Звезда пленительного 33

— Александр Владимирович, поэтому-то я лично к вам и прибыл. Мне, признаться, генерал Линоров самому переговорить с вами посоветовал... Мы-то в Артуправлении знаем, что ваши заводы денно и нощно работают и больше чем делают, сделать не могут. И посему было принято решение — самим императором принято — заказы на оружие разместить в загранице. В Америке, конечно. Ну а от вас мы ожидаем, что вы американским заводам лицензию на карабин ваш передадите, чертежи, инженеров направите, чтобы те помогли быстрее производство наладить...

— А вот хрен американцам, дорогой Николай Иудович. Ни лицензии они от меня не получат, ни тем более инженеров. Потому что нихрена они не сделают, вы уж извините за грубость. Я, знаете ли, с американским производством знаком, инженеров их повидал немало. И вот что я вам скажу: на оружейных заводах в Америке хороших инженеров нет. Технологии у них отсталые, станки изношенные. Вы наших железнодорожников порасспрашивайте: германский паровоз — взять ту же "Овечку" — служит исправно, только смазывать не забывай. А тот же паровоз американской выделки треть времени в ремонте стоит.

— Ну у германцев-то карабины не заказать нынче!

— А мы у германцев заказывать и не будем. Когда вам, говорите, карабины нужны? Понятно, что еще вчера, но в какие сроки намечалось от американцев их получить?

— Триста тысяч желательны до лета...

— Понятно. К лету янки хорошо если чертежи разберут. В нормальный вагон в ящиках входит по шестьсот карабинов, в эшелон, соответственно, двадцать четыре тысячи. Вам нужен двадцать один эшелон, их из Порт-Артура за месяц перегнать вполне возможно.

— А в Порт-Артуре разве запас такой есть?

— Нет. Но такой запас есть у Гёнхо, и его можно будет забрать. Купить, конечно, за деньги — я думаю, что договорюсь по десять рублей купить. Готовьте деньги, а я направлю в Корею курьера... хотя нет, самому ехать придется, с другими Хон и разговаривать не станет.

— Вы предлагаете закупать винтовки в Корее? — изумлению Иванова, казалось, не было предела. — А у папуасов почему не выкупить ружья кремневые? Тоже ведь, поди, продадут...

— Николай Иудович, Корея не ружья кремневые делает, а мои же карабины. По лицензии, уже семь лет как их выделывает. Причем корейские карабины моих даже лучше будут: они ствол хромируют в четыре захода, у них пористость покрытия меньше и стволы дольше не ржавеют... впрочем, для фронта это не очень важно. Важно же то, что вы получите тот же карабин, под тот же патрон. И при ремонте его мои же запасные части подходят.

— Пожалуй, вы правы, если есть возможность взять карабины из корейского запаса, то это сделать необходимо. А скажите, они по нашим заказам еще выделывать карабины согласятся? Военная комиссия постановила общий заказ минимум на два миллиона разместить.

— У Гёнхо завод поменьше моего, в год триста тысяч выпускает. Да и у него у самого война идет, мелкая, но все же. Вряд ли больше даст. Но все равно в Америке заказывать смысла большого нет, уж лучше заказать в Венесуэле и Уругвае. Сразу не скажу о количествах, но, думаю, миллион в год вместе они обеспечат. А если постараются, то, может, и пару миллионов смогут, а не смогут — так миллион то я и сам всяко сделать смогу. Хотя и похуже корейских или венесуэльских.

— Странные вы вещи рассказываете, Александр Владимирович. То Корея карабины лучше наших выделывает, то Венесуэла какая-то, Уругвай. И обещаете вдобавок, что страны эти, о которых никто и не слышал особо, больше России выделать смогут? Вы это всерьез говорите-то или шутите так?

— Не шучу, какие уж шутки. Выделают, там сейчас лучшие рабочие на заводах. Заводы, правда, только что выстроены, но опыта у рабочих хватает.

— Откуда, если латины эти раньше ружей и не делали?

— А вы мне, Николай Иудович, лучше скажите, какая сука приказала мобилизовать рабочих с оружейных заводов? Ведь рабочего подготовить хорошего пять лет уходит, а то и больше — если с училищем ремесленным считать. Там что, в правительстве, идиоты сидят или предатели? Ну так вот: я не идиот и не предатель, мне такие рабочие в тылу нужны. Каждый такой рабочий мне обошелся не в одну тысячу рублей, и раз власти их не желают видеть в русском тылу, то пусть уж поработают для России в тылу венесуэльском. А у меня тут, в России, почти одни ученики остались, вот производство и падает, да и качество оставляет желать лучшего.

— Понятно теперь — усмехнулся генерал, — а то, я слышал, жаловались на вас: за каким рабочим по мобилизации не пошлют, так нет его, послан на зарубежный завод туземцев обучать... Контракты-то с Венесуэлой этой с вами подписывать?

— Не будет контрактов. Карабины будут продаваться по факту, в Мурманске. Цена будет — я примерно говорю, ибо ее все же президент Гомес назначает — рублей по восемнадцать: он по такой цене своей же армии карабины отпускает. Но это вместе с патронами, по двести штук на ствол. Ну а в количествах — с мая пообещаю около ста тысяч в месяц. А в Корею я сегодня же отправлюсь, тут дело, гляжу, очень спешное...

В том, что с Хоном договориться получится, сомнений у меня не было: на складах у него "на случай японского десанта" было чуть меньше полумиллиона карабинов запасено. А задолжал он (точнее, корейское правительство в его лице) мне изрядно: карабины-то он делал сам, как и пушки — а вот с патронами в Корее было неважно. На собственную "химию" у него не хватало ни ресурсов, ни людей подготовленных, так что все его производство боеприпасов сводилось к переснаряжению стреляных гильз. Пули и снаряды фугасные он тоже сам делал (хотя тол для снарядов от меня получал), а порох и капсюли опять же брал у меня или — в изрядных количествах — покупал у американцев. Янки ловко устроились, продавая всякое и корейцам, и японцам...

Хотя не только американцы: гордые бриты — наши "союзники" в Европе — были одновременно союзниками Японии. А Япония была союзником Германии — ну, кроме того, что и британским союзником... В Корею я отправился на одном из первых "Шмелей": все же время действительно казалось важным. Забыл я, что времена нынче патриархальные.

Все же самолет — штука хорошая. До Кореи и обратно можно меньше чем за неделю скататься. Раньше-то люди до Сеула вообще за двенадцать часов долетали... то есть позже долетали, но все же и триста километров в час куда как лучше пятидесяти на поезде. Да ещё посадка через каждые пару часов — это куда как лучше, чем полсуток задницей кресло полировать. Что же до результата поездки — то они любые страдания окупали!

Гёнхо карабины отдал — ну куда бы он делся-то? Но он еще предложил купить к него и около тысячи пушек, а к ним — два чуда корейской техники: мобильные заводы по переснаряжению снарядов. То есть тут уместнее использовать именно современное название "пушечные патроны": умещающийся в трех вагонах (в четырех, если с собственной электростанцией) завод переснаряжал по пять тысяч "патронов" в сутки. Очень дело полезное: снаряды-то стальные уже много мелких и крупных частных заводов делать начали, а вот с гильзами было туго. Очень туго: меди не хватало, а с этими "заводиками" латунная гильза, по словам Гёнхо, могла использоваться минимум раз по десять. У моих-то пушек большая часть снарядов была вообще с пластиковой гильзой, целлулоидной — но и целлулоида для них не хватало...

Вернулся я не с пустыми руками: привез (на самолете, конечно) сотню корейских винтовок. И поперся их вручать фронтовым артиллеристам — Иванов именно с них решил перевооружение начать. Фронт ведь — понятие сильно растяжимое, так что в том месте, до которого я доехал, пули над головой не свистели и даже снаряды не летали. И самолеты вражеские тоже не летали: первый "эскадрон" "По-2" на этом фронте германскую авиацию ликвидировал как класс. Не то чтобы все вражеские аэропланы пожгли — немцы просто в виду явного преимущества русских авиаторов свои самолеты отсюда убрали — во Францию, где от них все же была польза...

Убиранием самолетов немцы и мне нанесли немалую пользу. Знали бы какую — послали бы всю свою авиацию на верную погибель, лишь бы меня уконтрапупить — но вот ведь воистину: многие знания дают многие печали. А нет знаний — и печали неоткуда браться. Немцы не печалились...

То, что у корейцев карабины лучше моих были — это правда. На заводе у Гёнхо народу было раз в пять больше чем на моем, и тот же ствол после сверловки правили на пяти позициях, до тех пор пока не получали идеальное дуло. А потом чуть ли не вручную ствол полировали, и лишь затем — причем по совету какого-то американского консультанта-металлурга — хромировали четыре раза тонкими слоями, причем после каждого слоя покрытие еще и как-то "прокатывали". Суть процесса я не уловил, кто-то из корейских инженеров сказал, что так они микротрещины в покрытии убирают. Но в результате всех ухищрений их карабины и стреляли точнее, и служили дольше: "мой" ствол гарантированно держал до десяти, редко двенадцати тысяч выстрелов, а корейский — больше тридцати.

Ну а те сто карабинов, что я привез, даже не "серийными" были: их Гёнхо подарил именно как "наградные". Они не только изнутри хромированы были, их и снаружи покрыли "черным хромом", и на ствольных коробках стояли клейма "Личный арсенал Вождя Кореи". Понятно, что при вручении такого чуда артиллеристам (лучшим, я специально у Иванова спросил, кто такого достоин) им все это было до сведения доведено. И в качестве благодарности пушкари решили мне показать, а за что же их начальство-то полюбило. Ну а я — согласился прокатиться по местам боевой славы...

Показали мне немного, но достаточно: наши старые окопы, откуда пехота пошла в решительное наступление (аж километра на три). Старые артиллерийские позиции, откуда "награждаемые" успешно уничтожали вражеские войска. Очень впечатляющее было зрелище: окопы, наполовину заваленные ящиками от винтовочных патронов, капониры, заваленные ящиками от снарядов. Брустверы впереди окопов из этих патронных ящиков, барбеты из снарядных ящиков перед капонирами. И первая мысль были простая: вот же идиоты! Ведь одной пули достаточно, чтобы сами же на воздух взлетели!

Мысль эту (опуская "идиотов") я до артиллеристов довел и получил "успокаивающее" разъяснение:

— Что вы, Александр Владимирович! Это снаряды с мелинитом от пули взрываются, а с толом которые, так им ничего от пули и не бывает! И шрапнель они держат, и даже снаряд вражеский, мы же сами-то взрыватели не вставляем!

Снарядом они, очевидно, по своему барбету — выложенному из ящиков со снарядами! — не получали. Но фантазии пушкарей можно позавидовать. И очень не позавидовать тому же начальнику Артуправления Кузьмину-Караваеву: с таким использованием "жутко нехватаемых" снарядов никакого снабжения не хватит. Я тихонько попросил свою "тень" посчитать, хотя бы приблизительно, сколько тут боеприпасов солдатики выкинули...

Офицера на Даницу особо и внимания не обращали. То есть поначалу, увидев молодую и красивую женщину, стали активно демонстрировать свой героизм и неотразимое обаяние, но поскольку она вообще никак на это не реагировала, вскоре от нее отстали и даже "демонстративно перестали замечать". Поэтому когда она отошла от группы и стала бродить по пустым позициям, ей никто не мешал.

— Брошено как бы не больше снарядов, чем отстреляно — сообщила мне телохранительница, когда мы уже возвращались "в тыл". — Патронов же для винтовок в окопах вообще неисчислимо.

— Они что, с германцем штыками воевать собираются? — сердито спросил я. Не Даницу, конечно, спросил, это был "возглас в небеса", но "тень" ответила:

— Что вы хотите от мужиков? Сидят в окопах — запасают патроны чтобы их было много. А уходят — зачем тяжесть таскать, им еще начальство привезет. Вы еще вдоль дорог не смотрели, где солдатики эти на фронт шли, там вообще все канавы обоймами с патронами завалены. Тяжело им, понимаете ли, с таким грузом идти, вот и бросают. Не свое же...

Интересно, а сколько на самом деле из моих пушек снарядов до врага долетают? Или заводы мои тоже в канаву работают?

— Думаю, что с вашими снарядами артиллеристы так поступать не будут: целлулоидная гильза от пули сама взрываться может не хуже гранаты. Ну а в капонирах сколько бросают — Бог весть...

Да уж, пресловутый "снарядный голод" — думал я, возвращаясь в Сталинград. Если половину снарядов просто в поле бросают, то понятно, почему их так не хватает. Впрочем, и половины бы как-то хватало бы, но ведь эта "вторая половина" до фронта вообще не доходит. Задержавшись в Пскове, я выкроил минутку и посетил старые армейские склады, из которых в первые дни войны так удачно вывезли старые "патроны" — удачно, потому что про то, как их отстреливали, мне рассказывали мои же "охранники", поучаствовавшие в первом наступлении Алексеева. Их-то в грязь не бросали, все выпустили по врагу. И заехал я, чтобы лично поблагодарить коменданта этих складов.

Вот только комендант старый уже был заменен на молодого. И весьма запасливого: склады снова были до упора завалены снарядными ящиками. Только теперь снаряды были уже моего производства...

Да уж, правильно сделали большевики, что власть старую скинули: с такой властью, которая не может заставить солдат не выкидывать патроны, у страны шансов нет. И зачем я надрываюсь? Чтобы в канавах валялись гильзы покрасивее? Не только латунные, а ещё розовенькие и голубенькие из пластмассы?

Страна полностью сгнила. Как там Суворов говорил? Всякого интенданта через три года исполнения должности можно расстреливать без суда — всегда есть за что. Но времена изменились, и теперь интендантов можно расстреливать уже через полгода — лишь такой вывод я смог сделать после посещения "Первой истребительной эскадрильи". Первая как раз летала на тех самых первых двадцати четырех самолетах, которые еще двенадцать лет назад были сделаны. У них, конечно, моторы новые стояли — но осенью. А теперь моторы были очень старыми: все время работая на максимальных режимах, они быстро изнашиваются. Так что их требовалось время от времени менять — желательно каждые пару месяцев. Что, собственно, и производственной программой предусматривалось: на каждый выпускаемый самолет моторов делалось уже по четыре штуки. В ущерб, понятное дело, производству моторов для автомобилей — но автомобиль-то и на стареньком моторе худо-бедно поедет, а самолет — свалится.

Оказалось, что стандартизация — источник всяких бед (и одновременно — источник немалых денег): авиационная "восьмерка" очень хорошо ставилась на "Чайку". "Чайка" же была довольно популярна у людей не самых бедных — и они, как выяснилось, с радостью меняли "старый" пятидесятисильный мотор на "новый" вчетверо более мощный. Тем более, что новый авиамотор — с военного склада — можно было купить дешевле, чем автомобильный в обычном магазине. А в Первой истребительной половина самолетов уже не летала.

Удивительно, но армия при этом ко мне никаких претензий не имела. Ну, не летает самолет — да мало ли почему он не летает? А моторы — моторы были отгружены, куда требовалось и в плановые сроки. Да и чего вы-то волноваться должны, ведь за моторы-то вам все уплочено? Да гори оно все ясным пламенем! Уж лучше я придумаю, чем еще большевикам помочь! А большевики помогут мне... кстати, один такой сейчас мне как раз и помогает изо всех сил. Интересно, он получил что хотел?