| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Да, дружок. Но с тобой мы придем в Адонис через сутки, а так я доберусь за три часа". Через десять минут тряская грунтовка кончилась, выведя на магистральную дорогу. В ранний час движение по ней было небольшим. Дорожное полотно отсвечивало голубизной — небо отражалось в укатанном множеством шин асфальте. Нойс прибавила газу, и стрелка спидометра вышла на цифру 100.
Скоро увидела, как разматывающаяся перед ней лента шоссе ныряет под виадук — президент Солтиг, "строитель и архитектор Эгваль" приложил свою властную руку к обустройству и этих краев. Он же разгромил Хозяйку жестокой западной империи, хотя насладиться победой не успел. Хозяйка Острова оказалась личностью, способной достать недруга даже из могилы.
Мотоцикл нырнул под мост, и рокот мотора ударился о бетонные стены, отскочил грохочущим эхом, смешавшимся с гулом идущего наверху состава. Поезд из Адониса. Вблизи Олдеминя делает минутную остановку, — девочки и Глория как раз успеют сесть. Нойс мимолетно подумала об этом, еще раз пережив печаль расставания.
С дочками она скоро увидится, а с Глорией простилась навсегда. "Как это странно", — вспомнились ее недавние слова. Да, странно. Не это. Другое. То, что Глория стала для нее самым близким и верным другом. В то время, как должна ненавидеть.
Впереди снова лежал простор с серо-голубой лентой шоссе, отделенной рядами деревьев от окрестных полей. Навстречу пронесся рейсовый автобус, половина пассажиров мирно дрыхли, остальные скучали. Нойс не увидела этого, но знала наверняка. Показалась вывеска придорожной харчевни: "Ника два" — пора заморить червячка. Когда Нойс подрулила, толстый хозяин показался в дверях, радушно встречая раннего посетителя.
— Милости просим! Чего желаете, миз? Все самое свежее, самое горячее!
Толстяк не соврал. Его худой, усатенький, помоложе, помощник подал на стол. От вида и запаха толстого ломтя хорошо прожаренного мяса с зеленью у Нойс аж слюнки потекли. Она жадно уплетала завтрак, запивая холодным молоком из глиняной кружки; между делом прислушивалась к разговорам кулинаров. После смерти Северины Тома, долгое время бывшей комиссаром ОСС на Острове, там ожидаются волнения. Граждане покоренной страны не забыли эпохи славы и величия; не верят, что она минула навсегда.
— Вы жили на Острове? — спросила толстого, не сомневаясь, что он станет отвечать с охоткой. Нойс знала: ее внешность, и манера общения вызывает у незнакомых людей симпатию.
— Жили и воевали за него. Так, лейтенант?
— Точно так, — отозвался худой.
— Хельм был моим командиром и, скажу вам, хлеб свой недаром ел.
— А почему вы здесь?
Худой всплеснул руками.
— А там теперь не жизнь. Развал полный. Так, Гус?
— Так, лейтенант. У нас еще посетитель, прими заказ.
Когда напарник ушел, толстяк сказал Нойс:
— Скажу вам по большому секрету, миз. Мы с ним — два Николая, могли изменить ход войны. Рядовой и хилый лейтенантик. Если б смогли вовремя доставить к нашей дрянной девочке еще одну — та бы промыла ей мозги.
— К кому? Кого? — подняла брови Нойс.
Гус наклонился к уху Нойс и прошептал, обдав запахом чесночного соуса:
— Антония Аркато! Спешила сообщить Хозяйке, что ее бесследно исчезнувший ребенок... Сын, которого она не привечала, в чем потом долго и безнадежно раскаивалась... Что...
Нойс поперхнулась последним глотком молока, и Гус отечески похлопал ее по спине.
— ...Сын ее не умер! Заброшенный далеко от родного дома, выжил и, как говорится, "сделал себя сам". Заодно имя другое принял. Что это — человек, с которым она воюет! Что это — вождь Эгваль, Ариэль Солтиг!
Нойс подняла глаза на монументально возвышавшегося над ней экс-воина, а ныне кулинара.
— Интересно. То, что вы рассказали. Это вы узнали от нее? Аркато?
— Да, то есть, нет! — торжественно возвестил Гус. — Сам догадался. Сводил все вместе, сверял. Анализировал, как говорит лейтенант. Встреться две дамы, как думаете, что было бы?
— Думаю, знай Хозяйка, что Ариэль — ее сын, она не приказала бы его убить.
Нойс встала, пресекая тем самым попытки Гуса посвящать ее дальше в тайны новейшей истории. Да только ли ее? Наверняка, развлекал этой байкой посетителей не раз.
Далекий, нарастающий гул, привлек внимание обоих. Подошел Хельм, смущенно подкручивая усики.
— Тир запустил еще одну ракету!
— Помогите надеть эту штуку, — обратилась к нему Нойс, протягивая шлем. А сама придержала обеими руками свою буйную шевелюру.
— Спасибо! — чмокнула Хельма в щеку, Гус пыхтел рядом, ловя момент вставить слово.
Глядя на него сквозь прозрачное забрало, Нойс сказала:
— Не продолжайте. Если Солтиг — Хозяйкин сын, то Тина, убившая отца по наущению Хозяйки — ее же внучка. За такие сплетни посадили моего знакомого журналиста. Враги Эгваль хотят опорочить Великую Освободительную Войну. Выставить ее в ложном свете, вроде некрасивой семейной разборки.
Нойс расплатилась и вышла. Запрокинула голову. Невидимая на большой высоте, угадываемая только по растущему белому следу, баллистическая ракета взбиралась в зенит. Из года в год Тир наращивал мощь, его руководитель Ян Тон-Картиг выступал с заявлениями все более решительными. Что-то еще будет... Ленивая, жиреющая на чужих хлебах Эгваль; уничтоженный, униженный Остров, лелеющий напрасные мечты о мщении... Расколотый на части Мир — плод неуемных амбиций Хозяйки, ее глупости, ее слепоты. А совершившая безумный поступок Тина Солтиг получила тяжкие ранения и десять лет находится в коме, без надежды на выздоровление. Такие дела.
Нойс завела мотоцикл. Оглянулась напоследок — на обратном пути можно остановиться здесь же. Хорошие люди. В дверях появился Гус, что-то взволнованно крикнул. Второй Николай из-за его широкой спины показывал куда-то вверх. "Тир", — по губам прочла Нойс. Приветливо помахала рукой обоим и продолжила путь.
— Остановись, — молвила Мария Дева. — Или я остановлю тебя. Тогда — берегись.
— Что ты, — возразила Хозяйка. — Меня не остановит никто, даже ты. Твои уговоры — знак отчаяния.
— Ошибаешься. Я могу все. Но даю тебе шанс.
Хозяйка никогда не смеялась, но губы ее тронула улыбка.
— Лжешь, божья дочка. Я, бывает, тоже вру. Для пользы дела. Но, если нет...
Мимолетная улыбка погасла, на смену пришел сдержанный гнев.
— Тогда... ВЕРНИ МНЕ СЫНА, негодная! И сокруши врага. Верни мне мальчика, что умер полвека назад, о ком я плачу ночами, когда никто не видит. И убей того, кто столько лет стоит у меня на дороге.
Мария молчала. А Хозяйка сказала:
— Видишь: только моя воля имеет значение. А ты — бессильна. Ты — ничто. Ты — плод воображения, легенда и утешение слабых. Прочь!
Мария Дева растаяла, словно не было, а вместе с нею растаял сон. Наступало утро, предвестник дня. Очередного дня воли и власти.
Наивные верят, что святая Мария исполнила просьбу Хозяйки. Вернула ей сына и сразила врага. Кто виноват, что это оказался один и тот же человек? Наивные верят, что она покарала Хозяйку так, как это умеет только Заступница. Наивные верят, что она спасла Хозяйку из огненного ада Вагнока, зажженного вражеской авиацией. Наивные верят, что кара, постигшая ее — иная. Может быть, хуже смерти.
Мария Дева вернула Хозяйке молодость.
С той поры, никем не узнанная и никому не нужная, бродит Хозяйка по свету. Видит на своем пути разоренные земли, встречает людей с изломанными судьбами. Но не может ничего исправить и не в силах никому помочь.
2. ПОИСКИ НАУГАД
В Адонисе Нойс лихо, но аккуратно подрулила к гостинице "Фай". Сняла шлем и, оставив его на сиденье, взбежала по широким ступеням главного входа, игнорируя внимательные взгляды гостиничных проституток. Прошла к стойке портье (новоприбывшие, ожидавшие номеров, также проводили ее восхищенными взглядами). На ее вопрос о некоем Горации Винере портье, с трудом оторвавшись от экранчика портативного видео, ответил, что Гор съехал пару месяцев назад.
— Гораций, — поправила Нойс. — Он никогда не пользуется этим нелепым сокращением.
— Почему? Звучное и короткое имя.
— Потому что мне оно не нравится.
Портье молча пожал плечами. Как угодно госпоже. Дело вкуса. Но "Гор" — хорошее имя. Принадлежавшее герою, павшему в борьбе с Хозяйкой. И... уважаемая госпожа переоценивает свое влияние на парня. Здесь он всегда пользовался сокращенным вариантом имени. Мысли эти портье, конечно, держал при себе. Снова уставился в маленький экран, где диктор с плохо скрытым злорадством описывал ожидаемую катастрофу устройства, выведенного недавно Тиром на околопланетную орбиту.
"...Так называемый "пилот" — полковник Арин Ашадо сообщил, что после отстрела приборного отсека часть кабелей не разъединилась. Сейчас неуправляемая связка спускаемого аппарата и громоздкого приборного отсека, беспорядочно вращаясь, входит в атмосферу..."
Нойс круто повернулась и вышла обратно на крыльцо. Одна из раскрашенных девок подошла к ней.
— Слушай сюда! Если хочешь работать, представься Мамуле. Она внесет тебя в график и назначит долю. Или вали отсюда, пока цела. Красуля.
Нойс смерила ее взглядом.
— Я — не дешевка, а работаю по вызову. Продюсер у меня есть. А здесь ищу чувака, который должен мне кучу грошей, — она кратко описала приметы Горация.
— Наверное, Мила знает, — встряла в разговор вторая девушка.
Стеклянные двери распахнулись, из них вылетела длинноволосая девчонка.
— Мила?! Что с тобой? Тебя обидели!? — хором вскричали товарки.
Мила вопила и размахивала руками.
— Тир! Ашадо... — только и разобрала Нойс в словесном потоке, что лился из окрашенных в малиновый цвет губок.
Работящие девушки дружною толпою, и Нойс в том числе, ринулась в гостиничный холл следом за Милой, Там уже вовсю работал большой настенный экран. Сконфуженная физиономия диктора исчезла, сменившись равнинным пейзажем. Вокруг слышались ахи да охи. А в синем небе на экране плыл оранжевый купол парашюта с подвешенной под ним черной сферой. Бодрый закадровый голос, с резким тирским акцентом, комментировал происходящее:
"...После входа в плотные слои атмосферы, не отстыкованые кабели питания и телеметрии сгорели. Приборный отсек, наконец, отпал, и спускаемый аппарат восстановил ориентацию... Сейчас мы наблюдаем раскрытие основного парашюта. Посадка ожидается через три минуты. С полковником Ашадо поддерживается устойчивая радиосвязь. Первый в истории Мира пилотируемый космический полет триумфально завершен!"
И, через несколько минут, он таки был завершен. Как обещано, триумфально. Поисковый вертолет сел неподалеку от покрытой окалиной сферы, спасатели торопливо вскрыли люк и помогли пилоту выбраться наружу. Тот непослушными руками поднял стекло шлема, оператор крупным планом показал потное, усталое, донельзя счастливое лицо. Нойс ахнула, как многие в зале.
Полковник Арин Ашадо был молод. Он был красив, какими почти всегда бывают мароны — человеческая порода, образовавшаяся от браков жителей Острова с барнабами. Все помнят, что, засеяв Горную страну вирусом крэг, Хозяйка практически ее уничтожила, лишив горцев способности производить потомство. Последнее поколение барнабов было очень немногочисленным — редко кто имеет к крэгу природный иммунитет. Этих детей вывезли тогда в протекторат Острова — Тир и на сам Остров — почти сорок процентов их населения нынче — мароны. Хозяйка добилась этого, надолго запретив подданным все браки, кроме смешанных — еще один пример варварства и чудовищного деспотизма.
Поэтому Арин Ашадо был красив и хорошо сложен. Он, бесспорно, обладал твердым характером, производным от сильно разбавленной в иной крови природной жестокости барнабов. Он был решителен и смел, что опять же брало начало в безрассудной отваге его предков.
Арин Ашадо был таким, что при взгляде на него возникал вопрос...
Если в Тире такие женщины, то каковы же его мужчины?
Нойс проголодалась и девчонки повели ее в ресторан, здесь же при гостинице. Болтовню новых знакомых слушала внимательно, сама говорила мало. Пара оброненных ею замечаний заставила девушек переглянуться. В самом деле, профи. Нойс отлично их поняла. "Просто у меня было больше времени. Я чуточку старше, чем вам кажется".
В обеденном зале тоже вовсю разорялось настенное видео. Крутили запись старта чудесной машины — огненный факел, исчезающий в глубине неба. Показывали кадры с орбиты, которые передала полковник Ашадо. "Мы впервые увидели нашу планету со стороны!" — заливался соловьем диктор.
— Здрасте-мордасте! — поперхнулась Мила, — "Глаз Хозяйки" сфоткал наш шарик десять лет назад! Пока его новтеране не стырили!
— Кого? Шарик? — подняла брови Нойс.
— "Глаз!" Шарик они нам оставили. Не добровольно, конечно. Ты откуда, такая темная?
Нойс виновато пожала плечами и ее хором просветили. Нападение новтеран случилось аккурат в день подписания капитуляции Острова и его сателлитов. Ариэль Солтиг подсластил побежденным пилюлю и назвал их позорную сдачу "учреждением Эйкумены" — единого, всепланетного государства. И был его главой примерно две минуты, пока его не зарезала собственная сумасшедшая дочь.
— И только-только "Парящий орел" круто за нас взялся, как его сшибли!
— Так сразу?! — изумилась Нойс. — Я слыхала, с ним долго боролись...
— Ага. Целую неделю. Он пожег корабли и самолеты. Повзрывал склады... Велел всем убираться из городов, обещал порушить.
— И?
Мила подалась вперед. Прошипела:
— Секретное оружие! Адмирал Гелла заставил "Орла" сесть, а новтеран поубивал. Когда эти чудовища попробовали его обмануть. Одно только осталось. Уж из него все выпытают!
— А что, десяти лет не хватило?
Мила от возмущения чуть не лишилась дара речи.
— Не веришь?! "Орел" теперь наш! Это покруче ракеты с блядью! Весь Мир под Эгваль ляжет — увидишь!
Нойс согласно кивнула. Говорить было недосуг, чтобы не подавиться котлетой.
Формально, Мир сейчас един, а на деле... Победный козырь Эгваль — инозвездный корабль, громада которого до сих пор покоится на воде в порту Норденка — на поверку оказался блефом. Да, потенциально могучая машина. С загадочным принципом действия, напрочь отрицающим третий закон Ньютона. Но... больше не летает. Его пульт управления мертв с момента гибели последнего новтеранина. Хотя, уцелевшее чудовище, возможно, откроет секрет.
Оставалась, правда, одна нехорошая возможность. Чудовища, отправившие в путь межзвездный (слово-то какое!) крейсер и, не дождавшись его обратно, должны быть обеспокоены. Попробуют выяснить, что случилось. И месть их будет страшна. Вот кошмар всех правительств Эйкумены, сменившихся за последние десять лет.
Нойс тепло распрощалась с патриотически настроенными жрицами любви, они долго глядели ей вслед. Когда Нойс оседлала мотоцикл, Мила сказала:
— Всего час, как знакомы, а кажется, давно.
Ее подруги согласно кивнули.
Ближе к центру Адонис стал одноэтажной "большой деревней". Дома старой постройки, сады во дворах. Странно, но таким он нравился Нойс больше. Свернула с главной улицы в короткий тупик, откуда явственно несло помойкой. Остановилась у кирпичного здания со стертым до блеска металлическим порогом. На нем виднелась, едва читаемая, затейливая гравировка с фамилией купчины прошлого века. Нойс толкнула тяжелую входную дверь, звякнул колокольчик.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
