотелось знать, что это за город такой и для чего он нужен. Как он связан с моим миром и кто такой Цензор? Отчего, к примеру, в магии именно семьдесят два раздела, а не семьдесят три или девяносто пять? У меня была масса вопросов, но я поначалу собирал информацию по скудным крохам.

К тому времени мне удалось выяснить, что фирмой 'Уральская проволока' управляют обитатели этого города. Они никогда не появляются в моем мире, а предпочитают действовать через подставных лиц. Люди ли они? Не знаю, но местные жители, те, кого я вижу на улицах и в закусочных, — самые настоящие люди. Зато я был уверен, что наша фирма и соседние в том же здании — не единственные в своем роде. Земляне на улицах Лима попадались часто, и я сразу узнавал их. По одежде, спросите вы? По походке и поведению? Нет, но об этом чуть позже.

Итак, покинув Цензора, я оказался на узкой улице между двумя большими домами. Нужно было найти дорогу к представительству фирмы, которое располагалось в третьем доме маркиза Ори.

Солнце стояло в зените. Было жарко и душно. Поблизости не было ни одного прохожего. Я дошел до угла, узнав, что узкая улица называется 'пер. Щеголей', а перпендикулярная ей, та, которая чуть пошире, — 'ул. Дубки'. В городе повсюду были развешены сверкающие медные таблички, наводящие на мысль о том, что их кто-то регулярно начищает.

Я хотел найти закусочную или любое другое публичное место, чтобы узнать дорогу, но рядом не было ничего подходящего. Озираясь, вдруг увидел, что вдалеке в какое-то здание вошли двое, а следом — еще трое. Вероятно, там пивная или ресторан.

Плитка на тротуаре была гладкой — еще одно указание на фешенебельность района, в котором я очутился. Но легкое смущение охватило меня, когда я достиг серого массивного здания, куда входили люди. Над дверью висела черная табличка с белыми строгими буквами: 'Воздушные просьбы графа Мара'.

Кто-то может подумать, что это — молельный дом, но в городе, насколько мне известно, нет ни жрецов, ни какой-либо религии. Просто так называется одна из школ магии.

Немного помедлив, я задумался, стоит ли сюда входить. Но в итоге решил: нет ничего плохого в том, чтобы узнать дорогу, — и шагнул внутрь, бережно придерживая коробку с миской. Полутемный холл встретил меня прохладой и блеском картин, нарисованных на стеклянных основах. Картины представляли собой запутанные разноцветные схемы и обозначали, скорее всего, формы, обращению с которыми обучают в этой школе. Неподалеку от входной двери стоял стол. За ним восседал человек с белым гусиным пером за ухом. Рядом стояли пятеро разодетых молодых парней. Секретарь и студенты — догадаться было нетрудно.

Я решительно направился к столу. Студенты не сводили с меня заинтересованных взглядов. Секретарь же посмотрел на свои бумаги и открыл блестящий железный футляр, чуть не смахнув рукавом темно-синего сюртука чернильницу на пол.

— Вы на проверку? — Голос секретаря, брюнета средних лет, был деловит. — Запись на сегодня уже закончена. Если угодно, можете попробовать в следующем месяце... сейчас, сейчас... где же списки? А, вот... Как вы знаете, у нас не бесплатная проверка. За внесение в список с вас один ливр и еще девять заплатите сразу перед...

— Я просто... — Мне хотелось сразу перейти к делу и спросить дорогу, но секретарь не позволил себя перебить.

— Подождите, а вы вообще откуда? — живо поинтересовался он. — Вас до этого хоть где-то проверяли? Хотя бы предварительно?

— Но...

— Не волнуйтесь, я сейчас посмотрю. Это бесплатно, — поспешил успокоить меня секретарь, неверно истолковав мои намерения. — Может, сэкономите луидор. Судя по наряду, вы не очень-то богаты.

В этом торопливый собеседник прав. Одежда на мне была так себе. Во время перехода синие джинсы превратились в черные суконные штаны, зеленоватая рубашка стала белой, и поверх нее появился плотный коричневый жилет. Я стал похож на младшего клерка или помощника приказчика. Когда прощаешься с Цензором, твоя одежда изменяется. Впрочем, не только одежда, но и отдельные вещи, которые берешь с собой, включая деньги.

Секретарь, не переставая говорить что-то о пользе экономии, извлек из футляра небольшое плоское розовое стеклышко и поднес его к правому глазу. Мужчина умолк лишь на пару секунд, изучая меня через это стекло, а потом принялся болтать с еще большим задором.

— Так я и думал! Пусто! Удивительно пусто! Неужели вы раньше ни к кому не обращались? Или считаете, что вы — исключение? Нет, если хотите напрасно потратить целый луидор, тогда конечно. Кто вам станет мешать? Но мой долг предупредить: если пусто изначально, то ничего и не появится! Я уже столько видел таких, как вы. Все надеетесь на что-то, надеетесь... эх! Ну что, будем записываться? Пятое число вас устроит? Или попробуете двадцать пятое?

Он наконец замолчал, явно ожидая моего ответа.

— Спасибо, но мне этого не надо, — обрадовался я возможности вставить словечко. — Я вообще не за этим и знаю, что пуст. Просто хотел спросить дорогу к третьему дому маркиза Ори. Этот район города мне незнаком, я заблудился.

Секретарь разом погрустнел, зато среди студентов наметилось оживление. Один из них слегка повернулся, и я увидел небольшую косую синюю полосу на левой щеке, будто сделанную неряшливым татуировщиком.

'Землянин', — сразу мелькнула мысль. Вот я и встретил счастливчика с магическими способностями.

Распознать землянина в Лиме довольно просто. Когда я говорил о том, что при переходе изменяется не только одежда, но и другие вещи, то подразумевал также главную 'вещь', которая у человека всегда с собой. Это его тело. Чаще всего изменения очень малы: на коже лица появляются какие-то линии, которые исчезают после возвращения землянина домой. У каждого человека изменения всегда одни и те же. Однако мне рассказывали о более серьезных переменах. Эти рассказы немного пугали, но я отнесся к ним как к страшным сказкам, потому что никто из моих собеседников лично ничего подобного не видел.

Итак, один из студентов был землянином, а тусклый значок в форме петли на его сюртуке явно указывал на принадлежность к когорте учеников. Последнее было тем более удивительно, что магические способности у моих соотечественников встречались нечасто. Например, у меня их не было вовсе.

— Все дома маркиза Ори далеко от нас, — произнес секретарь, кладя стекляшку обратно в футляр. — Вам придется взять кэб. Выйдите на улицу Полесья, она в паре кварталов отсюда. Там кэбы часто ездят.

— В какую сторону двигаться? — уточнил я.

Один из студентов, здоровый розовощекий детина, хмыкнул. На его лацкане красовался блестящий значок старшего ученика.

— Ты из предместий, да? — спросил он. — Вообще ничего не знаешь? Деревенщина?

В тоне сквозило пренебрежение — городские жители не уважали выходцев из сельской местности.

— Такой же деревенщина, как и ты, — ответил я. Не люблю хамства.

— Городской? — протянул детина. — А что ж ничего тут не знаешь? И что ж магов не уважаешь?

— Магов уважаю, недоучек — нет.

Ну кто меня тянул за язык? Я мог бы спокойно выйти со своей коробкой и уж кэб бы как-нибудь нашел.

— Успокойтесь! — не очень-то уверенно приказал секретарь.

Однако детина вроде бы послушался. Он глубокомысленно возвел очи к потолку.

Я же, поняв, что ответа насчет направления мне не дождаться, пошел к двери.

— Так вы не из предместий? — спросил секретарь. Он, похоже, недоумевал, как это городской житель может не ориентироваться в городе.

— Землянин, — ответил я.

— Землянин? — удивился секретарь. Даже шею вытянул, чтобы разглядеть меня более тщательно. — А метки нет!

— Метки нет, — согласился я.

По какой-то неизвестной причине я был, возможно, единственным исключением из правил: мое тело совершенно не менялось при переходе.

В этот самый момент детина наконец опустил глаза, перестав разглядывать потолок. Он посмотрел на меня, и его губы раздвинулись в злобной усмешке.

Неладное я заподозрил сразу, но отреагировать не успел. Плотный поток воздуха ударил меня в бок, возникнув будто из ниоткуда. Я покачнулся и едва сдержал кашель: этот воздух был неимоверно вонюч, словно вобрал в себя аромат всей городской канализации. Коробка выскочила из моих ослабевших рук и отлетела к двери.

Детина и другие студенты разом захохотали. Молчал только землянин. Он неодобрительно посматривал на свою компанию.

— Это магия, детка! — сообщил мне маг-недоучка, борясь с приступом смеха. — Тебе такое никогда не освоить! Один удар — и ты раскис!