Звезда пленительного 10

Солдатикам-то на войне что нужно? Одеться, обуться, поесть опять же. Ну и еще немножко пострелять чтобы было чем. И — из чего. С последним проблем не будет, только пушек Алексееву было переправлено почти две с половиной тысячи. Поначалу этот "вынужденно сухопутный" адмирал к довольно странному "домашнему арсеналу" сугубо гражданского лица относился весьма настороженно, но после того, как Юрьев настоял на подготовке артрасчетов для каждой роты Порт-Артурского гарнизона (причем Армия должна было лишь кормить солдатиков), затеей и он проникся. В самом деле: платить за пушки не требуется (пока не требуется), в случае чего против японцев будет готова весьма мощная — хотя и "неуставная" — дополнительная сила...

Поэтому и к поставке в Порт-Артур новых карабинов он отнесся резко положительно — хотя карабины были "еще более" неуставными. Вот только они были уже двенадцатизарядными, и патронов к ним было просто завались. Точнее, скоро будет...

С прошлого раза я очень хорошо запомнил "основную проблему" самозарядных винтовок под "норвежский маузер": для них требовались исключительно "ослабленные" патроны с двухграммовой навеской пороха. То есть в гильзу пороха пихали только на половину объема, и по мне это было лишь бездарной тратой ценной латуни. Поэтому — и, конечно же, вспомнив про "командирский патрон с промежуточной башенкой" — я, а точнее, мои инженеры, занятые разработкой оружия, такой патрон и сделали. Все же наверное "не совсем промежуточный": с гильзой в сорок миллиметров (как раз между двадцатью пятью пистолетными миллиметрами и пятьюдесятью пятью винтовочными). С безрантовой гильзой, а пуля была просто от того же "норвежского маузера" шесть с половиной миллиметров. Евгений Иванович Чаев сделал под выпуск такого патрона роторно-конвейерный станок, который делал по сто тысяч патронов в сутки, и первый такой "патронный автомат" заработал во Владивостоке. А второй уже монтировался в Дальнем — и мне пришлось туда съездить лично, чтобы с Алексеевым отдельно договориться об охране строящегося завода. Заодно и прочие дела поделал...

Сам же карабин (не автоматический совсем) делался в Царицыне, в отдельном цехе артиллерийского завода Рейнсдорфа и был прост как грабли. Правда, для достижения такой "простоты" Чаевским инженерам-станкостроителям пришлось изрядно поднапрячь извилины, но машинка получилась очень дешевой и технологичной: единственной фрезерованной деталью был запирающий замок затвора, а собиралось ружье с помощью сварки. И сорок работников цеха легко делали по сотне карабинов в день...

"Кредитовать" армию мне было на что: химики сумели изобрести относительно безвредные пищевые красители трех основных цветов, и в далекой Заокеании в моих (и Альтемуса) развлекательных парках появились экзотические напитки. Понятно, что в Изумрудном городе газировку подавали ярко-зеленую, но ведь там были еще и всякие мигуны с жевунами, Виллина и Стелла — так что в "стандартный набор" входили и газировки голубая, фиолетовая, желтая, розовая и ярко-оранжевая (для "Подземной страны"). Всего по десять центов за бутылку — но редкий посетитель центров развлечений покидал их, не купив все шесть. Центров — потому что их стало уже три: кроме филадельфийского еще один "Изумрудный город" был выстроен в Лос-Анжелесе, а в Новом Орлеане заработал парк под названием "Пираты Карибского моря" — хотя и там было отведено место для приключений Элли и Тотошки.

Однако главным источником американских денежек стала "сеть быстрого питания" — причем удалось запатентовать не только гамбургер, но и саму идею подобного "ресторана". А мысль о том, что можно быстро, вкусно и очень дешево пообедать, американским горожанам пришлась весьма по душе. В Филадельфии было открыто штук десять забегаловок, столько же в Питтсбурге и Денвере, штук по пять — в Лос Анжелесе и Сан-Франциско... Но городов в Америке очень много — и пришлось "придумать" франчайзинг.

На самом деле таких "сетей быстрого питания" было создано сразу три. В забегаловках "Виллина" можно было купить пончик за два цента и большой стакан желтой газировки за три — из сатуратора. В "ресторанах" под названием "Урфин" (который "питался со своего огорода") за семь центов продавался здоровенный сэндвич с котлетой и кучей зелени по выбору и зеленая газировка тоже по три цента. Ну а в сети "Пиратское логово" (Pirate Ugly) покупатель мог за пятачок ухватить гамбургер. А еще во всех трех подавалась кружка кофе с молоком за два цента, стакан чая за цент, молочный коктейль за три цента. И везде подавали горсть жареной картофельной соломки "френч фрайз", жареную панированную сосиску — за деньги и вдоволь кетчупа и горчицы бесплатно. Все просто...

Вот только чтобы такой "ресторан" заработал, нужна была или пончиковая машина, или хлебопечка для булок. Большая фритюрница, прочая довольно специализированная утварь. Ну и миксеры с сатураторами — и все это делалось на новеньком заводе в Камышине. А в Саратове выпускались холодильники — продукты должны быть свежими и народ должен быть в этом убежден. Ну а чтобы все это работало в любом захолустье пришлось делать и электрические станции мощностью аж в два киловатта, для чего на моторном производстве пришлось изготавливать керосиновые моторы внутреннего сгорания. Комплект оборудования для одного такого ресторанчика обходился мне почти в пятьсот рублей (а страховался в Америке на тысячу долларов), но любой (почти любой) американец имел возможность (при наличии двухсот пятидесяти долларов на залог и помещения под забегаловку) получить все оборудование в долгосрочную аренду — платя при этом от пяти долларов в сутки, в зависимости от типа и размера заведения. Ну и получая (за отдельные деньги) баллоны с углекислым газом и сиропы для газировки...

Договор франчайзинга включал кучу прочих пунктов, в том числе и по качеству продуктов, и по ассортименту, и по запрету использования "несертифицированных поставщиков" — но очевидная рентабельность подобных ресторанчиков привела к тому, что к концу тысяча девятьсот третьего года в США число их стало подбираться к двум сотням, а очередь их желающих приобщиться к бизнесу превысила уже пять сотен человек. Пока война не началась, выручка шла на увеличение мощности Камышинского и Саратовского заводов...

Для меня особенно был важен саратовский завод, на котором производились холодильники с оригинальным названием "Саратов". Абсорбционные, понятно, на аммиаке. Мефодий Теохаров снова занялся "любимой работой", и занялся ей очень неплохо — по крайней мере на "франчайзи" холодильников вполне хватало. Мне — хватало, а Мефодию, похоже, не очень, и он прислал письмо с предложением купить какой-то станок, чтобы увеличить выпуск холодильников аж на четверть.

То есть вместо пяти холодильников в день выпускать целых семь. Тоже неплохо, тем более и станок он просил всего-то тысячи за четыре, но у меня появилось острое желание выпускать (и продавать) их уже не по семь, а по сотне-другой в день, а для этого требовалось их сначала произвести. Мефодий, после небольшого шока, вызванного планируемыми объемами выпуска, подготовил расчеты затрат на строительство по сути нового завода, и теперь они — вместе со многими другими такими же, постепенно переносились мною на новый "ватман", делая наглядной общую картину предстоящих расходов.

Углубившись в планы финансирования очередных требующих расширения или постройки заново заводов и фабрик, я лишь махнул входящему Станиславу Густавовичу рукой: "садись, мол". Струмилло-Петрашкевич плюхнулся в кресло, в очередной раз с шипением выдернул из-под себя подушку-пердушку и голосом, полной "вселенской скорби", произнес:

— Господи! Когда же ты вразумишь этого несчастного?

— Бога нет — не отрываясь от расчетов, заметил я, — и ты меня сам в этом каждый день убеждаешь.

— Да я тебе ни разу ничего такого и не говорил!

— Но ты же существуешь, а значит не существует бога — я, наконец, оторвался от бумажек. — Если бы бог был, то он удавил бы тебя в младенчестве. С чем пришел?

— В светлую душу каждый плюнуть норовит! А вообще-то я закончил расчет, который ты просил. Вот погляди — и он протянул мне толстую тетрадь.

— Это всё?

— Пока — всё. Но, думаю, более подробно считать и нуждочки нет. Потому что чтобы устроить то, что ты придумал, нужно немножко денег. Точнее, немножко больше, чем у тебя сейчас есть. На первые пять лет потребуется примерно пять миллиардов американских долларов, так что когда заработаешь — приходи, я займусь более точными расчетами.

— Тогда поставим вопрос иначе: а что можно сделать с теми средствами, что уже есть?

— Если бы ты не тратил миллионы на никому не нужные пушки и ружья, то...

— Нужные, эти затраты не считай.

— Хозяин — барин... хотя на барина как раз ты совсем не похож. Ты похож на идиота, вот что я тебе скажу. Вот смотри... ты сейчас на саратовский завод собираешься потратить ни много ни мало, как полтора миллиона рублей, так?

— Допустим...

— И после этого завод будет давать миллионов шесть прибыли в год. А если потратить эти же деньги на постройку нового автомобильного завода... ладно, три миллиона потратить, то автомобильный обеспечит уже за семьдесят пять миллионов в год.

— Сомневаюсь, к тому же...

— В чем ты сомневаешься? Действующий завод дает столько? Дает. Если выпуск удвоить, то прибыли возрастут?

— Нет.

— Почему? — Станислав всем своим видом изобразил крайнее изумление.

— Потому что "Мустанг" — это машина из дерьма и палок. И сколько она стоит на самом деле, ты прекрасно знаешь. А продавать ее столь прибыльно получается лишь потому, что пока — пока! — их на рынке не хватает. Но сколько именно не хватает? Запись на машину сейчас на три месяца вперед — значит, если на рынок выпустить еще шесть тысяч, то очереди на машины не будет. Один раз выпустить — и всё! Машина перестанет быть "труднодостижимой мечтой", и желающие ее купить предпочтут подождать, пока машина подешевеет. Понимая, что если машины стоят в магазинах мертвым грузом, то мы будем вынуждены эту цену снизить...

— А если на новом заводе выпускать "Чайки"?

— В Америке их продается всего по штуке в день. Можно снизить цену с шести с половиной тысяч до пяти с половиной, и продавать десять-двенадцать тысяч в год — но выгодно ли это? Сколько будет стоить новый завод по их выпуску? Я уже не говорю о прекращении продаж "Мустагнов".

— Я все равно не понимаю. Ты тратишь большие деньги... ладно деньги, ты тратишь свой талант на всякую ерунду вместо того, чтобы выделывать действительно нужные — и очень выгодные — вещи! А делаешь пердушки эти!

— Станислав, не горячись. Ты вот подумай: допустим, я поставлю на зарубежный рынок не "Чайки", а "ГАЗ-69". Их купят, по десять тысяч рублей купят, может быть тысяч тридцать за год. Но через год германцы, у которых промышленность в разы мощнее нашей, а инженеров в десятки раз больше, сделает такой же автомобиль — и больше у нас никто ничего покупать не будет.

— Ну почему?

— Потому что "ГАЗ" — это прежде всего военный автомобиль. И немцы предпочтут для своей армии делать свои автомобили. А если вдруг начнется война, то у них этих автомобилей будет куда как больше, чем у нас. И не только автомобилей — всего высокотехнологичного будет больше. То есть в случае войны русских будут убивать куда как более эффективно — поэтому до тех пор, пока наш, русский промышленный потенциал не сравнится с зарубежным, ничего более высокотехнологичного, чем пердушки, я им продавать не буду. Ничего, что способно сделать их армию сильнее — а пятипудовый холодильник их армию сильнее не сделает.

— Я понял... Пойду пересчитывать свой план.

Станислав был первым в списке на "амнистию", которую мне подписал Вячеслав Константинович. Вторым в нем был Лодыгин, но Александр Николаевич, хотя и пару раз приезжал в Россию, совсем сюда переселяться пока не собирался. Надеюсь, лишь пока — пока продукция его французского электролампового завода приносит прибыль. Но это, похоже, скоро закончится...

В воздухе аргона примерно один процент. А в том газе, который выходит из аммиачного реактора после дюжины прогонов — уже процентов двадцать. Проблема же с турбодетандером заключалась, как я понял, в том, что современные инженеры турбину неправильную использовали: они считали, что для газа и турбина газовая нужна, но оказалось, что лучше использовать турбины по примеру водяных. В прошлый раз на то, чтобы это понять, потребовалось несколько лет и счастливый случай — но теперь-то мне это было известно. Так что заполнять лампочки аргоном стало несложно. Правда пришлось в Воронеже выстроить рядом с металлургическим еще один завод, по производству газовых баллонов — но это недорого. А вот что обошлось дорого — так это устроить Машку учиться. Восемнадцать лет — пора уже. А куда деть три миллиона рублей — профессора Московского Технического училища пусть сами разбираются...