Глава 18

"Интересно, а на чем они приехали?" Эта мысль пришла внезапно. Здесь, во дворе чужого транспорта нет. Сколько людей участвовало в штурме? В башне было как минимум двое, еще один лежит, боится шевельнуться. Еще бы ему не бояться — когда парней винтили, особо не церемонились, у каждого синяк если не под глазом, то на скуле, а то и не один. И они ждут лишь повода, чтобы возместить полученное сторицей.

Могли чужие прийти на лыжах? Могли. А могли и просто оставить снегоходы поодаль, в полукилометре. В густом лесу звуки быстро глохнут. Значит, там есть еще минимум один человек, караулящий технику и ждущий сигнала. И если сигнала не будет, прыгнет в седло и укатит обратно. А это неправильно — он должен ответить. И что с того, что сам не бил, не стрелял, не кидал гранат. Шел сюда, значит собирался все это делать.

— Петя!

— Да, Андрей Владимирович!

— Бери с собой еще одного, проверьте оружие и пошли последнего добирать.

— Ашот! — скомандовал Воронцов.

Парень с готовностью откликнулся:

— Есть!

— Собирайся, пойдешь с нами.

Сборы были недолгими: проверить оружие, патроны, аптечки, рации. Ну и еще из привезенных для лейтенанта простыней наскоро сделать маскхалаты.

— Ребята!

Остающиеся с кислыми физиономиями обернулись к Бородулину.

— У вас задача более важная. Вот этого, — Андрей кивнул на пленника, — свяжите получше, кляп обеспечьте, а потом обойдите обломки и самым тщательным образом слушайте. Лейтенанта вашего завалило, но есть еще надежда, что поломан, но жив. Так что слушайте, попытайтесь камни осторожно раскидать — может, руку-ногу углядите, или услышите живой звук. И вот как услышите, постарайтесь достать человека. Только имейте в виду: в башне было как минимум двое врагов, так что оружие держите наготове. Задача ясна?

— Так точно!

— Выполняйте.

Бородулин повернулся к ожидавшим его ребятам.

— Ну что, бойцы, и нам пора.

У ограждавшей руины стены было аккуратно составлено четыре пары лыж.

— Петя, предупреди своих, — распорядился Бородулин, — под завалами трое рейдеров.

Тот забормотал в рацию.

— А теперь надеваем лыжи и попробуем проверить, кто нас ждет. Будем считать, что плохие парни пришли сюда по прямой. Это направление, скорее всего, под надзором. Давайте, вы двое заходите от реки, а я загну крюк от леса. Идем осторожно, смотрим по сторонам. Связь держим каждые пять минут. Найти их должны на удалении в пределах полутора-двух километров, а, скорее всего, ближе. Имейте в виду — их там, скорее всего, двое. Ну, пошли.

Первые полкилометра Бородулин почти пробежал. Где взяли эти натовцы широкие охотничьи лыжи — не вопрос. Вопрос в том, откуда они вообще ухнали об их существовании и о полужестких креплениях. Не иначе, нашелся какой-нибудь "иксперд", насоветовал. Правда, на своих подбитых мехом лыжах, сделанных по рецептам Старого Юры, бежать было бы куда как легче и удобнее, и это обстоятельство грело душу.

— Первый, ответь второму! — раздалось в гарнитуре.

— Первый в канале.

— Прошли примерно пятьсот метров, противника не наблюдаем.

— Понял, у меня аналогично. Конец связи.

Теперь нужно было двигаться осторожнее. Андрей бесшумно скользил между деревьев, держа "светку" наизготовку. Патрон в стволе, предохранитель снят.

— Первый, ответь третьему!

— Первый слушает.

— Нашли живого под завалами, попытаемся достать.

— Понял, будьте осторожны.

Вообще-то, если все трое ворогов были наверху в момент, когда жахнуло, то вряд ли от них что-то уцелело. Скорее всего, теперь их отыскать можно только по частям, но береженого Бог бережет, заветы пресловутой монашки стоит уважать.

На душе чуть полегчало. Достать бы лейтенанта, пусть переломанного, но живого, и можно сказать, что их миссия увенчалась успехом. Бородулин передохнул и продолжил путь.

— Первый, ответь второму

В гарнитуре почти шептали.

— Здесь Первый.

— Наблюдаем на юго-восток снегоходы.

— Понял, заворачиваю. Ждите.

Молодцы пацаны. Только как-то они близко подошли, видимость в лесу невелика. Хотя... в основном, сосняк, до полутора сотне метров зимой можно увидеть. А снегоходы, опять же, обычно ярко красят. Хотя... эти шли на диверсию, в тыл врага. Сами все в зимнем камуфляже, и техника, скорее всего, так же крашена. Вот же заразы, вплотную подлезли! Ну я им выдам по первое число, пусть только живыми останутся.

Бородулин подкрадывался по шажку, осторожно. Замирал после каждого шага, смотрел, слушал. Наконеы, увидел. Снегоходы, выкрашенные белым, стояли на другом конце поляны. Все три штуки, с гружеными санями, укрытыми маскировочной сеткой. И рядом со снегоходами торчали две морды, накрытые сверху простынями. Ну, сукины дети! Ладно, эти нашлись. А где ж вороги поганые? Поди, зарылись в снег, и хрен их обнаружишь сейчас. Ладно, надо обозначиться этим оболтусам.

Андрей щелкнул кнопкой рации. Через секунду услышал в гарнитуре ответный щелчок. Как же выкурить этих крокодилов? Пальнешь наугад — и тут же нарвешься на встречную очередь. И что, с того, что буржуины помрут. Тебе-то уже это будет до лампочки. Гранату кинуть? Так у него нет, а та, что с турка сняли, у Черемисина осталась. Остается лежать, ждать, что у двух крокодилов выйдет время ожидания и они двинут либо к башне, либо домой. Тут их и подстрелим. Щелкнул пацанам условленным щелчком — мол, ждать.

Полчаса прошло, час — никто не шелохнулся. Вокруг лес живет своей жизнью. Где-то ветка треснет, где-то дятел долбится, какие-то пичужки чирикают, а наверху, высоко, ветер шумит, вершины сосен раскачивает. А тут, внизу, ни ветерка. Но все ж таки, не май месяц, тело потихоньку подмерзает, руки подстывают. Не дай Боже, сейчас стрелять, а на курок-то и не нажать будет, палец не согнется. А то, еще хуже, дернется, и первым выстрелом промажет. Вот тогда — все, туши свет.

Ветер наверху усилился, порывами задул. На той стороне поляны упал с веток снег. Упал, рассыпался в полете, припорошил наст.

— Кар-р-р! — раздалось где-то над головой. Вот же гадство, как специально, внимание привлекается. Опа-на! В десяти метрах шевельнулся снежный бугорок и поднялся камуфлированный белый шлем с зеркальными очками на верхние полморды. А нижние полморды закрывает такой же белый подшлемник, весь заросший куржаком. Андрей вжался в снег — не дай Бог заметит супостат. На десяти метрах немецкий автоматик куда как сподручнее.

— Кар-р-р! — снова раздалось сверху. И под тяжелое хлопанье крыльев с дерева сорвался здоровенный сугроб и накрыл Андрея точно с головой. Вот, млин! С одной стороны — хорошо, не заметят, а с другой — и он сам теперь выведен из строя. Сколько еще придется лежать прежде, чем можно будет начать проковыривать себе глазок. Опять же, десять метров... пистолетная дистанция! А за пазухой лежит отобранная у пулеметчика "беретта", такая же, как его собственная, оставшаяся где-то в башне. Вроде, броника у пленного не заметили. Да хоть бы он и был, пуля в упор даже если и не пробьет, то потроха отшибет напрочь. Андрей выждал минут десять и начал осторожно шевелиться. Сперва понемногу расчистил себе обзор. Присмотрелся — лежит гад ползучий на том же месте. Если он начнет стрелять, его тушка послужит защитой, второму придется подниматься. Вот тут молодые соколы его и примут в два ствола.

Он осторожно, медленно-медленно, чтобы не ворохнуть нападавший сверху снег, сунул правую руку за пазуху. Патрон в стволе, теперь взвести курок, сразу, под шубой, пряча щелчок. Скинуть флажок предохранителя. И, осторожно вынув оружие, направить его на врага, утвердить по возможности локти. Щелчок гарнитуры — мол, внимание. Ответный щелчок — мол, готовы. А потом все случилось меньше, чем за секунду.

Бах! Бах! Бах! — три выстрела подряд. Ближний только дернулся, и замер. На другой стороне поляны взметнулся снег, и тут же Андрей туда, в середину белого пятна отстрелял:

Бах! Бах! Бах!

И едва ли не раньше того от снегоходов наперебой:

Тыдыщ! Тыдыщ! Поднявшуюся было фигуру швырнуло обратно, в тот сугроб, откуда она выскочила.

Вставал Бородулин тяжело. Тело затекло, суставы без движения казалось, примерзли. Пришлось сперва убрать пистолет обратно за пазуху, потом встать на четыре кости, подхватить карабин и только потом подняться и с хрустом распрямиться во весь рост. За это время молодежь успела подскочить со своей лежки, проконтролировать тела и начать обдирать их по полной программе. И пофиг на кровь и на дырки, уж больно хороша одежка у натовцев. А так оставишь — звери придут, попортят — пропадет вещь за просто так.

— Третий, ответь первому.

— Третий в канале.

Даже в рации со всеми хрипами и гундосью слышно облегчение в голосе.

— У нас все в порядке, задача выполнена, возвращаемся.

— Понял, ждем.

— Как у вас?

— Нашли лейтенанта, жив, откапываем.

— Добро, конец связи.

Фу-у, обошлось.

— Ну что, пионеры, все собрали? Все уложили? Тогда по коням.

Плохо, когда любимая женщина еще и дежурная поста связи Бородулин еще не успел выехать в Форт-Росс, а она уже все знала. И ведь никак это дело не обойти — ей по службе положено. Одно радует — девочка умная, все поймет, хотя без слез не обойдется. Собственно, слез уже пролилось немеряно — когда притащили назад лейтенанта. Вообще говоря, ему тоже повезло, не меньше, чем самому Андрею. На него рухнула стена башни, и каким-то чудом несколько балок упали "домиком", закрыв его от остальных камней. Пострадали только ноги, да и то не сильно. Кости не расплющило, не растерло в порошок тоннами камня, а аккуратно сломило в нескольких местах. Пару месяцев на койке, потом столько же на костылях — и будет как новенький. Уже к вечеру из Форта принесся на "москвичке" доктор, сложил все кости, как полагается, проткнул ногу спицами аппарата Елизарова и прописал жесточайший постельный режим.

Пацаны вернулись героями. Им помимо трофейного короткоствола выдали в награду двойную наркомовскую норму на каждое лицо. Теперь они шумно праздновали, описывая в красках свою героическую борьбу с пришлецами. А Черемисин страдал и глотал слюнки, ибо ему рекомендовали воздержание, а жена взялась лично проконтролировать соблюдение всех лечебных процедур.

Самому Бородулину лежание в снегу и беготня босиком даром не прошли. Уже к вечеру у него поднялась температура, прорезался кашель, насморк — в общем, все симптомы сильной простуды. Вот только особо залеживаться в постели было нельзя — нужно было возвращаться к поставкам, к делам, к друзьям, к своей женщине.

Из добытых трофеев Андрей увез с собой только винтовки. Коля Мазурин их затюнингует, отстреляет, можно будет даже парочку корякам продать. А парочку и обратно в Баязет вернуть.

Встречать шишигу вышло, наверное, все население крепости — кроме, понятно, двоих человек. Михайленко забрал свою "посылку" и увлек ее в мрачные кровавые подвалы контрразведки. Сержант кликнул пару бойцов и лично сопроводил свою прелесть до оружейки. А Бородулин, чихающий и кашляющий, с покрасневшим носом, обмотанный колючим шарфом был увлечен Светланой в свои апартаменты.

Когда женские горячие слезы и не менее горячие поцелуи слегка прекратились, а Андрей был переодет в домашнее, усажен в кресло у камина, накормлен вкусностями, напоен чаем с малиновым листом и свежими плюшками, Света заперла двери на засов и хитро улыбнулась:

— Андрюша, я знаю один народный способ лечения простуды и намерена к тебе его применить. Но это лекарство нужно непременно принимать в кровати.

— Ну пойдем, — улыбнулся Бородулин, — будешь меня лечить.

Но не успел он подняться, как в дверь заколотили.

— Андрей Владимирыч, Андрей Владимирыч!

На лице Светы нарисовалась такая досада, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Но куда деваться — она отперла дверь. В комнату ворвалась — иначе не сказать — дежурная радистка. Глаза, шальные, круглые, огромные — что те мельничные колеса. Ворвалась и выпалила взахлеб:

— Андрей Владимирыч! Там... Там... Идите скорее!

Андрей пожал плечами, бросил виноватый взгляд на Свету и пошел следом за дежурной... Леной? Точно. В дежурке уже набилось народу — не протолкнуться. И стар, и млад — все собрались. Но едва появился Бородулин, сразу расступились, давая ему место.

— Сейчас! Сейчас — посыпались со всех сторон шепотки.

Леночка пробилась к аппаратуре, переключила звук на громкую связь, и в маленьком помещении зазвучали песни. Русские, хорошие, знакомые.

— И что? — спросил Андрей, не вполне понимая причину ажиотажа.

— Андрей Владимирович, это сейчас поймали! По радио! И это не Баязет, я уже спросила. Они тоже слушают и тоже все офигели.

Ох ты ж е-мое! Русские песни — это... еще один русский анклав?

Додумать мысль Бородулин не успел. Музыка кончилась и зазвучал приятный женский голос:

— Говорит замок "Россия"!

Эпилог

— Леночка? Привет, дорогая. Запиши сообщение для Бородулина. Готова? Пиши: у коряков революция, Ивкавава свергли, и нынче приехала депутация, трое охотников — договариваться о присоединении к анклаву.

— Андрей, мы вчера туркам отвезли тушку их бывшего начальника, а сегодня они сами явились. Решили окончательно мириться, согласились на электростанцию, на все твои предложения. И за помидоры свои начали тереть, копейки выкруживать.

— Хочу сообщить вам неприятное известие. В скором времени вы умрете. Без вариантов. Вот только смерть ваша может быть быстрой и легкой или долгой и мучительной. А какая именно — это зависит от вашей искренности. Так что рассказывайте, рассказывайте.

КОНЕЦ