— Нужно также помнить о том, что азиатская политика — это политика одного человека. Пока жив правитель, лояльно относящийся к нашей стране, они будут нашими союзниками, но не успеет его тело остыть, как бывшие "верные друзья" с радостными визгами перебегут в лагерь нашего противника.

— Почему? — Спросил Гладышев.

— Потому, что вы будете требовать строить счастливое будущее для всего народа, а буржуины предложат положить на этот народ, с большим прибором, и жить в своё удовольствие. — Андрей усмехнулся. — И кто из них устоит?

За столом промолчали. Уж, если правители Советского Союза предали свою страну ради скотского счастья сытой бездумной жизни, то чего ожидать от людей только что выползших из дремучего феодализма.

— И что, всегда так? — Подал голос Арсений Иванов.

— Практически всегда. — Ответил Андрей. — В Африке и Западной Азии с гарантией процентов девяносто. В отличие от Востока азиатского материка. — Немного подумал и пояснил. — Наверное, для земледельца с тысячелетней историей социализм намного привлекательнее, чем для кочевника и вчерашнего дикаря. Я имею в виду Корею, Вьетнам, Китай. Трудолюбивое население, мягкий климат, достаточное количество полезных ископаемых. Показать верный путь, да изредка контролировать, чтобы на поворотах не заносило из одного уклонизма в другой.

— Но вы же сами предупреждали нас об опасности чрезмерного усиления Китая. — Напомнил полковнику Баневу его же выводы Матвей Косенко.

— А я и сейчас предупреждаю. — Согласился Андрей. — Но кто сказал, что Китай должен быть один? — Он обвёл взглядом всех присутствующих. — Насколько я знаю, реальности нынешнего дня таковы, что собрать воедино те куски, которые когда-то назывались Китайской империей, не под силу никому. Ни японцам, которые ввязались в Австралийскую авантюру и вынуждены перекидывать из Китая всё новые части на юг. Ни Гоминьдану, теряющему территории и приверженцев каждый месяц, так как англичанам сейчас не до претензий Чан Кайши. Ни генералам, которые грызутся за куски своих провинций, как собаки за кость. Ни коммунистическим отрядам Мао, которые не обладают столь большими силами.

— Оставить всё как есть, мы не можем. — Напомнил об установке руководства на продолжение советизации Китая подполковник Гладышев.

— Но можно и не торопиться лезть в китайскую кашу. Тем более, что по договору с американцами мы обязаны ограничить своё вмешательство. — Андрей напомнил договор "Об общности интересов" заключённый с САСШ прошлой осенью. — А вот в Корею я бы начал забираться уже сейчас, чтобы потом не опоздать.

— Подобные действия обязательно вызовут напряжённость между нами и нашими североамериканскими союзниками. — Высказал свои сомнения Арсений Иванов. — Нужно ли нам ради сомнительного первенства ссориться с единственным союзником.

По поводу единственного союзника, представитель НКИДа конечно перегнул палку. Союзников у СССР на данный момент хватает. Монголия, Польша, Румыния, Болгария, Югославия. А вот, если речь вести о самостоятельных в принятии своих решений союзниках, то это совсем другой разговор. Хотя, и Вашингтон сейчас не имеет возможности поступать так, как взбредёт в голову его руководству. Ситуация на тихоокеанском театре военных действий перешла в фазу острого кризиса из-за гнойника, под названием Австралийский фронт, который может лопнуть в любую минуту. Ссориться в такой момент с Советским Союзом в Вашингтоне не рискнут, если ситуация не будет выглядеть слишком вызывающе.

— Никто же не предлагает начинать вторжение немедленно. — Поддержал полковника Банева его главный сторонник инженер-майор Егорцев. — Пока разведка, затем корейские партизаны, следующим шагом диверсанты, ну а после окончания войны в Европе можно и границу переходить "по многочисленным просьбам корейского народа".

Подполковник Гладышев бросил раздражённый взгляд на Сашку, не хватало только советы от разных дилетантов выслушивать.

— Самый сложный и важный вопрос — Индия. И здесь я полностью согласен с выводами Василия Степановича. — Андрей посмотрел в сторону подполковника Гладышева. — Во-первых, я, как и докладчик, категорически против немедленного начала восстания. Наших сторонников, как я понял из доклада, там практически нет, следовательно мы не сможем поднять даже небольшие силы. Восстание неминуемо будет разгромлено, а мы утратим последние рычаги воздействия.

— Только что вы предлагали реализовать такой сценарий в Северной Африке, но утверждаете, что он не приемлем для Индии? — Удивился Косенко.

— Потеря влияния на Индию намного опаснее, чем на Африку. — Поддержал полковника Банева Арсений Иванов. — Индия жемчужина Британской короны, из которой за время владения англичане выкачали столько богатств, сколько не дали все остальные колонии вместе взятые.

— Во-вторых, нужно опираться на силы, которые реально существуют в Индии на данный момент. — Продолжил Андрей. — Пусть лучше будет революция национально-освободительная и буржуазная, чем не будет никакой. Но! — Андрей поднял палец. — Я не согласен, что нужно стремиться сохранить целостность страны. Противоречия там настолько громадные, что лучше дать им по мирному разбрестись с разные стороны сразу, чем сделать то же самое после длительной и кровопролитной войны. В моей реальности британцы сразу разделили колонию на Индию и Пакистан, и правильно сделали.

Члены комитета промолчали. Вопрос этот был слишком спорным, попытка его обсуждать закончилась изложением нескольких взаимоисключающих версий, но ни одна из них не имела шансов стать прообразом будущего решения.

— Разворошим муравейник, наплодим всяких борцов за свободу, типа нашего батьки Махно, а потом сами же всё это дерьмо разгребать будем. — Высказал сомнение генерал Зайцев. — Может, не торопить события, провести подготовительную работу, создать нужные нам партии, а потом и начинать революцию?

— А потерянное время? — Вмешался в обсуждение Сашка, старавшийся вступать в разговор только там, где по его мнению нужно было сделать акцент на интересах Советского Союза. — Насколько я понимаю, на данном этапе перед нами стоит задача ослабить колонизаторов, а не строить рай для народов их колоний. Имеем ли мы право тратить ресурсы нашей страны на построение песчаных замков? Нет на данный момент там сторонников социализма, значит нужно привлекать к борьбе националистов. — Продолжил пояснения Сашка. — Пусть воюют за независимость под каким угодно флагом, лишь бы у англичан головной боли прибавилось. И желательно, чтобы война шла как можно дольше, высасывая из метрополии все возможные соки.

— Предлагаете использовать "афганский вариант"? — Арсений Иванов сделал очередную пометку в своём блокноте и повернулся к полковнику Баневу. — Но ведь вы сами говорили, что все эти террористы, взращенные американцами, потом против них же и воевали. У нас так не получится?

— Ну, воевали — это слишком громко сказано. — Переключил внимание на себя Андрей. — В ЦРУ моего времени водились большие мастера плодить околовсяческие движения под всевозможными лозунгами. Чего конкретно добивались эти "борцы с империализмом" не знали и они сами. — Андрей остановился на мгновение. — Из этого опыта нужно прежде всего извлечь урок ненадёжности местных азиатских и африканских кадров. Сегодня они воюют за нас, а завтра вполне могут повернуть оружие в другую сторону. Причём по причинам нам совершенно непонятным.

— Восток дело тонкое. — Сашка припомнил фразу из "Белого солнца пустыни", переснятого в этом времени благодаря его стараниям. — Чтобы их понимать, нужно ими быть. А у нас таких кадров нет, и в скором времени не будет. Поэтому предлагаю использовать британский опыт управления людьми и народами.

— Основанный на вражде и ненависти. — Закончил его фразу Матвей Косенко.

— Единственном чувстве, которое находит понимание у всех без исключения народов разной степени цивилизованности. — Довершил обсуждение Арсений Иванов.

Подполковник Гладышев пересмотрел сделанные записи и сформулировал неутешительный вывод.

— Негусто у нас с конкретными решениями.

— А конкретные решения должны принимать специалисты этого дела, а не кучка дилетантов, пусть им и известно чуть больше чем спецам. — Андрей пожал плечами. — Нужно показать им правильное направление и указать на возможные ошибки, а они сами решат что и в каком порядке делать. — Андрей добавил после непродолжительного колебания. — Также считаю необходимым ослабить идеологические шоры на тех, кто будет разрабатывать тактику наших действий в Азии и особенно в Африке.

— А именно? — Гладышев вновь взялся за ручку.

— Могу повторить ещё раз. Никакой дружбы на веру, а только строго по письменному протоколу, и соглашение не меньше, чем на девяносто девять лет. — Андрей загнул палец на руке. — Никаких безвозмездных подарков, никаких грандиозных строек, никакого списывания долгов за клятвенное обещание "идти по социалистическому пути развития". Не верить никаким словам, никаким партиям и с десятком оговорок верить "нашим верным друзьям". Давить на экономические интересы, потому что сознательности, как таковой, там не будет ещё лет триста. Помнить о том, что тамошний обыватель из всей коммунистической теории хорошо усваивает только "каждому по потребностям", а когда трепетно ожидаемой халявы не происходит, немедленно разочаровывается в коммунизме и становится его стойким противником. — Андрей задумчиво посмотрел на последний, ещё не загнутый палец, и через полминуты добавил. — Немедленно брать плату за поставленную помощь, а не ожидать расплаты когда-то там в светлом будущем. Нет денег, пусть дают руду, лес, сельхозпродукцию, но чтобы наши корабли уходили нагруженные под завязку. Колонизаторы же находят, что с них взять.

— Временно отказать от тех положений марксистской теории, которые будут непопулярны у населения тех азиатских и африканских стран, где нашим людям придётся действовать. К примеру, отказ от религии и связанных с ней обычаев. — Добавил Сашка, заканчивая предложения своего друга.

— А как же идея мировой революции? — Съязвил отец Георгий.

— А вот этот тезис я бы закопал как можно глубже вместе с его создателями из синдиката "Троцкий и компания". — Андрей бросил понимающий взгляд в сторону священника. — Эта бредовая теория принесла нашей стране больше вреда, чем все остальные "гениальные" идеи "демона революции".

Возражений не раздалось, приверженцев Троцкого за столом не было, как и не находилось сторонников всех других уклонизмов, столь модных в двадцатых-тридцатых годах. Одним из главных критериев, по которым подбирались члены "Комитета стратегического планирования", была максимально возможная для члена ВКП(б) аполитичность. Вторым условием было наличие идей великодержавности и разумного национализма. Андрею порой казалось, что товарищ Сталин подбирал в этот кружок по интересам тех людей, кто каким-то образом дополнял натуру самого вождя. Насколько это удалось, покажет время, но из под пера, коллективного само собой разумеется, членов комитета уже вышла пара очень неплохих аналитических справок по национальному вопросу в завоеванной советскими войсками части Восточной Европы.

А дела там были всё чудастей и чудастей. Особенно в Польше, которая перешла в стадию перманентной гражданской войны. Города и дороги контролировали советские войска и воинские формирования коммунистического Люблинского правительства, которое так и не решилось перебраться в Варшаву. А вдали от городских окраин шла борьба всех против всех. Сторонники немцев вкупе с остатками немецких подразделений, сторонники англичан из отрядов "Армии Крайовой", националисты всех оттенков и разновидностей, идейные бандиты и просто бандиты, без какого либо намёка на идейность, выпущенные из тюрем и лагерей отступающими немецкими войсками. В довесок к местным отморозкам в восточных воеводствах обосновались выбитые с территории Советского Союза формирования бандеровцев и ошмётки перешедших в начале войны на сторону немцев литовских территориальных частей. И всё это бурлило, жрало, пьянствовало, стреляло, грабило, насиловало, вешало, жгло. Полякам наглядно демонстрировали все прелести безвластия.

И эта политика уже начала приносить плоды. Крестьяне всё чаще выдавали советским войскам прячущихся на дальних хуторах "борцов за свободу". Или же вступали в отряды коммунистической милиции, с намерением поквитаться с ними своими силами. Даже проклятия ксендзов не помогали. Те из священнослужителей, кто ещё не окончательно оторвался от народа, поступали точно так же, как и их паства. В Польше намечался выход из прошлогоднего тупика.

Самое интересное, что автором этой политики был поляк. Бывший подполковник армии Польской республики, бывший командующий "обвода" Армии Крайовой, бывший шляхтич древнего рода, бывший подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка царской России.

Андрей Казимирович Витковский, нынешний полковник госбезопасности Советского Союза. Проклявший свою бывшую родину Польшу, офицер армейской контрразведки прекрасно знал сильные и слабые стороны бывших соратников. Все его идеи и разработки, какими бы абсурдными они не казались с точки зрения советских офицеров, блестяще работали в Польше.

Но одного контролируемого хаоса пану Анджею было мало. Созданные им, из его сторонников и бойцов советского Осназа, спецгруппы устроили настоящую охоту за руководством поляков, не особо разбираясь за кого именно воевал тот или иной пан.

Даже парочка функционеров Люблинского правительства бесследно исчезла благодаря стараниям полковника Витковского. Поляки попытались возмутиться, но пан Анджей предоставил столь убойный компромат на исчезнувших, включавший даже подлинники расписок, которые эти слуги народа давали немецкой и английской разведкам, что недовольные возгласы мгновенно затихли. А когда Витковский намекнул, что у него в руках находится архив "дефензивы", ещё три человека попытались удариться в бега, чего от них и ожидали. Этих, правда, отдали польской службе безопасности, пусть товарищи по партии разбираются в глубине их падения и степени причинённого вреда.

Сашка удивился столь мягкому решению и попытался возмущаться, но генерал Зайцев охладил его пыл утверждением, что "копать глубже нельзя, а то придётся больше половины перестрелять". "Как это больше половины?" — не поверил Сашка. "Слаб человек и грешен", — ответил на его сомнения отец Георгий, служивший во времена своей молодости в корпусе жандармов Российской империи. Уж ему-то было прекрасно известно, что любая революционная партия нашпигована шпионами и провокаторами государственных спецслужб, и не всех из них удаётся вывести на чистую воду. Это было в партиях российских, значит есть и в польских.

Не менее интересные дела творились в Румынии, где молодой король Михай подал заявление о вступлении в коммунистическую партию Румынии! Кто проявил большее чувство юмора — король, написавший анекдотичное заявление или руководители румынской компартии, принявшие его к рассмотрению — непонятно. Было бы датой подачи заявления первое апреля, всё было бы ясно. Но король соизволил пошутить всего лишь неделю назад, и пока неясно чего он добивался этим демаршем. Действительно ли он увлёкся идеями марксизма, что в его возрасте вполне допустимо, пытается ли таким образом расположить к себе руководство Советского Союза, или же это тонкая игра английских спецслужб, которые еще не оставили намерений поставить под свой контроль юго-восточную Европу.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓