Дешево и сердито — и кормить-поить этих бедолаг не требуется, и места они не много занимают, лежат себе замороженные и продукт вторичный не производят, а также и дисциплину не хулиганят. Красота просто и радость рабовладельческая. Передовой наукой обеспеченная.

Вот так, замороженной тушкой после попытки трудоустройства и попал я в Империю Арвар, а куда попал — знающие хуманы меня быстро просветили, в государство негроидов с узаконенным рабовладением.

Сами коренные арварцы работать не сильно любят, не по понятиям это им. Поэтому у них, конечно, только для внутреннего употребления, а не в отношении их самих, людоловство и работорговля поощряются на государственном уровне. Госпрограмма такая реализуется. Вот уже в течение нескольких столетий.

Вышеназванные негроиды официально пиратствуют в Диком космосе, понятно, в том случае, если сила на их стороне. Кроме того, они патологические лжецы, лгут всегда и везде, с выгодой и просто-так — из любви к искусству. Могут закабалить в рабство и как меня — путем обмана. Поманить морковкой и в кандалы...

Уместно отметить, что наша Земля, планета класса А+, обнаруженная разведчиками Империи Арвар почти семьсот лет назад, активно используется гуталиновыми людоловами уже давно как источник рабов. Не оставляют своим вниманием арварцы и другие территории, но это уже разговор отдельный.

Итак — нагло обманут, по любимой умной головушке чем-то тяжелым ошеломлен, заморожен как рыба камбала, транспортирован в дали просто несусветные, осчастливлен рабской нейросетью с модулем подчинения от производителя Нейросеть-Арвар. Благо что нейросетью съемной, так что это может быть ещё и не конечный конец. Может быть ещё и потрепыхаемся.

К работе тяжкой приставлен, так как труд здесь — это удел раба. Сам арварец, чёрт чернущий, только отдает приказы да попинывает время от времени говорящую белую рабочую скотинку. Причем, с превеликим своим счастьем и удовольствием. Не дроида же ему пинать — и больно, и не радостно это совсем. Да дроид и денег больших стоит. А вдруг он после пинаний этих и сломается? Ремонт опять же финансовых затрат потребует. Нет — дешевле своего раба попинать.

Ну, и не только у меня сегодня всё плохо — завтра скорее всего будет ещё хуже — через несколько лет использования рабской нейросети хуман как личность разрушается. Это уже будет самый настоящий киношный классический зомби со стеклянным взглядом, без эмоциональным бледным лицом, ломаной походкой, пригодный только для простейших работ. А позднее — уже и ни на ни что не годящийся. Только на удобрения. Малоценные. А их ещё из хумана того и сделать надо. Опять же затраты.

Рабам ценным, а значит и дорогим, здесь рабские нейросети не ставят. Их берегут. Ограничиваются только рабскими ошейниками. Самому рабу её не снять и мозги у него от нейросети не портятся. Как говорится — два в одном. Сплошная выгода.

Цивилизация техно 1, где-то в Империи Арвар

— Светило наше великое сегодня уже стоит высоко, за работу беленькие хуманы, за работу! Кто не работает — тот не ест. Кто плохо работает — тот тоже не питается. — прозвучало за окном нашего рабского барака.

И так с рани ранней каждое утро без выходных и праздников писклявым противным голоском вырывает нас из объятий недолгого сна наш старший надсмотрщик. Что б он сдох. А перед этим долго помучился. Ничего нового он видимо придумать не может, подозреваю, что его ИИР вместе с нейросетью не выше сотни, а может быть и того меньше. Туп он как пробка.

А что за работу мы работаем — собираем своими бедными белыми нежными ручками розовенькие цветки с кустов арофана, из которых наши хозяева негроиды и варят дурь для богатых клиентов из Галифата. Что-то очень дорогое и редкое, просветляющее их сознание и позволяющее парить в поистине бездонных галифатских небесах. Нам эту дурь пробовать не дают, так что о её действии знаем мы только со слов наших надсмотрщиков. Им её пробовать приходилось, но редко и только в виде вознаграждения.

Дроиды для сбора данных вышеназванных цветков не используются — здесь только ручная работа, придающая высокую статусность наркотику из арофана.

Нас, носителей рабских нейросетей у хозяина около двух десятков, среди них и Ваш покорный слуга — Борис Кузнецов. Вот, кстати, и прервалось мое инкогнито. Землян кроме меня здесь нет, а жаль — с земляками оно всегда легче. Поговорить даже мне особо не с кем. Печально всё это очень.

Денно и ночно неусыпно сторожат нас, а главное охраняют поле с арофаном полсотни негров с поюзанными Аркам РВ — 12, гражданской версией. Только их старший гордо владеет новеньким Корза 100, чем вызывает зависть у всех остальных вертухаев.

Пайка наша рабская скромная и киселистобезвкусная, комбинезоны на нас уже третьего срока использования, развлечений совершенно никаких нет. Перспективы в обозримом будущем тоже по большому счету отсутствуют. Скучно и грустно.

Работа по сбору арофана физически не тяжела, но крайне монотонна и требует предельного внимания — ни один собранный цветок не должен быть помят или поврежден. После его срывания, он непременно сразу же должен быть упакован в пластиковый контейнер, который, в свою очередь, помещается в термокоробку. И так ежедневно с утра и до позднего вечера. Неделя за неделей. Месяц за месяцем. До конца жизни.

Руки наши в защитных перчатках, но это помогает мало — острые щипы арофана способны проколоть, в моем представлении, даже бронекерамику. На лице у каждого сборщика респиратор, так как пыльца арофана токсична, и раб-сборщик постоянно рискует получить отравление. И получают. Довольно часто. Вплоть до летального исхода. Не раз уже сам видел. Смерть тяжелая. Ломает и крутит всего отравившегося, затем рвота и судороги. Так часа два, а только потом конец. Не хотелось бы мне такого испробовать.

Цивилизация техно 1, где-то в Империи Арвар

Как говорил, причем не безосновательно, один мой старый институтский друг — зашел в пивную, сразу всесторонне оцени ситуацию... Так и я, неожиданно для себя попав в рабство на арофановую плантацию, попытался, насколько это было возможно, понять, что здесь и как.

Гипнообучение общему языку Содружества — это одна из базовых функций криокамеры, так что инструмент познания нового мира у меня имелся. Другой вопрос — предполагаемые источники получения информации. А так как круг моего общения был социально ограничен соратниками по бараку — рабами, много узнать от них не получалось. Сочетание их невысокого уровня интеллекта с разрушающим воздействием на психику рабской нейросети имело весьма плачевные последствия. От чурок с глазами мои соседи по бараку мало отличались. Такие же они были деревянные.

Огромных усилий мне стоило получить от них сведения о том, что нейросеть, конечно не рабская, что-то в мозгах улучшает, но умнее её носитель не становится, а просто быстрее и лучше запоминает информацию о чем-либо. Что здесь свободным гражданам государство в восемнадцать местных стандартных лет устанавливает базовую нейросеть бесплатно, а если тебе надо получше — плати сумму денежных единиц немалую или иди в армию, или же к корпорантам.

Также я узнал от рабов, что знания в виде баз — обобщенного опыта профессионалов, в нейросеть заливают, а уже их усвоение зависит от индекса интеллекта индивида. С низким уровнем пилотскую или инженерную базу не освоить.

Что двадцать единиц интеллекта — это уровень местного дикого животного, двадцать — сорок единиц — это уровень минимально разумного животного, что сорок — шестьдесят единиц — это уже как умное животное (как наши земные кошка или собака — подумал я сразу), шестьдесят — восемьдесят единиц интеллекта по принятой здесь классификации имеет умственно отсталый индивид, а восемьдесят — девяносто единиц — это не сильно умный, но вполне способный к несложному физическому труду местный житель. Девяносто — сто единиц — это средний уровень интеллекта населения Содружества, его имеет почти девяносто процентов местных взрослых, сто — сто десять единиц — считаются уровнем немного выше среднего, а сто десять — сто двадцать единиц — в Содружестве это интеллект выше среднего. Таких не так уж и много. Особенно среди арварцев. Тупые они в большинстве своем. И самое главное — это у них не лечится.

Информации о более высоких уровнях интеллекта мои визави не имели, так как в высших кругах арварского общества не вращались, но говорили, что хоть и редко, но иногда очень много единиц интеллекта у разумного бывает. Кто уж каким уродился. Повезло кому.

О своем уровне интеллекта, к сожалению, я информации в настоящее время не имел, так как мой нынешний хозяин-рабовладелец не счел нужным его определить или просто забыл, или не успел это сделать.

Дела его хозяйские, со слов моих коллег-рабов, в последнее время резко не заладились. Причем, очень сильно не заладились. Многих рабов-сборщиков цветков арофана и рабов-слуг ему пришлось спешно продать, количество охраны также уменьшилось, зато выросли наши нормы сбора сырья для производства дури и стало значительно хуже питание. Закон компенсации и здесь никто не отменял.

И снова о нейросетях — оказывается, бывают нейросети рабские, базовые, для колонистов и фермеров, свои для шахтеров, техников, хантеров, медиков и военных... Точность и верность этих данных были в настоящее время для меня практически не проверяемы. Всё со слов, только со слов не совсем адекватного и недостаточно информированного контингента моих респондентов.

Была, кстати, возможность проверить только одну из информаций — рабская нейросеть убивает раба после команды с пульта, но что-то подобный авантюрный эксперимент с возможностью летального исхода себя родного-дорого мне проводить было как-то не с руки. Боязно, одним словом. И не ко времени.

О мире вещей окружающей меня арварской социальной реальности у меня так же не было практически никакой информации — рабу имущества не положено, только на время работы ему выдавались орудия труда. Практически по классику — мы не имели ничего кроме своих цепей.

Информация о планетарном животном и растительном мире также оставляла желать своей полноты и всесторонности. Исключение составлял арофан, который мы — рабы могли наблюдать в естественной для него среде произрастания ежедневно по двенадцать и более часов. Без выходных и праздников.

Но, самое главное, что приводило просто в перманентное уныние, это то, что рабская нейросеть разрушает со временем мозг своего носителя. Несколько лет, и ты превращаешься в овощ, ну или фрукт — по выбору. А может в какой-то грибок или еще что-то местное...

Под лежачий камень коньяк не течет, поэтому, что-то необходимо было срочно предпринимать. А что конкретно нужно делать — это, оказывается, не только вечный российский, но и классический арварский вопрос.

Глава 3 Техник

Цивилизация техно 1, где-то в Империи Арвар

Ничто не ново в этом мире, всё движется бесконечно по кругам своя и если рядового землянина губит саке, Оите-кабу в варианте ханафуду, кстати, весьма популярном среди членов якудзы (уместно сказать, что имеются документальные свидетельства о том, что самураи, пойманные за игрой в ханафуду, приговаривались к совершению сеппуку) и гейши, то типичный арварец, разрушает свой жизненный успех, здоровье и процветание с помощью дистиллята из листьев арадака, игрой в оо-хо и незащищенные контакты с лицами женского пола, имеющих низкую социальную ответственность. Такие тут, как и везде — тоже имеются.

Арадак, внешне чем-то похож на нашу голубую агаву. Поэтому, алкогольное пристрастие арварца-наркобарона и иже с ним, укладывается в традицию земных латиноамериканских наркопроизводителей и торговцев данным товаром, не отказывающих себе в употреблении текилы.

Карты, это также неотъемлемый атрибут жизни в системе наркотрафика. Правда, многокрасочные пластиковые карточки для игры в оо-хо — семиугольные, и в колоде, в нашем понимании, их более двухсот. Ну, а контакты с лицами противоположного пола у мужчин правильной сексуальной ориентации, вообще, благословлены нашей матерью-природой. Плодиться то и размножаться народы как без этого будут?

Про сексуальные пристрастия нашего хозяина нам, рабам с его наркоплантации, оставалось только догадываться, а его высокоуровневая нейросеть, не позволяла ему путем употребления напитка из арадака увидеть небо в алмазах и слиться в единстве с высшими духами планеты. Но вот игра в оо-хо... Это уже разговор отдельный. Игра в оо-хо являлась для нашего хозяина источником всех его бед и несчастий.

Лудомания в отношении оо-хо пока не довела нашего хозяина до цугундера, но регулярно катастрофически уменьшала количество кредов в кошельке хозяйской нейросети. А когда кредов для расплаты по проигрышу было не достаточно, то в ход шло движимое имущество хозяина — мы, рабы.

Правда, последних у него оставалось уже совсем мало, да и тех, его более удачливые партнеры по оо-хо, брали неохотно — невозможность своевременного обновления двуногих сборщиков арофана и доведение их до нейрофизиологического предела жизнедеятельности рабской нейросетью вследствие финансового бессилия хозяина делали ничтожным выбор из имеющихся вариантов двуногой белой скотинки. Мусор сколько не перебирай — он лучше то не станет...

Как говорится, не было счастья да чужое несчастье помогло. После очередного проигрыша Ай Ошара в оо-хо, так звали владельца нашей плантации арофана, я сменил хозяина. Был старый угнетатель моей безвинной личности — стал новый. К лучшему это или нет — пока не ясно. Будем смотреть. Время — оно покажет.

Наш диалог с моим новым хозяином не был шедевром производственной межличностной коммуникации.

— Как зовут тебя, белое мясо. — прорычал он делая на публику весьма зверским своё черное лицо.

Ну вот — даже не поздоровался, сразу мясом поименовал.

— Гастарбайтер я с Земли. По ошибке сюда попал. Зовут меня Борис Кузнецов. — ответил ему не поднимая глаз Гастер. Предупредили уже его, что не любит хозяин, когда ему в глаза смотрят.

— Слишком длинно для раба, будешь просто — Гастер. А как попал — это уже не моё дело. — снова как собака драная прорычал его сегодняшний хозяин.

Ну, просто — так просто. Не рабы здесь правила устанавливают. Наше дело телячье. Будем внимать и кланяться.

— Как скажете. — опять со смирением в голосе ответил Гастер.

Ещё бы мне не согласиться. Кнутом меня не так давно били. Учили уму-разуму.

— За побег — смерть, за неповиновение — смерть, за воровство — смерть. Но не сразу — сначала долго и разнообразно помучаешься. Сам смерти просить будешь. — начал производственный инструктаж новый хозяин Гастера.

Пугает ещё. Знаю я местные порядки. Нечего меня пугать.

— Понятно. — снова тихонько проговорил Гастер.

Говорить с хозяином лучше коротко. Лишнее слово скажешь — привяжется, а там и до новых плетей недалеко. Учёный уже. Причем неоднократно.

— Очень хорошо, с детства люблю понятливых. С одного слова всё правильно воспринимающих. — продолжал владелец Гастера.

— Я из таких. Понятливый. — тихо говоря покивал ему в ответ Гастер.