Создания холода и света

Дети огня — так называл их Кай. Он был холодным созерцателем, с удовлетворением решающим безличные задачи, спокойным наблюдателем за угасанием вселенной, а его сила, волшебство — символом, что тепловая смерть вселенной — не конец. Они были его противоположностью.

Их тела — живые костры, бесконечно запасающие и расходующие энергию горения, сама их цивилизация — один большой костёр, направляющий энергию распада во множество русел, сжигая почём зря... Даже сейчас, когда не осталось ни нефти, ни газа, ни угля, вместо энергии ветра и солнца, столь близких Каю, они окончательно переключились на жар распадающихся ядер, атомный костёр. Так и не научившись использовать энергию соединения, они поджигали даже тот "элемент", что обычно не горит в их топках, превращая его в другой, вполне горящий. Однажды (какие-то десятки тысяч лет — пылинка на просторах вечности!) и этот источник оскудеет — что будут делать дети пламени тогда?

И тут он вспомнил, что некогда был таким же. Он был человеком! Когда-то непередаваемо давно, так, что в памяти уже померкло, он был ребёнком, что играл среди других людей. Он вспомнил Герду, вспомнил старую бабушку, её сказки перед сном, вспомнил цветы... вот только названья их из головы уж ушли. Ему было проще вспомнить решения сложнейших из загадок, чем то, в каких цветах высматривал снежные узоры долгие века назад. Что-то красное, не так ли? И метель — белое на красном?

Вздохнул тогда Кай, выбросил из головы обрывки памяти о прошлом, но факт этого прошлого забывать не пожелал. В нём проснулось позабытое уже чувство искреннего, как сверканье снега в солнечных лучах, любопытства — захотелось вдруг посмотреть, как жили люди. Какие они? О, колдовское зеркало различало каждую пылинку — только не обращал на человечество вниманья Кай, разве что взгляды бросал на его творения, игнорируя самих людей огня.

Было интересно, каким стал его бывший род. Оторвался Кай от зеркала, размял затвердевшие ледовые суставы, облачился в снежную шубу, сел на белые сани и устремился в небеса. И северные ветра сопровождали его путь, и тучи скрывали от редких глаз с орбиты, и бураны, точно мантия, стелились следом! Над замёрзшим океаном пролетел Кай, наслаждаясь порывами ветров. Понял он теперь, почему так любила летать Снежная Королева, что потеряла она, когда нельзя было уже скрываться в непогоде от спутников людских.

В обледенелых руинах мегаполиса, некогда объединившего Европу, сошёл с саней Кай. Не скрывался он от глаз небесных — те одинокие спутники, что ещё остались, направлены были на живые города. Даже немного жаль: раньше спутники постоянно пели друг другу и Земле на языках длинного, невидимого света порой прекрасные, порой забавные мелодии. По тем песням, сливающимся в щекочущий уши фон, Снежная Королева любила гадать, что именно видят эти механические звери, о чём докладывают своим хозяевам, не станут ли однажды так умны, как сами люди, не обретут ли душу... Могли ли душу обрести после конца эпохи сказок? И Королева, и Кай, вслушиваясь в переливчатые песни, были уверены, что да — если Всевышний сам не против будет.

Вслушиваясь в шептанье спутников, чувствуя покалывание звёздного света и ощущая вибрацию земной коры, ступал Кай по заснеженным городам. Древнее волшебство Снежной Королевы, дыханье самого Творца, делало ветра его глазами, а снег — тёплой глиной в невидимых руках. И ветра затихали подле Кая, и небо было над ним всегда чисто, и снег услужливо принимал обличье ледяных ступеней и мостов. Многое могло то волшебство: касание ветров, хлада и сиянья севера к забытым вещам будто бы подсказывало, зачем они нужны. К сожалению, Кай не мог понять слишком многого — не одна эпоха пролегла меж зимней властью и новым человечеством.

По пустым квартирам блуждал Кай, срывая запертые двери ураганным ветром. Он разглядывал забавные туалеты горожан, удивлялся элегантным раковинам и ваннам, замирал, приложив ухо к трубам — их холод немедля рассказывал, как далеко простираются конструкции, как они сложны, как забавно мышление людей и как оно рационально... Чудесные зеркала Кай очищал от наледи и часами разглядывал в них себя, а порой срывал со стен, выносил на улицу, взирал на далёкие просторы космоса, осознав, наконец, что сила Снежной Королевы — это не только холод, но и свет, и любое зеркало, достаточно для того хорошее, могло отразить ему невиданные дали. Тот самый свет, которым перешёптывались спутники, тот самый, что видели его глаза, что ощущало всё его тело, что переливался северным сиянием во дворце, что соединял меж собою мелкие частицы в большие вещи... Тот самый свет, которым люди научились управлять как подлинные мастера.

В давно забытых городах находил Кай устройства, управляющие светом с помощью света же. Они были давно мертвы, и всё волшебство Кая не могло не то что оживить — даже донести их подлинный смысл не могло! Но он понимал, как далеко ушло человечество, как искусно научилось песни света в механизмы заключать, воспроизводить, соединять, писать ими буквы, рисовать картинки, точно невидимым пером... На дни и недели замирал Кай перед очередным устройством, решая в уме задачи уравнения, по которым оно могло бы работать, звёзды подмигивали ему с небес, и снег обращался причудливыми птицами, чтобы развлечь его чудным пением, пока пальцы ловко разбирали тонкие механизмы.

Долгим и увлекательным было то путешествие Кая. Ему казалось, что вернулось детство, те давние годы, когда он впервые столкнулся с ледяными задачами, когда Снежная Королева казалась загадочной и чудесной, а не понятной и родной, а её дворец был прекрасен и чарующ, а не привычен и удобен. Завораживающими и таинственными были теперь брошенные города — задачи же дарило человечество, и не на все Кай был способен дать ответ.

Несколько раз он чувствовал, как его заметили, как летающие механизмы, тихо стрекоча, провожают его долгими взглядами. Порой он кутался от них в плотные метели и бураны, а порой отмахивался ураганными ветрами или заключал в ледяной покров, чтобы попробовать изучить, понять, раскрыть их тайны... Он не боялся. У человечества было много пламени в подчиненьи, вот только планета принадлежала вечной стуже, а скрываться от людей, как Господь велел в конце концов Снежной Королеве, наказа Каю не было. Он был свободен и скорее не хотел говорить с людьми прямо. Он о многом хотел бы их спросить — но это разрушило бы чары, помешало бы разгадывать загадки самому! И даже тайны, которые Каю не было под силу разрешить — как много же их было! — лишь будоражили воображенье, погружая в фантазии о былом, о человечестве, что жило здесь, жило в тепле, в шумах, светах, такое яркое, такое странное, далёкое, прекрасное, былое...

Она нашла его несколько неожиданно, заставив даже вздрогнуть ледяным телом, взвихриться ветром снег. На певучем языке обратилась она к нему, отвлекая от очередной головоломки. Он обернулся и увидел девушку в странно лёгкой одежде. Голову её даже не прикрывала шапка — как она ещё жива? Кай немедленно успокоил ветра и выгнал лютый мороз подальше из разрушенного, открытого снегам магазина. Встретился взглядом с холодными серыми глазами незнакомки.

— Я не понимаю тебя, — сказал он. — Я не понимаю современные языки.

— Это старонемецкий? — неожиданно понятно спросила она. — Кто создал тебя... — и добавила в конце непонятное слово, о коем волшебство сказало лишь, что это — некий механизм.

— Меня никто не создавал, — одними губами улыбнулся Кай ей, и улыбка его была подобна улыбке Снежной Королевы. — Моё имя — Кай. Как зовут тебя, дева, что ищешь в этих краях? Здесь не место для людей.

— Я не человек. Ищу — тебя, — коротко ответила она, улыбку отзеркалив. — Я Роза, должно быть, обо мне ты слышал.

— Роза! — вскрикнул Кай. — Конечно — так их звали: розы... — в тот же миг снег в его руках сложился в прекраснейшую розу, которую вручил он странной гостье, с удивлением принявшей тот дар. — Как я могу благодарить тебя? Давно забыл названье тех цветов — спасибо, что напомнила мне их!

— Твой создатель был страннее, чем казалось, — задумчиво ответила она. — Я — Роза, Управитель Юга, последняя из Четырёх, Хранитель солнца и рассвета; ты вправду обо мне не знаешь?

— Давно не посещал людей, — только и сказал на это Кай. — Тебе не холодно, не замерзаешь здесь?

Она смерила его долгим взглядом. Потом выразительно посмотрела на розу в своих руках. Вновь перевела на него взгляд, точно эта пантомима должна была что-то сказать.

— Ты не человек, что скрыт так искусно! Кто ты, механизм? Как сделал эту розу? Не так давно я обратила внимание на север, на странности погоды. Я посылала механических разведчиков, но замораживал их ты; я следила с неба, но тучи и снега прятали тебя. Мне очень интересно! Я отправилась сюда... — она запнулась, точно не могла сказать. — Не знаю, как это на старонемецком. Я не здесь, но смотрю чрез это тело. Кто ты, как сделал эту розу, как погодой управляешь, Кай?

— Не здесь? — прищурился Кай, в пространство света погружаясь. И тут же заметил незримые лучи меж головой Розы и чем-то не так уж далеко... сани? Сани с винтом, какие он порой уже встречал — на санях была еда, были устройства, соединяющие их с чем-то ещё дальше... Кай устремился вслед за ветром и нашёл парящее устройство, а затем ещё одно, и ещё, ещё! Устройства парили цепочкой, песнь друг другу передавая. — Ты... песня? Ты — песня света? — конечно же! Кай осознал, что её голова была слишком холодна для человека — в отличие от тела. И тихое жужжание внутри головы — от механизмов, подобных тому, что держит он в руке. Миниатюрные винты гоняли ветер, который касался разгорячённого устройства, греющего само себя. Но тело — тело её было настоящим, человеческим... иль нет? Кай рассмеялся. — Живая кукла, которой правит песня света?

— Я не кукла — кукловод, — кивнула Роза. — Ты понял, как я здесь — но как здесь ты?

— Я Кай, Принц Холода и Света, — улыбнулся он. — Север — мой дом, мои владенья, где властен я над каждым ветром и снежинкой. Я изучаю творения людей. Прости, что разведчиков твоих морозил и сбивал — одиночество мне больше по душе.

— У меня есть к тебе просьба, Кай, — молвила она. — Не мог бы ты показать, что умеешь?

— Это и есть просьба? — рассмеялся он.

— Что ты! Мне просто хочется понять, можешь ли ты помочь, — серьёзно объяснила Роза. — Тебя назвали в честь героя сказки?

— Сказки? — с удивлением переспросил. — Я знаю много сказок, но ни одной, где участвовал бы Кай. О чём та сказка? Пойдём, я покажу тебе всю красоту зимы!

И она рассказала. А он показал.

По опустошённому городу шли они, и волшебство охватывало брошенные здания льдом, обращало в прекрасные замки и дворцы. Облака расступились над ними, яркий звёздный свет отражался от идеального зеркала улиц, и скользили они вдвоём на волшебных же коньках из тёплого, но нетающего льда. А ветер прекратил завывать и перебирал кружащиеся там и тут льдинки, перезванивался ими, рождая сложнейшую симфонию, не предназначенную для человеческого слуха. Симфонию, которую Роза поняла и оценила.

О Зеркале рассказывала она — о Зеркале, что отражало лишь плохое. О Кае и Герде, о розах, об осколках Зеркала, о Снежной Королеве и о том, как унесла она Кая в далёкую страну Лапландию, что на северном полюсе. О Герде, ищущей его, о долгом её пути и обо всех, кто мешал ей и помогал. О задании, что дала Каю Снежная Королева и о том, как ворвалась Герда в её обитель, как растопила сердце Кая и как вернулись они домой, повзрослевшие, но счастливые.

Рассмеялся Кай. Двояким был тот смех: не то весёлым, не то грустным, будто сам лёд звенел — радостно и чисто, но хрустально-грустно вместе с тем.

— Позволь, я расскажу тебе настоящую историю, — молвил наконец.

И поведал Кай, что говорила ему ещё Снежная Королева. О том, как разрушились планы Дьявола, о том, что Зеркало должно было испытаньем стать — и о том, как испытаньем оно стало, даже более серьёзным, чем можно было вообразить. Испытаньем самой веры, лишённой поддержки всяческих чудес. Рассказал он, как с великой метелью пронеслась по миру Снежная Королева, и как Зеркала осколки закончили эпоху сказок, а человек — человек стал подлинно свободным, сам стал выбирать свой путь.

— И этот путь был прекрасен, — улыбался Кай. — Будучи со Снежной Королевой, последним чудом, покончившим с каждым прочим волшебством — я не видел. Но сейчас, когда Королева ушла, оставив свою власть в наследство, я вижу, что человечество прошло прекрасный и удивительный путь, решило не меньше загадок, чем я — загадок иных, практических, по-своему красивых...

Неожиданно грустно качнула тогда головой Роза. И рассказала, что тяготило её, рассказала, как миновал рассвет и расцвет человечества, как настала эпоха долгого застоя. И по мере рассказа учила Роза Кая новому языку, объясняла, что изобрели люди и что с ними произошло. Об истории древних племён повествовала она, о материалистическом подходе к истории, о науке и научной хронологии, о том, как видело человечество, лишённое чудес, свой прошлый путь. О том, что было после. Об открытии континентов, о развитии наук, о бесконечных войнах, о том, как приручили силу пламени, как задымили тысячи заводов, как исчезали короли, как изменялся строй и проходили мировые войны.

Подробно рассказывала Роза, а Кай был лучшим из слушателей, внимательным, в меру молчаливым, вовремя спрашивающим то, что непонятно. На больших аэросанях Розы ехали они, и рассказ тот прерывался лишь на еду, и пологая снежная дорога ткалась перед ними, а ледяные цветы являлись на обочине.

Девятнадцатый и двадцатый век оставили за бортами саней они. Космос оставался недосягаемым — слишком дорогой, мало кому нужный, он был лишь несбыточной мечтой. Улучшались информационные технологии — но и у них был предел, который однажды был преодолён. Сильный искусственный интеллект — изобретён, но никаких революций это не произвело. Плотной сетью интернета спутники окутали земной шар. Много войн ещё прошло, но пал национализм, исчезли границы, а человечество жило и жило. Воздвигались величественные подводные города и высочайшие небоскрёбы, по обломкам которых ехали теперь, наука всё слабее двигала горизонты достижимого, но развивались биотехнологии — а люди оставались всё такими же.

Такими же? О нет! Всё больше и больше люди полагались на ИИ. Всё глупее и глупее становились. Не все, отнюдь не все — но массы, и не замечен был вовремя негативный отбор по интеллекту. Роза не стала объяснять, как несколько глобальных проектов, чьё взаимодействие не было вовремя предсказано, ускорило и усугубило ледниковый период, что наступал в связи со временным снижением солнечной активности. Она лишь предложила Каю погадать, и тот улыбнулся новой загадке, впервые — не найденной самим, но и не королевским даром.

О том, как умнейшие из людей посвятили всех себя решению вопроса, рассказывала Роза. О том, как не нашли решения и как создали лучшие из ИИ, какие возможны были. О том, как ледники начали своё безудержное шествие, как умнейшие погибли от гнева глупейших — и о власти Четырёх Управителей. О том, как власть эта рушилась, будто карточный домик, о том, как переселялись люди, погружённые больше в виртуальный мир — в попытке спрятаться от реальности.