Глава 64

— Аэ...

— Да?

— Ты себя полностью вспомнил. Не знаю, почему у тебя были столь обширные пробелы в памяти, но сейчас они исчезли. Да?

Яркие фиолетовые глаза чуть сузились, непонимание и настороженность плеснули в ментале и... исчезли, словно обрубленные. Асур согласно склонил голову в молчаливом подтверждении.

— Знаю: ты достиг баланса в двух своих крайностях: очаровательной химеры Аэтериоса и древнего а"тарэ Аэтеры.

Он кивнул. Без лишних слов. Просто коротко кивнул, не отводя взгляда и ничего не говоря.

— Полагаю, нам пора знакомиться заново.

Легка улыбка приподняла уголки губ. Взгляд смягчился, настороженность сгладилась, но не исчезла окончательно.

— Жаль, я не могу сказать того же про себя: моя память после определенного периода фрагментарна, а всё, что было до той ловушки, наделившей меня даром метаморфозы — пустота. — я горько усмехнулась, качнула головой. — Я помню несколько жизней. Немного. Но я их помню. А вот что было до них... Кто я такая или такой? Не могу сказать. Не знаю, какие сюрпризы подкинет мне память. И не окажется ли так, что Цитадель Памяти, своеобразный структурированный бастион того, что я о себе помню, — лишь печать, преграда, запечатывающая меня настоящую.

— Ты говорила, что помнишь себя.

— Я помню безымянное существо, лишенное памяти, с мешаниной сумбурных образов в голове. — поправила я. — Не знаю, почему осталась без памяти и по какой причине, сохранив часть знаний, лишилась самой себя. Дар к метаморфозе — это случайный бонус, вокруг которого закрепилось мое "я". "Истинный метаморф" — очень скользящее определение, и я его использую потому, что я в состоянии полноценно изменять себя. Но какова именно была природа ловушки, которая наделила меня этим даром? И почему ловушка, которая должна была убить, даровала такие способности?

— А она их даровала? — мягко спросил асур. — Или очистила?

— Не знаю.

На какое-то время в салоне аэрокара воцарилась тишина. Аэте молчал и ждал продолжения разговора. Гаррус затих и слушал, не решаясь что-то сказать и как-то нарушить хрупкую откровенность. А я... А что я? Мне было горько снова вспомнить, что я, настоящая я, незнакома себе самой.

Не только Аэтера вспомнил себя. Я тоже вспомнила то, что вспоминать... неприятно. Я вспомнила, как сама себе прошивала установки на начало каждой новой жизни. Простые и понятные императивы, благодаря которым я быстро раскручусь и вольюсь в историю, которые не позволят мне отвернуться и уйти жить в тишине и покое, которые не дадут мне быстро вспомнить самую страшную правду о самой себе: та ловушка в глубине древних катакомб действительно меня убила. Стерла что-то в моей голове. Да, я могу с полным правом называть себя метаморфом. Я метаморф. Я способна к полной и частичной метаморфозе тела. Я полностью его контролирую. Но... Я не могу ничего сделать со своей памятью, потому что физический носитель — мозг — не хранит ее. Тело-то не моё! Я могу выцарапать воспоминания Имрир до самого первого вдоха еще в эмбриональный период, но это не моя память! То, что я такое, хранит мой дух. То, на что не может повлиять ни метаморф, ни менталист. Ни даже просто маг.

Во время покоя в тишине перегонов на пути к Вермайру у меня будет возможность разобрать ментальный конструкт под названием "Цитадель Памяти" и понять, что он такое на самом деле. А там я решу: восстанавливать его или удалить окончательно.

— Аэте. Я даже не могу с гарантией сказать, что я никогда ранее не жила в космических цивилизациях. Да, на лично моей осознанной памяти такого опыта нет, но... для меня ничего из того, что я здесь вижу, не ново. Нет ощущения новизны и неизвестности. Чем дольше я живу в этой жизни, тем больше понимаю, насколько то, что я о себе знала и помнила в первый месяц после пробуждения, не соответствует истине.

— Что собираешься делать?

— Разбираться с собственной головой. — тихо ответила я, глядя в бездонные фиолетовые глаза. — По дороге на Вермайр. Потому как сойти на поверхность этой планеты я должна, завершив все работы с собой. Всё, что я могу завершить за время перелета. Иначе мне нельзя встречаться с Властелином.

Аэте медленно кивнул, забавно склонив голову набок.

— Я могу тебе помочь?

— Ты всегда можешь мне помочь. — слова прозвучали как эхо. — Но сперва мне надо помочь тебе.

— Сарен.

— Да.

Короткий кивок подвел острую черту под нашим разговором.

— Спасибо. — тихо сказала я.

— Пока не за что. — улыбка стала теплее, взгляд смягчился. — Найлус возвращается.

И правда: со стороны ангаров быстрым шагом приближался сумрачный Найлус.

— Он быстро.

— Открыть биометрические замки — недолго. — пожал плечами асур. — Дальше техники сами разберутся, что им надо делать и как.

— А без его личного присутствия не могут?

Аэте покачал головой.

— Большинство Спектров небеспричинно параноидальны и никому не дозволят приблизиться к личному кораблю без своего ведома. Полагаю, даже техники у Найлуса — его старые знакомые, которым он может позволить себе дать доступ на корабль.

Найлус подошел к аэрокару, рывком распахнул дверку, забрался в кабину, сел в кресло пилота. Молча. Сумрачно фоня тяжелыми и яркими эмоциями.

— Не злись... — тихо сказала я, легонько тронув его за гребень.

— Я не злюсь.

— Ты недоволен.

Найлус вздохнул, покосился на тонко улыбающегося Аэтеру.

— Не люблю ситуации, в которых не могу предугадать развитие событий, чужие действия и общую величину проблем.

Асур вскинул бровь в немом вопросе, чуть склонив голову набок.

— Да-да, про тебя говорю. Про вас.

Вторая белая бровь приподнялась, демонстрируя крайнюю степень святого непонимания и наивного удивления.

— Не смотри так на меня. Ты знаешь, о чем я говорю!

Аэтера усмехнулся и согласно кивнул.

— Может, ты наконец расскажешь, что ты такое и кем являешься для своих?

— А"тарэ.

Найлус рыкнул.

— Нет, Аэ. Кто ты для а"тарэ?!

— Это я расскажу на Вермайре. — отозвался асур. — Чтобы не повторять дважды.

— Дважды — для кого?

Ответ был очевиден:

— Для Сарена.

Найлус на мгновение замер.

— Он не знает? — тихо, вкрадчиво спросил он.

— Нет.

— Почему?

— Он никогда не спрашивал, а я не говорил. — пожал плечами наш монстр. — У него и без меня было достаточно причин для головной боли. Зачем добавлять еще одну, если она ему ни к чему?

Действительно... Зачем говорить правду, если можно тихонько промолчать.

— А как же тогда твоя привязка? — растерянно спросил Гаррус, переводя взгляд с меня на асура и обратно.

— А что привязка? — ирония вновь просочилась в голос Аэтеры словно тонкие ниточки льдистого яда. — Я а"тарэ. У нас спадает импринтинг при разворачивании воспоминаний. Его можно придержать, если на то есть желание. Его можно закрепить заново, но такой силы как у других асуров он иметь не будет никогда.

Оп-па, какие сведения.

— Зачем тогда тебе Сарен?

Аэте покосился на меня, хмыкнул, склонил по-птичьи голову набок, как он делает, когда ответ его интересует, но чисто с познавательной точки зрения.

— Он вызвал у меня непроизвольный отклик и срабатывание протокола обретения привязки. Мне он интересен, но у меня не было возможности с ним полноценно поработать и узнать его как напарника. Интерес по-прежнему сохраняется: он второй, на кого у меня был отклик. За всё время моей жизни.

— А первый кто?

— Моя первая ошибка доверия. — тихий голос стал вкрадчивым и каким-то тяжелым, словно утратил живость эмоций и остатки чувств. — Надеюсь, что Сарен не станет второй.

— Я тоже на это надеюсь.

Слова вырвались непроизвольно, сами собой. Честные и искренние. Я действительно надеюсь, что Аэтера не ошибся, сохранив призрачный намек на импринтинг после того, как окончательно всё вспомнил. Это произошло в тишине перегона по дороге с Новерии. Да, он говорил, что уже подтвердил своё имя, но окончательно память вернулась лишь недавно, перекраивая психику и пластичную личность химеры в того, кем он всегда являлся.

— Найлус. Давай на "Нормандию". — тихо произнесла я. — Сколько у нас времени, пока у твоего корабля разгоняется ядро?

— Двадцать девять часов. Еще три часа на подготовку корабля к полету и прозвон систем после полного отключения.

— Итого: тридцать два часа. — я прогребла волосы. — За это время надо передать "Норму" в руки техников, поставить на довольство в Спецкорпусе экипаж и наши группы, договориться об их занятиях, чтобы люди не ошалевали от безделья, пнуть в клинику Аленко и Джеффа, повидать детей и вообще навестить квартиру. И как-то надо увильнуть от Удины.

Найлус покачал головой. Аэрокар мягко взлетел в воздух, развернулся и нырнул в тот самый транспортный туннель с алыми флуоресцентными линиями на боках.

Перелет до причальной площадки прошел быстро, без приключений и сложностей. Найлус в порыве пощадить наши нервы летел аккуратно и не спеша, давая мне время успокоиться, а Гаррусу — оформить вызов пассажирских аэрокаров для переброски экипажа и десантных групп к общежитиям Спецкорпуса. Аэтера всю дорогу сидел молча, погрузившись в свои мысли. До нас изредка долетали приглушенные вспышки эмоций. Асура мы не трогали, но к моменту, когда аэрокар опустился на парковку, а Найлус заглушил двигатели, Аэте очнулся и вновь стал бодрым, жизнерадостным и обаятельным белобрысым парнем.

— Ну что, с чего начнем? — бодро спросила я, спрыгнув с подножки на металл парковочной зоны при причальной площадке.

— С выгрузки экипажа с личными вещами. — отозвался Гаррус. — Десантную группу перевозить стоит отдельно: им необходимо сдать личное оружие и броню в арсенал на время пребывания на Цитадели.

— Резонно. Идем. Порадуем Прессли.

— Ему тоже придется покинуть корабль...

— Потом. Сперва он решит все вопросы с Адамсом и Татумом. — поправила я. — Кто как не капитан нашей разъездной яхты может знать, что стоит делать с его вотчиной, а что нет? Тем более, БИЦ надо будет перенесли на другую палубу.

Гаррус растерянно заморгал.

— Ты собирашься...

— Я собираюсь затребовать полную разборку этого корыта до гребаного каркаса! Или его нам соберут заново в том порядке, в каком это нам надо, или, клянусь, я продам этот бестолковый, но безумно дорогой фрегат с молотка на Омеге и на вырученные средства куплю что-то другое. А потом мне это "другое" все равно соберут так, как надо! Зато будет повод избавиться от лишних людей.

В ярких голубых глазах растерянность равно смешивалась с предвкушением и азартом, быстро уступая осознанной авантюрности.

— Это надолго...

— Так и мы раньше, чем через два месяца сюда не вернемся! — радостно ответила я, хлопнув Гарруса по плечу. Для этого мне пришлось встать на мыски. — Идем, радость наша. Сделаем приятное людям. Выселим их с корабля и сдадим в общагу самой страшной спецслужбы галактики!

Найлус хохотнул и пошел к кораблю. Аэте качнул головой, с интересом глядя то на меня, то на Гарруса, но ничего не сказал. А Гаррус... Гаррус вздохнул, смиряясь, развел руками, улыбнулся, чуть раздвинув мандибулы.

— Это будет... интересно.

— Еще как! Пошли, Прессли нас уже заждался.

Сказать, что Чарльз Прессли от моей идеи разобрать корабль обалдел, это ничего не сказать! Впервые я увидела чистую и откровенную растерянность на лице этого мужчины! Не могу сказать, что это зрелище меня не погрело. Еще и как погрело! А как наш капитан откровенно завис, пытаясь высказать свое отношение к моей идее... Песня!

— Капитан. Вы согласны, что на корабле много недоработок и проблем в конструкции? — вкрадчиво спросила я.

Пресли коротко кивнул, не решаясь говорить вслух: голос нашего капитана уже разок подвел до неприличного петуха, и повторно так позориться он не хотел.

— Вы согласны, что шлюз, рубка и БИЦ не должны находиться рядом?

Еще один кивок.

— Вот и я так думаю. Поскольку исправить подобный... досадный и опасный конструктивный дефект мы неспособны, мною было принято решение пересобрать корабль. Сейчас — самое удобное время. Пожалуй, единственное, которое у нас есть.

Прессли спорить не рискнул. Он... согласился. Как всегда, принимая мое решение, даже если он с ним был не согласен.

— Рада, что мы сошлись во мнении.

Чарльз тяжко вздохнул.

— Отдавайте приказ экипажу покинуть корабль с личными вещами. Вы остаетесь на корабле и будете работать вместе с главным инженером Адамсом, Татумом и техниками Спецкорпуса. За время моего отсутствия именно на вас ляжет административная работа и присмотр за нашими людьми. Да, поселят вас вместе с остальными в общежитии в отдельной комнате. У вас тоже должна быть возможность нормально отдохнуть.

— Когда вы нас покидаете, Спектр? — смиренно спросил капитан, наконец, совладав с собой.

— У меня есть тридцать два часа. Всё это время я в вашем распоряжении за исключением того времени, когда я буду вынуждена отлучиться по делам.

— Вас понял, Спектр.

— Я очень на вас надеюсь, капитан. — я вздохнула, прогребла порядком отросшие волосы, уже легшие на плечи. — Занимайтесь пока экипажем. Мы еще соберемся и обсудим новую комплектацию корабля, когда люди будут поселены и поставлены на довольствие в общежитиях. Полагаю, Пакти в состоянии договориться с коллегой, и возьмет на себя присмотр за экипажем и моими бойцами. С вашей же стороны я жду помощи в написании всех необходимых бумаг для командования ВКС Альянса Систем, чтобы у наших людей не было никаких проблем. Если вам потребуется юридическая помощь, Гаррус вам поможет или свяжет с тем, кто поможет составить юридически и политически верные документы.

— Благодарю.

Благодарность Прессли была совершенно искренней: слишком много есть подводных камней в составлении всей этой писанины, и, чтобы у моих людей и моего же экипажа не было проблем с командованием, всё должно быть составлено безупречно. А кто как не Гаррус может в этом помочь? Вместе с военным юристом Спецкорпуса. Найлус уже договорился со своей знакомой-азари, которая согласилась нам помочь. Милая леди почему-то сильно не любит командование Альянса Систем.

— Капитан. Я вас ненадолго покину. Если понадоблюсь — я буду в жилой зоне в столовой: мне надо подготовить бойцов.

Наш капитан только кивнул, глядя на меня печальными глазами человека, полностью осознающего, на что он только что согласился, на что подписался и во что влип, но не желающего от всего этого отказываться даже с пониманием, какими проблемами оно всё ему выкатится в будущем.

На этом мы с Чарльзом разошлись, а я направилась на жилую палубу. В здравый смысл бойцов я, конечно, верю, но вздрочнуть их перед переселением надо. Чтобы поняли правильно и без юмора.

Десантные группы даже собирать не понадобилось: оба отряда в полном составе нашлись в столовой. Там же в уголке забилась унылая Эшли и печальный Аленко, снова страдающий на психах от мигрени. Кроган мрачной горой засел у стойки раздачи и сумрачно следил за происходящим. С моим появлением бойцы оживились, кто-то всполошился, кто-то вынырнул из печальных мыслей, разговоры прервались и все внимание переключилось на меня. Даже ничего делать не пришлось.