Ермак 3. Глава 10. Введение в криминалистику

— Да мне в Петербурге книжица на английском языке попалась, — начал я, пытаясь вспомнить, а написал ли в это время Конан Дойл свои книги или нет. — Так в ней рассказывалось о лондонском сыщике Шерлоке Холмсе, который при расследовании преступлений пользовался дедукцией. Это такой метод мышления, следствием которого является логический вывод, в котором частное заключение выводится из общего.

— Не знаю, не читал о таком, — задумчиво протянул Банков, потом тряхнул головой. — Вернее всего, недавно написанное произведение. Отсюда вывод, что не Путилин пользовался дедукцией как Шерлок Холмс, а писатель при описании расследований данного сыщика пользовался теми методами, которые использовал при своих расследованиях Иван Дмитриевич.

— Не буду спорить, Юрий Петрович, — я поднял руки вверх. — Я, если честно, книгу купил, чтобы обновить познания в английском языке. К ней заодно и словарь прикупил.

'Фуух, кажется, с темы о Конан Дойле и Шерлоке Холмсе съехал. А то может ещё и не написано, и не издано ничего', — подумал я про себя, делая мысленный глубокий выдох.

— О вашем знании большого количества языков наслышан, Тимофей Васильевич, — с небольшой грустью произнёс следственный пристав. — Признаться, завидую белой завистью. Для меня изучение в гимназии французского, немецкого, латинского, а тем более древнегреческого было изуверской пыткой. Ну не шли они мне в голову. Еле-еле французский устно более менее сносно освоил, остальные лишь бы из гимназии не выперли.

— А мне, Юрий Петрович, признаюсь, языки как-то легко даются. Но это не значит, что я ничего не делаю. Вот сейчас у меня на каждый день план выучить десять иероглифов на китайском и десять слов на корейском.

Произнося это, я достал из левого кармана брюк листок, на котором было изображено десять китайских иероглифов. Затем из правого листок со словами, написанными по-корейски.

— А вечером, моя служанка примет у меня экзамен, — продолжил я.

— Интересный способ изучения иностранных слов, — Банков покрутил головой. — Надо попробовать с немецким. Подтянуть его так сказать. А по поводу вашей служанки, Тимофей Васильевич, я, как более старший товарищ хотел бы посоветовать не особо показывать окружающим ваши более чем близкие с ней отношения. Не то у вас теперь положение в обществе. Извините-с, если что не так сказал.

Коллежский асессор левой рукой сделал как бы такой извиняющий жест, что, мол, лезу не в своё дело, после чего зачерпнул из розетки варенье, отправил его в рот и запил чаем. Я, молча, повторил за приставом телодвижения с ложкой и стаканом, получив наслаждение от вкусного варенья из ягоды красники, или как её ещё называют клоповки и крепкого чая.

— Я всё понимаю, Юрий Петрович. И если честно, то по этому вопросу жалею, что занял такое место в обществе, — медленно произнёс я. — Лучше бы я остался простым амурским казаком.

— Даже так, Тимофей Васильевич?! — Банков сочувственно посмотрел на меня.

— Именно так, Юрий Петрович! Именно так! Два одиночества нашедшие друг друга.

— Сочувствую, Тимофей Васильевич, но думаю, что вы сможете решить и эту проблему с вашим-то везением, — пристав поддерживающе улыбнулся мне.

— Решим, Юрий Петрович. Как-нибудь решим, — я выдавил из себя оптимистическую улыбку. — Но всё же вернёмся к моему вопросу. Как вы из рассказа мужа Ермиловой сделали вывод, что её убили?

— Про то, что тело Ермиловой нашли в том положении, при котором она не смогла бы получить такое повреждение височной области, и размер раны, который соответствует сильному удару, я вам уже говорил. Но это всё выяснилось позже. А уже первые слова, которые мне сказал Ермилов, дали мне основания для вывода, что, вероятнее всего, было совершено убийство, — Банков сделал паузу, как бы давая мне возможность задать вопрос.

— И что это были за слова? — спросил я, оправдав надежды коллежского асессора.

— Жена вышла из дома, одетой в меховой сокуй с капюшоном, меховой капор, и я слышал, как два раза скрипнули ступени, — Банков замолчал.

— Извините, Юрий Петрович, но мне это ничего не говорит. Объясните.

— Тимофей Васильевич, Ермилова из инородцев. То ли якутка, то ли эвенка. Часто дома надевает свою инородную одежду богато украшенную. Это такой последний крик моды в Хабаровске. Да и в Благовещенске о таком порядке вещей в женском обществе тоже рассказывают, — коллежский асессор усмехнулся, показывая всем видом, что слабый пол не понять. — Капюшон сокуя, вышитый бисером, да ещё меховой капор, также вышитый и украшенный, одетые одновременно на голову, наверное, выдержат удар стрелы. И падение головой о ступени или поручни крыльца точно бы не привело к смерти. Тем более, если бы Вы видели крыльцо дома Ермиловых. Там нет ни одного острого выступа и всего две ступени. А разговаривая с мужем Глафиры Петровны, я уже знал, что у неё был проломлен висок. А дальнейшие показания Ермилова, осмотр трупа потерпевшей только подтвердили версию убийства.

В этот момент в кабинет ворвался полицмейстер города Хабаровска.

— Юрий Петрович, позвольте вас спросить, почему я ничего не знаю о розыске преступников, злоумышляющих против наследника престола? — раздражённым голосом и на повышенных тонах задал вопрос Чернов.

— Александр Михайлович, прошу прощения, но я не понимаю вашего вопроса, — Банков поднялся из-за стола и удивлённо посмотрел на своего непосредственного начальника.

— Господин надворный советник, разрешите, я отвечу на ваш вопрос, — сказал я, поднимаясь со стула. — Юрий Петрович, ещё не в курсе той информации, которую я довел с утра до генерала Духовского.

— Извольте, хорунжий, — Чернов перевёл внимание на меня.

Получив разрешения, я почти слово в слово пересказал утренний доклад Сергею Михайловичу, добавив к нему только выводы Банкова о насильственной смерти Ермиловой.

— Садитесь, господа. Надо всё обдумать. Всё-таки, есть большая вероятность злоумышления на жизнь Его Императорского Высочества Николая Александровича, — с этими словами Чернов начал снимать с себя верхнюю одежду, а Банков освободил своё место за столом и двинулся за стулом для себя.

— Что же, господа, приступим и давайте без чинов, — сев за стол, надворный советник возбуждённо потёр ладони. — Итак, мы имеем, что служанка доктора Беркмана мадам Ермилова убита. Это установлено?

— Так точно, Александр Михайлович. Ермилова была убита, — высказался Банков.

— А что мы имеем по Беркману, Юрий Петрович?

— Здесь не всё однозначно. У меня целых четыре версии. Первая — естественная смерть из-за падения. Оступился на лестнице, упал, скатился вниз, сломал шею. Второй вариант — убийство по неосторожности. Неизвестный неудачно толкнул Беркмана и тот, упав, погибает. Третья версия — доктору целенаправленно сворачивают шею, а потом маскируют убийство под падение с лестницы. Четвёртый вариант — это третий, только убийство совершено с целью скрыть другое преступление, например, злоумышление на наследника престола, — Банков развёл руки, показывая, что он закончил высказывать версии.

— Что же, Юрий Петрович, по Беркману полностью с вами согласен, — Чернов выдал дробь пальцами по столешнице. — А Вы что скажете, Тимофей Васильевич?

— Честно говоря, Александр Михайлович, мне ещё не приходилось участвовать в раскрытии преступлений, но каких-либо нестыковок в словах Юрия Петровича не вижу. Любая версия возможна, но верной мне кажется последняя. И Беркмана, и Ермилову убили, чтобы скрыть готовящееся покушение на цесаревича. Это моё мнение.

— Мне, говоря откровенно, Тимофей Васильевич, очень бы не хотелось, чтобы ваше мнение оказалось верным, — Чернов повертел головой, будто бы пытался ослабить тугой ворот мундира. — Ох, как не хотелось бы. С момента казни членов 'Террористической фракции' Шевырёва и Ульянова в восемьдесят седьмом году всё тихо было. Ох, не дай бог, Вы правы, Тимофей Васильевич!

Надворный советник энергично растёр лицо руками и резко выдохнул. Осмотрев меня и Банкова спросил:

— Ваши предложения господа?

— Прошу прощения, может быть, я начну как самый младший по табелю о рангах и при минимальных знаниях о расследовании, — произнося фразу, я поднял руку как школьник, точнее гимназист на уроке.

— Слушаем Вас, Тимофей Васильевич, — улыбнулся мне Чернов, глядя на мою руку.

— Я договорился с Савельевым, что сэром Бекхэмом займутся жандармы...

— Это хорошо, — перебил меня полицмейстер города Хабаровска, но потом сделал рукой знак, чтобы я продолжал.

— Надо установить, не закупал ли Беркман глицерин, ртуть, азотную и серную кислоты в последнее время и в большом количестве.

— Уже могу частично ответить на Ваш вопрос, Тимофей Васильевич, — перебил меня уже Банков. — Не закупал у официальных представителей, торгующих химическими производными. Таких поставщиков в Хабаровске всего двое. С одним из них я договорился сегодня после похорон вместе осмотреть лабораторию Беркмана. Подскажет, где что находится. Там же опросим вдову Вешкову Наталью Дмитриевну. Она организовала похороны доктора, и как бы является его наследницей.

— А неофициально ингредиенты для изготовления бомб можно купить, Юрий Петрович? — поинтересовался я.

— Тимофей Васильевич, в корейском и китайском кварталах с риском для жизни купить можно всё, — ответил мне за Банкова надворный советник. — Это фанзы в кварталах девяносто пять и девяносто семь по Поповской улице за речкой Лесопилкой. К сожалению, информаторов в той среде у нашего управления мало. Можно сказать, что и нет совсем. У господина Савельева не думаю, что дела обстоят лучше. Но Вы продолжайте.

— А что здесь продолжать?! Надо искать тройку 'горе купцов'. После их установления, организовать слежку. Этим агенты из моей секретной части займутся. А дальше действовать по мере поступающей информации, — я закруглился с ответом.

— Что скажите, Юрий Петрович? — полицмейстер посмотрел на своего подчинённого.

— В принципе в общих чертах всё верно, — следственный пристав, отвечая начальнику, выпрямил спину, попытавшись изобразить что-то типа стойки смирно сидя. — А в частностях. В первую очередь надо ускорить поиск убийцы Ермиловой. Я подключу к этому всю нашу агентуру. По Беркману также будем собирать информацию. Возможно, какие-то свидетельства и доказательства одной из версий появятся. Тройку 'горе купцов' сейчас в секретариате проверим. Вставали ли они на учёт. Если нет, то городовые по кварталам начнут опрос и поиск. Встречусь с парочкой своих знакомых среди китайцев. Может, что по химии узнать получится. Вкратце всё, Александр Михайлович.

— Что же, для первых шагов достаточно. Начинаем работу. Тимофей Васильевич, а где описание этой тройки лжекупцов? — обратился ко мне Чернов.

Я передал полицмейстеру листок бумаге, где Тарала, как смог представил сведения по возможным террористам.

— Нда, негусто, — усмехнулся надворный советник, закончив читать. — Но один представитель с яркими приметами в виде химических ожогов на лице и руках есть, так что искать эту тройку будет попроще.

На этом наше мини совещание закончилось. Чернов направился раздавать команды своему небольшому воинству, а я с Банковым, заехав за его знакомым продавцом химии купцом Савиных Андреем Савичем, направились домой к Беркману. По времени похороны должны были закончиться. А небольшие поминки Вешкова организовала в доме покойного доктора.

Зайдя в дом, мы сняли верхнюю одежду и прошли в переднюю избу, где стояли накрытые столы с поминальными блюдами. За столами расположилось двенадцать человек. Свободные места были.

— Проходите, Юрий Петрович, Андрей Савич, — обратилась к нам, судя по всему, мадам Вешкова. — И вы, господин хорунжий. Присаживайтесь. Помяните, раба божьего Иосифа Брониславовича. Он хоть и поляк, но православный.

— Здравствуйте, Наталья Дмитриевна, — отозвался Банков, и мы вслед за ним прошли к столу.

Поминки длились ещё часа два. Люди приходили, садились за стол, выпивали, поминали, крестились, сочувствовали Вешковой, кланялись, уходили. За столом происходила круговерть из поминавших, которых обслуживали две женщины, следившие за посудой, подачей горячего, переменой блюд. Наконец всё закончилось. Я и Савиных направились в лабораторию, а Банков остался побеседовать, с можно сказать, дважды вдовой. Как говорил Банков, Вешкова сожительствовала с Беркманом больше года.

Осмотр лаборатории показал, что ингредиентов для изготовления бомб в ней нет. Азотная кислота, серная, глицерин и ртуть присутствовали, но в смешных количествах. Лаборатория даже для будущего времени была шикарной, а лестница в неё воистину убийственной. С такой свалиться и сломать себе шею легче лёгкого. Даже перила и поручни не спасут.

Разговорившись с купцом, узнал от него, что на часть имеющей лаборатории нацелился доктор Любарский, что-то по мелочи возьмут другие врачи. Два владельца фотоателье также придут посмотреть, что им, возможно, понадобится. Но это всё после того, как Вешкова вступит в наследство. Как ходят слухи, Беркман ещё год назад всё своё имущество завещал Наталье Дмитриевне.

Не успел я подумать, что искать убийцу надо среди тех, кому это выгодно, Андрей Савич огорошил меня следующей новостью. Мадам Вешкова оказывается, составила завещание, по которому всё её имущество, которое оценивают в двести тысяч после смерти купчихи отходит Беркману. На фоне богатства Натальи Дмитриевны дом и лаборатория доктора как-то выглядели слабовато, можно сказать нищенски. Но как говорится, любовь зла, обменяешься и завещаниями.

Банкову повезло больше. Из разговора с вдовой, ему стало известно, что к Беркману где-то дней десять назад приходили двое мужчин, один из которых имел множество шрамов на руках и лице. О чём доктор говорил с посетителями, Наталья Дмитриевна не слышала. И видела этих двоих мельком в приоткрытую дверь. Двусмысленность их отношений с Иосифом Брониславовичем, не позволяла Вешковой встречать гостей в доме Беркмана. Но после этой встрече доктор был взвинченным. А на вопрос кто приходил, резко ответил, что это было напоминание из его глупой молодости. Потом, правда, выругался по-польски. Что делал очень редко в присутствии Натальи Дмитриевны. По её воспоминаниям это было во второй раз.

Оставив Савиных договариваться о продаже лаборатории, я и Банков вернулись в управление. От Чернова узнали, что трое 'горе-купцов' пока не обнаружены. В секретариате они для проживания в Хабаровске не регистрировались. Городовые ориентированы на поиск. На этом все новости и хорошие, и плохие на сегодняшний день заканчивались. Спланировав работу на завтра, мы расстались.

Прибыв в резиденцию наместника, я переоделся и направился на доклад к генералу Духовскому. Как оказалось, в его кабинете находился и Николай.

— Тимофей Васильевич, почему об угрозе моей жизни я узнаю не от своего охранника, а от Сергея Михайловича? — встретил меня на пороге кабинета вопросом цесаревич.

— Ваше Императорское Высочество, сегодня утром имеющаяся у меня информация давала только предположение о возможности готовящегося на Вас покушении. Поэтому я Вам и ничего не доложил, а имеющиеся сведения довел до его превосходительства, — вытянувшись по стойке смирно, браво отрапортовал я Николаю.