Град Саркел Книга I

* * *

Коричневая мгла встретила его недобро, их пронзил острый холодный поток, Леха вдруг осознал, что именно сейчас, ему вовсе не рады.

— Помогите, взмолился он — это хороший человек!

Ольгу Александровну пронзил коричневый туманный щупалец, она охнула и стала оседать. Леха подхватил ее за талию и, почувствовал, что она явно потеряла сознание.

Тьма заклубилась, стала плотнее, затем словно ослабла и привычно вышвырнула Леху назад.

— Ты что творишь, ссученышь — крик Туринского был страшен.

А Леха, вдруг, осознал, что возле его ног лежит Юлина мама, приняв скрюченную позу, из под ее задранной юбки торчат белые ягодицы, а по ее ногам течет алая кровь. Дальше он ничего не понял, вновь провалившись в темноту.

* * *

Он пришел в себя в большой светлой комнате, ни на камеру, ни на детдомовскую палату комната не походила вовсе. Гидробудильник потребовал своего и Леха вскочил на ноги. Голова закружилась сразу, рвотный позыв ударил, словно плетью и, Леху вырвало прямо на ковер перед кроватью, заодно освободился и мочевой пузырь.

Сильные женские руки подняли его и уложили в кровать, кто это был, Леха не смог рассмотреть из-за мельтешащих перед глазами серых пятен но, он разобрал женский голос:

— Лежите, юноша, с таким сотрясением вам нужен покой.

Потом его покормили манной кашей, напоили и, сделали укол, дальше Леха перешел в состояние покоя....

Потом он несколько раз приходил в себя, и все начиналось и кончалось одинаково, туалет, еда, питье укол.

Но вот настал день, когда возле него никого не оказалось и, Леха встал с кровати сам. Прежде всего, он наведался в туалет, обозначенный на двери, сидящим на горшке человечком.

После посещения столь значимого места, он поспешил к кровати, возле которой обнаружил махровый халат, явно не больничного покроя. Он накинул его на себя и понял, что тот предназначен для взрослого мужчины.

Леха вздохнул и сел на кровать, но ничего больше предпринять не успел. В комнату вошла Даша, которая была, как знал Леха, горничной в доме Туринского, катя перед собой столик, на котором стоял набор продуктов, для плотного обеда. В животе у Лехи громко заурчало.

— Это мне, — с сомнением спросил Леха.

— Тебе, — ответила Даша, — тут скоро Геннадий Сергеевич приедет, сказал, — либо озолотит, либо убьет, так что ешь пока живой.

Леха мысленно с ней согласился, вспомнив детдомовскую мудрость, что за каждое доброе дело полагается свое наказание, а поесть всегда хорошо.

Как только он закончил трапезу, в комнату, быстрым шагом, вошел Геннадий Сергеевич и, сев на стоящий возле кровати стул, уставился на Леху.

После почти пятиминутного, затянувшегося молчания он спросил:

— Ну ладно, я понимаю, порок сердца, лекарь, ну почки подлечил, черт с тобой. Но матку с придатками, ты где взял, их же вырезали — понимаешь, удалили хирургическим путем....

— Какие придатки, — не понял Леха, я ничего не брал....

— Так ясно, профессор медицины из тебя, — как из камбалы оратор. Но факт на лицо, обе мои бабы в больнице и обе счастливы.

— Даже если, то, что ты рассказал про спасение Юли и Леонидовны не правда, то за дочь и жену я тебе по гроб жизни обязан. Хотя четко не понимаю, как ты это делаешь, но то что это не эффект Плацебо это факт. Шаман, блин. Да, прости, пожалуйста, ты меня сильно испугал, я сильно погорячился.

— А разве Леонидовна не Ваша мама, — наивно спросил Леха.

— Нет, она частная гувернантка и, после всего произошедшего, я в ее услугах более не нуждаюсь.

— А почему?

— А потому, что ты и Юля пойдете в обычную, — тут он хмыкнул — не обычную школу.

— А куда?

— В первый лицей, вот куда....

Тут Леха затосковал, идти в мажоры он не желал. Да и откуда деньги, самый дорогой частный лицей в городе, с пансионом, Это тебе не....

— Значит так, — прервал его невеселые мысли Геннадий Сергеевич, — если у Юльки все О`кеу, получишь классное образование, а если Оля еще и родит.... Да в общем торг закрыт.

С этими словами он встал и вышел из комнаты.

Через неделю Леха встретил Юлю. Она вошла к завтраку, на котором Леха присутствовал в качестве уважаемого гостя. Увидев ее, подросток просто открыл рот. В пятнадцать лет мальчишки только начинают понимать женскую красоту, еще не осознавая как, может менять человека болезнь.

Вместо щуплой, бледной перепуганной девочки с редкими каштановыми волосами, перед ним стояла красивая, пышущая здоровьем девушка с гривой блестящих темно-каштановых волос.

Леха встал и ошарашенно произнес:

— Здравствуйте...

— Алёшенька, — воскликнула девушка и бросилась обниматься, — спасибо милый, я теперь здорова, это так здорово, что я даже сказать не могу. Леша мне теперь все можно, есть что угодно, танцевать, заниматься спортом, и припав к Лешкиному уху зашептала:

— Даже рожать можно.

— Дались вам эти роды, — пробурчал Леха, — бабы все на них помешаны.

— Что? — замерла Юля.

— Ты что, и маму вылечил, но у нее ....

— Вылечил, вылечил, — раздался позади Лехи голос Туринского.

— Только профессор говорит, что ваш шаман коновал. Он поставил органы на прежние места, а там их нет, в смысле мест. Правда он клятвенно обещает, что скоро все будет хорошо.

— Ага, если он не разберет маму на образцы, — съязвила Юля.

— Я ему разберу, — улыбнулся Туринский, — я его самого на запчасти использую, хотя, какие с него запчасти, а просто на утиль жалко и не наглядно....

— А теперь Маша о главном, — задумчиво сказал Геннадий Сергеевич.

— Значит так, ты Шаман, тебе еще предстоит придумать легенду, в бастарды не возьму, можешь потом не простить. Хотя можно сказать, что я нашел тебя у шамана, который наложил проклятие на наш род....

За что про что, им знать не надо, в общем, нашел, проклятие снял, дочь выздоровела, а в семье появился ты. Оформим опекунство и дело с концом. Это для русских врачей, могут верить могут не верить но, большего не получат.

— Теперь про Ольгу. Ей сделали пересадку в Гамбурге, есть там такой профессор Штольх. Его считают мечтателем, но, Ольга даст ему результат и деньги на дальнейшие исследования. Не только мои, хочу заметить.

— Ну а вы молодые люди, послезавтра отправляетесь в Лондон, учиться. Но перед этим нам с тобой Шаман, надо очень, очень поговорить, о природе о поэзии и о моих женщинах.

* * *

Они зашли в кабинет Туринского и сели в мягкие кресла, Геннадий Сергеевич закурил и начал разговор:

— Девочки рассказали, что они там видели. Ольга говорит, что тебе там были не особо рады?

— Типа того, — согласился Леха.

— Ну, значит, клинику открывать не имеет смысла.

— Я же Вас просил....

— Да помню, помню — отмахнулся Туринский.

— И еще, мне кажется, Юля к тебе неровно дышит. Это может пройти с возрастом, а может, и нет, вот тогда будет очень к месту ваше не родство.

— Вы готовы выдать за меня дочь? — изумился Леха.

— Если бы это было условием сделки, я бы пошел и на это. Но ты не ставил условий, так что выбирать будет она.

— Понятно — выдохнул Леха.

— А теперь, — нахмурился Туринский — ты расскажешь мне все что помнишь, особенно, что не помнишь....

И Леха начал рассказ....

Глава 2 Сом

В Лондоне они оказались через два дня. Сначала их привезли в Оксфорд и, поселили в гостиницу. Затем к Лехе зашел мужчина, представился доверенным лицом Геннадия Сергеевича и предложил посмотреть спецшколу с обучением верховой езде. У Лехи загорелись глаза, лошадей он любил самозабвенно.

Его отвезли достаточно далеко от Лондона и, сдали с рук на руки, как потом понял Леха кураторам-попечителям.

Специализацией школы, действительно была верховая езда, но как выяснилось чуть позже, не только она. Знал ли Геннадий Сергеевич, когда отправлял его сюда, Леха не ведал, но сильно на это надеялся, слишком не вязалось одно и другое. В частности стоимость обучения была весьма приличной, даже для Великобритании. Ели бы Лехе желали зла, это можно было сделать гораздо дешевле. Проще говоря, это была специализированная школа, для богатых оболтусов, докатившихся до откровенной уголовщины.

Без того не малые познания Лехи в этом вопросе, почерпнутые в не самом удачном приюте России, сильно обогатились европейскими познаниями. Он не слыл яйцеголовым зубрилкой, но и не считался полным оболтусом.

Поняв, какие университеты прошел Леха до попадания в школу, одноклассники относились к нему с большим уважением, а узнав его поближе, когда он выучил язык и смог адекватно общаться, просто с нескрываемым обожанием. И, между собой называли его Венедом, что сильно, поначалу, раздражало. Но, почитав исторические справки Леха, успокоился и стал относиться к этому как к "фанере" в детдоме.

Естественно, в школе появились друзья, а как без них в пятнадцать лет.

— Венед, оставайся в Британии, вещал Джон Голби, — сидя на кровати в общей спальне и посасывая запрещенное пиво из банки, — с твоим упорством и характером, ты станешь известным человеком, только поставь соответствующие цели, связи здесь наберешь, по самую маковку.

— Или иди во флот, — поддерживал друга Рик Эштли.

— Только не это — отбояривался Леха.

— Чем плохо, незыблемые традиции, уважение нации... — начал Эшли.

— В британском флоте три традиции — плетка, ром и содомия, — хохотал в ответ Джон, — кто это сказал, кажется, Черчилль? Не слушай его, не вяжись с вояками, — убьют.

— Мне бы до России добраться и узнать, я тут за что, — криво улыбался Леха.

— Все мы тут за дело, — резюмировал разговор Джон. Он был философом и, очень часто последнее слово оставалось именно за ним.

Обучение было суровым, но качественным, что Леху абсолютно не интересовало, в смысле суровость по европейским меркам. Учился он жадно и, ко всему остальному относился наплевательски, хотя некоторые науки откровенно черпал у одноклассников вне школы и факультатива, так например, хотел или не хотел, он научился разбираться в наркотиках, хотя сам не употреблял ни под каким видом.

— Венед, ну нахрена тебе знать как приготовить ЛСД или морфий, ты же не нарик, — спрашивал его, неизвестно как оказавшийся в школе Лопе Сантос, сын местечкового наркобарона из Каракаса.

— Собираюсь в России производство открыть, большой такой завод, по переработке изношенных автомобильных шин в дурь, — улыбался Леха.

— Уважаю дон Венедо, — кланялся Лопе, — большие идеи, большой бизнес ....

Через шесть лет, имея кучу поощрений за хорошую учебу, Леха закончил школу, и принадлежащий ей колледж, благо деньги приходили без задержек.

Самому Лехе это обучение хоть и давалось очень тяжело, но к совершеннолетию и окончанию учебного заведения он прилично знал английский и французский язык, был сносным математиком, посредственным, в его понимании, фехтовальщиком и химиком фармацевтом и, мог устроится грумом или учителем малолетнего оболтуса в любой приличный британский дом.

— Запомните малолетние болваны, — вещал старый пьяница, итальянец Джузеппе Мацони, выполнявший роль наставника молодых оболтусов, в древнем искусстве фехтования.

— Повторяю еще раз, — "шпага" у нас от итальянского spada — "меч". А рапира — от rapier, которое в свою очередь пошло от испанского espada ropera, то есть "меч, который носят с обычной одеждой". В общем, ты хоть "шпага" скажи, хоть "рапира", но всё равно, по сути произнесёшь "меч", просто на другом языке.

Построились меченосцы сраные, вторые номера — батман прямой укол, первые — четвертая на месте, с шагом назад ....

Жизнь в школе была весьма аскетичной, поэтому личных вещей набралось в небольшую спортивную сумку.

Выйдя за ворота школы, Леха выдохнул свободно. Выданных ему дорожных хватало едва-едва до Лондона и предстояло решить животрепещущий вопрос, где их взять.

Прямо перед ним остановился 600 мерседес серого цвета и оттуда выбрался молодой, пижонистого вида, человек с манерами высокопробной уголовной шестерки, впечатление усиливали два бугая в черных костюмах выбравшиеся из машины следом за ним.

— Опять Мерин и, опять лупатый, — подумал Леха, — что поновее машин нет?

— Будет ли вежливо, осведомится, — начал молодой чумадан, по-русски — куда направляется многоуважаемый сэр?

— ... — вежливо по-русски ответил Леха.

— А не желаете ли проехать с нами, — усмехнулся тот.

— Не желаю, — отрезал Леха.

— А придётся, — делано вздохнул собеседник, — на тебя много денег потрачено, — и два бугая двинулись к Лехе.

Еще живя в России, Леха не пренебрегал неспортивными видами боя, за шесть лет обучения, в мужском коллективе, его познания обогатились грязными приемчиками из английского бокса, французского саваата и еще бог знает каких систем.

Первый из нападавших хрюкнул, словно поросенок, получив ребром стопы по голени и локтем под ухо, медленно осел на асфальт. Второй отшатнулся, получив прямой в нос. Продолжить Леха не успел, его сильно кольнуло в плече и, ноги подкосились сами.

* * *

Он очнулся на кровати, на которой лежал, как был в кроссовках, джинсах и вельветовой рубахе. Сумка стояла рядом, смутило только странное расслабленное состояние и наличие тошноты, вроде не пил.

Леха поднял глаза и увидел рядом с кроватью полного мужчину этакой запорожской наружности. Одет незнакомец был в дорогой синий костюм и желтую сорочку при отсутствии галстука, с эдаким карикатурным хохлом его роднило полное лицо, прямая стрижка и обвислые усы

— Привет лекарь, — улыбнулся неизвестный, — я Сом и, ты будешь меня лечить.

— Я Леха, — ответил Леха — и из всех медицинских средств знаю только кружку Эсмарха.

Мужик засмеялся, скорее тихо засипел, отчего Леха решил, что его малоросское происхождение не только кажущееся.

— Нет, милый — заявил Сом, — только клизмой тут не отделаешься.

— В каком смысле, — не понял Леха.

— Ну, я о тебе знаю все, а ты обо мне ничего, так?

— Ну ....

— Баранки гну. Ты думаешь, тебя Туринский в платную малолетку укатал? Шалишь брат, это я. Я устроил тебя в школу к богатым малолетним преступникам. Я платил за тебя все это время, я сделал тебе имя и, за это ты вылечишь меня.

— Дядя, а не пошел бы ты....

— Я знаю, как ты можешь сбежать, я кино видел, только не от меня, — снова засипел Сом — мы прикованы друг к другу.

Лешка отвел взгляд в сторону и увидел тонкую стальную цепь, соединяющую из запястья. А Сом снова смеялся, то есть тихо сипел.

— Я болен СПИДом, — наконец выговорил он, — и ты от меня не убежишь — и снова засипел.

Леха похолодел, выходило, что этот гад поставил условие, либо ты его вылечишь, либо он тебя заразит. Вылечишься сам, вылечишь и его.

Он словно впал в ступор, его нога в фирменной кроссовке, описала дугу и нанесла удар по жирной роже. Сом опрокинулся назад, отчего Леха выворачивая руку, слетел с кровати, вслед за ним.

— Легированная сталь, — сказал Сом и, плюнул Лехе в лицо кровавым сгустком.

— Твою мать — взвыл Леха и провалился в темноту.

* * *

Он оказался на том же месте, видимо оно было единственным, или сакральным, впрочем, о месте было говорить сложно. Та же коричневая марь, только теперь более плотная. Языки тумана обвивали Леху, но как ни странно старались не приближаться. Сом стоял на коленях рядом, и таращил на окружающее испуганные глаза.