Исходный рубеж

Кири — рыжая, хитрая и ехидная девушка-лисичка из восточных пустынь — расчесывала хвост — и без того пышный и лоснящийся. Вардо — бледная и мрачная — пряталась от солнца в дальнем углу и читала какой-то роман. И хотя вампиры давным-давно не пили кровь, как дикие предки, дружить с ней никто не хотел из-за полной отрешенности и молчаливости. Седая челка на половину осунувшегося лица служила Вардо своеобразной вуалью, ограждающей нелюдимку от ненавистного общения.

Не хватало только Аджи, но никто бы не огорчился, если бы эта задиристая мымра снова пропустила занятие. Ее-то ругать не станут, ведь из магического дара — только обращение в волчицу, зато папаша — вожак северного клана охотников на чудовищ, поставляющий в Академию образцы для исследований и опытов. Только из-за этого блохастую и приняли, а как учиться будет — плевать. Собственно, это все учащиеся — несмотря на заявленную Общедоступность, в Академию брали только дочерей богатых и влиятельных покровителей, обладающих выдающимся колдовским талантом. Кири — наследница огромного торгового города, а Вардо — целой горной страны.

— Как полетала? — лисица сощурилась и обнажила острый клык. — Никуда не залетела?

— Да ну тебя, — Эльвира села на свое место и открыла сумку.

В отличие от обычных парт, здешние столы напоминали алхимические лаборатории в миниатюре — склянки, реторты, артефакты, гримуары и прочие инструменты занимали почти всю поверхность. Конечно, в здании имелись и отдельные классы для зельеварения, инкрустации и зачарования, но ректор во всем стремилась к унификации. Мол, лучше и эффективнее, когда все необходимое под рукой. Ну что за мещанство? Это у обычных практикующих колдунов денег хватает лишь на крохотные кабинетики, а принцессы могут позволить себе башни, где на каждом этаже — своя мастерская и нет нужды экономить каждую пядь.

— А зря. Местные рыбаки — просто прелесть, — Кири мечтательно зажмурилась. — Загорелые, сильные, высокие и длинноволосые. Я б к такому сама прыгнула в сеть.

— Так иди и прыгни.

— Как? У меня нет дракона! А ты своего не даешь.

— Потому что ты летать не умеешь!

— А вот и умею!

— Да? А кто в прошлый раз сломал ему крыло?

— Но ведь я полетела!

— Ага. До первого дерева!

— Ну и ну, — шепот Вардо был тише перевернутой страницы.

— Ты вообще молчи! — рыкнула лиса. — Тебя вообще ничего, кроме учебы, не интересует.

Вампир хотела ответить, но тут дверь с грохотом врезалась в стену и в аудиторию шагнула высокая плечистая девушка. Короткие — в полпальца — темные волосы, физиономия в ссадинах и царапинах, злобный взгляд золотистых глаз. Платье — растрепано, пиджак — порван, на шее — кожаный ремешок, в ушах и носу — отвратительные варварские кольца. Эльвира не знала, каким чудом ректор заставила северянку носить форму, но при любом удобном случае бунтарка облачалась в пропахшие потом шкуры. Вместо корпения над учебниками оборотень предпочитала упражняться в зале поединков, а если достойной соперницы не находилось, сбегала и дралась по кабакам.

— Здорово, зубрилы, — Аджа держала в зубах обсосанную до белизны куриную косточку, хотя любую другую студентку за такую выходку отправили бы на дополнительные курсы этикета. — Может, уже покажете мне немного магии? А то все учитесь и учитесь, а толку нет.

— Шла бы ты мужичью бока мять, — фыркнула Кири.

— А кто это там тявкнул? — волчица нависла над лисой и хрустнула пальцами. — За хвост давно не таскали?

— Не лезь к нам, — принцесса встала рядом с сокурсницей, которую не шибко-то любила, но против такой засранки объединилась бы и с чертом.

— А то что? — Аджа сплюнула кость под ноги эльфийке и подбоченилась. — Мамке нажалуешься?

— Лучше не касайся этой темы, — глаза Эльвиры залило расплавленное золото, волосы приподнялись и заколыхались, словно в толще воды, а воздух затрещал от прилива магии.

Волчица осклабилась и повела носом.

— Препод идет. Потом продолжим... — и со смесью вызова и презрения добавила, — Ваше Высочество.

Как правило, этим все и заканчивалось — задира переключалась на более удобную мишень для издевок. После занятий девушки разошлись по комнатам, а Эльвиру чуть ли не под конвоем сопроводили к ректору, и Лала больше часа отчитывала подопечную за прогулы и пробелы. Блиц-опрос по курсовой эльфийка с треском провалила, назвав тему работы лишь со второй попытки — "Практическое применение портального колдовства в логистике: проблемы и ограничения". Лала покачала головой — мол, все с вами понятно — выдала дополненный план занятий и отправила в библиотеку за дополнительной литературой.

Книги выносить из читального зала запрещено — значит, придется до вечера (если не до ночи) нюхать вековую пыль в замогильной тишине и писать, пока рука не отвалится. Но что поделать — за провал мама точно не погладит по головке. И ладно велит наказать (пусть даже поркой) — так ведь может перевести в куда более строгое и закрытое учебное заведение, где ходят по струнке, живут в казарме и слыхом не слышали о переменах и свободном времени, а все студентки еще хуже Аджи.

Здесь принцесса худо-бедно освоилась, и уж лучше потратить пару дней для наверстывания упущенного, чем несколько лет томиться в мрачном замке. Обложившись гримуарами, девушка углубилась в чтение и перепись нужных статей, покуда не наткнулась на древний, чудом сохранившийся свиток, сплошь исчерченный таинственными символами. Примечания указывали, что это Эль'Карадар — усиленное заклинание перемещения, с помощью которого на заре эпох эльфы спасли пять ковчегов из разрушенной небесным огнем прародины.

Активировать магию могла только кровь истинных королей, потомком коих являлась девушка. Занятная штука, конечно, но для работы бесполезная. Стоит предупредить библиотекаря, чтобы прятала артефакты такой мощи получше, а то мало ли, вдруг кто порежется об...

Принцесса вскрикнула и сунула палец в рот. Поздно — край листа окрасился бурым, стены в тот же миг задрожали, а воздух резко похолодел.

— Ой-ой... — протянула Эльвира, глядя на ударившие из пола протуберанцы. — Что сейчас будет...

Глава 2. Очень странные дела

"Скорая" приехала через пять минут — ничего удивительного, ситуация экстренней некуда. Вместе с реанимацией прикатил и второй "бобик" по личному запросу Бабаева — близость странного дома сильно напрягала сержанта, и он не хотел рисковать беззащитными врачами.

Римма Валентиновна — зеленоглазый белокурый ангел — бесстрашно выскочила из салона и произнесла лишь одно слово:

— Где?

Бабаев в тайне восхищался мужеством и героизмом хрупкой тридцатилетней женщины, которая легко заткнула бы за пояс даже полевого медика. Ее бригада — самая оснащенная и опытная в городе, и потому ездит на самые сложные вызовы, когда жизнь человека висит на волоске. Ножевые, ДТП, инфаркты, инсульты, интоксикации — Римма вот уже много лет стоит на страже и зачастую действует сообща с полицией. Так сержант и познакомился со строгой, по-военному лаконичной красавицей, но дальше совместных вызовов дело до сих пор не дошло. И проблема не в том, что Римма замужем — как раз наоборот, муж бросил ее, и женщина одна воспитывала милую хмурую кроху — свою точную копию. Просто в бесконечно долгих сменах, переработках и домашних хлопотах не оставалось ни капли времени на отношения.

— Что тут у вас? — спросил старший сержант Никаноров из второго патруля.

— Чертовщина какая-то, — проворчал Бабаев, затушив окурок подошвой, и вкратце описал случившееся.

— Обалдеть, — присвистнул сослуживец. — Ладно. Думай, что в рапорте напишешь. Если что — прикроем. А мы пока дворец осмотрим. Глянем, кто такие хоромы отгрохал...

— Семен! — окликнул Бабаев. — Не торопились бы. Надо из центра Росгвардию вызвать.

— Зачем? — удивился полицейский. — Думаешь, там гнездо братков? Или притон?

— Я уже не знаю, что и думать. Но это место однозначно опасно.

— Чепуха, — отмахнулся Никаноров, но тут в калитку протиснулись санитары с носилками.

Бортовой прожектор кареты давал достаточно света. Четверо полицейских склонились над пострадавшей — грудь забинтована, на бледной мордашке кислородная маска, из вены торчит игла капельницы.

— Глянь, какой обруч, — старший сержант бесцеремонно потянул раненую за ухо. — У дочки такой же, только кошачий. Хм... не идет. Приклеен, что ли?

— Боюсь представить, как хвост крепится, — напарник загоготал.

— А ну отошли! — прорычала врач.

— Римма, — Бабаев подошел к дверце и как можно мягче сказал: — Напиши, в какую палату ее положат.

— А что? — женщина зло сверкнула глазами. — Совесть мучает?

— Нет... В смысле, да, но я не о том. Это... существо может быть опасно. Пошлю с вами Мамаева, но сама понимаешь, толку от него...

— Существо?! — казалось, еще немного и Римма кинется, как коршун. — Ты подстрелил обычную девчонку! Может, внучку Голубца или работницу соцслужбы! Подумаешь, нарядилась лисичкой. Сейчас не каменный век, никто не обязан одеваться по форме и ходить строем!

— Римма, — сержант шагнул почти вплотную, невзирая на страх — единственного взгляда ангела хватало, чтобы матерый мент робел, как подросток, а тут, считай, интимная близость. — Считай меня, кем хочешь, но это — не обычный человек. Сделай рентген, возьми кровь на анализ — и сама убедишься.

— Нам и так из нее пулю вытаскивать, — буркнула женщина, встав на подножку. — Думаешь, это легко? Взял и вынул? Хрена с два, сержант. Твоя пуля раздробила грудину на дюжину фрагментов — больших и маленьких. Секунда на выстрел — и десять часов на операцию. Не забывай об этом, когда решишь пострелять по беззащитным людям.

— Римма, я... — дверца захлопнулась, машина рыкнула движком и выкатила на дорогу, озаряя асфальт разноцветными проблесками маячков. — Мамаев, живо за ними! Палату под круглосуточное наблюдение, понял?

— Так точно!

— И деда завези в участок — пусть возьмут показания.

— А ты?

— А я пойду вместе со вторым экипажем. Если Семен еще не передумал лезть в тот гадюшник.

— Не передумал, — Никаноров — низкорослый, жилистый, с синими от бритья щеками, поправил фуражку и расстегнул кобуру. — Идем.

Сотрудники поставили "бобик" так, чтобы фары освещали центральный вход. И все равно понадобились фонари — дворец был столь огромным, что остроконечные шпили тонули во мраке. Нет, единственный способ обзавестись такой прелестью за пару дней — каким-то образом перевести из другого места. Например, из "Диснейленда" — уж очень архитектура похожая. Все слишком сказочное, вычурное, яркое — богатеи, конечно, любят замки с колхозными украшениями, но это — перебор даже для них.

Никаноров присел у высокой лестницы и провел пальцами по мраморным плитам с желтыми прожилками. Достал из кармана ключи, ковырнул и хмыкнул — обычный металл оставил на вкраплении заметную вмятину.

— Настоящее, — старший выпрямился и скользнул лучом по стене, сплошь облицованной белым с золотым. — Хоть представляете, сколько его тут? В одной плите с полкило, а плит только на фасаде — несколько сотен. Думаю, надо взять штук десять на экспертизу. Никто не против?

— Я бы не рискнул, — вмешался Бабаев.

— Ты вообще не тарахти, — Семен встал напротив, как ковбой перед дуэлью. — И так под колпаком. Не хочешь присесть за превышение — помалкивай.

Высота ступени компенсировала недостаток роста, и теперь полицейский гордо возвышался над подчиненным. Артур знал, что говорили в отделе об этом человеке — берет взятки, крышует барыг, подбрасывает улики и вымогает деньги у припозднившихся прохожих. Более-менее честные менты старались держаться от него подальше — раз до сих пор не взяли за задницу, значит, есть покровители в верхах. Ходили слухи, что Никаноров дальний родственник начальника отдела, а у того — связи в министерстве, вот и мелкие пакости сходили продажной роже с рук.

— Роман — метнись за монтировкой. А ты иди глянь, дома ли хозяева.

Бабаев стиснул зубы, но подчинился. Ублюдок взаправду мог разрушить не только карьеру, но и жизнь. Люди легко поверили бы сержанту, застрели он бандита, наркомана, агрессивного алкаша с ножом. Тогда все ограничилось бы парой строк в местных СМИ — и концы в воду. Но если фотографии лисички попадут в сеть — Артура сожрут с потрохами. Никто не поверит в несчастный случай, или в то, что наряженная девушка зверски напала на представителя власти.

Сначала пойдет волна на городских сайтах, оттуда выльется в "большой" интернет, там ее подхватят желтушные издания и раздуют такого слона, что проще и быстрее будет застрелиться. Доверие к полиции и так ниже плинтуса, а тут — отличный повод стравить напряжение, выставив Бабаева громоотводом. А если Никаноровская крыша подсуетится — то катастрофы не избежать. Всеобщее порицание, показательный процесс, крайне строгий приговор — вплоть до пожизненного — и несмываемый позор. А ведь в милиции служили и дед, и отец — оба вышли на пенсию с почетом, уважением и чистыми послужными списками.

Будь, что будет. Сержант вздохнул и подошел к окованным двустворчатым воротам трехметровой высоты. Сложно представить, для чего нужные такие дверки — для защиты от бульдозера? Тогда почему огромные окна забраны обычными витражами — плюнь и все рассыплется. Ничего не понятно, но в особенностях здания разбираться и не приказывали. Грубо говоря, Бабаева послали стоять на шухере — как малолетнего шестерку. Ну, ничего... рано или поздно правда всплывет, и справедливость восторжествует. Не стоит нарываться на офицера с идеальной репутацией, когда сам по уши в пушку.

Нависшая громада внушала страх, но опасения за судьбу ощутимо перевешивали. Сержант потянулся к массивному кольцу в одной из двух драконьих голов, взирающих на посетителя рубинами в глазницах. Одна такая ручка, вырезанная с лазерной точностью, с детально выгравированными чешуйками и клыками, стоила больше, чем полицейский заработал за все время службы. В Усть-Ярогорске что, нефтяной магнат решил поселиться? Получше места не нашел?

Но не успел Артур коснуться отдающего теплом золота, точно внутри фигур тлели угли, как за спиной громко щелкнуло, треснуло и раздался вопль продажного мента. Обернувшись, Бабаев застал старшего сидящим на заднице и прижимающим ладонь к груди. Монтировка валялась метрах в трех на земле, на мраморной плите не осталось ни скола, ни царапины.

— Что случилось? — сержант коснулся кобуры и завертел фонариком, но не заметил никого, кроме обомлевшего от ужаса рядового.

— Током... — Никаноров зашипел и поморщился, — жахнуло.

— Током? — брови сами собой поползли на лоб. — Под плитой проводка?

— Да хрен знает! Только поддел — и врезало, словно гвозди в розетку сунул. Заррраза... Ты дом проверил?

— Не успел.

— Ну так вперед! Черт с ней, с плиткой. Внутри наверняка есть чем поживиться.

— Ты мародерить что ли собрался?

— А фигли нет? — продажный мент встал, придерживая оцепеневшую конечность под локоть. — Дом ничейный, взялся из ниоткуда. Когда найдем хозяев — им будет не до проверок, все ли на месте. Им самим такую проверку устроят — ввек не забудут. Пошли.