Нижние уровни Ада

Дело в том, что хотя эта книга может показаться романом с историческим фоном, это не так. Это также не себялюбивая попытка стороны Хью Миллса стать героем. Это фактический отчет группы необычайно отважных молодых мужчин, которые воевали как воздушные разведчики во Вьетнаме. Все, кто его читает, должны быть им чрезвычайно благодарны.

А. Е. Миллой, генерал-майор Армии США, в отставке.

Глава 1. Дорога Грома

Южный Вьетнам, июль 1969

— Башня Фу Лой, это Темная Лошадка Один Шесть. У меня команда поиска и уничтожения на кавалерийской площадке. Северное направление в Лай Кхе.

— Принял, Темная Лошадка Один Шесть, звено из двух. Взлет разрешен.

Пилот "Кобры" Дин Синор (Один Три) и я направлялись к Дороге Грома, что бы обеспечить воздушное прикрытие тяжелого конвоя снабжения в северном направлении. Разведчик и вооруженная группа выдвигались в голове конвоя, выходящего из Лай Кхе, что бы провести наблюдение с бреющего полета по всей дороге до Ан Лок. Хотя спешившиеся саперы и пехота вычищали шоссе от мин каждое утро на рассвете, этот участок дороги оказался очень уязвим для нападений из засады.

С Синором на высоте, я вел своего "Вьюна" (Хьюз OH-6 "Кайюс", легкий американский разведывательный и связной вертолет — прим. перев.) низко и медленно, что бы засечь что-нибудь подозрительное на дороге или вдоль дороги. Возможно, что противнику удалось проникнуть и установить несколько мин, между зачисткой шоссе саперами и проходом конвоя. Рано утром, после того, как по шоссе проходили саперы, гражданское движение всегда кишело вдоль Дороги Грома — мотоциклы, мопеды, тележки, мотороллеры с прицепом, маленькие автобусы и небольшие грузовики. Но никогда прежде армия США не зачищала дорогу от фугасов. Это было слишком опасно.

Работая примерно в миле впереди конвоя, я направился прямо на шоссе, уваливаясь на восток, затем вернулся на юг, что бы проверить зачищенную область на правом фланге колонны. Я срезал на запад над последней машиной и направился на север, что бы проверить левую сторону конвоя, замкнув "коробочку" поисковой зоны.

Во время моего первого прохода по восточной стороне дороги я увидел следы от недавнего плотного движения пешком, достаточно, что бы я почувствовал сильное беспокойство. Я не видел никаких врагов, так что я обрезал хвост конвоя, что бы вернуться на север через западный фланг.

Когда я пролетел около шестисот ярдов впереди конвоя, я снова засек следы плотного пешего движения. Не было никакой веской причины для людей идти по расчищенной бульдозерами обочине, когда рядом было шоссе, так что я решил пойти по одной из троп, что бы посмотреть, куда она меня приведет. Она привела меня к дренажной канаве, которая тянулась почти на милю — прямо вдоль края шоссе! Но, опять, ни единого человека на виду.

Кружа над районом, я вызвал через интерком своего борттехника.

— Паркер, ты видишь что-нибудь? Что-то чертовски странное тут. Что ты об этом думаешь.

— Не вижу ничего, кроме следов, лейтенант. Ни души, сэр!

Примерно в это время я сделал резкий поворот через густые заросли в высокой траве на западной стороне дороге у дренажной канавы, примерно в десяти футах от обочины шоссе. Не более чем в четырех-пяти футах ниже меня я заметил легкое движение и что-то темное, лежащее на земле.

— Сукины дети, Джим! Ты это видел? — я кричал в интерком.

Я протащил "Вьюна" вокруг, что бы зависнуть над этим местом. Затем мы с Паркером увидели два темно-карих глаза, смотрящих на нас из ямы, вырытой в земле под отвалами, оставшейся от бульдозеров месяцами раньше.

Не сказав мне ни слова, Джим Паркер открыл огонь. Я поморщился от грохота М-60 прямо за моей головой. Вражеский солдат яростно дернулся и упал в свою нору.

Я связался по рации с Синором.

— Три Один Шесть. Мы нашли динка. Стрелок застрелил динка в траве под отвалами бульдозеров, не более чем в десяти футах с западной стороны шоссе. Я думаю они повсюду — вблизи, а не в джунглях! Они вырыли паучьи норы прямо над конвоем!

Голова конвоя была в нескольких секундах от этого места, направляясь прямо в засаду. Синор немедленно вызвал командира конвоя по защищенной частоте.

Я знал, что в тот момент, когда командир конвоя услышит о врагах возле себя, он прикажет открыть огонь из всех стволов по обе стороны шоссе и горе пилоту "Вьюна", который там будет, когда весь этот арсенал начнет пальбу.

Три Один тоже это знал.

— Вали оттуда на хрен, Один Шесть — завопил он — Набирай высоту, сейчас же!

Но куда мне было идти? Я думал. Не было времени набрать высоту. И я не могу идти параллельно конвою, или я сделаюсь мишенью для флангового обстрела из каждого ствола — и нашего и их. Поэтому я сделал самый крутой поворот вправо, на 180 градусов и снова направился на юг — прямо во главу идущего на север конвоя. Я подумал, что самое безопасное место для "Вьюна" в тот момент будет в пяти футах от верха тех грузовиков, на которых будет направлен огонь с обоих сторон.

Я едва добрался до конвоя, когда разверзся ад. Враг, уже предупрежденный стрельбой Паркера в солдата из паучьей норы, выскочил из засады. Они отодвинули прикрывающий их камуфляж и поднялись из своих нор, сверкая оружием. Они в упор открыли огонь по конвою из всего, что у них было: АК-47-е, РПГ, гранаты, СГМ. Колонна одновременно ответила из своих пулеметов, 90-мм пушек, стрелявших картечными выстрелами и всего другого оружия, которое имелось на машинах конвоя.

Это выглядело как один гигантский, постоянный взрыв. Пули летели повсюду. Разразился оглушительный шум. Дым и летящий обломки охватили весь конвой. И там, посреди этого внезапно начавшегося ада, мы с Паркером летели на уровне антенн, прямо позади конвоя, стараясь изо всех сил держаться подальше от вражеского и дружественного огня.

Когда конвой прорывался на север, мы летели на юг, разгоняясь до скорости более ста узлов, Паркер работал с его М60, с правой стороны вертолета. Его трассеры летели в паучьи норы , когда мы проходили мимо, его цели были не более чем в десяти-двадцати ярдах от его дула. Мы были так низко, что если бы кто-то поднял руку из грузовика или танковой башни, они вероятно, могли бы нас поймать за полозья.

Внезапно, не более чем в ста ярдах от меня, цистерна-бензовоз на пять тысяч галлонов получила прямое попадание РПГ и дизельное топливо, которое она везла, взорвалось как ядерная бомба. Лепестки пламени, части тягача, дым и пыль взлетели, на мгновение ослепив меня. Маленький OH-6 дернулся от удара взрывной волны, как будто гигантский невидимый кулак обрушился сокрушительным ударом на нос вертолета.

Я дернул корму так сильно, как мог ручкой циклического шага и рванул на себя рычаг шаг-газа. В результате перегрузка едва не отправила мою задницу через бронепанель внизу кресла. Я не знаю, как Паркер смог удержаться.

Так как быстро реагирующий "Вьюн" перескочил извержение, я тихо сказал:

— Боже благослови этот вертолет!

Затем завопил Синору через УВЧ канал:

— Три Один, Один Шесть. Я ухожу на высоту. Мы в порядке, но это было близко! У вас есть допуск. Я ухожу с дороги. Ударьте по линии деревьев к западу от конвоя.

Битва между "Чарли" и конвоем продолжала бушевать. Вскоре, после взрыва автоцистерны, пятитонный автопоезд, недалеко от центра колонны, был подбит. Он был нагружен боеприпасами — достаточно, что бы смести все вокруг с дороги. Затем подлетел танк, его башня взлетела в воздух на пятнадцать — двадцать футов, сделала кувырок и рухнула вниз.

Конвой пытался прорваться на север как можно быстрее и ему это удалось. Если машина была подбита, водитель делал все возможное, что бы убрать ее с дороги своим ходом. Если он был слишком сильно подбит, что бы уйти с трассы, водитель сзади таранил его и сталкивал. Ключевым моментом было вырваться из зоны обстрела и проскочить зону засады, одновременно обрушивая всю огневую мощь на засаду, что бы получить огневое превосходство.

Вражеские РПГ наносили наибольший урон. Как только машина была обездвижена огнем ракет, подключалось автоматическое оружие. "Чарли" хорошо подготовились; они вели сильный огонь с превосходящей позиции.

Когда враг терял элемент неожиданности и обороняющиеся начинали получать преимущество в огневой мощи, вражеские войска обычно пытались разорвать контакт и исчезнуть в джунглях, прежде, чем можно было начать организованное преследование. Имея это ввиду, я подключил Синора, когда он выпустил свои ракеты и прошелся миниганом вдоль западной обочины.

— Три Один, давай отрежем путь для отступления. Подключите артиллерию и дайте две зоны артиллерийского огня по обе стороны дороги, идущей на север и юг. Мы прижмем их к шоссе без запасного выхода.

Мгновением позже артиллерия начала бить внизу, блокируя любые попытки врага отойти от шоссе и удрать в джунгли В дополнение к имеющимся проблемам противника, была вызвана поддержка ВВС США с воздуха, что бы сбросить бомбы и напалм по всей линии деревьев по обоим сторонам шоссе. Затем БТР, которые оставались позади конвоя, были готовы прочесать отвалы от бульдозеров и зачистить оставшихся из засады в живых.

Мы с Паркером должны были вернуться в Лай Кхе, что бы перезарядиться и заправиться; пока мы были на земле, стало ясно, что все там — бронетехника, артиллерия, ближняя поддержка с воздуха, "Кобра" — удерживают ситуацию под контролем. Работая с ближней воздушной поддержкой на флангах, они практически подавили сопротивление. Враг понес тяжелые потери и выжившие пытались вернуться в свои базовые лагеря.

Несколько часов спустя попавший в засаду конвой добрался до Куан Лой. Мы потеряли уничтоженными шесть или восемь машин и еще больше было повреждено в короткой ожесточенной битве.

Когда конвой ушел и стрельба стихла, наши местные силы безопасности, расположенные недалеко от места засады, готовились прочесать район, что бы осмотреть вражеских покойников. Им нужно было, что бы я вернулся на точку, для проведения разведки перед БРДМ и обеспечить им прикрытие. Вернувшись в зону боестолкновения, я связался с Синором, который еще кружил над местом засады и сообщил, что снижаюсь, для прохода над коридором из бульдозерных отвалов на западной обочине Дороги Грома. Затем я пробрался к линии деревьев, что бы посмотреть, не добрался ли кто-то из врагов до джунглей.

Я сделал свой первый проход с юга на север, опустившись на десять или пятнадцать ярдов над поверхностью шоссе. После завершения прохода, я вызвал Синора с докладом.

— ОК, Тридцать Один, это Один Шесть. Я не знаю, насколько сильно потрепали конвой, но мы действительно надрали им здесь задницу. Я вижу от сорока до пятидесяти тел, разбросанных вокруг, многочисленные части тел, много кровавых следов и следов волочения. Похоже, остатки вражеского отряда отошли за линию деревьев на запад, утащив с собой как можно больше убитых и раненых. Но они оставили кучу трупов и снаряжения.

После нескольких проходов взад и вперед вдоль района бульдозерных отвалов, я переместился к деревьям и начал высматривать тропинки врага, отступающего в джунгли. Я был примерно в трехстах ярдах вглубь линии деревьев, прямо в районе, где находился наш базовый лагерь "Гром II", когда услышал то, что прозвучало как резкий быстрый взрыв. Внезапно мой вертолет стал почти неуправляемым. Вибрация была настолько сильной, что я не мог направить машину вверх или вниз. Я знал, что в меня попали, без сомнения, в систему винтов.

Я боролся за управление "Вьюном", который, казалось, был на грани падения с небес. Я пытался набрать скорость и обнаружил, что машину все труднее контролировать. Поэтому я сбросил скорость и сразу же стал искать место, что бы посадить птичку.

К северу от "Грома II" была линия мангровых пальм, и я мог разглядеть, что за ней. С моими дергающимися от сильной вибрации вертолета глазами, я едва сумел разглядеть довольно чистое рисовое поле — размером с небольшое поле для гольфа, едва видное из-за линии крон пальм.

Я завопил по УКВ:

— Один Шесть, подбит, мы подбиты. Мы идем на посадку!

Я направил нос на рисовое поле и приготовился к авторотации, как только мы пройдем деревья. Двигатель звучал настолько ужасно, что я думал о том, что чертова штука либо взорвется, либо развалится, прежде чем я смогу провести машину над линией деревьев.

Видя, как наша птичка переваливается в воздухе, и услышав мой крик по радио, оператор-наводчик на "Кобре" Синора вышел на УКВ:

— На двенадцать часов... Двенадцать часов... открытое поле... рисовое поле. Иди туда... Иди туда, Один Шесть!

Он, очевидно, тоже заметил этот же просвет в джунглях.

Имея всего сорок футов высоты, я решил авторотировать, так как не был уверен, что двигатель будет работать. Будет очень не вовремя, если он решит заклинить и остановить трансмиссию. Я хотел иметь возможность управлять вертолетом, когда я попаду в воду на затопленном рисовом поле.

Джим Паркер не сказал за это время ни слова. Я быстро взглянул через правое плечо и увидел, как он наполовину высунулся из вертолета, глядя вперед, как будто пытаясь найти мне место для посадки. Мне не нужно было ему говорить, что у нас проблемы, но, каким бы лишним это не было, мне удалось нажать на кнопку интеркома и сказать:

— Держись, Джимбо, мы сильно ударимся!

Авторотация работала. Я сбросил газ, убавил рычаг шаг-газа до минимальной настройки шага винта, и вышел с разворотом на корму. Результатом стало торможение с носом вверх и наращиванием оборотов массой вертолета и поступательным движением в системе несущего винта. Это позволило мне лучше контролировать вертолет, когда он приземлился на рисовом поле. Полозья прорезали воду и опустились на илистую поверхность поля, а днище фюзеляжа врезалось в воду, как тонна кирпичей. Брызги и грязь разлетелись повсюду.

Я быстро выполнил аварийные процедуры — вытянул аварийный выключатель подачи топлива и выключил главный выключатель аккумуляторной батареи. Это отключило топливную и электрическую систему на случай пожара после аварий. Потом я хотел как можно скорее выбраться из кабины. Я попытался повернуться вправо, что бы спрыгнуть из вертолета в воду. Но я не мог пошевелиться.

— Тупица! — пробормотал я, проклиная свою тупость.

Я все еще был привязан к сиденью. Я наклонился и ударил по ручке, отстегивая привязные ремни.

Вода на рисовом поле была почти до дверей, так что все, что мне было нужно, это убрать левую ногу за ручку циклического шага. Быстрая инвентаризация сказала мне, что у меня все еще есть все части тела и похоже, нигде не болит. Паркер все еще боролся со своими привязными ремнями, пытаясь выбраться из вертолета, поэтому я привстал, что бы дать ему руку.

Оказавшись в воде, Паркер кинулся назад в вертолет, что бы заполучить свой пулемет М60 и семифутовую патронную ленту. Как только он перебросил патроны через плечо, он посмотрел на меня и спросил:

— Что, черт возьми, случилось, лейтенант?

— Я не знаю, но что бы это ни было, оно точно отправило к чертям систему несущего винта.

Мы оба посмотрели на лопасти несущего винта, которые как раз замедлялись до остановки. Одна из лопастей остановилась прямо над нашими головами.