Штриховка

Она убежала в дом, а Николай, пройдя через сад и прилегающий луг, поднялся на искомый пригорок. Вид оттуда открылся великолепный. К западу из-за деревьев торчала вишнёво-красная крыша дома; к востоку блестела речка, за которой зеленели поля. И над всем этим раскинулось небо — синее и прозрачное.

А чтобы любоваться было приятнее, на пригорке имелась вкопанная скамейка.

Он, впрочем, не стал садиться — просто сделал глубокий вдох и сосредоточился.

Прислушался к своим ощущениям.

Да, пожалуй, здесь самое подходящее место, узловой пункт. Если отсюда пойдёт воздействие, то всё должно получиться...

— Ну что, готовы, господин фокусник?

Лиля вернулась в сопровождении Григория Лукича и немца-учителя. Не было только Маргариты Викентьевны — она, как объяснил муж, почувствовала недомогание и прилегла отдохнуть.

— Начнём, — сказал Николай. — Лиля, я попрошу вас подойти ближе.

— О, мне досталась роль ассистентки?

— Вроде того. Григорий Лукич, вы — хозяин поместья, а значит, на вас завязана вся штриховка в окрестностях. Вы разрешаете мне воздействие?

— Ну конечно, Коля, что за вопрос? Я всецело вам доверяю.

— Благодарю. Итак, сейчас прозвучит обещанное волшебное слово.

Все присутствующие затаили дыхание. Глядя главе семейства прямо в глаза, Николай раздельно произнёс:

— Палимпсест.

Повисла пауза.

Затем толстячок моргнул:

— Что, простите?

— Я тоже не поняла, — призналась Лиля растерянно. — То есть слово-то мне знакомо — оно из науки и из искусства. Так называется новый текст или, может, рисунок, сделанный поверх старого...

Григорий Лукич вдруг явственно вздрогнул и застыл, полуоткрыв рот.

— Папа? Что с тобой?

— Не бойтесь, Лиля, — сказал Николай спокойно, — с ним всё в порядке, он просто кое-что вспомнил. Это касается вас — и вашего будущего.

— О чём вы? Объясните немедленно!

— Посмотрите туда.

Он вытянул руку, указав направление; Лиля машинально повернула голову. За рекой над полем что-то мигнуло и замерцало в воздухе. Николай комментировал:

— Стирается внешний слой, фальшивый рисунок.

— Что значит 'фальшивый'?!

— Когда-то его нанёс ваш отец, хоть и неосознанно. Заштриховал поместье со всех сторон, желая вас защитить.

— Защитить от чего? — в голосе Лили уже сквозила истерика.

— У вас была аллергия — очень редкая, почти экзотическая. Помните, вы сказали, что вас пугают ожившие железяки?

Лиля вскрикнула, попыталась рвануться прочь, но Николай её удержал:

— Тише, тише, вам больше нечего опасаться. Подобная аллергия — чисто возрастное явление. Она проходит, когда человек становится взрослым. Просто смотрите, вы сейчас всё поймёте...

Теперь стало видно, что родовые земли накрыты неким подобием прозрачного купола. По его поверхности прошла рябь, а в следующее мгновение купол этот исчез — и проявилось то, что было снаружи.

Лиле с трудом удалось себя убедить, что всё происходит въяве.

Над полем плыла гигантская металлическая конструкция. Продолговатая, словно лодка, с открытой палубой в средней части и с башенкой на корме, с выступающим килем и с решётчатым коническим носом, она сочетала в себе громоздкость и невесомую элегантность. Чуть дальше виднелась ещё одна летающая машина — в форме расплющенного цилиндра с вертикальным хвостовым оперением.

— Не чернокнижие, а механика особого рода, — объяснял Николай. — Железо не оживает, Лиля. Его просто двигают при помощи штрих-воздействий. Причём воздействия эти — настолько специфические и сильные, что у некоторых детей, имеющих обострённое восприятие, возникает болезненная реакция. Это, как я сказал, похоже на аллергию. Выход один — дождаться взросления, когда восприятие обретёт устойчивость, резистентность...

— Но почему мне сразу ничего не сказали? — спросила Лиля, нахмурившись. — Папа, почему ты молчишь?

Она обернулась к отцу, но тот, присев без сил на скамейку, не смог ничего ответить — лишь судорожно вздохнул, вытер пот со лба дрожащей рукой и умоляюще посмотрел на гостя.

— Григорий Лукич и сам обо всём забыл — настолько мощным оказалось его желание создать заповедник, где дочке будет уютно и где никто не напомнит ей о вещах из внешнего мира, которые могут её всерьёз напугать. А вместе с ним забыли и остальные, кто жил в поместье. Память возвращалась, если выехать за пределы, но выезжали-то только слуги. Родители же всегда оставались с вами. Власти разобрались в ситуации и не вмешивались — решили, что закон тут не нарушается, а для вас такое уединение оптимально. Разве что предупредили соседей...

Дочь села рядом с отцом и обняла его. Николай продолжал:

— На днях вам исполнилось восемнадцать — детство кончилось, аллергия сошла на нет, и настало время снимать защиту. Сюда послали птицу-разведчика — проверить, не ослабел ли 'купол'. Птица упала, но в итоге всё получилось как нельзя лучше — ваш отец связался со мной. Я, естественно, поспешил. Ну а финал вы только что наблюдали — Григорий Лукич всё вспомнил и снял штриховой барьер.

— Значит, я могу теперь ездить, куда хочу?

— Конечно. В мире много интересного, уж поверьте. Вон, кстати, ещё гигант — трансконтинентальный экспресс...

Лиля смотрела, не отрываясь. Испуг всё ещё плескался в её глазах, но к нему уже примешивался восторг.