Стратег

— Но нам не хватит на это денег, Сир! Базилевс платит по две марки* серебра в год.

*Марка — мера веса. 249 граммов. 13 шиллингов и 4 пенса (160 пенсов)

— По две марки платит только конному и доспешному. Пехотинцам всего по двенадцать шиллингов. Денег нам хватит и ещё останутся. Деньги теперь не ваша забота, Сэр Томас. Ваша забота — собрать настоящих воинов, отсеяв всякую бюргерскую сволочь. Завтра же отберите людей, которые отправятся вербовать эту жадную погань. Они же станут командирами отрядов, поэтому выбирать будут тщательно. Уже здесь вы проверите всех сами и наиболее отъявленных мерзавцев выделите в штрафную роту.

— Штрафную роту? Что это, Сир?

— Это отряд, который будет нести самые большие потери. Он будет пополняться смутьянами, ворами, дезертирами и прочими подонками. Мы будем приговаривать их к петле и даровать шанс на искупление.

Такой подход для благородного рыцаря был настоящим потрясением основ. Воевать под одним знаменем с такими... с таким отребьем?

— Вы уверены, Сир, что такой отряд нам нужен?

— Абсолютно уверен, барон. Отбросов нет, есть кадры. Иной мерзавец потому и ценен, что он мерзавец. К тому же казнить — значит терять деньги. Они должны сдохнуть с пользой для дела. Кроме того, могут возникнуть ситуации, когда нам невыгодно будет брать пленных. Вы меня понимаете?

— Понимаю, Сир. Вы очень сильно изменились за время болезни.

— Вы правы. И я этому очень рад. Кем я был?

— Королём-рыцарем, Сир. Вождём крестового похода. Образцом благородства и доблести.

— Красивые слова, но мы здесь не поэму сочиняем. — усмехнулся Ричард — Я был отличным воином, хорошим тактиком, плохим стратегом и никуда не годным королём.

— Не говорите так, Сир.

— Мне можно. Тем более, что я, как вы правильно заметили, уже изменился. Вернёмся к сути нашего разговора. В списке на посвящение в рыцари, который я жду от вас завтра, должны быть двести пятьдесят отважных, но бедных дамуазо. Верных и неглупых. Их мы и отправим с заданием привести по сотне головорезов.

— Вы говорили про сорок тысяч, Сир.

— Верно, говорил. Давайте считать. Нас сейчас пять тысяч. За год прибудет ещё пять, добровольно принявших крест. Три тысячи тамплиеров, две госпитальеров. Не хватает как раз двадцать пять, которых мы соберём в Шотландии, Дании, Норвегии, а может быть и в Империи. Не думаю, что Генрих* будет против, если мы вывезем из Италии тысяч десять потенциальных висельников.

*Генрих VI Гогенштауфен, Император Священной Римской империи, в которую в описываемое время входила Северная Италия.

— В своих землях вы вербовать не планируете, Сир?

— В своих нет, барон. Ещё вопросы?

— Нет, Сир. Дело для меня новое, но пока всё понятно. Завтра я предоставлю вам список.

— Из вас получится отличный граф Эдесский и Лорд-Канцлер моей будущей Империи.

— Во мне нет ни капли королевской крови, Сир*.

*В эту эпоху венценосными владетелями (герцогами и графами) были только персоны королевской крови.

— Не может такого быть, барон. — убеждённо заявил английский король, подхватывая с блюда остывшую перепёлку — Я абсолютно уверен, что в ушедших в забытие эпохах, ваши предки были королями, просто о них уже успели позабыть. Впрочем, это дело поправимое. — Ричард проколол кинжалом мизинец на левой руке и подержал его над кубком де Во — Вот вам капель двадцать, а может и больше. Пейте, друг мой. Почему вы ничего не едите?

— От обилия мыслей мне не лезет кусок в горло, Сир. С вашего позволения, я ограничусь вином.

— Как вам угодно, барон. Впрочем, я тоже уже закончил. Отправляйтесь к себе и приводите свои мысли в порядок, сопровождать меня сегодня не нужно.

— Как вам будет угодно, Сир. — Томас Гилсленд, барон де Во куртуазно поклонился и вышел из шатра.

Робер де Сабле, Великий Магистр ордена Тамплиеров, в ожидании короля Англии, прогуливался по плацу лагеря крестоносцев. В Третий крестовый поход он отправился в качестве вассала Ричарда, сюзерена Анжу, и был им назначен адмиралом английского флота. В орден Тамплиеров он был принят сразу в качестве Великого Магистра. После смерти Жерара де Ридфора, орден Храма был настолько ослаблен, что место магистра оставалось свободным в течение полутора лет. Это категорически не устраивало английского короля и он настоял на кандидатуре своего друга. Впрочем, Тамплиеры в своём выборе не разочаровались, Сэр де Сабле был отважен, честен и мудр. Во время похода постоянно возникали конфликты между ненавидящими друг друга королями Англии и Франции, эти раздоры, которые вспыхивали по любому поводу, ставили тамплиеров в затруднительное положение. Орден располагал огромным состоянием в обеих странах, да и новый магистр был личным другом своего сюзерена. Так что, когда оба короля сталкивались в Палестине, Роберу де Сабле приходилось проявлять недюжинное чувство такта. В итоге, ему удалось заслужить не только благодарность Ричарда, но и искреннее уважение Филиппа-Августа.

— Вы решились, Сэр Робер? — король Англии вышел на плац в одиночестве, что было вызывающим нарушением этикета.

— Ваше доверие для меня большая честь, Сир. Я не мог отказаться. — почтительно поклонился Великий Магистр.

— Кто сегодня в караулах?

— Братья Госпитальеры, Сир.

— Пойдёмте, проверим их.

— Это очень опасно, Сир.

— Бросьте, друг мой. Весь лагерь гудит, как растревоженный улей, сегодня к нам точно никто не полезет. Идёмте, Сэр Робер, я исповедуюсь вам по дороге.

Обход постов продолжался более двух часов, лагерь крестоносцев был довольно велик, более лиги* в периметре, и всё это время Ричард Львиное Сердце рассказывал своему исповеднику странную историю. Оказывается, впавший в забытие после битвы при Яффе, английский король всё это время пребывал в теле другого человека. Человека из двадцать первого века. И прожил он в будущем ни много не мало, а целых семь лет, успев подчерпнуть там множество полезных сведений и даже умений. Рассказ изобиловал описанием различных чудес, среди которых, летающие выше облаков и быстрее самого быстрого ветра металлические корабли, считались сущей ерундой. Ими пользовались все и запросто, как сейчас телегами. Наконец, обход завершился.

*Английская лига (league) = 3 милям = 24 фурлонгам = 4828,032 метра.

— Главное я вам рассказал, Сэр Робер, а для всех подробностей не хватит и целого года. Итак, ваш вердикт: дар ли это Божий, или происки Врага Его?

— Вы ничего не рассказали о людях, Сир. Какие они там?

Ричард совершенно по-мужлански, но очень выразительно сплюнул, будто ему в рот залетела навозная муха.

— Дрянь. Не люди, а настоящие крысы. Не хочу их вспоминать.

— Тогда я уверен, что вас сподобил Господь. Вы ведь не хотите, чтобы мы шли той же дорогой, Сир?

— Нет, конечно. Впрочем, мы уже вступили на другой путь. В той истории Генрих Шампанский не погиб в битве при Яффе, а я не собираюсь прерывать этот поход, как сделал это там.

— С лёгким сердцем и осознанием своей правоты отпускаю вам все грехи, Сир!

— Аминь!

— Вы хотели мне что-то поручить, Сир?

— Именно так, Сэр Робер, но мне сначала нужно промочить горло, в него будто песка насыпали. Прошу ко мне в шатёр.

В шатре английского короля всё ещё пахло ладаном. Ричард Львиное Сердце дождался, пока ему и гостю подадут вина и отослал оруженосца.

— Ступайте, Гийом, позаботьтесь, чтобы ближе ста футов к шатру никто не подошёл.

— Слушаюсь, Сир! — один из оруженосцев английского короля почтительно поклонился. Снаружи послышались отрывистые команды, расставляющие часовых на новые посты.

Ричард одобряюще кивнул и опрокинул в себя кубок, вмещающий добрые две пинты. Де Сабле даже показалось, что эти две пинты вместились в один глоток венценосного исполина*.

*Ричард был очень высок и крепок телом.

— Вот теперь можно и поговорить. Итак, подлый король Франков вознамерился пограбить меня. Не скрою, я бы тоже не стал терпеть ситуацию, в которой мои вассалы отказались бы от оммажа*, но ведь мы клялись отложить все разбирательства на время Крестового похода, и вы должны заставить Филиппа вспомнить эти клятвы. Разумеется, просто так эта алчная тварь не отступится, поэтому придётся кинуть ему кусок. Я готов уступить Жизор в зачёт щитовых* за десять лет. Берётесь с ним договориться, Сэр Робер?

*Оммаж (hommage) — в феодальную эпоху одна из церемоний символического характера, оформлявшая заключение вассального договора.

**Щитовые деньги выплачивались вассалом сеньору взамен обязательной службы.

— Предложение вполне достойное, Сир, но как вы сами заметили, король Филипп-Август очень жаден. Вполне возможно, даже скорее всего, на десять лет он не согласится. К тому же, он наверняка потребует от вас произнесение фуа*.

*Фуа — клятва верности вассала сеньору.

— Потребует наверняка. — согласно кивнул Ричард — Но даже этот христопродавец не посмеет настаивать на том, чтобы я ради этого прервал крестовый поход. А за Жизор поторгуйтесь. Вы безусловно величайший дипломат нашей эпохи, де Сабле, вы умеете находить общий язык даже с крысами и никто, лучше вас, с этим не справится. Пусть будет не десять, а восемь лет, или шесть — это не важно, всё равно Жизор я собираюсь вернуть себе раньше, своим мечом, но и совсем дёшево его отдавать нельзя, это воспримут как слабость.

— Я хорошо понимаю это, Сир. За каждый год я буду торговаться как сто евреев.

— Отлично сказано, Сэр Робер, но это ещё не всё. Второе поручение гораздо сложнее первого. Оно очень деликатное, сначала я хотел поручить его матери, но раз уж вы теперь мой духовник, значит вам его и исполнять. Вы должны посетить Памплону и обсудить с королём Наварры мой брак. Дело в том, что моя жена отказывает мне в близости, эта дура возомнила себя Пречистой Девой, а овладеть ею силой я опасаюсь — как бы руки на себя не наложила. Я готов передать ей все замки, которые получил в приданное, чтобы она устроила в них монастыри и стала настоятельницей новой епархии. Мой тесть человек здравомыслящий во всех вопросах, кроме Беренгарии, в ней он души не чает, так что вам придётся постараться.

— Я берусь за это дело, Сир. Но это ведь займёт уйму времени. Рим, Париж, Памплона... Управиться бы за год.

— Именно на год я и рассчитываю. Раньше вам возвращаться не желательно. В той истории, которая уже не случится, вы пали от подлого удара хашашшина в сентябре 1193 года, поэтому раньше октября возвращение не планируйте. Надеюсь, у Великого Магистра ордена Храма найдутся дела во Франции и в Наварре помимо моих поручений?

— Найдутся, Сир, конечно найдутся, но ведь война...

— Я планирую заключить перемирие на год, при этом постараюсь затянуть переговоры как можно дольше. Салах ад-Дин доживает последний год, а вот после его кончины мы и повоюем по-настоящему, а не как на рыцарских турнирах. Обещаю, что вернувшись, вы увидите здесь сорокатысячную армию, бьющую копытом и роняющую слюни в ожидании драки. Я не зря провёл семь лет в выгребной яме того мира, это было неприятно, но очень полезно — отлично прочистило мне мозги. Кого вы планируете оставить старшим?

— Жильбера Эрайля, приора Арагона. С вашего позволения, Сир.

— Моего позволения здесь не требуется, это внутреннее дело ордена, но ваш выбор мне нравится, я помню этого достойного рыцаря. Когда вы планируете отправиться, Сэр Робер?

— Через неделю, Сир.

— Отлично! Прихватите с собой в Рим архиепископа Солсбери с свитой. Весь свободный флот в вашем распоряжении. С Богом, Сэр Робер де Сабле!

Утром, девятого августа 1192 года, к лагерю крестоносцев прибыли сарацинские парламентёры. Осведомиться чего им угодно, Ричард послал Гуго де Лузиньяна, графа де Ла Марш, по прозвищу Угрюмый (le Brun) и приказал собирать военный совет. Ле Брюн был сторонником продолжения войны и этот выбор явно демонстрировал намерения английского короля. В изрядно поредевший за время похода военный совет, кроме Ричарда Львиное Сердце входило всего шесть человек: Роберт де Бомон, граф Лестер*; Угрюмый граф де Ла Марш**; его младший брат Рауль де Лузиньян

* * *

; походный кастелян Томас Гилсленд, барон де Во; Великой Магистр ордена Тамплиеров Робер де Сабле и Сэр Жоффруа де Донжон от ордена Госпитальеров. Ричард молча оглядел присутствующих, намёк они очевидно поняли, об этом говорили хмурые физиономии де Бомона и де Донжона, невозмутимые де Сабле и де Во и довольное Рауля де Лузиньяна.

* Роберт (IV) де Бомон, 4-й граф Лестер и наследственный главный стюард Англии с 1190 года.

** Гуго IX де Лузиньян, по прозвищу le Brun (мрачный, или угрюмый) — сир де Лузиньян, граф де Ла Марш.

* * *

Рауль I де Лузиньян, сеньор д'Иссуден, граф д'Э с 1194 года. Младший брат Гуго IX де Лузиньяна и внук Гуго VIII.

— Сир. — поклонился вошедший граф де Ла Марш.

— Присаживайтесь, граф, и докладывайте, ждём только вас. — король Англии кивнул на свободное кресло.

Ле Брюн сел, не торопясь выпил вина и выдавил из себя с брезгливым выражением лица.

— Хотят заключить перемирие на три года. Старший у них Али аль-Афдаль.

— Сын Салах ад-Дина... Очень интересно. Высказывайтесь, милорды. — Ричард выглядел слегка удивлённым, что не укрылось от внимательных взоров присутствующих. Они ведь даже не подозревали, что История во всю идёт другим путём и английского короля удивляет именно это.

— Сарацины проявили уважение. Я считаю, что перемирие в наших интересах. Нас слишком мало, Сир. — лицо графа Лестера просветлело. Начавшаяся в Англии смута затронула и его феод, а это для графа было куда важнее Иерусалима. Он не страдал особой религиозностью и отправился в поход только за компанию со своим королём.

— Нас слишком мало и перемирие в наших интересах. С вами трудно поспорить, граф. Что скажите, Сэр Рауль?

— 'Нас мало, но мы все герои' — процитировал вчерашнюю речь Ричарда младший де Лузиньян. — Хоть нас и мало, они нас боятся, Сир. Нужно потребовать репарацию.

— Нас мало, но нас боятся. Это тоже невозможно оспорить. И репарацию мы обязательно потребуем. Сэр де Донжон? — Ричард повернулся к госпитальеру.

— Передышка нам не повредит, Сир. Сарацин за три года больше не станет, а мы можем заметно усилиться. Время для нас важнее репараций. Было бы, конечно, неплохо, но сарацины вряд ли на это согласятся.

— Согласятся вряд ли, вы правы, Сэр. Что скажете Магистр? — английский король посмотрел Тамплиеру в глаза и едва заметно подмигнул.

— Наступать на Иерусалим нам нечем, а сидеть в обороне мы можем и без перемирия, ничем себя не обязывая. Море наше, припасы поступают регулярно, пополнение тоже. Всё зависит от ваших планов, Сир. Если вы намерены вернуться в Европу, то перемирие нужно заключать, а если нет, то обойдёмся и без него. Торговаться за контрибуцию можно долго.

— Я вас услышал, Сэр де Сабле, и ещё раз убедился, что в качестве дипломата вам нет равных. Граф де Ла Марш, что вы предлагаете?

— Я бы захватил этих неверных собак в плен, но вы на это не пойдёте, Сир. Других предложений у меня пока нет. Всё уже предлагали.