В львиной шкуре (продолжение - 2)

— Слышь, Фёдор, — улыбнулся адмирал, — а тебе не кажется, что для патриарха именовать себя словом Звёздный — априори грешно? Вроде бы как — зазвездился человек... Гордыня его обуяла...

— Эх! Скажете тоже! Не про него эти слова. Даже ваша супруга относится к Владыке с большим почтением. Не стоит сомневаться в его благочестии...

— Согласен, я с тобой, товарищ флагман, согласен! — пришпорил адмирал своего жеребца, который стал переходить с рыси на шаг. — Марк Захарович дурня бы вместо себя не оставил... Кстати, насчёт благочестия... Знаешь, что у Римского Папы вызвало самый живой интерес из предложенных нами товаров?

— Что?

— Презервативы! — громко засмеялся Руслан, что даже охрана, ехавшая немного впереди, оглянулась на него.

— Надо же! — удивился Рыбкин. — А вот Владыка к этому изобретению отнёсся с осуждением...

— Фёдор! — тут же нахмурился адмирал. — К ножику тоже можно отнестись с осуждением, ибо с его помощью людей часто жизни лишают... Только запомни, любая палка — она всегда о двух концах! Тем же ножом хлеб режут, а ещё делают операции, чтобы вылечить человека от тяжёлой болезни. Поэтому никогда нельзя осуждать что-то огульно... Знаю я эти разговоры, типа презервативы ведут к падению нравов и разврату, а так же препятствуют зачатию... Только разврата и без презервативов хватает. Мало того, венерические заболевания уносят тысячи и тысячи жизней, а множество новорождённых детей заражаются ими ещё в утробе матери! Не успеет младенец появиться на свет, как сразу становится калекой или умирает. Неужели церковь за это? И не нужно мне трындеть про наказание Божье за грехи наши! По жизни страдают в основном именно безгрешные люди.

— Выходит, Владыка не прав?

— Он прав, но по своему, ибо на проблему смотрит только со своей колокольни. Его задача — заботиться о рабах Божьих... Но если позволить духовной власти безраздельно править людьми, то последние со временем превратятся в тупых баранов. Поэтому всегда должна быть система противовесов. Светская власть должна сдерживать духовную и наоборот. А ещё есть наука, благодаря которой человечество развивается. Если власти в каком-либо государстве к наукам относятся пренебрежительно, то такое государство быстро теряет свою мощь и становится послушной игрушкой в чужих руках.

— Абсолютно с вами согласен, товарищ адмирал. Насмотрелся я тут на имамов...

— Да и хрен с ними, с имамами! — махнул рукой адмирал, переключаясь на другую тему. — Ладно, хоть канал строить начали. Почти два года ушло на подготовку к строительству... Я в Риме по поводу канала такие перспективы расписал, что святые отцы обещали это дело и дальше поддерживать... Тут для них открывается замечательная возможность свободно плавать в Индию и нести слово Божие...

— А были те, кому канал не по душе?

— Конечно! Это в основном перекупщики... Сейчас все сливки им достаются, а с открытием морского пути появится куча конкурентов. Только не понимают, дурни, что проблема с другой стороны может нарисоваться.

— Вы имеете в виду западную Европу?

— Её... Все эти англичане, голландцы, французы, испанцы, португальцы... Кстати, Римский Папа ни французов, ни англичан не жалует. Какие-то личные обиды между ними...

— А как дела между Португалией и Испанией?

— Мир у них сейчас и всё благодаря Римскому Папе... Ведь португальский король Афонсу V чего на испанские земли-то претендовал? Жена его являлась наследницей Кастилии, а понтифик аннулировал их брачный договор.

— Как так? — удивился флагман. — Разве можно его аннулировать?

— Можно, если брак произошёл между близкими родственниками. Тут как раз такой случай. Прибавь к этому поражение его армии в двух сражениях, из-за чего политический вес Афонсу V и вовсе упал. Не до войны ему стало. Зато принц Жуан в фаворе. К Португалии отошло практически всё южное побережье Пиренейского полуострова. Нет больше Гранадского эмирата! У европейских христиан по этому поводу ликование... Типа компенсация за захват османами Константинополя...

— Вон даже как! — подивился Рыбкин, а спустя минуту спросил. — Это что же получается, теперь Португалия как бы разделена Испанией на две части?

— Ага! Из-за чего, надеюсь, у них в ближайшем времени будут конфликты... А это, что такое? — нахмурился Руслан.

Часть его охраны сорвалась с места и умчалась вперёд. Вскоре адмирал увидел, как верные черкесы кого-то гонят в их сторону. Достав из дорожной сумки бинокль, он разглядел двух мужчин, которые больше походили на оборванных бродяг. На ногах они держались еле-еле и постоянно падали, но, принуждаемые тычками острых копий, вставали и двигались дальше.

— Кто такие? — грозно спросил он по-арабски, когда бродяги упали на колени перед его конём.

Не получив ответа, Руслан вопросительно посмотрел на своих охранников. Один из них уколол копьём ближайшего к нему пленника. Тот лишь слабо застонал, но ничего не ответил.

— Немые что ли, вашу мать?! — выругался адмирал по-русски.

— Пить... Господин, дай пить, — услышал Руслан знакомую речь.

— Дайте им воды! — тут же приказал он охране и, дождавшись, когда пойманные напьются, повторил свой вопрос, но уже на русском языке.

— Купцы мы, — переглянувшись со своим товарищем, ответил один из них. — Разбойники на нас напали, товар пограбили, а нас самих бросили умирать в пустыне.

— Судя по вашей речи, сдаётся мне, что вы из Руси? — задал Руслан очередной вопрос.

— Истинно так, господин, из Руси.

— А с каким товаром и куда следовали?

— Товар-то? — замешался мужчина. — Да разный товар, а направлялись к морю.

— И к какому же морю вы направлялись? — чуть насмешливо спросил Руслан, понимая, что его пытаются обмануть.

— Так известно к какому, к Средиземному...

— Значит, на Русь возвращались?

— Туда, господин, туда, — кивнул оборванец.

— А звать-то вас как?

— Меня Захаром кличут, а это мой братишка Глеб, — ответил мужчина и, собравшись с духом, попросил, — господин, сделай Божью милость, помоги до моря добраться. А коли ты тоже на Русь направляешься, то возьми нас с собой. Сам понимаешь, заплатить нам нечем, но мы обязательно отработаем. Что прикажешь, то и выполним...

'Сдаётся мне, что сбежали вы, красавчики, со стройки века, — подумал Руслан, — но боитесь в этом признаться, ибо снова там оказаться не горите желанием. Интересно, как вы вообще в Египет попали?.. Ладно, потом с вами разберусь более вдумчиво, а сейчас нечего караван задерживать'. Отдав приказ, чтобы обоих мужчин пристроили в какую-нибудь повозку, да приглядывали за ними, адмирал велел продолжать путь дальше...

— Ну, Захар, а теперь поведай мне правдивую историю ваших с братом приключений, — потребовал Руслан.

Прошло уже три дня, после встречи с беглецами. За это время караван достиг Суэца, погрузился на корабли и отправился в сторону Звёздного. Бродяг отмыли, побрили и дали сносную одежонку, как говорится — привели в божий вид. Сейчас старший брат стоял перед доном Русланом, который вальяжно восседал в роскошном кресле.

— Да что поведать-то? — стал юлить мужчина. — Прошлый раз всё было говорено...

— Захар, — нахмурился адмирал, — вот если бы ты сказал, что вы с братом паломники и направлялись в Святую землю, ещё можно было поверить... Что же касается торговых дел... Всех купцов из Руси я знаю лично, потому что, приходя в Египет, они останавливаются на подворьях, которые принадлежат моему государству...

— А как же называется твоё государство? — тут же поинтересовался беглый раб.

— ЮАР... Слышал о таком?

— А это случайно не ваш император взял в жёны дочь князя Михаила Верейского, что приходится дядей Московскому Государю?

— Ты угадал — наш! А плывём мы сейчас как раз в мою державу...

— Как, в твою?! — удивился мужчина.

— А так! — хлопнул Руслан ладонью по подлокотнику кресла и с усмешкой добавил, — или ты думал, что я ради двух бродяг разверну свой караван и попрусь к берегам Средиземного моря?

— А мы сейчас в каком?! — ещё больше удивился Захар.

— В Красном. Слышал о таком?

— Неужели это то море, где Мекка басурманская находится?

— Смотри-ка ты, географию знаешь! — отпустил адмирал саркастическую насмешку, после чего продолжил. — А теперь хотелось бы услышать от тебя правдивую историю...

Глава 3.

Обида.

Андрей Большой и Борис Волоцкий — младшие братья Московского Государя Ивана III, возвращались холодной весенней порой 1478 года с новгородского похода. Возвращались с большой обидой.

— Это что же, Бориска, такое творится? — вопрошал князь Андрей у младшего брата. — Новгородские земли Иван присвоил себе, дань серебром тоже — себе, даже добычей, что была взята в Новгороде, и той не поделился! Мы ему братья или холопы служивые? Когда нужны — позвал, как надобность отпала, прочь гонит!

— И не говори, — сокрушался Борис, — как Юрий (ещё один брат) помер, он вообще совесть потерял. А тут ещё знаешь, какую хитрость учинил...

— Какую?

— Помнишь, дядька наш Михайло Верейский дочь свою за иноземного императора замуж отдал?

— Конечно, помню! Славно мы тогда на той свадебке погуляли...

— Так вот, — продолжил Борис, — он за неё в качестве приданого Белое озеро отдал. Думал, раз дочь далеко, то приглядывать за той землицей будет сам... А тут возвращаются Ивáновы холопы, что ходили послами к тому императору, и привозят бумагу, по которой Анастасия передаёт всё, что получила в качестве приданного, нашему старшему братцу!..

— Это что же, — не поверил Андрей, — император так легко отказался от вотчин?

— Выходит, что так, — развёл руками Борис.

— Значит, Иван изначально с ним такой уговор имел, иначе бы ни за что не согласился на подобную свадьбу, — сделал логичный вывод князь, после чего спросил, — и как наш дядька воспринял эту новость?

— Говорят, спокойно. Он от дочери письмо получил, в котором Анастасия радостно сообщила, что теперь является полноправной императрицей и владеет очень многими землями. А Бело озеро решила подарить Великому князю, чтобы между Русью и ЮАР была крепкая дружба...

— Вот же дура! — зло сплюнул Андрей. — Обещал волк любить кобылу, оставил хвост да гриву... Нашему Ивану дай палец, он его по самый локоть откусит!

— Это точно! — согласился Борис.

Этим же вечером братья со своими дружинами достигли предместий Волока Ламского, в котором княжил Борис. Остановившись неподалёку от города в деревеньке Староволоцкое, они устроили на постоялом дворе хмельной пир. В самый разгар застолья князь Андрей вышел на улицу, чтобы облегчить свой организм от хмельного пойла. Тут в колеблющемся свете факелов, которые освещали подворье, он разглядел двенадцатилетнюю дочь местного старосты. Она ходила в сарай за дровами и, выходя оттуда, задела головой низкую притолоку, из-за чего платок сбился назад и обнажил шелковистые волосы нежно-льняного цвета. Мало того, снег, который шёл весь вечер, украсил снежинками локоны девочки причудливым узором. Неизвестно, что с пьяных глаз померещилось князю, но глядя на неё у него возникло сильное сексуальное желание. Он стряхнул дрова с рук растерявшегося ребёнка на землю, поднял лёгкое тельце на руки и понёс в отведённую ему комнату.

— Княже! Княже! — бухнулся староста перед Борисом на колени.

— Чего тебе? — недовольно поморщился тот и пьяно рыгнул.

— Брат твой дочку мою в свои покои понёс...

— И что?

— Помилуй, княже! Так ведь ребёнок совсем.

— Что ты тут, пёс, скулишь? — нахмурился Борис, которого оторвали от весёлой беседы. — Князь тебе честь оказывает, дочь твою своим ложем почтил, а ты!..

— Так ведь ребёнок же совсем! — со слезами на глазах умолял староста.

— Пшёл, прочь! — рассердился Борис на надоедливого мужичка и пихнул его ногой.

Пара дружинников тут же поднялась из-за стола и выволокла убитого горем старосту на улицу, бросив несчастного в грязный сугроб, чтобы одумался малахольный и не донимал князя глупыми просьбами.

— Слышь, Звяга, — обратился молодой воин к более старшему товарищу, — а девчонка-то действительно, мала ещё. Может напрасно князь решил с нею потешиться?

— Не нашего ума это дело, — ответил умудрённый жизненным опытом Звяга, вливая в себя очередной кубок с хмельной брагой. — Нам службу служить надо, а не рассуждать о господских забавах. Была у нас тут пара заступничков, князю решили указывать...

— И что?

— А то! — смачно сплюнул мужчина на пол. — Пропали оба. Ходили разговоры, что в плен угодили к татарам и угодили не случайно...

— А как? — всё допытывался молодой воин.

— Как? Как? — передразнил Звяга и, понизив голос, наклонился к своему собеседнику. — Отправили обоих с каким-то поручением, а их засада ждала на дороге.

— Мало ли, что по дороге бывает? — тоже перешёл на шёпот его товарищ.

— Дурень ты, Тимоха! Откуда здесь татарам взяться? Если только свои тати безобразничают. Так они ограбят и всё. Кто ж им позволит княжьих дружинников в плен к татарам везти через столько земель?

— Вон оно чё! — почесал рыжую макушку молодой воин.

— То-то и оно! Поэтому меньше рассуждай. А грехи наши пусть батюшки в церквах отмаливают. Зря, что ли они свою десятину получают?

— Слышь, Звяга, — не унимался Тимоха, — а ты не помнишь, как тех воев звали?

— А тебе на что? Неужели искать собрался? — весело хохотнул дружинник.

— Нет, конечно. Просто любопытно...

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — снова хохотнул Звяга, но, сжалившись, добавил, — Захар и Глеб их звали. Вроде братьями были...

На следующий день, ближе к обеду, дружины вместе с князьями продолжили свой путь дальше, забыв про вчерашний день, как сотню других ничего не значащих для них дат. И только староста всё прижимал дочь к своей груди и шептал её имя, поглаживая дрожащей рукой детскую головку. Девочка сошла с ума.

Глава 4.

Рим.

Римский Папа Сикст IV сидел возле письменного стола и дул на окровавленный палец, который случайно порезал, когда пытался заточить перо для письма. Потом вспомнил о новом средстве под названием 'йод', подаренный принцем ЮАР доном Русланом. Помазав им края ранки и поморщившись от лёгкого пощипывания, понтифик мысленно вернулся к тем дням, когда ему сообщили, что в устье реки Тибр зашёл посольский корабль из далёкой Южной Империи. Через своих людей он попытался узнать цель посольства, однако с ними никто не захотел разговаривать. Русичи высокомерно заявляли, что слуги могут лишь передать просьбу о встрече, но разговоры о делах их не касаются. В принципе Римский Папа и сам был не против встретиться с посланниками из далёкой страны, тем более, благодаря подсказке принца Руслана, удалось пресечь побег Мануила Палеолога к османскому султану. Правда, бегство чуть не прозевали. Хорошо, что верный человек успел вовремя попасть на уходящий в Константинополь корабль. Во время путешествия беглец скоропостижно скончался. Зато никто не скажет, что наследники христианских правителей бегут служить к мусульманам.

Вспомнилась понтифику и первая аудиенция, которую он соизволил дать посольству.