Глава 46

Дальнейшая дискуссия была прервана мадам Бюстье, недовольной шушукающимися девочками. После урока Дюпен-Чен спросила у Альи, насчет становления представителем класса, но та отказалась, сославшись на блог. Тогда она решила обратиться к другим одноклассникам.

— Не, я не буду участвовать. — открестился Ким, когда девушка поймала его в коридоре.

— Тебе Хлоя что-то наговорила? — подозрительно прищурилась Маринетт, которая видела, как перед ней к парню подходила Буржуа.

— Ну, она сказала, что всем расскажет о том, что я боюсь... Неважно. — прервался спортсмен, боязливо поежившись.

— Она ему угрожает? — краем уха услышала Дюпен-Чен чей-то голос.

Повернув голову, она увидела троих парней, которые глазели на нее. Поняв, что их заметили, они испуганно вздрогнули и быстро отвернулись, сделав вид, что просто прогуливаются.

— И что это было? — растерянно спросила Маринетт.

— Не знаю. — почесал затылок Ким. — Пойду, разузнаю. — и поспешно ретировался.

Девушка потопталась немного на месте, не понимая, что сейчас произошло, и, пожав плечами, продолжила забег по одноклассникам. Однако, все они по тем или иным причинам отказывались принимать участие в выборах, так что ничего из затеи Маринетт не вышло.

— Итак, раз нет других кандидатов, кроме Хлои, значит завтрашние выборы будут простой формальностью. — подытожила во время последнего урока Мадам Бюстье. — Тогда...

Маринетт, в ужасе от подобной перспективы, оглядывала класс, надеясь, что кто-нибудь все же передумает, но все ее надежды были напрасны. Тогда, чувствуя, что совершает большую ошибку, она вскочила и выкрикнула.

— Я буду участвовать!

— Хорошо. — улыбнулась мадам Бюстье и записала второго кандидата.

— Попала ты, подруга. — засмеялась Алья, видя, как Маринетт с потерянным видом плюхается обратно на свой стул.

Девушка лишь криво улыбнулась в ответ, стараясь не замечать испепеляющий взгляд Хлои. После окончания уроков, Дюпен-Чен выслушала поздравления от одноклассников и повела их в больницу. По дороге она заскочила домой и набрала выпечки, как для Питера, на случай, если он уже проснулся, так и для друзей. После этого они завернули в магазин и купили фруктов и сока. Спустя полчаса компания уже поднималась на нужный этаж больницы, который оказался совсем не тем, что был вчера ночью. На сей раз это была одиночная комната.

Разумеется, всех сразу в палату не пустили. Поэтому первой, по всеобщему решению, вошла Маринетт. Миновав дверь, она замерла на пороге. Питер все так же лежал без сознания, а рядом сидела на стуле и мирно спала, уронив голову на койку парня, Мэй Паркер.

С тетей Питера Маринетт общалась не очень часто. Женщина периодически наведывалась в пекарню и не только за выпечкой, но и для того, чтобы поболтать с родителями девушки. Сама же Маринетт в это время либо сидела в своей комнате, либо носилась по городу в пятнистом костюме, либо моталась по своим делам. Последнее случалось довольно редко, хотя с начала этого учебного года, стало происходить чаще. А в доме Паркеров Дюпен-Чен была всего несколько раз. Но даже за те недолгие минуты общения, что все же случались время от времени, Маринетт поняла, что Мэй очень добрая и чуткая женщина, которая любит племянника, как собственного ребенка, которого у нее не было. И, конечно же, она была здесь, чтобы быть рядом с непоседливым племянником, который опять во что-то влез.

К своему стыду, Маринетт за всеми событиями и переживаниями, совсем позабыла об этом факте, поэтому для нее стало неожиданностью увидеть здесь тетю Питера, хотя догадаться стоило бы.

Потоптавшись на пороге, Дюпен-Чен прикинула в голове варианты своих действий. Либо развернуться и уйти, либо подойти и, возможно, потревожить сон мадам Паркер. Покосившись на два пакета в своих руках, с выпечкой и с фруктами, она решила сначала оставить гостинцы, а потом тихо удалиться. Крабиком подкравшись к койке, Маринетт аккуратно поставила на стоящую рядом тумбочку поочередно оба пакета. Стоило пакету с фруктами утвердиться на твердой поверхности, как один апельсин, поколебавшись пару секунд, будто в раздумьях, скатился вниз и, перевалившись через податливый полиэтилен, устремился к полу. Едва сдержав крик, девушка резко нагнулась и подхватила цитрус у самого пола в последний момент. Бесшумно выдохнув от облегчения, она с довольной улыбкой выпрямилась и увидела, как весь пакет с фруктами грохается с тумбочки.

От поднявшегося шума, показавшегося невероятно громким после тишины, царящей в палате, Маринетт подскочила, затравленно уставившись на так же подскочившую Мэй. Женщина обвела все еще сонными глазами помещение, ища источник звука, и наткнулась на нового посетителя.

— Маринетт? — слегка хриплым после сна голосом спросила она.

— П-простите, мадам Паркер. — виновато поникла девушка. — Я не хотела.

— Ох, дорогая, — улыбнулась женщина, успокоившись и сев обратно на стул. — Я же просила называть меня просто Мэй. От обращения "мадам" я чувствую себя какой-то жутко важной старушенцией, вроде аристократки или главы преступной организации. — засмеялась она.

Маринетт, представив такую картину, невольно улыбнулась. Потом опомнилась, и бросилась ползать по полу, собирая убежавшие фрукты.

— Ты к Питеру пришла? — скорее утверждала, чем спрашивала Мэй.

— Да. Мы с одноклассниками решили навестить его после школы. Вот фрукты купили. — потрясла девушка пакетом, в который собирала все, что упало. — Почти все пришли.

— Похоже, у Питера много друзей. — улыбнулась женщина, встав и тоже начав собирать.

— Да. Все так обрадовались, когда им предложили сходить сюда. Он всем нравится. — Маринетт переползла по полу к остановившемуся у стены яблоку. — Всем помогает, если его кто-нибудь попросит. Поддерживает. Объясняет, если что-то на уроке было непонятно. Дает советы. Максу, нашему однокласснику, сделал какие-то механические щупальца для его проекта. Айвану, еще одному однокласснику, подсказал, как устроить романтическое свидание с его девушкой. — девушка, не переставая улыбаться, слегка покраснела, вспомнив сцену, которую случайно увидела в коридоре. Питер ходил из стороны в сторону, тараторя и запинаясь, то ли от избытка чувств, то ли от невозможности подобрать слова. При этом он активно жестикулировал, а Айван кивал с серьезным видом и записывал все в блокнот. — На следующий день Милен и Айван светились от счастья и витали в облаках.

— Он добрый мальчик. — кивнула Мэй.

— А еще рассеянный. — хихикнула Маринетт. — Когда к нам перевели нового ученика, Питер сказал, что видел его где-то, но никак не мог вспомнить, где именно. И это при том, что плакаты с лицом Эдриана висят по всему городу, а мимо одного из них он проходит каждый день по дороге в школу.

Мэй засмеялась, прикрыв рот рукой, чтобы заглушить смех.

— Питер всегда был ученым в душе. — отсмеявшись, сказала она. — А многие ученые бывают весьма эксцентричны в своих действиях. Повезло, что это просто рассеянность, а не что-то похуже.

Маринетт представила друга в образе доктора Брауна и тоже засмеялась.

— А... Каким он был в детстве? — спросила она, успокоившись.

— Ну, — задумчиво протянула Мэй, остановившись. — Тихим. Спокойным. Совсем неконфликтным. Малообщительным. Он мало с кем разговаривал. Из-за этого и из-за его ума, другие дети тоже не спешили с ним общаться, потому у него почти не было друзей. А еще он почти никогда не спорил со мной или Бэном. Исключение составляли лишь те случаи, когда Питер засиживался в своей лаборатории, которую обустроил в подвале нашего старого дома. Приходилось, чуть ли не силком его оттуда вытаскивать, чтобы заставить поужинать. Если это происходило посреди какого-либо эксперимента, то он начинал злиться. В остальное время он был тихим и спокойным. Сейчас же, — женщина обернулась и посмотрела на племянника. — Сейчас он начал попадать в такие вот передряги.

Маринетт, услышав ее тон, замерла с очередным яблоком в руках.

— П-простите. — сказала она, сжав фрукт обеими ладонями, будто пытаясь найти в нем опору.

— За что ты извиняешься? — удивилась Мэй. — Это ведь не твоя вина.

"— МОЯ!" — чуть не закричала девушка. Чувство вины, немного отпустившее ее вчера, вновь вернулось, стоило ей сейчас увидеть выражение лица и голос тети Питера.

— Я... Это из-за меня. — проглотив ком в горле, сказала она. — Питер думал, что акуманизированный злодей схватил меня и поэтому пошел за мной. Поэтому сражался. Поэтому... — у Маринетт перехватило дыхание, и она прервалась, чуть не закашлявшись. — Поэтому его ранили. Это моя вина, что...

— Не говори ерунды! — резко перебила ее Мэй. — Это было только его решение. Глупое, но его. И только его. Ты здесь ни при чем.

— Но я...

— Я не знаю, что там произошло, но он шел туда, чтобы спасти тебя, хотя мог этого не делать. Он мог просто подождать, пока тебя спасут герои или кто-нибудь. Он сам так решил. Ты ни в чем не виновата. Питер виноват лишь в том, что решил разобраться во всем в одиночку. Но больше всего вины лежит на этом... Бумажнике или как его там.

— Бражник. — хлюпнула Маринетт, вытерев непонятно когда выступившие слезы.

— Да без разницы! — отмахнулась женщина. — Виноват он и только он.

— Угу. — пробурчала девушка, уставившись в пол и судорожно вцепившись в яблоко.

Внезапно она почувствовала на своей голове мягкую руку.

— Не плач, Маринетт. — сказала Мэй. — С Питером все будет в порядке. Мне его врач сказал об этом. Он в любой момент может очнуться. Ты же не хочешь, чтобы первым, что он увидит, было твое заплаканное лицо?

Брюнетка снова всхлипнула и вытерла глаза рукавом.

— Успокоилась? — спустя минуту спросила женщина.

— Да.

— Хорошо. А теперь отпусти уже это несчастное яблоко.

Маринетт удивленно посмотрела на тетю Мэй и перевела взгляд на свои ладони. Разжав их, она увидела, как на пол падают куски раздавленного яблока. Хлопнув пару раз глазами, девушка потянулась, чтобы подобрать оброненное и ойкнула от боли. Только сейчас она заметила, что ее ладони свело судорогой из-за напряжения.

— Все в порядке. Я подниму. — сказала Мэй, помогая ей встать. — Иди, сядь. Это скоро пройдет.

Стиснув зубы и кивнув, Маринетт подошла к стулу, на котором ранее сидела Мэй, и аккуратно умостилась на нем. Покосившись на лежащего друга, она поспешно отвернулась, опасаясь, что эмоции вновь выйдут из-под контроля. Вместо этого, девушка стала разглядывать обстановку палаты. Комната выглядела довольно неплохо. Даже больше, чем неплохо. Просторная и при этом одноместная. Шкаф, стол, пара тумбочек, даже телевизор есть.

"— Это что за палата такая?". — удивленно подумала она.

Тем временем, Мэй собрала останки яблока, выбросила их в урну и, смочив водой из графина платок, принялась протирать несколько вынутых из пакета фруктов. Поставив их на тумбочку, рядом с койкой, она встала рядом и смотрела на племянника.

— Непривычно видеть его таким. — прервала женщина молчание. Маринетт посмотрела на Питера и перевела взгляд на его тетю. — Он никогда не лежал в больнице. Мэри, его мама, когда гостила у нас, говорила, что Питер часто болеет и медленно выздоравливает. Когда Ричард и Мэри... Когда Питер стал жить у нас, мы с Бэном боялись, что не сможем о нем правильно позаботиться. Мы ведь не были ни врачами, ни учеными, как его родители. И собственных детей у нас не было. Мы просто не знали, как заботиться о больном ребенке. У знакомых врачей просили совета. Бегали, суетились, тряслись над ним. А он за все то время, что прожил с нами, так ни разу и не заболел ничем, сильнее простуды. Ни разу. А теперь он... — голос Мэй задрожал.

Маринетт вскочила и мигом оказалась рядом с ней.

— Все хорошо. Я в порядке. — успокоила девушку тетя Питера, вытирая уголки глаз платком. — Что-то я совсем расклеилась. — женщина встряхнулась и более уверенным голосом сказала. — Так! Думаю мне уже пора. И так уже с утра тут сижу. А у меня лавка без присмотра. Как бы Бэн там ничего не натворил без меня.

— Я, наверное, тоже пойду. — тихо сказала Маринетт, разворачиваясь к выходу.

— Зачем? Ты же только пришла.

— Я ведь не одна. Там наши одноклассники ждут. Они тоже хотят его увидеть, а сразу всех не пускают.

На это Мэй только улыбнулась и вместе с девушкой вышла из палаты. В коридоре, попрощавшись, она ушла домой. Маринетт же смотрела ей вслед, пока ее не окликнула Алья.

— Кто это был? — спросила блоггерша, когда она обратила на нее внимание. Все остальные навострили уши.

— Это тетя Питера. — ответила брюнетка и двинулась к стоящим у стены креслам для посетителей.

Сев и оперевшись затылком о стену, она закрыла глаза и вздохнула.

— Ты в порядке, Маринетт?

Открыв глаза, девушка увидела Алью, Эдриана и Нино, обеспокоенно смотрящих на нее.

— Да. Я в порядке. Тоже не выспалась, наверное. — соврала она.

— Точно? — прищурилась Алья, садясь рядом.

— Конечно. — улыбнулась Маринетт.

Судя по взгляду подруги, та ей не поверила.

— Ребят, вы идите. — сказала Сезер парням. — Мы тут пока посидим.

— Ну, — Нино оглянулся на переминающихся у палаты одноклассников, что смотрели в их сторону. — Я так понял, что он еще не очнулся. — Увидев, что Маринетт кивнула, он продолжил. — Есть ли смысл тогда заходить? Только зря натопчем.

— А поддержать? — приподняла бровь Алья. — Пару слов сказать. Вдруг он слышит сквозь сон?

Подростки переглянулись и, посовещавшись, решили все-таки заходить по двое-трое на пару минут. Первыми зашли Ким и Макс. За ними очередь заняли Нино и Эдриан. Маринетт смотрела на это, лежа головой на плече Альи, которая чуть ли не заставила ее занять такое положение с приказом на отдых. В какой-то момент она закрыла глаза и задремала. Очнулась она от того, что подруга потрясла ее за плечо.

— Моя очередь подошла. — сообщила Алья.

Оторвавшись от мягкого плеча, Маринетт кивнула и сонно потерла глаза. На место вставшей блоггерши сел Эдриан.

— Если хочешь, можешь на моем плече поспать. — добродушно предложил он.

— Что? — до все еще сонной девушки не сразу дошел смысл его слов. — Чт?.. Н-нет! Я... Не стоит. Я уже... все... вот. — чуть не воскликнула она, под конец предложения перейдя на невнятный бубнеж из-за смущения.

— Чувак, подкат зачетный. — услышали они оба голос Нино.

— А? — удивленно посмотрел на друга Эдриан и, слегка покраснев от осознания того, как это выглядело, начал оправдываться. — Я вовсе не... Я не хотел ничего такого... — парень переводил растерянный взгляд с друга на Маринетт и обратно. — Я... Я просто пытался быть вежливым.

— Ну, конечно. — насмешливо хмыкнул диджей, садясь с другой стороны от девушки и демонстративно выставляя плечо. Увидев недоумевающие взгляды от обоих, Ляйф сказал. — Что? Я тоже пытаюсь подставить Маринетт свою "вежливость". — на последнем слове он поднял руки и обозначил кавычки.

Дюпен-Чен невольно хихикнула. Дальнейшее время до прихода Альи, которая была последней в очереди на посещение палаты Питера, Маринетт хихикала над дурачащимся Нино и краснела от внимания Эдриана. Оба парня тормошили ее, не давая погрузиться в нерадостные мысли.