Unnamed - 1. Театр абсурда местного масштаба

Так, namae no nai, соберись. Ты уже скоро опоздаешь! — попытался я себя подбодрить, но мысли подневольно всё равно скользнули не в том направлении, которое сейчас нужно. Уже пора выходить, а я перед зеркалом завис, как модница какая, и думаю о своем объекте обожания.Похлопав себя по щекам и тряхнув головой, все еще тяжёлой после непродолжительного сна, я встряхнулся и вышел из комнаты, прихватив с собой школьную сумку и пиджак.

Микан сидела в гостиной на диване и смотрела телевизор. Сейчас там транслировали утренние новости.

'...Акихиро Нагаси все же добился получения права на кровную месть. Комиссия уже назначила время проведения поединка. Сейчас оппонент Акихиро, Уцува Ямато, проходит медицинскую проверку...'

Кровная месть. Никогда не понимал, зачем вообще нужен данный законопроект. Вот еще какой-то Акихиро захотел убить Уцуве на вполне легальной основе. В чем суть дела и за что конкретно собрался мстить Акихиро не знаю, не слышал, но похоже, дело громкое, иначе в новостях не стали бы упоминать об этом.

— Пойдем, Микан, — позвал я сестренку, что сидела, поджав под себя ножки, и внимательно слушала женский голос диктора, что уже переключился на другую тему, пообещав подробнее рассказать о мстителе в вечернем выпуске. Что ж, может и я гляну в чем там дело?

— А, Рито, — спохватилась она. — Уже собрался?

Хм, нет, блин, уже вернулся.

Я не ответил, а просто направился к двери на улицу. Микан выбежала за мной с секундной задержкой. Так-с, дверь закрыл, ключик под горшок с портулаком, что уже разросся так, что нужно пересаживать. Нужно будет заняться, а то в последнее время чет подзапустил свой сад.

Микан в это время выбежала на улицу и, насвистывая какую-то песенку, зашагала по тротуару, не дожидаясь меня. Я взглянул на наручные часы, стрелки показывали без десяти восемь. В принципе, успеваем. Перекинув сумку через плече, я зашагал в след за сестрой, не пытаясь её догнать. Все равно через квартал она будет ждать свою одноклассницу, что каждое утро присоединяется к нам по пути в школу. И как всегда, я среди них лишний. Мне просто не о чем говорить с двумя тринадцатилетними девчонками, вот и не лезу к ним, а просто иду той же дорогой, только немного позади.

Как же не хочется идти в школу, вы бы знали. Тем более когда первым уроком будет Всемирная история, с которой у меня вообще завал. Нет. Я вовсе не тупой балбес, неспособный выучить даты и факты. С этим у меня проблем нет. Все дело в моей ненормальной памяти, что иногда выбрасывает интересные и забавные фортели, замещая выученный мною материал совсем другими фактами. Теми, что я принес с собой из прошлой жизни. А так как мир параллельный, то и исторические моменты несколько отличаются. Я конечно могу с этим бороться, но порой бывали казусы, где я выставлял себя в роли шутника или, что не охота признавать, придурка в глазах преподавателя и всего класса, с полной уверенностью в своей правоте рассказывая о тех или иных событиях.

Как например, когда мы проходили тему 'Руссийская Империя конца XIX— начала XX веков'. Учитель тогда решил устроить опрос и по счастливой случайности первым отвечающим был я.

— Расскажи нам, Юто, какой была Руссия на рубеже XIX — XX веков, — начал он с довольно простенького вопроса.

Но тут, подчиняясь какому-то наитию, я начал отвечать совсем не то, что собирался в начале:

— К началу XX века Россия оставалась едва ли не единственной европейской страной, где во всей незыблемости сохранялся абсолютизм. В Своде законов Российской империи торжественно провозглашалась обязанность полного послушания царю; власть его определялась как 'самодержавная и неограниченная'... — Я говорил довольно долго и меня никто не перебивал. Но когда добрался в своем рассказе до момента воцарения Николая Второго, преподаватель меня тормознул.

— Юки, это шутка такая? — спросил Маэно Акияма, недоуменно всматриваясь в мое лицо.

— Вы о чем, Маэно-сенсей? Что-то не так?

— Мое знание русского языка пусть не такое идеальное, как у тебя, но то что ты только что нам поведал — полный бред.

Вот тогда я понял, что говорил только что на русском. На языке, который мы только начали изучать во втором классе старшей школы. И говорил совсем не то, что на кануне вечером учил по этой теме.

— Ладно, Юки-кун, — наблюдая мою растерянность, с едва заметным вздохом произнес Маэно-сенсей. — Садись на свое место. И раз уж начал шутки шутить, то хотя бы не надо перекручивать названия стран. Правильно говорить не "Россия", а "Руссия"...

Бам-с!

— Браатик! — Веселый голос Микан. — Ты уже на ходу научился выходить в астрал?

Я потер ушибленный лоб. Это же надо было зазеваться и не заметить столб.

— Только вот автопилот не научился включать. — Это уже её подружка свои пять йен вставила.

Вот, две язвы. Я тут шишку на лобешник наварил, едва нос не расквасил, а им лишь бы потешаться над бедным мной.

— Скажу папе, что-бы тебе шлём подарил.

Ага, спасибо сестрица. Чтобы делал твой непутевый старший брат без твоей заботы?

Оставив этих двух хихикающих надо мной малявок без внимания, я, поправив ремень сумки, пошел вперед. И вот так всегда. Стоит Микан собраться вместе со своими подружками и её язвительность вырастает прямо пропорционально количеству этих самых подружек. И в основном жертвой её шуточек становлюсь я. Во что же она вырастет через лет пять?! Страшно представить, как тяжело придется её мужу. Бедняга...

[Сцена вторая][2]

— Эй, Рито! Опять преследуешь её как маньячина какой? Да еще средь бела дня...

Раздавшийся позади меня громкий голос Саруямы застал меня врасплох. От неожиданности я аж подскочил на месте...

— Тьфу, блин, Кеничи! Зачем так подкрадываться? — И не дожидаясь ответа на вопрос, я добавил. — И ниче я не маньячина.

— Даа? — стараясь интонацией подчеркнуть свое сомнение в честности моих слов, протянул он.

Ох уж этот Саруяма Кеничи. Вечно он хрень всякую несет.

— Ты ведь опять следил за Харуной-тян? Неужто решил наконец-то признаться?

Ась? Признаться?

— Окстись, Сару. Ты вообще с чего такое в голову взял?

— Опять ты, Рито, непонятными словечками бросаешься, — он махнул на меня рукой и направился дальше по коридору к нашему классу. Обиделся на прозвище. Не нравиться, когда его обезьяной называют. А вот не надо чушь всякую нести.

Не обращая внимания, на любопытные моськи девчонок, что заинтересовались нашим коротким разговором, я пошел вслед за товарищем. Через пять минут начнется урок. Слава богу, последний на сегодня. Осталось только его высидеть и можно идти домой. Так долго тянется этот день. Ну, ничего, часа через полтора буду дома. Завалюсь на диванчик, пощелкаю по каналам. А там и Микан ужин сварганит. Затем покисну в ванной и спать. Ах, это сладкое слово 'спать'. После вчерашнего сил вообще нет, организм истощен и требует отдыха.

Устроившись на свое место возле окна, я достал из сумки необходимый конспект и ручку. Зачем мне это, не знаю. Все равно ничего писать не буду. Но видимость участия в процессе грызения гранита науки создать необходимо. Учитель Хонекава не только занудный, но еще и дотошный. Любого спящего на его уроке выгоняет к директору. Так само и любого другого бездельника.

Прозвенел звонок, и спустя несколько секунд в класс вошел как всегда пунктуальный Хонекава-сенсей в своих неизменных очках-биноклях. Этот аксессуар для слабо зрячих, в комплекте с лысиной, делал его похожим на каппу по имени Торутирра, еще до того момента, когда тот мигрировал из Японии в Руссию и сменил пол, порядочно растолстев. Но вот бы чепчик на сенсея одеть, сходство было бы один в один.

Хонекава неспешно подошел к учительскому столу и сгрузил на него принесенные с собой книги. Зачем он их постоянно с собой носит, не совсем понятно. Ладно бы хоть раз их открыл, но нет. Все по памяти излагает. За столько лет преподавательской деятельности свой предмет он зазубрил от 'А' до 'Я'. Наверное опасается, что в следствии преклонного возраста все забудет в самый ответственный момент, вот и носит с собой шпаргалку в пяти томах.

Поприветствовав учителя, весь класс, и я вместе с ними, уселись обратно за свои парты и приготовились к самой скучной лекции. Нет, материал может и интересный, но неспешная манера изложения, старческий монотонный хрипловатый бубреж — все это вызывало только скуку. Даже 'ботаники' чуть ли не спали, подперев руками свои, тяжелые от вложенных знаний, головы и с трудом карябая конспекты в своих тетрадях.И судя по всему, сегодня будет то же самое.

Ээх, уж лучше в окно буду смотреть. И то гораздо интересней.

Странный все же сегодня день. Настроение какое-то паршивое. Депресняк напал. И гложет чувство предстоящих неприятностей.

Ай, ладно. Не стоило, наверное, вчера так выкладываться на тренировке. Еще и спать поздно лег. А все этот проклятый интернет. Засиделся, даже не заметил, как время пролетело.

Все, решено — сегодня пораньше лягу. Нужно хорошенько отдохнуть. Тем более в среду снова пойду в наш клуб.

Я оторвался от рассматривания школьного двора и потянулся, с трудом сдерживая зевоту. Неловкое движение, парта шатнулась и заготовленная для антуража ручка, к которой я так и не прикоснулся за пол урока, покатилась и упала на пол.

Я проследил за ней взглядом и против своей воли посмотрел на сидящую немного впереди в соседнем ряду Сайренджи Харуну и...

...Короткая вибрация телефона в правом кармане брюк вывела меня из ступора.

Опять на меня накатило.

Я знаю, что я, буквально, не от мира сего, но подобные выверты моего сознания настораживают и заставляют задуматься о своей вменяемости. Я сейчас не говорю об урывочных воспоминаниях из жизни совсем незнакомых мне людей. Не о той каше, что твориться у меня в голове. С этим я более-менее справляюсь. Преимущественно, благодаря занятиям с Юи-семпаем и его друзьями. Я подразумеваю мою реакцию на вид этой девчонки, что действует на меня словно ЭМИ на электронику — напрочь вырубает. И дело тут не в фиолетовом цвете её волос и глаз. Это я проверил уже давно. На фиолетовый цвет у меня никакой 'алергии' нет. А раз нет, то дело в самой Харуне.

Может Саруяма прав, и это любоффь?

Да нет, я был не в том возрасте, когда это началось. Такие чувства тогда возникнуть просто не могли.

А началось все, когда я перешёл во второй класс средней школы. Поначалу все было нормально и ничего не предвещало беды... Нет, беды конечно не случилось, но в один прекрасный момент я завис. Конкретно завис. Можно сказать, прямо между этажами.

Я спускался по лестнице со второго этажа и услышал голоса двух девчонок, отлично доносившиеся до меня в практически пустом здании школы. Удивило то, что предметом их разговора был я, и мне, как обычному мальчишке, стало интересно, что же там обо мне говорят. Я быстренько присел, спрятавшись за каменные перила, и стал слушать.

— Скажи, Харуна, — тонкий девчоночий голосок, — что ты думаешь?

— Аа?

— Насчет Рито, Юки Рито.

— Я? Я хотела бы поверить Юки.

А, так они о той разоренной клумбе, возле которой меня увидели и списали на меня. Не интересно. Заезженная тема, которая меня ни капельки не волнует. А я то надеялся услышать что-то интересное.

Встав из-за своего укрытия я посмотрел на своих одноклассниц, мелких сплетниц. Внизу, практически в пяти метрах от лестницы спиной ко мне стояла Котегава Юи, а напротив нее...

Ну, да вы поняли.

Тогда-то впервые я и ощутил 'любоффь'. Девчушки моего присутствия похоже не заметили, а когда я уже пришел в себя, то их и след простыл.

Вот такой вот поворот. Пусть не с первого, но все же с взгляда, я 'влюбился'. Тот год... Тот год был для меня сущим кошмаром. И мне не передать своего облегчения, когда в следующем году мы оказались в разных классах. Больше не нужно было опасаться повторения так надоевших мне беспричинных провалов сознания в бездну.

До начала этого учебного года.

Первого апреля, когда я пришел на линейку, посвященную началу школьных занятий, где наш директор должен был толкнуть речь на тему как замечательно учится в нашей школе, и, следуя за Саруямой, присоединился к нашему классу, то подневольно вспомнил детство... После того, как Саруяма толкнул меня в плече и меня попустило.

Единственное, что радует, так это то, что сейчас, в свои без малого шестнадцать, я уже более-менее лучше переношу приступы 'любффи'. По крайней мере, реже им подвергаюсь, чем было тогда, три года назад.

Но без 'но' и тут не обошлось. Мне порой кажется, что она и вправду начинает мне нравиться. Красивая, милая, всегда спокойная, отличные манеры. Высокомерия же за ней замечено не было. Чем не отличная кандидатура в подруги. Тем более возраст у меня такой — так и хочется приобщиться к прекрасному.

Так, я кажется сообщение получил? Щас глянем.Осторожно достав из кармана телефон, я, держа его под партой, чтобы Хонекава-сенсей не заметил (зачем лишний раз тревожить старика?), открыл его и прочитал sms.

'Перезвони'.

Хм, и что случилось, что я должен перезвонить? Нет, я не возмущаюсь, просто интересно, что Юу-семпаю требуется от меня. Договаривались же на среду, как обычно. Сейчас я просто не способен тренироваться. Сил нет. И настроение паршивое. Но перезвонить надо. Минут через десять урок как раз подойдет к концу, тогда и наберу его.

Дождавшись звонка, я быстренько закинул тетрадь в сумку, поднял ручку с пола и выскользнул из класса. Обминая выходящих в коридор учеников других классов, я свернул в укромный закуток, в котором притаилась дверь в подсобку. Здесь мне не помешают.Кнопка быстрого набора номера. Гудки.

— Ааллёё! Привет, Кирито!

— Хитоми, хватит меня так называть! Я же просил!

— Нууу, Кирито, — протянула эта чертовка, — лапочка, не злись.

Я удержал крепкое словечко, готовое вот-вот сорваться, и, коротко задержав дыхание, медленно выдохнул. Не хочу обижать ее. Но знает ведь, как меня бесит это её 'Кирито'. Только недавно привык к 'Шикитену'*, так она другое придумала.

— Давай вернемся к прежнему варианту, — предложил я.

— Как скажешь, мой Шикитен, — томным голосом, с нотками довольства собой, протянула она.

Ну, вот я сам дал согласие меня так называть. Добилась все же своего.

— Позови к телефону Юу.

— А он сейчас не может подойти. "Морозилкой" занят.

— Хм, понятно. — Не дождался значит, когда я перезвоню. — А чего он хотел? Вроде все обговорили вчера. В среду приеду.

— А вот как раз по поводу вчерашнего и хотел.

— Да? — Интересно.

— Будь завтра к пяти часам после обеда, — и не давая мне ответить, добавила. — На месте все узнаешь.

?

— Хорошо, — соглашаюсь. — Приеду.

А что еще делать, интересно же.

— Ну, вот и чудненько, хихи. Пока, Шики-тян!

Эй! Мы так не договаривались! Но она уже положила трубку.

Ну, я тебе дам и 'тян', и 'Шики'! Ох и побегаешь ты у меня, Хитоми!...

Так, ладно. Нет смысла стоять в этом закутке и представлять, что я сделаю с этой девятнадцатилетней девчонкой. Все равно ничего не смогу, ибо не дорос еще ни по возрасту, ни по возможностям. На ринге она меня уделает только так. Даже не смотря на мои успехи. Я ведь только вчера смог впервые высвободить анда-ки-ёр... До сих пор язык сломать боюсь, проговаривая такое. И это после трех лет занятий. А вот Хитоми даже не было нужды особо напрягаться в начале своего обучения. Само как-то получалось. Вундер-няшка, блин. И одаренная, и милашка. Аццкая смесь.