Глава 59

Эван согласно кивнул. Для него эта информация не являлась новостью.

— Большая часть магии, именуемой темной, в основном, требует от колдующего желания причинить вред, иногда ей хватает и злости, а бывает только ненависть способна продемонстрировать всю мощь заклинаний. Редко выходит, что волшебник, не прибегая к негативным эмоциям, может получить какой-либо результат от такой магии. Тут необходимо разбирать каждый отдельный случай, ведь причины такой одаренности могут оказаться самыми невероятными. Проклятая вещица, по незнанию носимая на теле, империус... Но я снова сбился с темы, — виновато улыбнулся Гарри.

Эван, слушая лекцию Гарри, безуспешно старался задавить медленно прорастающие ростки надежды, что все обойдется.

— Среднему по силам и умениям волшебнику для изучения азов темных искусств необходимо несколько лет постоянной практики, — продолжил Поттер. — Пока не выучишь основы, не станешь достаточно опытным, придется каждый раз вызывать яркие отрицательные эмоции, — Эван отстраненно подумал, что ему, обделенному талантом к темной магии, понадобится еще больше времени для освоения базиса. — Их продолжительное намеренное использование во время колдовства непроизвольно вплетает их в ауру юного волшебника, с целью облегчить применение подобных заклинаний. Впоследствии отпадет нужда в настоящем желании причинять вред для, предположим, пыточных проклятий. Подобная "помощь" усиливает не лучшие черты характера, и колдующий становится более вспыльчивым, импульсивным и жестоким, — более строгим тоном произнес Поттер. — Чтобы убрать последствия, нужна магия разума.

— А с окклюменцией придется всегда полагаться на эмоции при темном колдовстве? — взволнованно выпалил Эван, увлекшись речью друга, на время забыл страх.

— В том-то и дело, что нет, — улыбнулся Гарри. — С практикой в них отпадает нужда. Так что оказанную собственной магией услугу сложно назвать помощью. К тому же самый сильный негативный эффект проявляется у тех, кто не достиг зрелости. Также без дисциплинированного разума сам колдующий может причинить себе вред.

Эван содрогнулся, вспоминая свою сегодняшнюю оплошность. Он сомневался, что в ближайшее время будет способен заниматься темной магией. Боль и отчаяние были еще слишком свежи в памяти.

— Мне посчастливилось узнать эти сведения из дневника предка Сириуса, — признался Гарри. — Тебе отец ничего не говорил?

— Нет, — Эвана вспомнил, как Эйвери-старший без объяснений вынуждал учить окклюменцию перед тем, как позволить применить первое темное заклинание. Но Эван небезосновательно предполагал, что Эйвери-старший обучил его менталистике не из-за беспокойства о психическом здоровье сына, принимая во внимание его слова о том, что вред от темной магии — всего лишь бредни светлых волшебников.

— Я могу помочь, — неожиданно сказал Гарри.

Эван с не срываемым изумлением уставился на него, услышав то, о чем в тайне желал, но боялся поверить, слушая лекцию, которая намекала на данный исход.

— С темными искусствами? — переспросил Эйвери, желая услышать подтверждение из уст Гарри.

— Да, — тот кивнул и строго добавил. — Но сначала нужно разобраться с твоими навыками в окклюменции. Пока не достигнешь нужного уровня — никаких изысков с темными искусствами. А когда придет время, отрабатывать заклинания ты будешь только под присмотром. И ты не должен снимать амулет, защищающий разум от посягательств извне... Мне не нужно объяснять, почему не стоит даже друзьям рассказывать о нашем разговоре?

— Само собой, — глупая улыбка появилась на лице.

— Можешь не таиться от Корвина и Дэвида, — добавил Гарри. — Но пока больше ни с кем не обсуждай наши индивидуальные занятия без моего дозволения.

Эван закивал, ничуть ни удивленный, что Роупер и Линч владеют сомнительной для общества магией. У него имелись подозрения насчет Корвина, а Дэвиду, как будущему аврору, преподавали ее основы в академии.

— Я научу тебя как правильно скрывать наши тайны, — пообещал Гарри. — Ты готов?

— Сейчас? — растерянно спросил Эван.

— А чего тянуть? — с усмешкой поинтересовался Гарри. Эйвери согласно кивнул и решительно спросил:

— Что мне делать?

— Расслабься и очисти сознание, — Гарри направил на него палочку. Эван послушно и с радостью выполнил недвусмысленный приказ.

* * *

В середине марта у Гарри закончилось терпение по отношению к Эйвери, который втайне от всех занялся практикой темной магией. Эван, конечно, желал поделиться секретом с ним, но давил порывы откровенности, находясь под гнетом страха быть отвергнутым. Поттер редко встречал столь сильные чувства, когда любое вмешательство, как, например, усиление желания открыться, привели бы к подсознательному ощущению неестественности, которое могло бы в будущем сыграть свою негативную роль.

Гарри пресекал разговоры о темной магии с друзьями, не владевшими ментальной магией на должном уровне, не только из-за пристального внимания директора к его персоне и желании скрыть от Дамблдора мастерство в этом разделе колдовства. Его не прельщало заиметь подсевших на насилие друзей (а точнее последователей, если называть вещи своими именами), которые выработают привычку решать проблемы с помощью жестоких методов.

Гарри слукавил об источнике осведомленности относительно ущерба, наносимого темной магии колдующему. Существовала лишь официально недоказанная теория об этом, основанная на словах известных волшебников. Ее подвергали жестокой критике чистокровные, активно поддерживающие политику Волдеморта, как Эйвери-старший. Зерно истины, конечно, находилось в их речах. Поскольку к темной магии приравниваются еще и иные заклинания, не требующие негативных эмоций, но их не так уж много и они, зачастую, еще сложнее в освоении, чем обычные.

Сторонники теории акцентировали внимание оппонентов на ощутимых эмоциональных изменениях и на примерах плохо кончивших темных магов.

В ответ приводился довод, что взрослый человек с нормальной психикой может и не ощутить никаких значительных изменений в своем поведении и эмоциях. При условии, если не будет злоупотреблять темными искусствами и не запятнается чернейшей магией. Аура, естественно, "потемнеет", но длительный перерыв в их использовании и положительные эмоции нередко способны ее "осветлить".

Гарри ссылался на Блэков, как на источник информации, желая добавить весомости словам о вреде темных заклинаний и пояснить наличие специфических и никому не известных ментальных техник. Он не поленился создать мемуары якобы дальнего родственника крестного, которые намеревался предоставить друзьям для ознакомления.

"Магический мир много потерял из-за скрытности последователей Гриндевальда, чьи негуманные опыты подтвердили истинность теории о вреде заклинаний, требующих негативных эмоций для их сотворения", — с ноткой сожаления подумал он.

Гарри в начале его пути как мага выучил не одну технику, способную справиться с последствиями темной магии... и светлой. А в дальнейшем он научился работать с подсознанием и пресекать его поползновения облегчить эмоциональное колдовство. Приспешники Гриндевальда с помощью окклюменции могли повторить последнее, но для этого необходимо иметь выдающиеся для этого мира способности к магии разума и дюжину лет ментальной практики за спиной.

"Контроль над магией, приближенный к идеалу, и сильная воля способны заменить эмоциональные костыли", — мелькнула мысль.

Длительная практика одного и того же колдовства дает детальное представление об его эффекте сознанию и подсознанию волшебника. Также частое применения того же самого заклинания учит вкладывать ровно столько магии, сколько нужно для его полноценной работы. В совокупности это имитирует псевдо-идеальный контроль и сильную волю. И тогда, как он и говорил Эвану, отпадает нужда в эмоциях.

Гарри собирался преподавать Эвану самые простые очистительные техники, переделанные им под местную магию, но и они требовали приличной базы в менталистике. Эйвери еще предстояло подтянуть навыки окклюменции до нужного уровня.

Гарри потратил столько времени на свое окружение не для того, чтобы вырастить марионеток без мозгов. Он учел свой прошлый опыт и пришел к выводу, что поистине лояльные умные подчиненные горы свернут ради его блага. Импульсивные и вспыльчивые люди своей несдержанностью способны загубить даже самые идеальные планы.

Окклюменцию рекомендуют изучать для того, чтобы подавлять ненужные мысли и волнения во время темного колдовства. Ведь опасно смешивать необходимые эмоции с посторонними из-за, зачастую, непредсказуемого результата. Кстати, это одна из причин, почему в том же Дурмстранге изучают окклюменцию вместе с темными искусствами.

Эйвери не имел толкового наставника и обладал невыдающимися способностями к менталистике, так что когда-нибудь он бы совершил оплошность. Гарри не желал дожидаться этого момента. Он создал ментальную симуляцию ошибки с темным заклинанием. Весь разговор, чувства и реакции Эвана являлись настоящими, Гарри на них не влиял магией. Только ситуация была придумана, но и произошедшее для Эйвери теперь является реальным: даже Омут памяти не найдет различий. Это самый простой, эффективный и безопасный способ показать, чем опасны игры с тем, что пока еще не по плечу.

В результате действий Гарри преданность Эвана вышла на более качественный уровень, и тот, благодаря неудачному опыту и боли, прекратит калечить свою психику изучением темных искусств, когда он к ним не готов.

Гарри начал преподавать Эвану, как и когда-то Корвину, более совершенный и простой метод работы со своим разумом. Остальных он тоже не намеревался обделять, но обучать их будет постепенно. Как и Роуперу, Гарри скрыл в его сознании их разговор от здешних менталистов. Будущие занятия он тоже не собирался оставлять на откуп никчемной защиты Эвана.

"Нужно будет привлечь Дункана, Джеймса, Виктора и Люсьена к этим урокам, — мелькнула мысль. — Они уже сейчас, в отличие от Эвана, способны освоить некоторые очистительные ментальные техники".

* * *

Дни не изобиловали разнообразием, и, казалось, время ускорило свой темп как минимум в два раза. В апреле Гарри закончил принимать зелье Шульца. Чудесный отвар позволил телу выдерживать больше сил, что положительно сказалось на боевом потенциале, который он мог демонстрировать только в искусственном ментальном мире во время тренировок.

Помня о планах по обогащению, Гарри выбрал одно из самых не затратных и перспективных изобретений, появившегося во время изучения рун этого мира. Также у него возникла идея воспользоваться Турниром, чтобы прорекламировать свое изделие, и в этом деле ключевая роль отводилась Корвину.

"Может получиться", — отписался Роупер. — "Но необходимо подать заявление на патент, желательно не только в наше Министерство. Мой отец имеет связи в Отделе международного патентования Конфедерации, так что регистрация не отнимет много времени".

Гарри знал о законе, обязывающем патентовать изобретения, которые маг хочет продавать, с целью не только обезопасить авторские права создателя новинки, но и для возможности сохранить сведения о процессе сотворения артефактов. Ведь многие магические вещицы до сих пор не могли воссоздать.

Тем же вечером Поттер отправил Корвину образцы недавно созданных артефактов с нужными документами.

Гарри, как правило, дарил друзьям собственноручно сделанные предметы. В этом месяце праздновали дни рождения Дэвид и Корвин. Линча он намеревался порадовать жутко сложным в приготовлении и баснословно дорогим по ингредиентам зельем. Непривлекательная жижа, похожая на фекалии, на удивление с приятным ароматом хвои, значительно повышала эффективность физических тренировок на месяц. Правда, повторно, без страха отравиться, порцию можно было выпить только через полгода. Гарри непонаслышке знал о чудесных свойствах подарка. Из-за ритуала, подарившего ему иммунитет к большинству ядов, он злоупотреблял им во время ежедневных ментальных тренировок.

Для Корвина чародей создал похожее на слизь подслушивающее приспособление. При соприкосновении с любой поверхностью устройство сливалось с ней, меняя свой окрас, как хамелеон, и только для взора владельца оно фосфорицировало. В случае обнаружения посторонним человеком слизеподобное вещество самоликвидировалось, превращаясь в воду.

В начале пасхальных каникул Гарри поглотил очередного мага, коллегу Клауса. На этот раз ему достался природный дар целителя, как у Элисон. Весьма полезное приобретение, особенно в совокупности со знаниями выдающегося колдомедика, которого он поглотил после первого задания Турнира. Его душа стала жертвой из-за врожденного таланта к преобразованию, позволявшего на равных конкурировать с теми, кто имел дар целителя.

На следующий день Гарри наведался в совятню. Уменьшенная коробочка с подарком для Корвина, которую он привязал к лапке Морганы, была надежно зачарована. Ее мог открыть только адресат, а артефакт, находившийся внутри упаковки, работал лишь в руках Гарри и того, кому он предназначался.

Поттер наслаждался видом с высоты и безоблачным небом, синим, как лазурь. Ласковый ветерок трепал его волосы, до слуха доносилось копошение сов, занятых несомненно важными делами, как, например, приведение в порядок перышек, охотой или поеданием нерасторопных мышек. Фигура белой птицы медленно исчезала вдали.

Когда Морганы и след простыл, он окинул напоследок взглядом совятню и направился обратно. Спускаясь по лестнице, Гарри, на ее середине, столкнулся с директором.

— Добрый день, профессор, — вежливо поздоровался он, в который раз замечая странную магию палочки Дамблдора. Он не мог полностью разобраться из чего и как ее создали. Лишь остро тянуло пространственной магией, а часть свойств вовсе не ощущалось, только едва заметный намек на то, что они есть.

— Добрый, Гарри, — рассеяно улыбнулся профессор и продолжил путь. Чародей снова подумал, ступая по ступенькам, что в мире существуют артефакты, частично скрытые от его чувств.

Гарри быстро вернулся в секретную комнату, где находились почти все друзья. Заняв дожидавшееся его кресло, он взял один из научных журналов, который не успел прочитать утром, краем уха прислушиваясь к разговорам.

— Я скучаю по квиддичу, — ныл Малфой, обложившись книгами, и находил поддержку в лице Седрика и Пьюси.

— Не было Турнира, скоро бы готовились к последнему в сезоне матчу, — меланхолически вздыхал Эдриан, поглядывая на недописанное задание по трансфигурации.

— Может, полетаем? — предложил Диггори.

Они переглянулись, заметили, что никто больше не заинтересовался их идеей, кивнули друг другу и молча сорвались с места. Не прошло и минуты, как их словно ветром сдуло.

— Гарри? — медленно протянула Эрида, отрываясь от учебника по трансфигурации за седьмой курс.

— Да? — он отложил журнал и взглянул на чем-то озадаченную Селвин.

— Тут написано, — постучала по обложки книги, — что можно создавать магией еду... Но это противоречит закону Гэмпа! — в голосе звучало возмущение.