Имба

* * *

Ну и что же мне теперь со всем этим делать? Нет, куда пристроить рюкзак, я сообразил быстро — расстегнул пояс, продел в лямки и получил в результате этакую барсетку. А вот как быть с общей ситуацией... это ведь уже не игрушки. Если меня сейчас кто-нибудь увидит — будет крайне хреново. А увидеть могут в любой момент — разного рода полуночников всегда хватает, да и попросту кто-то мог проснуться, пока я изображал тут нелетающего слона. И какая у них будет реакция, предсказать нельзя. Может, меня уже на мобилку снимают. Или звонят куда-нибудь с истерическими воплями.

Нервно оглядевшись, я предпринял тактическое отступление к дороге, пересёк её едва ли не ползком, постаравшись поплотнее прижать крылья к спине, чтобы не задеть висящие провода, и рванул к стройке напротив. Хорошо, что я живу на окраине города — тут даже лес с речкой недалеко есть. Надеюсь, мне не придётся там прятаться. Да и смысла мало — лес тут так себе, меня и сквозь деревья, наверное, неплохо видно будет, особенно днём. Хотя протиснусь ли я теперь сквозь те деревья... Боже, о какой херне я сейчас думаю?! Мне же в понедельник экзамен сдавать! И как-то объясниться с родными, не говоря уже о прочих окружающих. И... и...

От постепенного осознания глубины попадалова я тихо взвыл и, снова опустившись на землю посреди стройки, схватился за голову. Сидеть на земле было не слишком-то удобно -сложенные крылья мешали. Машинально я просто завернулся в них, будто так и надо, оставив только небольшую щёлку для обзора. Так и просидел какое-то время без единой внятной мысли в голове, пока не понял, что уже пару минут созерцаю какую-то доску.

Доска. Телекинез. Магия. Чёрт побери, у меня ведь должна быть магия! И если мне не примерещилось, то уж самой примитивной её разновидностью я точно владею!

Это надо было срочно проверить. Я поднял голову и впился в доску взглядом. Секунда — и она уже парила в воздухе безо всякой видимой опоры. Ха! Есть! Хоть что-то утешающее. Не знаю, правда, чем оно мне сейчас поможет, но колдунство же! Настоящее! Ладно, а что-то посерьёзнее? Класс — точнее, мультикласс — моего персонажа в Невервинтере был волшебник/колдун/клерик, сам по себе весьма читерский, а с учётом ещё более читерских характеристик у него было просто море заклинаний. Вот только как мне их вызвать? В модном нынче жанре литрпг я бы уже раскопал панель персонажа, но в реальности ничего такого перед глазами не появлялось, несмотря на все мысленные и не очень усилия. Видимо, нужен был какой-то другой подход.

Так. Расслабиться, сделать пару вдохов и успокоиться для начала. Теперь выкинуть всё постороннее из головы и прислушаться к себе. На сиськи и крылья внимания не обращать, я сказал. Успеется ещё.

Не с пятого, не с десятого и даже не с пятидесятого, наверное, раза, мне удалось очистить свой разум от ерунды (отвали, Нео!) и найти в нём нечто ранее незнакомое. Или знакомое? Честно сказать, подсознательно я набор заклинаний своего персонажа воображал себе как-то иначе. Уж точно не в виде... абстрактных образов, что ли? Не знаю, как это ещё охарактеризовать. Как будто у меня возникли воспоминания из ниоткуда, нормальным языком неописуемые.

Тем не менее, это были именно заклинания. Выстроенные в три отдельных вида да ещё и разделённые по группам. Отдельно десяток кругов заклинаний мага, ещё десяток — колдуна, и всего три — клерика. Ну да, клерика при прокачанных двух первых классах выше поднять было уже нельзя — общий уровень персонажа максимум сороковой. Было ещё несколько штук отдельно от общей картины, но их я пока трогать не стал, хотя и подозревал, что это эпики.

Первые группы были самыми короткими — заклинания нулевого круга, они же кантрипы. У волшебника в игре под них имелось максимум четыре слота и дальше они не расширялись. С них я, в некотором сомнении, и начал.

Первое заклинание после пары попыток расшифровки опозналось как 'Луч холода'. Как легко догадаться, поражает цель холодом. Пожалуй, попробую пока что-нибудь более безобидное. Вспышка, Кислотные брызги... бр-р, гадость... о, Свет. Вот с него и начнём.

В голове на краткий миг выстроилась картинка, которую я даже понять не успел. А затем в пространстве возникла некая едва ощутимая вибрация, сфокусировалась в точку где-то у меня над головой, образ-заклинание в моём восприятии как-то резко побледнел, зато вокруг стало намного светлее. Задрав голову, я убедился, что у меня над макушкой теперь плавает маленький, но весьма яркий шарик света. Работает. Работает!

И тут до меня донёсся какой-то сдавленный звук. Я буквально взлетел на ноги, разворачиваясь в сторону его источника и увидел... бомжа. Самого обыкновенного бомжа, который таращился на меня выпученными глазами. А потом вдруг встал на колени, уткнулся лбом в землю и что-то несвязно забормотал. Прислушавшись, я понял, что он пытался читать 'Отче наш'. Видимо, ничего другого просто не знал. Как и я, впрочем.

Вот дерьмо.

Интермедия

Бомжом Николай Борисович Пахаев, строго говоря, не являлся. Пока ещё не являлся — собственная квартира у него была. Пока ещё была. Просто появляться его там не тянуло, а поспать после очередной дозы алкоголя, с каждым разом всё менее и менее качественного, можно было и где-нибудь на скамейке. Или под кустиками. Или вот, как сейчас, на стройке — всё равно до утра никто не появится.

История гражданина Пахаева была довольно проста — рос, учился, получил неплохое образование, завёл собственную, не очень большую, но всё же фирму, женился... как ему казалось, удачно и даже вроде бы по любви. Вот только любовь подозрительно быстро, всего за пару-тройку месяцев, прошла. Помидоры завяли ещё быстрее — жёнушка, внезапно знакомая с кучей юристов, а также прочих весьма 'убедительных' граждан, обнесла теперь уже бывшего бизнесмена по полной программе. Отжать не сумели только квартиру, да и то, судя по всему, до поры до времени.

Именно потому Николай Борисович, или просто Коля, как его называли нынешние знакомые, такие же уличные бродяги, как он, предпочитал держаться от квартиры подальше. Хотя и понимал, что так только оттягивает неизбежное — в конце концов, его всё равно найдут. А возможно, и не найдут — пропал человек и пропал. И достанется всё убитой горем жене без дополнительных усилий.

И ведь, казалось бы, полно друзей, с которыми можно было переговорить, съездить на рыбалку, со многими из них он вёл дела — и все исчезли с горизонта, стоило только ему попасть в неприятности. Много длинных гудков, 'клиент недоступен', 'ой, приходите потом, Вени сейчас нет в городе' и так далее, и тому подобное. В конце концов ему доступно объяснили, отводя взгляд, что никто ему не поможет. Ибо никто не будет связываться. Что, как говорится, 'лоха развели' по много раз отработанной схеме.

А что самое обидное, все, кроме него, прекрасно знали, к чему всё идёт, но никто даже не подумал предупредить.

И Николай Борисович ушёл в запой.

* * *

И вот посреди ночи его сон был прерван вспышкой яркого света и какими-то странными шорохами и скрипами. Недовольно бурча, но приготовившись в случае чего делать ноги, он приподнял голову, кое-как разлепил глаза, но поначалу увидел только всё ту же стройку с большим бесформенным тёмным пятном посреди неё, сверху которого и бил свет. По мере того, как глаза привыкали к освещению, пятно оформилось в... да ни во что внятное оно не оформилось. Больше всего это походило на огромную палатку.

Но тут 'палатка' зашевелилась, поднялась на ноги и повернулась в сторону Пахаева. Два отделившихся от неё светлых пятна оказались крыльями.

Николай Борисович окаменел. Хотя лица стоящей напротив фигуры он и не различал — мешал свет, сиявший над её головой — он, тем не менее, не сомневался, что его заметили. И также не сомневался, что от ЭТОГО он не убежит. Никуда. Никак. Его стремительно трезвеющее сознание улавливало ауру чудовищной силы, окружившую существо — словно бы напротив стоял ураган, воплотившийся в человекообразную форму. Ему оставалось только молиться, что он и попытался сделать, даже не заметив, когда успел встать на колени.

А спустя секунду ангел шагнул к нему, наклонился и легко, словно пушинку, поднял его на ноги, которые, правда, совершенно отказывались держать Колю Пахаева в вертикальном положении.

— ВСТАНЬ, — строго произнёс ангел глубоким, резонирующим голосом, от которого, кажется, даже земля слегка сотряслась, и ещё секунду назад неподчиняющиеся человеку конечности мгновенно выпрямились безо всякого участия сознания.

— У ТЕБЯ ВПЕРЕДИ ЕЩЁ ВСЯ ЖИЗНЬ, — продолжило крылатое создание. — НЕ ТРАТЬ ЕЁ ВПУСТУЮ.

— К-как ск-кажете, — заикаясь, сумел выдавить из себя Пахаев, ощущая расходящиеся по телу от прикосновения существа волны тепла и энергии. — Я п-пойду?

— ИДИ, — согласно кивнул ангел.

Николай Борисович неловко поклонился, сделал несколько шагов назад, едва не упал, споткнувшись о какой-то строительный мусор, рискнул всё же повернуться к возвышающейся над ним фигуре спиной, сделал ещё пару шагов... каждый последующий был всё быстрее предыдущего, пока он не обнаружил, что бежит что есть духу. Бежит так, как не бегал, даже будучи подростком.

Так, что в его ушах совсем даже не фигурально свистел ветер.