| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Короткая пулемётная очередь:
— ФФФРРР!!! Спиридович, корректируйте — куда попал?
— Не вижу! — кричит тот.
Значит, слишком высоко... Беру прицел ниже:
— ФФФРРР!!!
— Вижу! Недолёт — чуть выше, Ваше...
— ФФФРРР!!!
— Есть накрытие!
Сам вижу по падающим и бесящимся лошадям:
— ФФФРРР!!! ФФФРРР!!! ФФФРРР...!!!
Добив ленту по пулемётчикам, я скомандовал:
— Все ползком в лес!
Бросив бесполезный "Шварцлозе", мы поползли — кто по-пластунски, кто — на карачках... Над нами, уже вовсю "посвистывало".
Напоследок довелось увидеть забавную батальную сценку.
Из леса, в паре сотен метров, из леса выскочило трое улан и, видно ошалев от неожиданности — нацелив пики бросились на нас. Никто и ахнуть не успел, как пятеро наших конных разведчика, по сути — посаженные на лошадей пехотинцы, обнажив свои прадедовские палаши, бросились наперерез им.
Вскоре, все присутствующие, раскрыв рты, имели удовольствие наблюдать как всадники несколько минут дрались холодным оружием: уланы кололи наших пиками, те — рубили улан палашами...
Без малейшего видимого результата!
Наконец, один из наших вспомнил, что он — не какой-нибудь средневековый рыцарь, а стрелок-пехотинец двадцатого века. Спешившись, он застрелил одного улана — а другого ранил в ногу, заодно убив под ним лошадь... Третий улан, подумав, выбросил свой "дрючок" и сдался в плен.
Что самое удивительное, кроме синяков и царапин, у людей и лошадей — другого ущерба обнаружено не было!
— Не..., — вертя в руках "Наган", которым не успел воспользоваться, резюмировал я, — "холодняк" — это полный отстой, господа!
— Был бы здесь наш есаул, Ваше Величество, — заметил Спиридович, — он бы с Вами не согласился.
— Согласен! Каждому — своё...
* * *
Дальше, стало как-то неинтересно.
Вернувшись к машине, я с мылом умылся из ведра холодной воды, добытой откуда-то моим денщиком, расчесался глядя в зеркало заднего обзора, более-менее привёл в порядок верхнюю одежду... Перекусил слегка, со своими ближайшими соратниками тем — что Бог послал и схомячил запасливый Кегресс и, к моменту окончания боя, выглядел как огурчик... Не как свежий "огурчик", конечно — а как маринованный и кем-то уже слегка покоцанный.
Из того же ведра с водой, Кегресс, позавтракав, отмывал бочкообразный радиатор автомобиля от спекшийся крови и, уже для меня привычно, буднично бубнил французские матерки... Да! Будет ему, что рассказать своему резиденту про русского царя!
По всему было видно, что от такой работы моего Адольфа не по-детски мутило. Вдруг, в матерки на языке великого Жерара Депардье, довольно органично вплелись наши — кондовые да сермяжные... Это мой шофёр, наконец-то, обнаружил отсутствие свастики на капоте.
— Ничего, Адольф! Не стоит так отчаиваться: на обратном пути остановимся и поищем свастику в задницах тех бошей, что Вы переехали...
Француза, тот час же вытошнило свежесъеденным завтраком — прямо под императорский автомобиль.
Да... Далеко не Бонд, тот — что Джеймс Бонд.
Что за уровень подбора кадров во французские спецслужбы, интересно?! Британских шпионов надо к себе на службу брать, те кажись покрепче...
* * *
Не забываю следить за обстановкой: ко мне подбегают и докладывают, обо всех её изменениях.
В то село, оказывается, уже входила бригада 10-ой дивизии — посланная мне на помощь генералом Плеве, командовавшим 5-ой армией Северо-Западного фронта. Это сообщил мне прибывший Генсек Мордвинов: он добыл-таки пулемёт и, даже успел немного добавить своего "огоньку" — пострелять с околицы по разведке улан.
С тыла же, неполный полк улан "подпёрла" Уссурийская отдельная конная бригада генерала Крымова — с казаками которой, я уже познакомился. Оставшись без пулемётов, окружённые превосходящими силами, уланы были все — до единого человека, вырублены озверевшими от моих слов станичниками...
Прискакавший самолично генерал-майор Крымов, Александр Михайлович — человек большого роста и грузной комплекции, судя по виду и разговору с ним — очень умный, дельный и ловкий, горячо и долго извинялся за своих подчинённых, а больше всего — за себя: его бригаду завернули с полпути на другое направление, ничего толком не объяснив. К полудню этого дня, мне на помощь смогло прибыть всего лишь несколько сотен казаков на заморенных лошадях — командиры которых не смогли разобраться в обстановке... Только со слов Воейкова — уже после того, как я их хорошенько отлаял, казаки узнали что посланы на подмогу самому Императору!
— Да, если бы я сразу знал, Ваше Императорское Величество! — был тот в отчаянии, — да, как я мог бы поверить?!
Действительно... Императора все держали за полное чмо — даже самые махровые, закоренелые и всемерно преданнейшие ему монархисты и, вдруг тот такое, вытворяет... Как в это, просто так можно поверить?!
— Ваше Императорское Величество... Скажите, как мне и казакам искупить свою вину? Только скажите и, мы все умрём — как один...
По всему виду, боевой генерал сгорал от стыда и готов был умереть хоть прямо сейчас — у меня на глазах застрелившись.
Слов нет — совесть у Крымова была! Потому в "реальной" истории, он после провалившегося Корниловского мятежа — в котором не на последних ролях участвовал, покончил с собой...
— "Как искупить вину"? — переспросил я, — да запросто, господин генерал!
Достаю и раскладываю на капоте карту:
— Вот, смотрите: 2-ая Финляндская дивизия генерала Свечина прорвала фронт и взяла вот это село, окружив несколько германских дивизий..., — конечно, достоверно неизвестно, но скорее всего — так оно и есть.
— Невероятно, — прошептал Крымов, — это просто невероятно...
— "Невероятно" — спать на потолке, господин генерал — а немцев бить можно! — строго смотрю Крымову прямо в глаза, — в прорыв вошла Донская казачья бригада генерала Шишкина, и, пошла гулять по немецким интендантским обозам. Ей помочь надо, господин генерал!
— Чем, Ваше Величество? Чем я могу помочь генералу Шишкину?
— Шишкин дал радиограмму: лошади его казаков с места сдвинуться не могут — столько на них немецкого хабара, станичники навьючили!
Это, я конечно очень сильно с...издел. Особенно, насчёт "радиограммы".
— Так значит, мне надо... "Погулять" по немецким тылам?
— НЕМЕДЛЕННО(!!!), господин генерал. Немедленно в прорыв! Если удастся, проскочите до самого Ковно и наведите там шороху. В серьёзные бои не вступать: наскочили — отскочили. Вы за "зипунами" пришли, а не головы класть... Выполнять!
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество!
И, полчаса не прошло — как от Уссурийской отдельной конной бригады генерала Крымова, остались только молодецкий свист в ушах, оседающая пыль на просёлке, да порубленные — но ещё "упакованные" трупы немецких улан... Ну и, самые-самые приятные воспоминания от знакомства!
Впрочем, для моей охраны генерал Крымов оставил сотню казаков.
— Вот теперь, можно и подуванить, господа казаки! Все немецкие карабины и пулемёты собрать, перевьючить на наших лошадей и отправить во 2-ую Финляндскую дивизию — генералу Свечину! — деловито командовал я "своими" казаками, — про патроны тоже, не забываем... А всё, что в карманах у улан найдёте — всё ваше, господа станичники.
Хотел заменить свой оставшийся без патронов, хорошо поработавший сегодня "Шварцлозе" на "свежий" трофей, но оставил эту затею. Немецкий клон нашего "Максима" — станковый пулемёт "MG.08", был слишком громоздок и, в багажник "Фюрермобиля", ни в какую не лез. Тем более, абсурдной казалось сама идея примостить его "салазочный" станок, для стрельбы из салона.
— Ладно, про подвиги придётся на время забыть..., — печально резюмировал я, к несказанной радости своих свитских, особенно — Спиридовича, — нашего безпатронного "австрийца", тоже закинем Свечину — глядишь, ему на что-нибудь пригодится.
Вскоре, все мы на трёх автомобилях, с почётным эскортом казаков, вернулись в село Галина — где уже были все.
* * *
Почти одновременно, из Вильны подошёл 2-ой Армейский корпус генерала Флуга (26-я пехотная и 3-я гвардейская дивизии), 1-ый конный корпус генерал-лейтенант Орановского (7-я, 8-я, 14-я кавалерийские дивизии) из группы Олохова и, как я уже говорил — 10-ая стрелковая дивизия от 5-ой армии генерала Плеве. Части и соединения, правда, были частично потрёпанные, но всё равно — СИЛИЩА!!!
Войска, всё прибывали и прибывали. Подъехав к селу, я был поражён: пехота, кавалерия, артиллерия и их обозы, шли параллельно в 4-5 колоннах по большаку и по обочинам... Опять возникли большие сомнения в правильности своих действий: такую "силищу", естественно собрали для защиты Императора, оголив другие участки... А вдруг, немцы найдут ещё какие силы и там вдарят?!
Здесь же, в селе Галина — уже прибранном от трупов и с потушенными пожарами, меня поджидали все эти три начальника, плюс сам командующий 10-ой армии — генерал от инфантерии Радкевич Евгений Александрович.
Первым делом, встретился с офицером связи от генерал-майора Свечина и прочитал присланные им донесения. К моему глубокому удовлетворению, операция развивалась строго по плану. Село Гени было взято неожиданной атакой, два стрелковых полка 2-ой Финляндской дивизии образовали внешний и внутренний кольца окружения и, в прорыв была введена Донская бригада генерала Шишкина — уже успевшая сжечь "артиллерийский парк" и перехватить несколько интендантских "транспортов" противника... Обозов, то есть.
Немцы, непрерывно атакуют — как из котла, так и извне, но ещё не успели подтянуть значительных сил и, пока их атаки повсеместно успешно отбиваются.
В той же уцелевшей, имевшей следы ожесточённого сражения штабной избе, на скорую руку провели "военный совет" с вышеназванными военноначальниками.
— Изволите провести смотр войскам, Ваше Императорское Величество? — крайне учтиво, спросил меня самый старший по должности и по званию — генерал Радкевич.
Да и, по возрасту — ему уже за 65 лет было. Пора бы, как говориться и на покой!
Без всякого почтения к годам, я рявнул:
— "СМОТР"?! Да, когда же я вас — господ генералов, головой научу думать, а не ЖОППОЙ?! Я вам победу на блюдечке с голубой каёмочкой преподнёс, а вы её опять ПРОСРАТЬ(!!!) намереваетесь?! Немедленно всю конницу бросить в прорыв, а частью пехоты сменить Свечина в Гени! Другой же частью — ликвидировать "котёл", атакую со стороны высоты 72,7!
Генерал Флуг, попытался было возразить:
— Войска измотаны форсированным маршем, Ваше...
— Немцы тоже — далеко не свежак! Если немедленно не атакуете противника, господин генерал, ваши войска — ещё не так, вымотаются "форсированным" отступлением!
"Смотр", всё-таки состоялся. Почти до полуночи, я стоял в своём автомобиле, а мимо меня всё шли и шли, казалось нескончаемые серые колонны с колыхающейся над ними стальной щетинной штыков... Завидев меня при свете фар другого автомобиля, смертельно уставшие солдаты кричали "УРА!!!" и, приободрившись, топали дальше поливаемые моросящим осеним дождиком.
* * *
Выспаться по-человечьи не удалось! С самого со сранья, село бомбила вражеская авиация в составе всё того же — надоевшего ещё вчера аэроплана. В этот раз ущерб был куда серьёзней: убило пару лошадей у "моих" казаков, да поранило пару нижних чинов.
Ну, что ж... Высплюсь как-нибудь потом!
Приведя себя с помощью денщика в порядок, походил по селу, осмотрелся, послушал — что люди говорят... Настроение у всех совсем другое — чем всего лишь пару дней назад, наблюдал в Вильно: все нижние чины ходят довольные, улыбаются, обнимаются друг с другом.
За селом настроения были совсем другими: здесь было тихо и скорбно-торжественно — хоронили погибших. Похоронное дело у Свечина было поставлено образцово: его бывший полковой, а теперь — дивизионный священник речью был неказист, но самим обрядом распоряжался деловито...
На сельском кладбище в отдельных могилах хоронили наших, чуть поодаль — ближе к опушке, в общей яме — немцев. Занимались этим скорбным делом, в основном плохо говорящие по-русски солдаты — уже в возрасте, одетые в голубоватые немецкие шинели. Сперва подумал — немецких военнопленных припахали, потом мне объяснили: ополченцы-чухонцы из 496-го стрелкового полка — первым пришедшим ко мне на помощь. Своих шинелей им выдать до сих пор не удосужились и, чтоб согреться, они одели снятые с убитых немцев — что добру пропадать?! Конечно те, что поцелее... То же самое и с обувью.
— А где ваш начальник — полковник Сергеев? — спрашиваю у их старшего — зауряд-прапорщика.
— Вон под тем крестом упокоился наш полковник, — ответил тот, перекрестясь на две самые крайние могилы, — отвоевал своё, сердечный... И, штабс-капитан наш с ним... Аникин... Во главе полка оба... Лежат...
Снимаю фуражку и, последовав примеру, перекрестился тоже...
— Что ж, не уберегли своего командира? — спрашиваю укоризненно.
— Да, как же убережёшь его, Ваше Императорское Величество?! ...Как увидел Петр Алексеевич, как пал ваш стяг, так совсем буйным стал! Уж мы его и, уговаривали и оттаскивали...
— "Внук у меня недавно родился, — говорить, — вырастет он и спросит: "А ты на войне был, дед?" "Был" — отвечу. "А где ты был, дед — когда нашего Государя-Императора убивали?". Что я ему отвечу? "Да там же, неподалёчку — в кусточках сидел...". ...Так, что ль?!" Схватил он "бердану": "УРА(!!!)", да как выскочит из леса и мы вслед за ним все. А германец, как врежет из пулемётов и полка почитай, нет... Осталось нас, вот — на одну похоронную команду...
Возникло чувство вины: что-то, я сделал не так — что-то я сделал неправильно... И до следующего дня не отпускало. Чем я могу отблагодарить уже мёртвого человека за преданность...? Нет, не мне — своему воинскому долгу?
Может, наградить посмертно? Да пожалуй, лучшей благодарностью будет память потомков, передаваемая из поколения в поколение в виде посмертного "Георгиевского креста".
Приняв такое решение, я несколько успокоился...
Прошёл с непокрытой головой, прощаясь, вдоль длинных-предлинных рядов своих ещё не похороненных солдат: почти целых — как будто отдохнуть прилегли, или простреленных-порубленных-проколотых — изуродованных до неузнаваемости обрубков...
Посетил развёрнутый в селе, по новой госпиталь... Обратил внимание: обработав рану, старший врач (всё тот же самый, врач-акушер из Харькова) отмечал вокруг неё что-то химическим карандашом.
— Извините... Не подскажите для чего?
— Отмечаю границу покраснения — воспаления, то есть. Через сутки проверю: если покраснение распространиться за черту — придётся ампутировать конечность.
Жуть...
* * *
"Движуха" через Галину продолжалось: в направлении села Гени всё ещё шли подкрепления и интендантские обозы, из него обратно — санитарные транспорты с раненными и выводилась в резерв 2-ая Финляндская дивизия.
Поговорил с генералом Свечиным — хотя и имевшим круги под глазами от хронического недосыпания, но радостно-возбуждённым в победной эйфории. По его словам, дивизия понесла хоть и тяжёлые, но не катастрофические потери:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
