Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Что же до самой Елены Андреевны, то на что способна урожденная княжна я узнал еще лет так... сорок? Пятьдесят? В общем давно тому назад. И ее тяга к знаниям мне нравилась. Так что не поощрить ее было бы неправильно.
Новые цеха для Ильи обставлялись новыми же станками почти полгода. Можно бы было это сделать и быстрее, но все зависело не от моих хотелок, а от возможностей Феди Чернова. Он, конечно, тоже работал на износ, но даже девять женщин не родят ребенка за месяц.
А телефон — зло. То есть сам по себе все же "добро", но если он попадает в цепкие женские ручки... После того, как в течение всего лишь одного месяца Камилла шесть раз поинтересовалась когда же в городок переедут Архангельские (а Зоя задала этот же вопрос уже раз десять, столько же — Анна Петровна и даже Дарья раза три спросила), самым горячим желанием у меня было перерезать кабель, идущий через Волгу. Но — нельзя...
Зато через полгода я Елене Андреевне жестоко отомстил. Сам позвонил Архангельским и лично пригласил их в городок. Лично встретил на причале, лично на персональном трамвае довез до городка. Лично показал Илье цеха нового завода, а Елене Андреевне — учебные и лабораторные корпуса "электротехнического института". После чего провел эту вредную семейку (всю за исключением Ильи вредную) пешком от вокзала — рядом с которым эти корпуса и стояли — до моего "Аничкова моста". В сумерках уже провел. А когда мы на этот мост вышли (он еще без коников был), я повернулся и, показывая на подсвеченное прожекторами здание позади нас, сообщил:
— Да, кстати... по привычке прошел дальше, извините. Вот это — это ваша квартира в городке.
— Как красиво! А какие окна тут наши? — поинтересовалась княжна. Илья промолчал — он вообще с самого начала "экскурсии" подозрительно оглядывался на улице. Все же железнодорожник, и опознать Николаевский вокзал сумел, похоже, с первого взгляда. Вдобавок он и в Петербурге бывал и сразу начал меня "подозревать в нехорошем". Но он-то бывал, а Елена Андреевна — нет. Так что "сюрприз" получился:
— Да все они ваши. Это же петербургский дворец Белосельских-Белозерских, волею Федора Ивановича перенесенный в наше захолустье. А раз уж вы, Елена Андреевна, сами из этой фамилии, то вам тут и жить. Идемте, я вам интерьеры покажу...
Некоторая "срочность" строительства привела к тому, что внутренней отделкой "дворец" пока еще похвастать не мог, но крыло, выходящее на "Фонтанку" — то есть на канал — было уже для жилья кое-как приспособлено. Не "по-дворцовому", а — в моем понимании — в пригодном для комфортного проживания виде. А все остальное — потихоньку и "дворцовая" часть будет сделана. Обязательно. Когда-нибудь. Если Елена Андреевна захочет...
Была во всем этом одна незначительная деталь: Архангельские поселились в первом городке. Там, где делались "немножко секретные вещи". Там же, где делались вещи более "секретные", ей делать было нечего. Пока нечего...
Первый же городок имел свои "особенности" — в отличие от второго он был почти полностью уже застроен (то есть поднялись все пятьсот землебитных домишек), а застроенное — местами и заселено. У меня во втором же пока что только дома вдоль Центральной и Главной были выстроены — по крайней мере внешне, да еще один квартал с домами рабочих — в котором все равно половина квартир еще пустовала. А в первом места для нового строительства уже не было (в смысле, на этот год не было), и для внеплановых новоселов жилья тоже уже не было: закончилось лето тысяча девятьсот первого.
Лето — закончилось, крестьяне — собрали то, что смогло вырасти, и началась борьба за выживание тех, кто успел не помереть. "Благотворительный фонд по спасению детей" Марии Петровны Волковой в этот раз зарегистрировал Михаил Александрович Газенкампф, который даже порывался и денег в него внести тысяч двадцать... пришлось лично за ним съездить, привезти в городок (первый, конечно) и объяснить почему он сможет найти лучшее этим деньгам применение. Он их "лучше" и применил — устроив в Астрахани новый детский приют, но после осмотра городка по дороге обратно в Астрахань (на "Москве", конечно — время губернатора дорого, зря тратить не следует) он обсудил со мной мои "планы на будущее" и обратно я вернулся уже с купчей на участок бывшего (для меня, конечно) полигона Капустин Яр. И — с первой сотней новых жителей городка: губернатор "передал" мне всех воспитанников старого астраханского "сиротского приюта"...
С Газенкампфом я договаривался в конце мая, а уже в начале июля горожанин попер косяком: крестьяне-то лето обычно проводят "на подножном корму", а его-то, в связи с засухой, и не было — совсем не было по крайней мере в Астраханской, Саратовской и Самарской губерниях. Поэтому мои предложения: отправить в "приют" ребятишек в обмен на небольшую продуктовую помощь определенный отклик находили. Особенно находили, поскольку "собирать голодающих в приют" были отправлены ранее "приютённые" молодые ребята и девчата, и направлены в свои же родные деревни. Если учесть, что всего их было уже сильно за десять тысяч, даже не считая "рязановских"... Понятно, что далеко не все крестьяне радостно "менялись", тем более что и условия (по сравнению с "предыдущими разами") были иными — но ежедневно человек по двести-триста в городок приезжало. В июле приезжало, а со второй половины августа поток будущих горожан увеличился раза в три: во-первых, распространились слухи, что детишки в городке вообще как сыр в масле катаются, а во вторых...
Крестьяне — они же хитрые. То есть они просто уверены, что они — хитрые, а горожане — тупые, и обмануть этих горожан ничего не стоит. Так что детишек отечественные пейзане стали ко мне посылать "зиму покормиться, а потом домой вернуться". Ну да мне-то не жалко...Совсем не жалко, поэтому, когда Машка — она "на общественных началах" во время летних каникул в школе объясняла вновьприехавшим как пользоваться унитазом, душем и газовой плитой — поделилась со мной этим "открытием", я совершенно искренне ей ответил:
— Дочь наша, так это же замечательно!
— Что замечательно? Ты их за свои деньги кормить будешь, одевать-обувать, болячки лечить — а потом они отрабатывать не будут и тебе не жалко?
— Маш, ну подумай сама: если человека кормят, обувают-одевают, в школе ума-разума вкладывают, еще денег за работу платят, он после этого уедет к себе в деревню снова с голоду подыхать — зачем нам такой дурак нужен? Денег он нам не принесет...
Камилла, случайно этот разговор услышавшая, уже вечером, когда мы остались вдвоем, заметила:
— Саша, я начинаю тебя бояться. Скажи мне честно: ты меня и Векшиных в семью взял потому что мы тебе нужны деньги зарабатывать?
— Если бы для денег, то я бы на Суворовой женился, а вас я просто люблю. А деньги я зарабатываю лишь затем, чтобы вы жили счастливо.
— Но ведь чтобы жить счастливо, столько, сколько ты зарабатываешь, не нужно, хватило хотя бы гонораров с твоих книжек... или даже с мыла вшивого доходов.
— Вот тут ты ошибаешься. Этого хватило бы на сытую и красивую жизнь, а на счастливую пока не хватит всех денег, что я заработать могу. Чтобы жить счастливо, нужно чтобы и вокруг все были счастливы.
— Зачем?
— А ты можешь себя чувствовать счастливой, увидев, например, умирающего от голода ребенка? Никто не может... хотя нет, есть и такие выродки, и хорошо что ты с подобными не знакома. Я же стараюсь сделать так, чтобы никто голодного ребенка вообще увидеть не смог бы. И когда я это сделаю... когда все мы, семья наша, это сделает — вот тогда мы узнаем, что такое настоящее счастье. Ты согласна?
А утром, когда я проснулся, но еще раздумывал — встать или еще поваляться минут пять, Камилла подошла и, обняв меня, тихо сообщила:
— Саша, я тебя все же оказывается люблю.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|